один свой меч Лейку и  бросился
вправо, где оборона грозила прорваться.
   К нему подоспели Балан и Галанд.  Угроза  миновала.  Трое  легионеров
прорвались слева - они перебрались через стену и помчались  к  лазарету.
Первый упал со стрелой в спине, второму стрела угодила в шлем.  Третьему
преградила дорогу Райван с мечом в руке.
   Воин встретил  ее  с  ухмылкой,  но  она  с  поразительной  быстротой
отразила его удар, навалилась на него всей своей тяжестью, и он упал.
   - Ах ты корова! - Он откатился прочь, вскочил и снова кинулся на нее.
Стрела, пущенная Торном, вонзилась  солдату  в  бедро.  Он  вскрикнул  и
обернулся - это была ошибка - Райван вонзила меч ему в спину.
   Галанд дрался рядом с Ананаисом, бросаясь туда, где опаснее всего.
   Почуяв близость победы, легионеры стали  биться  с  удвоенной  силой.
Вновь и вновь они приставляли к стене  лестницы,  и  все  больше  солдат
взбиралось наверх.
   На Ананаиса накатила волна холодной ярости. Да, он  с  самого  начала
знал, что победа невозможна, ну и что с того? Пусть он мало чего  достиг
в жизни - но поражений не терпел никогда. Теперь, перед смертью, у  него
отнимали и это слабое утешение.
   Он отразил очередной удар и вогнал под черный шлем клинок. Враг упал,
выронив меч. Ананаис подхватил оружие и бросился в гущу боя, орудуя  уже
двумя мечами. Кровь сочилась у него из множества мелких ран, но силы его
не иссякали.
   Позади за стеной поднялся рев.  Ананаис  не  мог  обернуться,  но  он
увидел испуг в глазах захватчиков.  Рядом  внезапно  возникла  Райван  с
мечом и щитом. Вскоре враг был отбит.
   На подмогу прибыли женщины Скодии!
   Они плохо владели оружием,  но  бросались  вперед,  вовсю  размахивая
мечами, и оттесняли легионеров одним лишь численным перевесом.
   И вот уже последнего солдата сбросили со  стены,  и  лучники  осыпали
отступающих градом стрел.
   - Уберите мертвых со стены! - крикнул Ананаис.
   На несколько мгновений всякое движение остановилось: мужчины обнимали
жен и дочерей, матерей и сестер. Женщины опускались на  колени  рядом  с
убитыми, не скрывая своих слез.
   - Не время сейчас для чувств, - сказал Ананаис. Райван взяла  его  за
руку.
   - Для чувств всегда есть время - это и делает нас людьми. Оставь их.
   Ананаис опустился на стену, прислонясь ноющей спиной к парапету.
   - Ты поражаешь меня, женщина!
   - Как легко тебя поразить, - улыбнулась она, садясь рядом с ним.
   Он взглянул на нее и усмехнулся:
   - Бьюсь об заклад, в юности ты была красоткой!
   - Да и ты, я слыхала, был хорош.
   Он, осклабясь, прикрыл глаза:
   - Почему бы нам с тобой не пожениться?
   - Мы не доживем до завтрашнего дня, жених.
   - Стало быть, со свадьбой тянуть не станем.
   - Староват ты для меня, Черная Маска.
   - А сколько тебе?
   - Сорок шесть.
   - Вот и славно!
   - Ишь, приспичило. Пошел бы лучше раны свои перевязал  -  ты  весь  в
крови.
   - Не успел я сделать предложение, как ты уже начинаешь меня пилить.
   - С женщинами всегда так. Ступай!
   Она посмотрела, как он идет  к  лазарету,  поднялась  и  взглянула  в
долину. Легион готовился к новой атаке. Райван обернулась к защитникам.
   - Уберите убитых со стены, недоумки! Давайте-ка, шевелитесь. Женщины,
запаситесь мечами - и шлемы себе тоже подберите. - Она  стащила  шлем  с
лежащего рядом мертвого легионера  и  скинула  труп  со  стены.  Шлем  -
бронзовый, с черным плюмажем из конского волоса - пришелся ей  впору,  и
она застегнула ремень под подбородком.
   - Ты чертовски соблазнительна, Райван, - сказал, подойдя, Торн.
   - Тебе нравятся женщины в шлемах, старый бугай?
   - Ты мне всегда нравилась, женщина! С того  самого  дня  на  северном
лугу.
   - Ага, помнишь, стало быть? Мне это лестно.
   - Нет такого мужика, который забыл бы тебя, - засмеялся Торн.
   - Но никто, кроме тебя, не стал бы говорить о таких  делах  в  разгар
боя. Эх ты, старый козел! У Ананаиса хоть достало приличия  сделать  мне
предложение.
   - Правда, что ли? Не соглашайся - он гулящий.
   - За день далеко не отгуляет. Легион снова пошел на приступ.
   Около часа солдаты  пытались  захватить  стену,  но  скодийцы  словно
обрели новую силу и мужество. Лейк набрал несколько мешков мелкой гальки
и зарядил ею самострелы. Трижды огромные луки  давали  залп,  и  наконец
один треснул, не выдержав напряжения.
   Враг отступил.
   Когда закатилось солнце третьего дня осады, стена еще держалась.

***

   Ананаис подозвал к себе Балана.
   - Как дела в Тарске?
   - Там творится что-то странное. Была одна атака с  утра,  а  потом  -
ничего. Враг бездействует.
   - Хотел бы я, чтобы и у нас было то же самое. Видит небо,  как  хотел
бы!
   - Скажи, Черная Маска, ты верующий?
   - С чего это ты вдруг?
   - Ты сказал "небо".
   - Я слишком мало знаю, чтобы верить.
   - Декадо обещал мне, что я не останусь один. Но  я  одинок.  Они  все
ушли. Либо они мертвы, а я дурак, либо Исток взял их к  себе,  а  мне  в
этом отказано.
   - Почему отказано?
   - Я имею дар, но веры не имею. Прежде я  лишь  разделял  общую  веру.
Понимаешь? Другие верили, и их вера передавалась мне. Но они ушли,  и  я
ничего больше не знаю.
   - Я не могу помочь тебе, Балан.
   - Это верно. Никто не может.
   - Верить, пожалуй, все же лучше, чем не верить. Не  знаю  почему,  но
мне так кажется.
   - Это дает надежду в мире, где правит зло.
   - Да, наверное. Скажи  мне,  на  твоих  небесах  жены  соединяются  с
мужьями?
   - Не знаю. Ученые уже много столетий спорят об этом.
   - Но вероятность-то хоть есть?
   - Наверное.
   - Тогда пошли, - велел Ананаис.
   Они прошли по траве к шалашам беженцев, где сидела Райван  со  своими
подругами.
   Ананаис стал перед ней и поклонился.
   - Женщина, я привел священника. Хочешь выйти замуж во второй раз?
   - Ты глуп! - усмехнулась она.
   - Ничего подобного. Я всегда хотел найти женщину, с  которой  мог  бы
провести остаток своих дней, но  так  и  не  нашел.  По  всему  выходит,
остаток дней мне суждено провести с тобой - так уж сделаю из тебя заодно
порядочную женщину.
   - Это все прекрасно, Черная Маска, - сказала она, поднимаясь на ноги,
- да только я тебя не люблю.
   - Да и я тебя тоже. Но если ты оценишь мои великие достоинства, мы  с
тобой заживем на славу.
   - Ладно, - с широкой улыбкой сказала Райван. - Но  брак  осуществится
только на третью ночь. Таков горский обычай.
   - Согласен. У меня все равно голова болит.
   - Перестаньте! - вскричал Балан. - Я не стану участвовать в этом.  Вы
глумитесь над священным обрядом.
   Ананаис положил руку ему на плечо.
   - Нет, священник, ты не прав. Это просто светлый миг  в  часы  мрака.
Посмотри - все улыбаются.
   - Хорошо, - вздохнул Балан. - Подойдите ко мне оба. Беженцы,  услышав
о свадьбе, высыпали из шалашей, а женщины нарвали цветов и сплели венки.
Принесли вина. Весть докатилась и  до  лазарета,  где  Валтайя  как  раз
закончила  работу.  Она   вышла   наружу,   охваченная   противоречивыми
чувствами.
   Ананаис и Райван рука об руку направились к стене. Бойцы  кричали  им
"ура", пока не охрипли. Ананаис взвалил жену на плечо и понес  вверх  по
ступенькам.
   - Поставь меня, увалень! - завопила она.
   - Сейчас, только через порог перенесу.
   Смех скодийцев докатился до лагеря легионеров.
   - Что у них там происходит? - спросил Цеска Дарика.
   - Не знаю, государь.
   - Они смеются надо мной! Почему твои люди не взяли стену?
   - Они возьмут ее на рассвете, клянусь вам.
   - Если этого не случится, ответишь ты, Дарик. Не могу  больше  видеть
этого проклятого места. Хочу домой.

***

   Три  кровавых  часа  продолжалась  битва  утром  четвертого  дня,  но
легионеры так и  не  взяли  стену.  Ананаис  едва  сдерживал  радость  -
несмотря на усталость, он почувствовал  перевес  в  бою.  Без  полулюдов
легионеры сражались механически и жизнью рисковали неохотно. Скодийцы же
дрались с обновленной уверенностью. Пьянящее вино победы бурлило в жилах
Ананаиса, и он смеялся и шутил, посылая проклятия вслед бегущему врагу.
   Но перед самым полуднем на востоке показалась пешая колонна,  и  смех
утих.
   В лагерь Цески въехали  двадцать  офицеров  -  они  привели  с  собой
пятьсот цирковых  полулюдов  из  Дренана,  специально  созданных  боевых
зверей восьми футов роста. Помесь северных медведей,  больших  восточных
обезьян, львов, тигров и лесных волков.
   Ананаис застыл как вкопанный, обшаривая голубыми глазами горизонт.
   - Где же ты, Тани? - прошептал он. - Во имя  всего  святого,  не  дай
всему закончиться так!
   К нему подошла Райван вместе с Баланом, Лейком и Галандом.
   - Нет в мире справедливости, - бросила Райван, и защитники вдоль всей
стены встретили ее слова гробовым молчанием.
   Громадные полулюды, не задерживаясь в лагере, построились  в  широкую
шеренгу, и офицеры заняли места позади них.
   Торн потянул Ананаиса за рукав.
   - Есть какой-нибудь план, генерал? - Ананаис вовремя  сдержал  резкий
ответ: лицо Торна вдруг  сделалось  пепельно-серым,  и  губы  сжались  в
тонкую черту.
   - Никакого, приятель.
   Звери   продвигались   вперед   не   спеша,   вооруженные   дубинами,
зазубренными мечами, булавами и топорами.  Глаза  их  были  красны,  как
кровь, и языки свисали из пастей. Они приближались  в  тишине  -  жуткой
тишине, разъедающей мужество защитников. Люди на стене заволновались.
   - Нужно сказать им что-то, генерал, - произнесла Райван.
   Ананаис потряс головой, глядя перед собой пустыми глазами.  Он  снова
стоял на арене, чувствовал непривычный  вкус  страха...  он  видел,  как
медленно поднимается решетка  ворот,  и  слышал,  как  внезапно  затихла
толпа. Вчера он встретил бы этих чудищ не дрогнув.  Но  сегодня  победа,
казалось, была так близка...  он  уже  чувствовал  на  лице  ее  сладкое
дыхание...
   Какой-то воин соскочил со стены, и Райван обернулась к нему.
   - Сейчас не время уходить, Олар. - Воин остановился, понурив  голову.
- Вернись и стань рядом с нами, парень. Мы все  ляжем  вместе  -  это  и
делает нас теми, кто мы есть. Мы скодийцы. Мы одна семья. Мы любим тебя.
   Олар посмотрел на нее со слезами на глазах и вытащил меч.
   - Я никуда не бегу, Райван. Я хочу встать рядом с женой и сыном.
   - Я знаю, Олар. Но мы должны хотя бы попытаться отстоять нашу стену.
   Лейк толкнул локтем Ананаиса:
   - Доставай-ка меч! - Но гигант не шелохнулся. Он был не  здесь  -  он
снова вел свой давний бой на каменной арене.
   Райван поднялась на парапет.
   - Держитесь стойко, мальчики! Помните:  помощь  уже  близка.  Отгоним
этих тварей, и у нас появится шанс!
   Ее голос утонул в ужасающем реве полулюдов,  перешедших  на  бег.  За
ними следовал Легион.
   Райван слезла на стену. Зверям не нужны были ни веревки, ни  лестницы
- они с разбегу прыгали на пятнадцатифутовую преграду и перелезали через
парапет.
   Сталь вышла навстречу клыкам и когтям, но первых защитников  смели  в
тот же миг. Райван ткнула мечом в  зияющую  пасть,  и  зверь  попятился,
перекусив зубами меч. Ананаис заморгал, приходя в  себя.  Оба  его  меча
сверкнули на ярком солнце. Зверь, нависший над ним, взмахнул топором,  и
Ананаис вогнал правый меч ему в брюхо. Полулюд испустил ужасающий вой  и
обмяк, оросив воина кровью. Ананаис оттолкнул его прочь и выдернул меч -
на него, размахивая  палицей,  уже  надвигался  другой.  Генерал  бросил
правый меч, перехватил двумя руками  левый  и  рубанул  зверя  по  руке.
Когтистая лапа, все еще сжимающая палицу, отлетела в сторону, а полулюд,
визжа от боли и злобы, кинулся  на  Ананаиса.  Воин  пригнулся  и  двумя
руками погрузил меч ему в  живот.  Меч,  застрявший  в  громадной  туше,
вырвался из рук.
   Балан спрыгнул со стены и отбежал шагов на  двадцать  назад.  Там  он
преклонил колени и  закрыл  глаза.  Эти  боль  и  ужас  не  должны  быть
бесцельными - правда должна восторжествовать.  Вчера  объединенная  сила
Тридцати обратила зверей в людей. Сегодня остался только он, Балан.
   Он очистил разум от мыслей, соединившись с безмятежностью Пустоты,  и
протянул оттуда канал к полулюдам.
   Он двинулся им навстречу... и отпрянул,  столкнувшись  с  кровожадной
злобой. Он укрепил себя и попытался снова.
   Ненависть! Страшная, жгучая, всепожирающая ненависть. Балан заразился
ею и возненавидел полулюдов, их хозяев,  Ананаиса,  Райван  и  весь  мир
неоскверненной плоти.
   Нет. Он не поддастся. Ненависть  прокатилась  над  ним,  оставив  его
незапятнанным. Он не мог ненавидеть рукотворных чудовищ и даже тех,  кто
сделал их такими.
   Ненависть окружала его стеной, но не касалась его.
   Он не знал, какими воспоминаниями можно пронять этих  зверей  -  ведь
они прежде не служили в "Драконе", - и прибег к  единственному  чувству,
которое все они непременно испытывали, будучи людьми.
   К любви.
   Любовь матери в холодную ночь, когда тебе страшно; любовь жены, когда
весь мир обманывает тебя; любовь дочери, которая обвивает ручонками твою
шею и улыбается тебе из колыбели; любовь друга.
   Балан посылал свои чувства, как море, катящее волны на песок.
   А на стене продолжалась резня.
   Ананаис, весь покрытый кровью от множества ран, с ужасом увидел,  как
полулюд, напавший на Райван, сбросил ее со стены, и  спрыгнул  вслед  за
ними. Райван, падая, сумела извернуться - полулюд грохнулся на спину,  а
она на него. Ее тяжесть слегка оглушила зверя, и Райван, пользуясь этим,
вонзила ему в горло кинжал и откатилась прочь от взмаха его лапы. Зверь,
пошатываясь, встал на ноги, и Ананаис вонзил ему меч в спину.
   Звери прорвали  оборону  и  проникли  за  стену.  Уцелевшие  скодийцы
обратились в бегство. Полулюды гнались за ними, рубя их на бегу.
   Но вот ближайший к Балану зверь споткнулся, выронил меч  и  схватился
за голову. Поднялся полный отчаяния вой - другие  полулюды  тоже  начали
падать, а скодийцы смотрели на это, не веря своим глазам.
   - Бей их! - закричал Галанд и обрушил свой  меч  на  чью-то  лохматую
шею. Скодийцы опомнились и набросились на одурманенных  зверей,  рубя  и
круша их.
   - Не надо, - прошептал Балан. - Что вы делаете, глупцы?
   Два полулюда набросились на  коленопреклоненного  священника.  Палица
обрушилась ему на голову, когти разодрали ему грудь, и душа его в  муках
рассталась с телом.
   Звери снова освирепели, их рев заглушил громкий лязг  стали.  Галанд,
Райван и Лейк вместе с двумя  десятками  воинов  бросились  к  лазарету.
Ананаис побежал за ними, но чей-то коготь, вонзившись в спину,  разодрал
его кожаный камзол и сломал ребро. Ананаис ткнул  мечом  назад  -  зверь
упал. Руки друзей втащили генерала в лазарет и захлопнули за ним дверь.
   Мохнатый кулак пробил насквозь деревянную ставню окна. Галанд  вонзил
меч зверю в шею, но тот сгреб его когтями за камзол и притиснул к  раме.
Галанд успел вскрикнуть, прежде чем мощные  челюсти  сомкнулись  на  его
лице и прокусили череп, как дыню. Безжизненное тело выволокли в окно.
   Топор расколол верхнюю часть двери, едва не попав Ананаису в  голову.
Из глубины дома показалась Валтайя, бледная и испуганная. Звери  полезли
в открытое окно.
   - Ананаис! - завопила она, и он отскочил.
   Распахнулась дверь. Громадный  полулюд  с  топором  вломился  внутрь.
Ананаис мощным ударом распорол ему брюхо, и внутренности  вывалились  на
пол. Зверь споткнулся  и  упал,  выпустив  топор,  тут  же  подхваченный
Ананаисом.
   Райван отважно преградила путь  полулюдам,  подступавшим  к  Валтайе.
Звери легко отшвырнули ее в сторону. Ананаис обезглавил чудище с львиной
мордой и бросился на помощь.
   Он вогнал топор в шею первого зверя и поскорее  выдернул  оружие,  но
второй уже навис над Валтайей.
   - Сюда, адово отродье! - взревел Ананаис,  и  чудовище  обернулось  к
человеку в черной маске.
   Зверь отбил топор, ранивший ему руку, и  когтями  сорвал  с  Ананаиса
маску. Воин, упустив топор, рухнул  на  пол.  Зверь  бросился  на  него,
Ананаис ударил его  обеими  ногами.  Хрустнули  выбитые  клыки,  полулюд
отлетел к стене. Ананаис подхватил топор  и,  описав  смертельную  дугу,
вогнал его в бок зверя.
   - Сзади! - крикнула Райван, но было поздно.
   Копье пробило Ананаису спину и вышло из нижней части груди.
   Он зарычал и дернулся всем  своим  могучим  телом,  вырвав  копье  из
когтей полулюда. Зверь прыгнул вперед, Ананаис пытался отступить - копье
уперлось в стену. Ананаис нагнул голову и  обхватил  зверя  по-медвежьи,
вонзив в него торчащее наружу острие.
   Клыки разодрали человеку лицо и шею, но он не разжал  рук,  насаживая
противника на копье. Полулюд взвыл от ярости и боли.
   Райван казалось, что время остановилось.
   Человек против чудовища.
   Гибнущий человек против порождения Тьмы. Сердце  ее  разрывалось  при
виде того, как напрягаются в страшном усилии мускулы Ананаиса. С  трудом
поднявшись на ноги, она вонзила кинжал  полулюду  в  спину.  Больше  она
ничем  не  могла  помочь...  но  этого  оказалось  достаточно.   Ананаис
последним отчаянным рывком доконал зверя.
   В  горах  эхом  прокатился  гром  копыт.  Легионеры  оборачивались  к
востоку, щуря глаза и силясь разглядеть, кто это скачет в облаке пыли.
   Дарик стал перед шатром Цески, заслоняя рукой  глаза.  Какого  черта?
Что это  -  дельнохская  кавалерия?  Когда  из  пыли  показались  первые
всадники, у него отвисла челюсть.
   Надиры!
   Прокричав своим воинам приказ встать кольцом вокруг императора, Дарик
выхватил меч. Это невозможно. Как они сумели так быстро взять Дельнох?
   Легионеры бросились вперед,  заслонившись  от  всадников  щитами.  Но
солдат было мало, и они не имели при  себе  копий.  Передовые  наездники
перескочили через щиты, развернулись и напали на легионеров сзади.
   Солдаты дрогнули и разбежались. Дарик с копьем в груди пал на  пороге
императорского шатра.
   Тенака-хан соскочил с седла и с мечом вошел в шатер.
   Цеска сидел на своем шелковом ложе.
   - Ты всегда мне нравился, Тенака, -  проговорил  он.  Хан  подошел  к
нему, мерцая лиловыми глазами.
   - Это ты должен был стать Бронзовым Князем. Известно это тебе? Я  мог
бы выследить тебя в Вентрии и убить, но не сделал этого. - Цеска  втащил
свое жирное тело на кровать и, ломая руки, стал перед Тенакой на колени.
- Не убивай меня, отпусти! Я больше никогда тебя не побеспокою.
   Меч вошел Цеске между ребер, и император упал.
   - Вот видишь? - сказал он. - Ты не можешь убить меня.  Во  мне  живет
Дух Хаоса, и я не могу  умереть.  -  Он  залился  тонким,  пронзительным
смехом. - Я не могу умереть. Я бессмертен. Я бог. - И Цеска поднялся  на
ноги. - Видишь? - Он моргнул и рухнул на колени. - Нет! - завопил  он  и
повалился ничком.
   Одним ударом Тенака срубил ему голову, поднял за волосы, вышел и  сел
в седло. Он поскакал к стене,  где  стояли  легионеры.  Всех  солдат  на
равнине перебили, и надиры, едущие за ханом, ждали  его  приказа,  чтобы
двинуться на приступ.
   Тенака высоко поднял окровавленную голову.
   - Вот ваш император! Сложите  оружие  и  останетесь  живы.  Плечистый
офицер оперся на парапет:
   - Почему мы должны верить твоему слову, надир?
   - Потому что  это  слово  Тенаки-хана.  Если  там,  за  стеной,  есть
полулюды, убейте их. Сделайте это немедленно, если хотите жить.
   В  лазарете  Райван,  Лейк  и   Валтайя   пытались   извлечь   копье,
пришпилившее Ананаиса к мертвому полулюду. Подошел, хромая,  Торн  -  из
его бока текла кровь.
   - Отойдите-ка, - велел он и топором обрубил древко. - Теперь тащите!
   Ананаиса с величайшей осторожностью сняли  с  копья  и  перенесли  на
кровать. Валтайя зажала полотном раны в его груди и спине.
   - Живи, Ананаис, - проговорила Райван. - Пожалуйста, живи!
   Лейк переглянулся с Торном.
   Валтайя села рядом и взяла Ананаиса за руку. Он открыл глаза и что-то
прошептал, но никто не разобрал его слов. Глаза его наполнились  слезами
- казалось, он смотрит куда-то за  спины  присутствующих.  Он  попытался