наем почему.
   Ралис промолчал. Мириэль принесла ему из кухни настой, и старик стал нить
его мелкими глотками. Они поели в уютном молчании,  причем  Ралис  умял  три
порции мяса пумы. Макая свежеиспеченный хлеб в густую подливку, он  испустил
вздох.
   - Так, как у вас, даже в дренанском дворце не едят.
   - Ты большой льстец, Ралис, но мне это нравится.
   Старик развязал свою котомку, порылся в ней и выудил закупоренную флягу с
тремя серебряными чашечками. Вернувшись к столу, он наполнил чашки  янтарной
жидкостью и провозгласил:
   - Напиток богов. Мириэль пригубила, и кровь бросилась ей в лицо.
   - Точно огонь!
   - Великолепный вкус, правда?
   - Что ты знаешь о Криге?
   - Не так уж много. Он крестьянский парень,  родом  с  юга.  Участвовал  в
вагрийской  войне,  потом  примкнул  к  восстанию  Йоната.  После   разгрома
мятежников пару лет прожил в Венгрии, где, как я полагаю, служил  наемником.
В Гильдию вступил три года назад. В лучших не числился,  но  был  достаточно
хорош.
   - Значит, кто-то заплатил ему за убийство моего отца?
   - Да.
   - Но кому это нужно?
   - Подождем его возвращения, - пожал плечами Ралис.
   - Что за таинственность?
   - Не хочу повторяться. В моем возрасте время дорого.  Ты  хорошо  помнишь
свои детские годы?
   - К чему это ты?
   - Помнишь ли ты, как встретилась с Дакейрасом?
   Вопрос удивил ее, и открытое, дружелюбное  выражение  ее  лица  сменилось
настороженностью.
   - Он - мой отец.
   - Нет. Твоих родителей убили во время войны. Дакейрас же,  путешествуя  с
человеком по имени Дардалион, нашел на дороге тебя, твою сестру  и  брата  в
сопровождении молодой женщины.
   - Откуда ты все это знаешь?
   - От Крига. - Старик заново наполнил свою чашку.
   - Не понимаю.
   - Он хочет сказать, что знает, кого  Криг  должен  был  убить,  -  сказал
Дакейрас с порога. Он развязал свой  черный  кожаный  плащ,  бросил  его  на
спинку стула и залпом осушил серебряную чашечку.
   - Пятнадцать тысяч золотом, - сказал Ралис. - Пять -  Гильдии,  десять  -
тому, кто доставит твой арбалет в цитадель. Говорят, будто больше  полусотни
человек рыщут по всей стране, разыскивая тебя. Среди них - Морак-вентриец, а
также Белаш, Курайль и Сента.
   - О Мораке и Курайле я слышал.
   - Белаш - надир, отменно владеющий ножом. Сента - фехтовальщик, за деньги
вызывающий людей на дуэль. Принадлежит к древнему благородному семейству.
   - Полагаю, за сведения обо мне тоже назначена большая награда?
   - Без сомнения - но человек, который выдаст Нездешнего,  должен  обладать
недюжинной смелостью.
   - А ты у нас как, смелый? - От этих спокойно произнесенных  слов  желудок
старика сжался в комок.
   - Смелости мне не занимать, вот мозгов бы побольше, - ответил он,  стойко
выдержав темный взгляд Дакейраса.
   - Это хорошо, - улыбнулся тот, и опасный миг миновал.
   - Что же нам делать? - спросила Мириэль.
   - Готовиться к долгой зиме, - ответил Нездешний.

***

   Ралис спал чутко и слышал, как скрипнули кожаные петли входной двери.  Он
зевнул и спустил ноги с кровати. Близился  рассвет,  но  луна  еще,  светила
сквозь щели ставен. Старик встал и потянулся. В воздухе пахло  надвигающейся
зимой. Ралис, поежившись, натянул теплые шерстяные штаны и рубаху.
   Он вышел из спальни в большую горницу и увидел, что кто-то положил свежую
растопку на тлеющие угли очага. Нездешний - заботливый  хозяин:  обыкновенно
осенью огонь так рано не разводят. Ралис отпер и приоткрыл ставню. Луна  уже
бледнела па светлеющем небе, звезды гасли, и  розовая  заря  занималась  над
восточными горами.
   Заметив какое-то движение, Ралис прищурился и увидел на горном склоне,  в
четверти мили от хижины, бегущего  человека.  Ралис  зевнул  и  плюхнулся  в
кресло у огня. Растопка уже хорошо занялась, и он подложил в очаг пару сухих
поленьев. "Вот тайна и разрешилась наконец", - подумал он.  Странно  только,
что это так его угнетает. Много лет он знал Дакейраса, его красавицу-жену  и
дочек-двойняшек - и всегда чувствовал, что с этим горцем дело обстоит не так
просто. Эта загадка не давала ему покоя и даже, возможно, поддерживала в нем
жизнь, между тем как почти все его сверстники уже переселились в мир иной.
   Дакейрас мог быть кем угодно - и дворянином, отказавшимся от  почестей  и
богатства, и беглецом,  спасающимся  от  готирской  тирании.  А  теперь  все
прояснилось. Дакейрас - легендарный Нездешний, убивший Ниаллада, сына короля
Ориена. Он же - герой, вернувший дренаям бронзовые доспехи,  благодаря  чему
народ одержал победу над жестокими вагрийскими захватчиками.
   Старик вздохнул. Над чем ему размышлять теперь, чтобы скоротать  время  в
ожидании неминуемой смерти?
   Он услышал, как встала у себя в комнате Мириэль. Она вошла  в  горницу  -
высокая, стройная и совершенно нагая.
   - Доброе утро, - весело сказала она. - Как спалось?
   - Неплохо. Ты бы оделась, что ли. - Он произнес это ворчливо, резче,  чем
намеревался. Не потому, что ее нагота возбуждала его, -  дело  обстояло  как
раз наоборот. Ее молодость и красота только усугубляли  бремя  гнетущих  его
лет. Она вернулась к себе, и он откинулся на спинку  кресла.  Когда  же  это
желание умерло в  нем?  Кажется,  впервые  он  заметил  это  в  Мелеге,  лет
пятнадцать назад. Он выбрал себе пышную бабенку, но так и  не  смог  ничего,
несмотря на все ее умелые манипуляции. Утомившись  наконец,  она  произнесла
жестокие слова:
   "Дохлая птица из гнезда не взлетит".
   Мириэль вышла к нему в узких серых штанах и  рубашке  из  желтовато-белой
шерсти.
   - Так лучше, господин лудильщик? Он заставил себя улыбнуться:
   - Ты мне нравишься во всяком виде, но твоя нагота напоминает мне  о  том,
чего уж нет, понимаешь?
   - Понимаю, - ответила она, но он знал, что она смеется над ним.  Что  она
может понять, эта молодежь? Девушка подтащила к огню стул и уселась на  него
верхом, положив локти на высокую  спинку.  -  Ты  говорил  что-то  о  людях,
которые охотятся за моим отцом. Расскажи мне о них.
   - Они все опасны - и многих я не знаю. Но Морак-вентриец мне  знаком.  От
него нет спасения, и мне сдается, что он не в своем уме.
   - Какое оружие он предпочитает?
   - Саблю и нож, но он и стрелок  отменный.  И  очень  скор  -  нападает  с
быстротой змеи. Способен убить кого  угодно  -  мужчину,  женщину,  ребенка,
грудного младенца. У него прямо-таки дар к этому делу.
   - Каков он из себя?
   - Среднего роста, стройный. Любит зеленый цвет и носит массивное  золотое
кольцо с зеленым камнем - под цвет своих глаз, холодных и жестких.
   - Буду следить, не появится ли здесь такой.
   - Если увидишь его, убей сразу. Но ты его не увидишь.
   - Думаешь, он не придет?
   - Я этого не говорил. Лучше бы вам обоим уйти отсюда. Даже  Нездешний  не
сможет победить всех, кто хочет его смерти.
   - Ты недооцениваешь его, лудильщик.
   - Ничего подобного. Просто я стар и знаю, как  беспощадно  к  нам  время.
Когда-то и я был молод, проворен и силен. Но время медленно, как  вода,  что
точит камень, отбирает у нас проворство и силу. Нездешний уже не юноша  -  а
те, что за ним охотятся, находятся в полном расцвете лет.
   Она кивнула и отвела взгляд.
   - Значит, ты советуешь нам бежать?
   - Да, и поселиться под чужим именем подальше отсюда.
   - Расскажи мне о других.
   И Ралис рассказал ей все, что слышал о Белаше, Курайле, Сенте  и  прочих.
Она выслушала его молча, лишь изредка задавая вопросы.  Убедившись  наконец,
что больше ничего от старика не узнает, она поднялась.
   - Я приготовлю тебе завтрак. Думаю, ты его заслужил.
   - И что же ты почерпнула из моих рассказов?
   - Врага нужно знать. Только знание обеспечивает победу.
   Ралис промолчал.

***

   Нездешний сидел высоко на  дубе,  на  сколоченном  из  досок  помосте,  и
смотрел на запад, где далеко над холмистой равниной  маячили  шпили  Касиры.
Милях в четырех слева тянулась Кукурузная  дорога,  ведущая  от  Сентранской
равнины на юг, к Дренану. Сейчас на ней почти не было  движения  -  кукурузу
уже убрали и ссыпали в амбары либо отправили на рынки в Машрапур и  Венгрию.
Все путники, которых он видел  на  дороге,  ехали  в  Касиру  или  окрестные
деревни.
   Холодный  ветер  шуршал  в  листве,  и  Нездешний  сидел  тихо,  роясь  в
хранилищах своей памяти. Повоевав в свое время с сатулами, он твердо  усвоил
одно: бездействующее войско обрекает себя на поражение. В  Скельнских  горах
полно пещер и прочих укромных мест, но враги рано или поздно найдут его, ибо
ему придется охотиться ради пропитания, а стало быть, оставлять следы.  Нет,
солдат, которым он был когда-то, знает один путь к победе: нападение!
   Но как, когда и, главное, на кого он должен нападать?
   В Гильдию уже внесли плату за убийство. Даже если он найдет  заказчика  и
убьет его сам, охота не прекратится.
   Ветер усилился, и Нездешний поплотнее запахнулся в подбитый  мехом  плащ.
Пробег дался ему тяжело - стареющие мускулы  ныли,  легкие  жгло,  и  сердце
стучало, как барабан. Вытянув правую ногу, он потер горящую до сих пор икру,
вспоминая все, что знал о Гильдии.
   Пятнадцать лет  назад  она  предложила  ему  свое  содействие.  Нездешний
отказался, предпочитая работать в одиночку. В те дни Гильдия  была  окружена
тайной и действовала  негласно.  Правила  ее  были  просты.  Во-первых,  все
убийства должны были  совершаться  с  помощью  ножа,  стрелы  или  узловатой
веревки. Яд и огонь не допускались  -  Гильдия  не  желала  гибели  невинных
жертв. Во-вторых,  заказчик  вносил  все  деньги  в  Гильдию  и  оставлял  у
патриарха  снабженный  подписью  документ,  где  излагал  причины  подобного
заказа. Сердечные дела или религиозные  распри  не  могли  считаться  веской
причиной.
   Выходило так, что обманутый муж не может нанять  убийцу  для  расправы  с
женой, любовником либо ими обоими. На самом деле такие тонкости, разумеется,
не соблюдались. Если заказчик в своем  прошении  ссылался  на  денежные  или
политические мотивы, никаких вопросов ему больше не  задавали.  При  Карнаке
деятельность Гильдии стала хоть и не узаконенной, но  куда  более  открытой.
Нездешний улыбнулся. Глядя на Гильдию сквозь  пальцы,  вечно  нуждающийся  в
деньгах Карнак обеспечил себе еще один источник дохода. Время-то военное,  -
надо платить и  солдатам,  и  оружейникам,  и  купцам,  и  корабельщикам,  и
каменщикам... Да мало ли расходов?
   Нездешний встал и распрямил ноющую спину. Со  сколькими  же  врагами  ему
придется иметь дело? У Гильдии есть и другие заказы. Она не может допустить,
чтобы все ее мастера рыскали по  стране  в  поисках  Нездешнего.  Лучшие  не
явятся первыми. Они погодят и посмотрят, как проявит себя мелкая сошка вроде
Крига.
   А вдруг они уже здесь и следят за ним из засады?
   Он подумал о Мириэль, и все нутро у него сжалось. Она сильная,  гибкая  и
владеет всеми видами оружия, но она молода и  никогда  еще  не  сражалась  с
настоящими воинами.
   Нездешний свернул плащ, перекинул его через плечо и привязал к поясу.  Не
обращая внимания на ветер, холодящий голую грудь, он слез с дерева.  Оглядев
подлесок и не увидев ничего подозрительного, он  легко  соскочил  на  мох  с
нижней ветви.
   Первый ход придется оставить врагу. Это бесило Нездешнего, но он смирился
с этой необходимостью и больше не думал о ней. Все,  что  он  может,  -  это
подготовиться. "Ничего, - сказал  он  себе.  -  Ты  сражался  с  чудовищами,
демонами и оборотнями и остался жив, в то время как враги твои обратились  в
прах".
   "Ты был тогда моложе", - шепнул ему тихий голос.
   Повернувшись на каблуках, Нездешний метнул нож, и тот вонзился  в  тонкий
ствол молодого вяза.
   "Стар я или молод - я все еще Нездешний".

***

   Мириэль смотрела, как старик бредет на северо-восток, к далекой  крепости
Дрос-Дельнох. Он шел с котомкой за плечами, и ветер трепал его белые  волосы
и бороду. Поднявшись на взгорье, он оглянулся, помахал ей и скрылся из глаз.
Мириэль пошла назад через лес, слушая пение птиц и радуясь солнечным  лучам,
проникающим сквозь листву. Горы осенью  прекрасны:  листья  пылают  золотом,
последние цветы блещут красотой, склоны  отливают  зеленью  и  багрянцем,  -
кажется, будто все это создано на радость человеку.
   Наверху она задержалась, оглядывая тропы,  ведущие  вниз,  к  Сентранской
равнине, и вдруг увидела высокого мужчину в зеленом плаще. Мороз пробежал  у
нее по коже, и пальцы легли на рукоять меча. Зеленый плащ -  примета  убийцы
Морака. Ну что ж, этот на отца уже не нападет.
   Мириэль стала на виду, поджидая мужчину,  который  медленно  взбирался  к
ней. Она  уже  могла  различить  его  широкие,  плоские  скулы,  безволосые,
покрытые шрамами брови, сплющенный нос  и  жестко  очерченный  рот,  сильный
квадратный подбородок и мускулистую шею.
   - Тропа слишком узкая, - сказал он, остановившись  перед  ней.  -  Сделай
милость, посторонись немножко.
   - Обойдешься, - процедила она,  сама  удивившись,  как  ровно  звучит  ее
голос, - никто не скажет, что она боится.
   - Разве в  этих  краях  принято  оскорблять  путников,  девушка?  Или  ты
думаешь, что всякий мужчина - рыцарь и не обидит тебя?
   - Я не дам себя в обиду. - Она отступила на шаг и вынула меч.
   - Красивый клинок. Только ты убери его, иначе я отберу его у тебя и им же
отшлепаю за дерзость.
   Ее страх сменился гневом, она сузила глаза и улыбнулась:
   - Доставай свой меч - и увидим, кому достанется.
   - С девицами я не дерусь.
   Мне нужен мужчина.
   - Я знаю, кто и зачем тебе нужен. Но чтобы добраться  до  него,  придется
сперва пройти мимо меня, а это будет не так-то легко с  требухой,  свисающей
до колен. - С этими словами она прыгнула вперед, целя ему  в  живот  острием
меча. Незнакомец отступил вбок и взмахнул  рукой  наискосок,  смазав  ее  по
щеке. Мириэль упала и тут же вскочила с горящим от удара лицом.
   Мужчина шагнул вправо, отстегнул  свой  зеленый  плащ  и  сложил  его  на
поваленное дерево.
   - Кто научил тебя кидаться в атаку подобным образом? Пахарь, что ли?  Или
пастух? Ты ж не мотыгу держишь. Колющий выпад всегда  надо  маскировать,  он
должен следовать  за  оборонительным  или  ответным  ударом.  -  Он  обнажил
собственный меч и двинулся к ней.
   Мириэль, не дожидаясь его атаки, снова попыталась уколоть - на этот раз в
лицо. Он отразил ее удар, крутнулся, плечом ударил ее в грудь и сбил с  ног.
Она вскочила и взмахнула мечом, целя ему в шею. Он снова отбил  ее  меч,  но
теперь уже она крутнулась, подпрыгнула в воздух  и  сапогом  угодила  ему  в
подбородок. Но он не упал, а лишь пошатнулся и сплюнул кровью.
   - А вот это неплохо. Даже хорошо. Быстро,  и  равновесие  соблюдается.  В
тебе, пожалуй, что-то есть.
   - Сейчас узнаешь что. - Она  кинулась  в  атаку,  размахивая  мечом,  как
одержимая. Но он отражал все ее  удары,  не  нанося  ответных.  Наконец  она
отступила, смущенная и напуганная. Она не могла пробить его оборону, но  еще
больше злилась оттого, что он не пытается пробить ее защиту.
   - Почему ты не хочешь со мной драться?
   - А зачем?
   - Я собираюсь убить тебя.
   - Могу я узнать о причине столь  враждебного  поведения?  -  спросил  он,
улыбнувшись своим обезображенным ртом.
   - Я знаю тебя, Морак, и знаю, зачем ты пришел сюда. Довольно с тебя?
   - Но ведь... - начал он, и тут Мириэль снова кинулась на него.
   На этот раз он был недостаточно скор, и она  задела  мечом  его  ухо.  Он
заехал ей кулаком в подбородок. Оглушенная Мириэль выронила меч и  упала  на
колени. Клинок незнакомца коснулся ее шеи.
   - Ну хватит дурачиться, - сказал мужчина и отошел, чтобы взять свой плащ.
   Она, подобрав меч, снова загородила ему дорогу.
   - Я не дам тебе пройти, - грозно заявила она.
   - Тебе это не под силу, но ты храбро сражалась. Так где же Нездешний?
   Она молча наступала на него. Он убрал меч в ножны.
   - Да погоди ты. Я не Морак. Я не состою в Гильдии, понимаешь?
   - Я тебе не верю, - сказала она, приставив клинок к его горлу.
   - Но я уже убил бы тебя, если бы хотел этого. Теперь веришь?
   - Кто же ты тогда?
   - Меня зовут Ангел, и когда-то я был другом вашей семьи.
   - Ты пришел, чтобы помочь нам?
   - Я не дерусь за других, девушка. Я пришел  его  предостеречь.  Теперь  я
вижу, что в этом не было нужды.
   Она медленно опустила меч.
   - Зачем они охотятся за ним? Он никому не сделал зла.
   Ангел пожал плечами.
   - Да, последние годы он вел себя тихо, но врагов  у  него  много,  как  у
всякого наемного убийцы. Это он учил тебя биться на мечах?
   - Да.
   - Ему должно быть стыдно. Фехтование - гармоничный  союз  сердца  и  ума.
Разве он не говорил тебе этого?
   - Говорил, - буркнула она.
   - Но ты, как и большинство женщин, слышишь лишь то, что тебе приятно. Как
же, знаю. Ну а стряпать ты умеешь?
   Сдержав себя, она одарила его сладчайшей улыбкой.
   - Конечно. Я умею также шить, вязать, вышивать... Что же еще? Ах да...  -
Она стукнула его кулаком в подбородок. Ангел стоял у поваленного дерева,  он
не успел утвердиться на ногах и от второго  удара  полетел  в  грязь  по  ту
сторону ствола. - Чуть не забыла! Еще он обучил меня кулачному бою.
   Ангел приподнялся на колени и медленно встал.
   - Моя первая жена была такая же,  -  сказал  он,  потирая  подбородок.  -
Снаружи - что твой пух, внутри -  твердая  кожа  и  сталь.  Но  скажу  тебе,
девушка, кулаками ты работаешь лучше, чем клинком. Так как же, мир?
   - Мир, - усмехнулась она.

***

   Ангел шел за ней, потирая опухшую челюсть. Лягается она, как злая лошадь,
да и рукой бьет не слабее. Он печально улыбнулся, любуясь сдержанной грацией
ее походки. Хороший боец, решил он, но слишком  полагается  на  разум  и  не
доверяет чувству. Даже ее кулачные удары были вполне ожидаемы, но  Ангел  не
стал ей сопротивляться, понимая, что она нуждается в каком-то удовлетворении
после того, как он столь легко побил ее.
   Гордая женщина. И красивая, не без удивления  признал  он.  Ангел  всегда
предпочитал полногрудых, пышных, покладистых  женщин,  с  которыми  тепло  в
постели. Мириэль слишком тонка на его вкус, и ноги ее, длинные  и  красивые,
чуть более мускулисты, чем следует. Зато с ней, как говорится, можно идти  в
горы.
   Он хмыкнул, и Мириэль обернулась.
   - Чего это тебя разбирает? - ледяным тоном осведомилась она.
   - Просто так. Вспомнил, как ходил по этим горам в последний  раз.  Вам  с
сестренкой тогда было лет восемь-девять. Подумать только, как  быстро  летит
время!
   - Я тебя не помню.
   - Тогда я выглядел иначе. У меня был орлиный нос и густые брови.  Это  уж
потом чужие кулаки подпортили мне наружность. Губы были полнее, чем  теперь,
и я носил длинные рыжие волосы до плеч.
   Мириэль присмотрелась к нему получше.
   - Но тебя тогда звали не Ангел.
   - Нет. Каридрис.
   - Теперь вспомнила. Ты принес  нам  платья  -  мне  желтое,  а  Крилле  -
зеленое. Но ты же был...
   - Красавец? Да уж, не такой урод, как теперь.
   - Я не хотела...
   - Ничего, девочка. Красота долго не живет. А уж при моем роде занятий...
   - Не могу  понять,  что  заставляет  людей  выбирать  себе  такую  жизнь.
Причинять боль другим, страдать самому, рисковать  жизнью  -  и  чего  ради?
Чтобы сборище толстобрюхих купцов могло поглазеть, как льется кровь.
   - Прежде я поспорил бы с тобой, - мягко ответил он, - но теперь не стану.
Да, это была грубая, варварская жизнь, и все-таки я любил ее.
   Придя в хижину, они поели. Ангел  уселся  у  догорающего  огня  и  стянул
сапоги.
   - Что-то рано вы стали топить, разве нет?
   - У нас был гость, старый человек, - сказала Мириэль, садясь напротив.  -
Это для него.
   - Старый Ралис?
   - Да. Ты его знаешь?
   - Он уже несколько десятков лет таскается  между  Дренаном  и  Дельнохом.
Когда-то он делал ножи, подобных которым я не видел. У твоего отца тоже были
такие.
   - Прости, что ударила тебя, - сказала она вдруг. - Не знаю, зачем  я  это
сдел