ожно, и
дезертиры - и уж наверняка сатулы.
   - Но ведь тебя тревожит не это?
   - Ты проницателен.
   - Ага. И еще я видел, как ходит мертвец.
   - Это верно.
   - Ты достаточно долго избегал разговора о той ночи. Скажи правду.  Ты
знаешь, что это такое?
   - Винтар полагает, что  это  был  демон,  вызванный  Носта-ханом.  Он
главный шаман Ульрикова племени Волчьей Головы и в силу этого верховодит
всеми надирскими шаманами.
   Он очень стар - говорят, он служил еще прадеду  Ульрика.  И  он  идет
путем зла.
   - Его власть выше вашей?
   - Если брать нас каждого в отдельности, да.  Когда  мы  вместе  -  не
думаю. Сейчас мы не даем ему проникнуть в  Дельнох,  но  и  он,  в  свою
очередь, раскинул свой полог над крепостью и не пускает туда нас.
   - Он снова нанесет нам удар?
   - Наверняка. Весь вопрос в том, какой способ он изберет.
   - Пусть голова об этом болит у вас, - сказал  Рек.  -  А  с  меня  на
сегодня хватит всей этой жути. - Рек придержал коня, поджидая Вирэ.
   Они остановились на ночлег у горного потока, но костров разводить  не
стали. Вечером Винтар  медленно,  припоминая,  читал  стихи.  Голос  его
звучал тихо и мелодично.
   - Он сам их сочинил, - шепнул Сербитар Вирэ, - хотя и не признается в
этом. Он замечательный поэт.
   - Но в этих стихах столько печали.
   - Всякая красота печальна, ибо преходяща.
   Сербитар отошел и сел у ивы спиной к стволу - серебристый  призрак  в
лунном свете.
   Арбедарк подал Реку и Вирэ медовые пряники, которые  купил  в  порту.
Рек оглянулся на одинокую фигуру альбиноса.
   - Он странствует, - сказал Арбедарк. - Один.

***

   Когда на рассвете птицы подняли гомон,  Рек  со  стоном  поднял  свое
ноющее тело с корней, впившихся ему в бок.
   Почти все Тридцать еще спали  -  только  высокий  Антахейм  стоял  на
страже у ручья. Сербитар сидел под ивой в той же позе, что и вчера.
   Рек потянулся, чувствуя сухость во рту. Он  прошел  к  лошадям,  снял
свою котомку, прополоскал рот водой из фляги и взял брусок мыла. У ручья
он снял рубашку и опустился на колени рядом с бурным потоком.
   - Не делай этого, - сказал Антахейм.
   - Почему?
   Высокий воин присел рядом с Реком.
   - Мыльная пена поплывет по ручью - к чему нам себя обнаруживать?
   Рек признал свою оплошность и извинился.
   - Нет нужды. Это ты  извини,  что  я  тебе  помешал.  Видишь  вон  то
растение у обросшего лишайником камня? - Рек посмотрел и кивнул.  -  Это
лимонная мята. Окати себя водой, а потом разомни листья мяты и потри ими
тело. Они освежают и придают приятный аромат.
   - Спасибо. А Сербитар все еще странствует?
   - Не должен бы. Я поищу его. - Антахейм ненадолго закрыл  глаза  -  а
когда он открыл их опять. Рек увидел в них панику. Все Тридцать вскочили
из-под одеял и вслед за Антахеймом кинулись к Сербитару.
   Рек бросил рубашку и мыло и присоединился к ним. Винтар склонился над
Сербитаром и закрыл глаза, охватив  руками  худое  лицо  альбиноса.  Это
продолжалось  долго.  Пот  выступил  на  лбу   Винтара,   и   он   начал
раскачиваться. Он поднял руку - и  Менахем,  поспешно  подойдя  к  нему,
приоткрыл Сербитару веко. Радужка была красна, как кровь.
   Вирэ встала на колени рядом с Реком.
   - У него ведь зеленые глаза. Что случилось?
   - Не знаю.
   Антахейм бросился в лес и вернулся  с  охапкой  листьев,  похожих  на
виноградные. Свалив их на землю, он набрал хвороста и  сложил  костерок.
Над огнем он пристроил треножник из веток, повесил  на  него  котелок  с
водой и стал бросать туда листья, растирая их  в  ладонях.  Вскоре  вода
закипела, и поплыл сладостный аромат.  Антахейм  снял  котелок  с  огня,
добавил холодной воды из фляги, перелил зеленый отвар в кожаную  манерку
и передал ее Менахему. Сербитару открыли рот и начали вливать туда отвар
- Винтар тем временем  зажал  альбиносу  ноздри.  Сербитар  поперхнулся,
глотнул, и Винтар разжал пальцы. Менахем  опустил  голову  Сербитара  на
траву, и Антахейм быстро загасил костер. Дыма не было.
   - Что происходит? - спросил Рек у Винтара.
   - Поговорим после. Теперь мне надо отдохнуть. - Он  добрел  до  своих
одеял и лег, тут же провалившись в глубокий, без сновидений, сон.
   - Я чувствую себя, словно одноногий среди бегунов, - сказал Рек.
   Подошел Менахем - его смуглое лицо посерело, и он понемножку пил воду
из кожаной фляги. Он лег на бок, вытянув на траве свои  длинные  ноги  и
опершись на локоть.
   - Я не хотел подслушивать, - сказал он, - но все-таки слышал тебя. Ты
должен простить Винтара: он старше нас всех, и охота исчерпала  все  его
силы.
   - Охота? Какая охота? - спросила Вирэ.
   - Мы искали Сербитара. Он ушел далеко, заблудился и не смог вернуться
-  пришлось  разыскивать  его.  Винтар  верно  догадался,  что  Сербитар
блуждает в туманах.
   - Ты прости, Менахем, - сказал Рек. - Я  вижу,  как  ты  измучен,  но
вспомни, что мы ничегошеньки в  этом  не  понимаем.  В  туманах?  Какого
дьявола это значит?
   - Как можно объяснить краски слепому? - вздохнул Менахем.
   - Как? Можно сказать, что красный  цвет  -  как  шелк,  синий  -  как
холодная вода, а желтый - как солнце на лице.
   - Прости меня. Рек. Я устал. Я  не  хотел  быть  грубым.  Я  не  могу
объяснить тебе туманы так, как я понимаю их. Но постараюсь, чтобы  и  ты
что-то понял. Будущих много, но прошлое только одно. Когда  мы  покидаем
тело, мы странствуем - вот как теперь, преодолевая огромные  расстояния,
но обратный путь остается неизменным, ибо он запечатлен в нашей  памяти.
Понимаешь?
   - Пока да. А ты, Вирэ?
   - Я не дурочка, Рек.
   - Виноват. Продолжай, Менахем.
   - Теперь постарайся понять, что есть и другие дороги.  Они  ведут  не
только,  скажем,  из  Дренана  в  Дельнох,  но  из  сегодняшнего  дня  в
завтрашний. Завтрашний день еще не настал, и виды на то, каким он будет,
безграничны. Каждый из нас принимает решения, которые могут повлиять  на
него. Но вот, положим, мы все же отправимся  в  завтрашний  день.  Тогда
перед нами предстанет целая путаница дорог, тонких, как паутина,  и  все
время меняющихся. В одном из будущих  Дрос-Дельнох  пал,  в  другом  был
спасен - или вот-вот падет, или может быть спасен. Вот тебе  уже  четыре
дороги. Которая из них верна? И если мы избираем одну из дорог, как  нам
вернуться в сегодняшний день,  который  с  того  места,  где  мы  стоим,
представляется  путаницей  бесчисленных  вчера?  В   который   из   дней
возвращаться? Сербитар ушел гораздо дальше  завтрашнего  дня  -  и  пока
Винтар искал его, мы держали для них тропу.
   - Мне трудно понять твое сравнение, - сказал Рек. - Это  не  то,  что
объяснять краски слепому, - скорее похоже на  обучение  каменного  идола
стрельбе из лука. У меня это в  голове  не  укладывается.  Но  теперь-то
Сербитару ничего не грозит?
   - Мы не знаем пока. Но  если  он  выживет,  то  сможет  сообщить  нам
необычайно ценные сведения.
   - А что у него с глазами? Почему они изменили цвет? - спросила Вирэ.
   - Сербитар - альбинос,  настоящий  альбинос.  Нужны  целебные  травы,
чтобы поддержать его. Он  поступил  опрометчиво,  уйдя  так  далеко.  Но
сердце его бьется ровно, и теперь он отдыхает.
   - Значит, он не умрет? - сказал Рек.
   - Нельзя сказать наверное. Дорога, по  которой  он  шел,  опасна  для
разума.  Быть  может,  он  уйдет  на  Зов,  порой  такое  случается   со
Странниками. Они уходят так далеко от самих себя,  что  их  уносит,  как
дым. Если дух Сербитара сломлен, он уйдет из тела и вернется в туман.
   - И вы ничего не можете с этим поделать?
   - Мы сделали все, что могли. Мы не в силах держать его вечно.
   - Когда же мы узнаем?
   - Когда он очнется - если очнется.
   Утро было на исходе,  а  Сербитар  по-прежнему  лежал  без  движения.
Тридцать не вступали в разговоры, а Вирэ  ушла  вверх  по  ручью,  чтобы
выкупаться. Рек, соскучившись и устав, вынул из сумки письма. Объемистый
свиток, запечатанный красным воском, был адресован князю  Дельнару.  Рек
сломал печать и развернул пергамент. Написанное изящным почерком  письмо
гласило:

   Мой друг!
   В то время, когда вы читаете эти строки, надиры, по нашим  сведениям,
должны уже напасть на вас. Мы неоднократно предлагали им заключить мир -
мы готовы  были  отдать  взамен  все  кроме  нашей  свободы.  Но  Ульрик
отказался - он желает заполучить под свою руку всю  землю  от  северного
моря до южного.
   Я знаю, что Дрос удержать невозможно, и отменяю свой приказ стоять до
последнего. К чему вести безнадежную, бесплодную битву?
   Нет нужды говорить, что Хитроплет со мной не согласен и заявляет, что
уведет сбою армию в холмы и будет совершать набеги на надиров,  если  им
позволят пройти на Сентранскую равнину.
   Вы старый солдат - - вам и решать.
   Если пожелаете сдаться, валите всю вину на меня. Вина и правда моя  -
ведь это я довел дренаев до нынешнего плачевного состояния.
   Не судите меня строго. Я всегда старался действовать на  благо  моего
народа.
   Но быть может, годы обошлись со мной более сурово, чем я полагал, ибо
с Ульриком мне недостало мудрости.

   Письмо было подписано просто "Абалаин", и внизу стояла красная печать
с дренайским драконом.
   Рек свернул свиток и опять уложил его в сумку.
   Сдаться... Спасительная рука на краю бездны.
   Вирэ вернулась от ручья румяная, с мокрыми волосами.
   - Боги, как хорошо! - сказала она, садясь  рядом.  -  Ты  чего  такой
унылый? Сербитар еще не проснулся?
   - Нет. Скажи - как поступил бы твой отец, если бы  Абалаин  предложил
ему сдать Дрос?
   - Абалаин никогда не отдал бы отцу такого приказа.
   - Ну а все же?
   - И речи быть не может. Почему  ты  всегда  задаешь  какие-то  глупые
вопросы?
   Рек положил руку ей на плечо.
   - Ответь мне. Как бы он поступил?
   - Отказался бы.  Кому,  как  не  Абалаину,  знать,  что  мой  отец  -
правитель Дрос-Дельноха, Верховный Хранитель Севера. Его можно сместить,
но нельзя приказать ему сдать крепость.
   - Предположим, Абалаин предоставил бы выбор Дельнару. Что тогда?
   - Отец дрался бы до последнего - иначе он не мог. А теперь  скажи,  к
чему все эти вопросы?
   - В письме от Абалаина, которое  дал  мне  Дегас,  отменяется  приказ
стоять до последнего.
   - Как ты посмел его вскрыть? - взвилась Вирэ. - Оно  было  адресовано
отцу - значит, его следовало вручить мне.
   Как ты посмел? - С пылающим лицом  она  замахнулась  для  удара.  Рек
перехватил ее руку,  но  она  замахнулась  снова.  Он  невольно  ответил
оплеухой, и Вирэ повалилась на траву.
   Она смотрела на него, гневно сверкая глазами.
   - Вот так и посмел, - сказал он, великим усилием подавив свой гнев. -
Не забывай, что князь теперь  я.  Дельнар  умер  -  стало  быть,  письмо
адресовано мне. И решение тоже зависит от меня. Я буду  решать,  открыть
ворота надирам или нет.
   - Этого ты и хочешь, верно? Нашел для себя выход? - Она  вскочила  на
ноги, схватив свой кожаный камзол.
   - Думай, как тебе угодно, мне все  равно.  Не  надо  было  мне  вовсе
говорить с тобой о  письме.  Я  забыл,  как  ты  рвешься  повоевать.  Не
терпится поглядеть, как пирует воронье? Поглядеть на вздувшиеся, гниющие
тела? Ты слышишь меня или нет? - крикнул он ей вслед, но она устремилась
прочь.
   - Ты чем-то озабочен, друг мой? -  спросил  Винтар,  садясь  напротив
рассерженного Река.
   - Тебя это меньше всего касается, - рявкнул новоявленный князь.
   - Не сомневаюсь, - спокойно ответил Винтар. - Но может быть, я  сумею
тебе помочь. Как-никак, я знаю Вирэ уже много лет.
   - Прости, Винтар. Я был непозволительно груб.
   - В жизни, Рек, не так  уж  много  непозволительных  поступков  -  не
говоря уж о  словах.  Боюсь,  что  человеку  свойственно  делать  больно
другому, когда ему самому  причиняют  боль.  Так  чем  же  я  могу  тебе
помочь?
   Рек рассказал ему о письме и о вспышке Вирэ.
   - Да, задача не из легких, мой мальчик. Как ты намерен поступить?
   - Я еще не решил.
   - Вот и хорошо. Не следует  принимать  поспешных  решений  касательно
столь важных дел. Не будь слишком суров с Вирэ  -  она  сейчас  сидит  у
ручья и чувствует себя как нельзя более несчастной. Она горько  сожалеет
о своих словах и ждет только твоих извинений, чтобы  сказать,  что  сама
виновата.
   - Будь я проклят, если пойду извиняться.
   - Ты испортишь нам путь, если не сделаешь этого.
   У спящего Сербитара вырвался тихий стон. Винтар, Менахем, Арбедарк  и
Рек  тотчас  же  бросились  к  нему.  Веки   Сербитара   затрепетали   и
открылись... Глаза  его  вновь  стали  зелеными,  как  листья  розы.  Он
улыбнулся Винтару.
   - Спасибо, отец настоятель, - прошептал он.
   Винтар ласково потрепал его по щеке.
   - С тобой все в порядке? - спросил Рек.
   - Да, - улыбнулся Сербитар. - Я еще слаб, но все хорошо.
   - Но что с тобой стряслось?
   - Это Носта-хан. Я пытался прорваться в крепость, но был  отброшен  в
запредельные  туманы  и  заблудился  там...  Я  видел  страшные  картины
будущего и хаос, превосходящий  всякое  воображение.  Тогда  я  бросился
бежать. - Сербитар отвел глаза. - Я бежал в панике, сам не зная куда.
   - Не надо больше говорить, Сербитар, - сказал Винтар. - Отдохни.
   - Не могу я отдыхать, - ответил он, пытаясь  приподняться.  -  Помоги
мне, Рек.
   - Ты бы лучше слушался Винтара, - сказал ему Рек.
   - Нет. Послушай меня. Я все-таки проник в Дельнох и видел там смерть.
Страшную смерть!
   - Так надиры уже там? - спросил Рек.
   - Нет. Помолчи. Я не рассмотрел лица, но видел,  как  кто-то  отравил
колодец Музифа за второй стеной. Тот, кто выпьет оттуда воды, умрет.
   - Но мы приедем туда еще до падения второй стены, - сказал Рек.  -  Я
надеюсь, до тех пор колодец Музифа им не понадобится?
   -  Ты  не  понимаешь.  Эльдибар,  то  есть  первую  стену,  оборонять
невозможно. Она слишком широка, и  любой  разумный  командир  отдаст  ее
незамедлительно. Вот почему предатель отравил второй колодец. Первый бой
Друсс даст там, и ранним утром бойцов накормят.  К  полудню  они  начнут
умирать, а к вечеру у тебя будет армия призраков.
   - Надо ехать, - заявил Рек. - Немедленно! Посадите его на коня.
   И пока Тридцать седлали лошадей, он побежал искать Вирэ.
   Винтар и Арбедарк помогли Сербитару встать.
   - Ты кое о чем умолчал, не так ли? - спросил Арбедарк.
   - Да - есть бедствия, о которых лучше не говорить.

***

   Три дня они скакали под сенью Дельнохского хребта, зелеными  долинами
и лесистыми холмами. Они  путешествовали  быстро,  но  с  осторожностью.
Менахем ехал впереди и передавал сообщения. Вирэ со времени ссоры  почти
ничего не говорила и старательно избегала Река. Он тоже не уступал и  не
пытался сломать лед, хотя глубоко страдал.
   Утром четвертого дня, когда они  въехали  на  пригорок,  под  которым
расстилался густой лес, Сербитар, подняв руку, остановил отряд.
   - Что случилось? - спросил Рек, подъехав к нему.
   - Я потерял связь с Менахемом.
   - Что-то неладно?
   - Не знаю. Может быть, он просто упал с лошади.
   - Давайте поедем и выясним. - Рек пришпорил свою кобылу.
   - Нет! - крикнул Сербитар, но Рек уже скакал вниз  с  холма,  набирая
скорость. Он натянул поводья, задрав голову лошади, и откинулся назад  в
седле. У подножия холма он огляделся.
   Между деревьев стоял, опустив голову, серый конь  Менахема,  а  рядом
лежал ничком на траве сам воин. Рек  направил  лошадь  к  нему,  но  под
первым же деревом его насторожил какой-то шорох. Рек мгновенно  свалился
с седла вбок, и в тот же миг с дерева прыгнул человек. Рек  перекатился,
вскочил на ноги и выхватил меч. С дерева спрыгнули  еще  двое  -  все  в
белых просторных одеждах сатулов.
   Рек отступил к поверженному Менахему, мельком  взглянув  на  него.  У
воина из виска сочилась кровь. Рек понял, что в него попали из пращи, но
не успел посмотреть, жив ли еще Менахем. Из кустов возникали все новые и
новые сатулы с широкими кривыми саблями и длинными ножами.
   Они приближались медленно, с ухмылками на темных бородатых лицах. Рек
ухмыльнулся им в ответ.
   - Хороший денек для смерти, - сказал он. - Не хотите ли со мной?
   Он перехватил правой рукой рукоять меча, освобождая место для  левой.
Теперь не время блистать фехтовальным искусством  -  придется  рубить  с
маху, обеими руками. Он вновь ощутил  знакомое  чувство  отстраненности,
предвещающее приступ беспамятства, - и на сей раз обрадовался ему.
   С душераздирающим воплем Рек бросился на  врагов  и  перерубил  горло
первому, только и успевшему изумленно разинуть рот. Теперь  он  оказался
среди врагов, и обагренный кровью  меч  засверкал,  сея  смерть  вокруг.
Сатулы, ошеломленные было его натиском, отступили, но  тут  же  снова  с
воинственным кличем бросились в бой. Из кустов выскочили их собратья,  а
за спиной у Река послышался стук копыт.
   Рек не видел, как подскакали Тридцать. Он отразил  удар  и,  обратным
движением поразив противника, переступил через труп навстречу следующему
сатулу.
   Сербитар безуспешно старался установить вокруг Река защитное  кольцо.
Его тонкий клинок жалил с точностью лекарского скальпеля.  Даже  Винтар,
самый старый и наименее искусный боец, крошил  сатулов  почем  зря.  Эти
дикие,  необученные  воины  брали  своей  свирепостью,   бесстрашием   и
численным преимуществом. Винтар понимал,  что  так  будет  и  теперь,  -
сатулов вчетверо больше, и пути к отступлению нет.
   Лязг стали о сталь и крики раненых эхом отдавались на тесной  поляне.
Вирэ, легко раненная в правую  руку,  вспорола  одному  сатулу  живот  и
пригнулась под свистнувшей саблей другого. Высокий Антахейм  бросился  к
ней, чтобы отвести второй удар. Арбедарк двигался, будто танцуя. Держа в
обеих Руках по короткому мечу, он  творил  танец  смерти  и  разрушения,
точно серебряный призрак из древних легенд.
   Ярость Река росла. Неужто вот так вот все кончится? Встреча  с  Вирэ,
преодоление собственных страхов, обретение княжеской короны? Неужто  все
это ради того, чтобы умереть от сабли кочевника  в  каком-то  безымянном
лесу? Он сокрушил оборону очередного сатула и пинком отшвырнул труп  под
ноги новому.
   - Довольно! - крикнул он вдруг громовым голосом. -  Опустите  оружие,
вы все!
   Тридцать тут же подчинились ему -  они  отошли  и  окружили  стальным
кольцом упавшего  Менахема,  оставив  Река  одного.  Сатулы,  беспокойно
переглядываясь, тоже опустили мечи.
   Они знали, чем обычно  кончаются  битвы:  ты  либо  побеждаешь,  либо
умираешь, либо бежишь. Иного исхода нет. Однако этот длинный отдал  свой
приказ так властно, что они невольно послушались.
   - Пусть выйдет вперед ваш вожак, - распорядился  Рек,  вогнав  меч  в
землю у своих  ног  и  сложив  руки,  хотя  клинки  сатулов  по-прежнему
окружали его.
   Сатулы расступились, и вперед  вышел  высокий,  плечистый  человек  в
синих и белых одеждах. Смуглолицый, с ястребиным носом, он был ростом  с
Река.  Расчесанная  натрое  борода  придавала  ему  язвительный  вид,  а
сабельный шрам от лба до подбородка усиливал впечатление.
   - Я Регнак, князь Дрос-Дельноха, - сказал Рек.
   - А я - сатул Иоахим и сейчас убью тебя, - угрюмо отозвался другой.
   - Подобные дела должны улаживаться между  такими,  как  мы  с  тобой.
Оглядись - вокруг лежат тела  сатулов.  Видишь  ли  ты  среди  них  моих
людей?
   - Увижу вскорости.
   - Почему бы нам не решить это в единоборстве, как подобает князьям?
   Сатул наморщил пересеченный шрамом лоб.
   - Ты хочешь  оказаться  со  мной  на  равных.  Однако  ты  не  в  том
положении, когда ставят условия, - с какой же стати мне уступать?
   - Твоя уступка спасет жизнь сатулов. Я знаю, вы охотно  отдаете  свою
жизнь - но чего ради? У нас нет ни провизии, ни золота. Только лошади  -
а их в Дельнохских горах полно.
   Здесь не идет речь о чести или поживе - давай уладим это между собой.
   - Ты, как все дренаи, горазд только языком молоть,  -  сказал  сатул,
отвернувшись.
   - Что, поджилки затряслись?
   - Ага, теперь