Я вошел вместе с воинами, несшими  тело.  Ты  поступил  очень  любезно,
когда заперся.
   Нездешний вышел вперед, подняв арбалет. Цу Чао метнулся влево и  побежал,
перескакивая  через  проволоку,  в  середину  пятиконечной  звезды.   Стрела
вылетела, целя ему в шею, но  в  последний  миг  он  отклонился,  закрывшись
рукой. Стрела пробила  ему  запястье,  и  он  закричал  от  боли.  Нездешний
прицелился  снова,  но  чародей  спрятался  за  золотым  алтарем   и   начал
произносить заклинания.
   Вокруг алтаря заклубился черный дым. Он поднялся вверх и принял очертания
исполина с волосами и глазами из зеленого пламени. Нездешний пустил стрелу в
его широкую грудь - она прошла насквозь и ударилась о заднюю стену.
   Цу Чао встал перед дымовым колоссом.
   - Ну, что теперь, жалкий человечишка? - глумливо крикнул он Нездешнему. -
Какое еще оружие у тебя есть в запасе? - Нездешний  молчал.  Стрелы  у  него
кончились. Он бросил арбалет и вынул саблю.
   - Владыка Шемак! - завопил Цу Чао. - Я требую его смерти!
   Голос, подобный далекому грому, прокатился по комнате:
   - Не тебе повелевать мною, человек! Ты можешь лишь просить об услугах, за
которые расплачиваешься кровью. Где же плата?
   - Вот она! - показал Цу Чао на скованных узников. - Они еще  живы.  Обряд
не завершен.
   - Сейчас я вручу их жизни тебе, владыка,  -  клянусь!  Но  сначала,  молю
тебя, отдай мне жизнь убийцы Нездешнего.
   - Мне будет приятнее посмотреть, как ты убьешь его,  -  сказал  демон.  -
Дать тебе силу?
   - Да! Да!
   - Будь по-твоему!
   Цу Чао закричал от боли, и голова его запрокинулась назад. По телу прошла
судорога, и оно стало расти ввысь и вширь. Одежда лопнула  и  свалилась  под
напором бугристых мускулов. Из исковерканного горла вырвались жуткие  стоны.
Нос и подбородок вытянулись вперед, гладкий бархатистый мех покрыл достигшее
восьмифутовой вышины тело. Во рту появились длинные  клыки,  и  на  пальцах,
имевших теперь по три сустава, отросли когти.
   Существо, бывшее  прежде  Цу  Чао,  двинулось  вперед,  разрывая  золотую
проволоку и расшвыривая черные подсвечники.
   Карнак рвался в цепях, вкладывая в это  всю  свою  недюжинную  силу.  Два
звена натянулись до предела, но не уступали. Дренай дергал их снова и снова.
   Нездешний попятился прочь от зверя, и хохот демона наполнил комнату.
   Кровавые Рыцари, оставшиеся снаружи, колотили в  дверь,  призывая  своего
господина. Нездешний подбежал к брошенному им шлему, надел его, поднял засов
и отскочил в сторону. Дверь распахнулась, трое рыцарей ввалились  внутрь,  и
один грохнулся на колени прямо перед зверем. Он закричал и попытался встать,
но зверь вонзил в него когти, поднял вверх и разорвал ему горло клыками.  На
алтарь брызнула кровь.
   Другие рыцари застыли как окаменелые.
   - Он убил господина! - заорал Нездешний. - Рубите его!
   Но рыцари повернулись и бросились бежать. Зверь бросился  на  Нездешнего.
Увернувшись от когтей, воин  хотел  вспороть  ему  живот,  но  сабля  только
оцарапала кожу. Нездешний перевернулся и вскочил на ноги.
   Карнак отчаянным усилием порвал правую цепь,  вцепился  обеими  руками  в
левую и разорвал ее тоже. Крутя цепями над головой, он кинулся в  бой.  Цепи
обмотались вокруг шеи  чудовища.  Оно  выпрямилось  во  весь  рост,  оторвав
Карнака от пола. Нездешний бросился вперед и вогнал меч  в  открытый  живот,
налегая на клинок что есть мочи.
   Раздался громоподобный  рев,  и  когти  разодрали  плечо  Нездешнего.  Он
отскочил назад. Карнак натягивал цепи, обвившиеся  вокруг  звериного  горла.
Зверь пытался поймать его,  но  Карнак,  несмотря  на  свою  толщину,  ловко
уворачивался, продолжая  тянуть.  Нездешний  бросился  к  убитому  рыцарю  и
подобрал его меч. Держа клинок двумя руками, он размахнулся и нанес удар  по
длинному черепу. Меч отскочил. Нездешний ударил еще. И еще. На третьем ударе
череп раскололся, и клинок вошел в мозг. Зверь упал на четвереньки.  Из  его
пасти хлынула кровь, когти заскребли по камню, и он издох.
   - Ты доставил мне  большое  удовольствие,  Нездешний,  -  сказал  дымовой
демон. - Впрочем, ты всегда это делал - так продолжай в том же духе.
   Дым растаял, и демон исчез.
   Карнак размотал цепи с шеи чудовища и сказал с широкой улыбкой:
   - Рад тебя видеть, старина.
   - Люди, которых ты натравил на меня, мертвы, - холодно ответил Нездешний.
- Остался только ты.
   Карнак кивнул.
   - Я пытался спасти своего сына и не ищу оправданий. Но он умер, а ты жив.
Давай же покончим на этом.
   -  Я  сам  придумываю  концы  своих  историй.  -  Нездешний   подошел   к
прикованному императору. - Про вас говорят, что вы человек чести.
   - Это предмет моей гордости.
   - Так вот, ваше величество: я могу либо убить вас, либо отпустить. И если
я остановлюсь на последнем, вам придется заплатить.
   - Назови свою цену - и ты получишь все, что в моей власти.
   - Я хочу, чтобы отозвали войско, посланное истребить племя Волков. -  Что
тебе в этих надирах?
   - До них мне дела нет - но с ними моя дочь.
   Император кивнул.
   - Будь по-твоему, Нездешний. А для себя ты ничего не хочешь?
   - Того, что я хочу, ни один человек мне дать не может, - устало улыбнулся
Нездешний.

***

   Ангел поставил стол  торчком,  загородившись  от  лучников,  засевших  на
верхней площадке, и присел за ним на корточки.
   Готиры взломали решетку ворот на одиннадцатый  день  осады,  и  защитники
отошли в замок, свой последний оплот. Старух и детей укрыли в подземелье,  а
молодые женщины, как и  предсказывал  Ангел,  обороняли  крепость  вместе  с
мужчинами.
   Мужчин осталось всего восемьдесят пять, да и те к тринадцатому дню  осады
были измотаны до крайности. Укрепленные двери замка еще держались, но готиры
вскарабкались по стенам, пролезли  в  незащищенные  окна  и  заняли  верхние
этажи. Порой они предпринимали оттуда атаки  по  узким  лестницам,  но  чаще
просто пускали стрелы в набитый народом нижний зал.
   Вот и теперь в перевернутый стол вонзилась стрела.
   - Я так и знал, что ты тут, гнусная рожа, - крикнул Ангел.
   Мириэль придвинулась  к  нему.  Она  похудела,  кожа  на  истаявшем  лице
натянулась, глаза светились неестественным блеском. После гибели  Сенты  она
дралась как одержимая, ища смерти.  Ангел,  изо  всех  сил  оберегавший  ее,
получил две мелкие раны: одну в плечо, другую в руку.
   - Здесь нам конец, - сказала она. - Заслон их долго не удержит.
   Ангел пожал плечами,  не  видя  смысла  отвечать.  Это  и  так  ясно.  Он
чувствовал, что надиры уже смирились со своей участью. Мириэль  прислонилась
головой к его плечу. Он обнял ее.
   - Я любила его, Ангел, - еле слышно сказала она. - А ему об этом так и не
сказала - да я и сама не знала, пока он не умер.
   - И ты чувствуешь себя виноватой из-за этого?
   - Да. Он заслужил большего. И так тяжело смириться с тем, что он... - Она
умолкла, не в силах договорить, и вдруг просияла.  -  Он  так  любил  жизнь,
правда? И всегда острил. Он был такой яркий.
   - Да. Он прожил полную жизнь. Он сражался, любил...
   - ...И умер, - завершила она, с трудом сдерживая слезы.
   - Ну да, умер. Ядра  Шемака,  нам  всем  когда-нибудь  придется  умереть!
Себя-то мне не жаль, - вздохнул Ангел, - я свое отжил. Меня  печалит  только
то, что ты здесь. У тебя ведь все еще впереди.
   Она взяла его руку.
   - Ничего, мы встретимся в Пустоте. Кто знает, какие приключения ждут  нас
там... А может, и он нас там встретит?
   В стол вонзилась вторая стрела, и по  лестнице  затопали  сапоги.  Ангел,
вскочив на ноги, выхватил меч, отшвырнул стол и ринулся  навстречу  готирам,
Мириэль - за ним.
   Ангел убил двоих, Мириэль - третьего, и враги отступили.  Наверху  возник
лучник. Мириэль, метнув нож, попала ему в плечо, и он скрылся из виду. Ангел
снова загородил лестницу столом.
   - Вот видишь, - сказал он с широкой ухмылкой, - нам еще не конец.
   Пройдя через зал, он увидел Экодаса на коленях подле спящего Дардалиона.
   - Как он? - спросил Ангел.
   - Умирает.
   - Я думал, ты залечил рану.
   - Это так - но сердце сдает. Оно надорвано, и  клапаны  истончились,  как
бумага. - Это был их первый разговор после битвы с чудовищем. Экодас  встал.
- Я сожалею о том, что произошло. Я...
   - Это все кристалл, -  прервал  его  Ангел.  -  Я  знаю.  Он  и  на  меня
действовал так же.
   - Однако ты разбил его.
   - Потому что не держал его в руках. Не мучай себя, священник.
   - Больше уже не священник. Я недостоин.
   - Тут я не судья, Экодас, но у каждого из нас есть свои слабости. Так  уж
мы созданы.
   - Ты очень великодушен - но я спокойно смотрел, как умирает твой друг,  и
я заключил договор со Злом. Мне явился Цу Чао, и я принял его, как брата  по
духу. А какие порочные мечты посещали меня! Никогда бы не  поверил,  что  во
мне столько... Тьмы. Теперь я пойду иным  путем.  Ведь  кристалл  ничего  не
изменил во мне, он только открыл мне глаза на то, кто я есть.
   - Экодас! - позвал Дардалион.
   Экодас вновь опустился  на  колени  и  взял  настоятеля  за  руку.  Ангел
вернулся к заслону.
   - Я здесь, мой друг, - сказал Экодас.
   - Все это... делалось во имя веры, сын мой. Я чувствую:  они  ждут  меня.
Позови ко мне тех, кто еще жив. - Остался только Вишна.
   - Хорошо, приведи его.
   - Дардалион, я...
   - Ты хочешь, чтобы тебя разрешили от твоих обетов. Я знаю.  Эта  женщина,
Шиа... - Дардалион закрыл глаза, и судорога боли искривила его  лицо.  -  Ты
свободен, Экодас. Свободен жениться, свободен... жить.
   - Мне очень жаль, отец.
   - Не надо сожалений. Это я послал тебя вниз. Я знал, в чем  твоя  судьба,
Экодас. С того самого дня, как она пришла в  храм,  между  вами  протянулась
нить. Будь покоен, Экодас... И познай  радости  любви.  -  Настоятель  слабо
улыбнулся. - Ты исполнил свой долг по отношению ко мне и остальным. А теперь
приведи Вишну, ибо время на исходе.
   Экодас мысленно позвал брата. Тот прибежал с дальнего конца зала  и  стал
на колени рядом с умирающим.
   - Я больше не могу говорить, - прошептал Дардалион. - Соединись  со  мной
мыслями.
   Вишна закрыл глаза, и Экодас понял, что души его и Дардалиона слились. Он
не сделал попытки присоединиться к ним и терпеливо  ждал  конца.  Он  держал
руку Дардалиона, когда настоятель умер. Вишна вздрогнул, застонал  и  открыл
свои темные глаза.
   - Что он сказал? - спросил Экодас, отпустив руку умершего.
   - Если мы выживем, я должен отправиться в Венгрию и  основать  там  новый
храм. Тридцать будут жить. Мне жаль, что ты не поедешь со мной.
   - Я не могу, Вишна. Я оставил все это позади - и, честно говоря, не  хочу
возвращаться.
   Вишна встал.
   - Ты знаешь, когда он умер и отлетел от меня, я почувствовал  присутствие
других - Мерлона, Палисты, Магника. Они ждали его. Это прекрасно... поистине
прекрасно.
   Экодас посмотрел на спокойное, безмятежное лицо Дардалиона и прошептал:
   - Прощай, отец.
   Тишину прервали звуки отдаленных труб.
   - Хвала Истоку, - сказал Вишна.
   - Что это?
   - Готиры трубят отступление. - Вишна сел и закрыл глаза. Его дух  вылетел
из замка и сразу вернулся обратно.  -  Прибыл  гонец  от  императора.  Осада
снимается. Все кончено, Экодас! Мы будем жить!
   Ангел выглянул во двор. Готиры отходили в боевом порядке, молча, по  трое
в ряд. Он вдел в ножны меч и сказал защитникам:
   - Сдается мне, мы победили, ребята! Орса-хан влез на  поваленную  мебель,
глядя вслед солдатам, а потом обнял Ангела и расцеловал его в корявые  щеки.
Остальные надиры вскинули Ангела на плечи с криком "ура".
   Мириэль, глядя на это, улыбнулась,  но  улыбка  ее  тут  же  и  померкла.
Мертвые лежали повсюду. Снизу вышел Кеса-хан, ведя за собой женщин и детей.
   - Твой отец убил Цу Чао, - сказал  он  Мириэль,  избегая  смотреть  ей  в
глаза. - Мы обязаны победой тебе, Мириэль.
   - Она далась нам дорогой ценой.
   - Да, немалой. - Шаман потрепал по голове немого мальчика. -  Но  будущее
за нами. Без тебя мы стали бы пылью на ветру.  Я  желаю  тебе  всего  самого
лучшего.
   - Не могу поверить, что все кончилось, - прерывисто вздохнула она.
   - Кончилось? Нет. Окончена только эта битва - но впереди будут другие.
   - Не для меня.
   - И для тебя тоже. Я бывал в будущем, Мириэль. Ты - дитя войны  и  всегда
останешься такой.
   - Увидим. - Она повернулась навстречу Ангелу, глядя в  его  изборожденное
шрамами лицо и мерцающие серые глаза. - Похоже, нам все-таки дали время.
   - Похоже. - Ангел посадил мальчика себе на плечо. Тот с радостным  смехом
взмахнул деревянным мечом.
   - Ты умеешь обращаться с детьми. Он тебя обожает.
   - Он храбрый парнишка. Пошел со мной в подземелье и бросился на чудище  с
горящим факелом. Ты видела?
   - Нет.
   - Кто будет заботиться о нем? - спросил Ангел у Кеса-хана.
   - Я сам. Он будет мне как сын.
   -  Хорошо.  Я  буду  навещать  вас  иногда  и  смотреть,  как  ты  с  ним
обращаешься. - Он спустил мальчика вниз, и шаман увел его.  Ребенок  помахал
Ангелу деревянным мечом. Гладиатор усмехнулся. - Ну,  и  что  же  теперь?  -
спросил он Мириэль.
   - Я беременна, - сказала она, глядя в его светлые глаза.
   - Я знаю. Дардалион сказал мне.
   - Меня это страшит.
   - Тебя? Воинственную королеву Кар-Барзака? Не верю.
   - Я не имею никакого права просить, но...
   - Не говори ничего, девочка. Старый Ангел будет рядом. Всегда. И так, как
ты захочешь.

***

   Нездешний остановил коня под стенами  Дрос-Дельноха.  Карнак  подъехал  к
нему.
   - Война зовет, - сказал правитель.
   - Уверен, что победа будет за вами, генерал, - как всегда.
   - Надеюсь, - засмеялся Карнак и тут же перестал. - Ну  а  ты,  Нездешний?
Как будем жить дальше?
   - Что бы мы ни сказали сейчас, на будущее это не повлияет никоим образом.
Я тебя знаю, Карнак. Всегда знал. Главное для тебя - власть, и память у тебя
длинная. Ты не забудешь смерти своего сына и  когда-нибудь  обвинишь  в  ней
меня - или моих родных. И у меня  тоже  есть  о  чем  вспомнить.  Мы  враги,
Карнак, и останемся ими.
   - Невысокого же ты обо мне мнения,  -  криво  улыбнулся  Карнак.  -  Быть
может, я в чем-то тебя и виню, но ты неправ. Я готов забыть прошлое. Ты спас
мне жизнь и тем самым, возможно, избавил страну от разорения. Вот  о  чем  я
буду помнить.
   - Все может быть, - сказал Нездешний и повернул коня к Лунным горам.

ЭПИЛОГ

   Карнак собрал в Дрос-Дельнохе войско и разбил вентрийцев в двух  решающих
сражениях при Эрекбане и Лентруме.
   В последующие два года Карнака  стал  одолевать  страх:  он  боялся,  что
Нездешний однажды явится и убьет его. Вопреки совету Астена он снова  прибег
к услугам Гильдии, повысив плату за голову Нездешнего.
   В розысках участвовала целая армия, но Нездешний исчез бесследно.
   Но однажды трое лучших охотников доставили в столицу завернутую в полотно
полуистлевшую голову и маленький двойной арбалет из стали и черного  дерева.
Очищенный череп вместе с арбалетом выставили  в  дренанском  музее,  снабдив
бронзовой табличкой: "Нездешний, убийца короля".
   Как-то зимой, через три года после этого события и через пять  лет  после
осады Кар-Барзака, арбалет был похищен. На той же неделе, когда Карнак шагал
во главе ежегодного Парада Победы, из толпы вышла молодая женщина с длинными
темными волосами, держа в руках украденный арбалет.
   Она сказала что-то правителю, прежде чем вогнать обе стрелы ему в  грудь.
К ней подскакал всадник с запасной лошадью в поводу, она вскочила в седло, и
стража ее не догнала.
   По поводу этого убийства строилось множество догадок: предполагалось, что
этих двоих нанял сын вентрийского короля, отец которого был брошен  в  общую
могилу после разгрома при Эрекбане. Говорили также, что женщина  -  одна  из
любовниц Карнака, оставленная им ради молодой и красивой. Некоторые очевидцы
уверяли, что узнали во всаднике Ангела, бывшего гладиатора. Женщину не узнал
никто.
   Карнаку устроили пышные похороны. Две тысячи солдат шли перед колесницей,
везущей тело. По всей Королевской улице толпами стояли люди, оплакивая,  как
гласила надпись на могильном камне, "величайшего из дренайских героев".
   Череп  Нездешнего  продали  с  аукциона  восемь  лет  спустя.  Купил  его
готирский  купец  Мадзе  Чау  по  поручению  своего  клиента,  таинственного
вельможи, обитающего в готирском городе Намибе. Когда купца спросили, почему
чужеземец платит  такие  деньги  за  череп  дренайского  убийцы,  он  только
улыбнулся и развел своими белыми руками.
   - Но вы-то должны знать! - настаивал хранитель музея.
   - Уверяю вас, я не знаю.
   - Но вы заплатили такую непомерную цену!
   - Мой клиент очень богат. Я много лет управляю его капиталами.
   - Он что, был другом Нездешнего?
   - Да, кажется, так.
   - Но что он будет делать с черепом? Выставит у себя во дворце?
   - Вряд ли. Он сказал мне, что намерен его похоронить.
   - Пятьдесят тысяч рагов  только  за  то,  чтобы  похоронить?  -  изумился
хранитель.
   - Этот человек сам придумывает концы своих историй, - сказал  Мадзе  Чау.




    Дэвид ГЕММЕЛ
    НЕЗДЕШНИЙ III
    ЛЕГЕНДА О ПОБРАТИМЕ СМЕРТИ

Scan B.X, OCR&Spellcheck Alonzo
Перевод Н. И. Виленская




ONLINE БИБЛИОТЕКА


http://www.bestlibrary.ru



Анонс

   Он - Друсс. Защитник Дрос-Дельноха. Самый прославленный из героев Дреная.
Он - Друсс. Воин, чье каждое деяние становится  легендой.  И  одна  из  этих
легенд - легенда о Глазах Альказарра. О двух драгоценных камнях, в коих, как
говорят, заключена великая магия. О сокровище, которое Друсс должен отыскать
любой ценой. Даже если для этого надо  пройти  через  таинственную  Пустоту.
Даже если во имя этого придется сразиться с демонами Мрака и  освободить  из
плена дух величайшей из колдуний былого. Даже  если  ради  этого  он  станет
побратимом самой Смерти...

   "Легенда о Побратиме Смерти?  с  любовью  посвящается  Хотцу  де  Баарсу,
Большому Озу, который блуждает по  долинам  мертвых  компьютеров  и  находит
романы, затерянные в пустоте; который щедро делится  своим  временем,  своей
энергией и своим талантом, но только не своими  бисквитами.  А  также  юному
Озу, убедившему меня, что ?Цивилизация? мне не по зубам;  его  сестре  Клэр,
мастерице барбекю, и Элисон за ее гостеприимство.

ПРОЛОГ

   Серп месяца висел над Дрос-Дельнохом. Пеллин стоял, тихо глядя  вниз,  на
освещенный луной надирский лагерь. Тысячи воинов, что собрались там,  завтра
ринутся на приступ через узкую, политую кровью полоску земли, таща за  собой
лестницы и крючья. Их рев, зовущий к битве и смерти, снова, как  и  сегодня,
ужаснет его, пронзит кожу ледяными иглами. За всю его короткую жизнь Пеллину
еще ни разу не было так страшно. Убежать бы, спрятаться, скинуть с себя  эти
нелепые доспехи и ускакать домой, на юг. Надиры накатывали волна за  волной,
и их вопль был полон ненависти. Неглубокая рана у левого плеча Пеллина  ныла
и чесалась. Джилад сказал, что это хорошо - значит заживает. Но Пеллин знал:
может быть  еще  хуже.  Он  видел,  как  бьются  и  кричат  его  товарищи  с
раскроенными зазубренными мечами животами... Нет, лучше не вспоминать.
   С севера задул холодный ветер, гоня перед  собой  темные  дождевые  тучи.
Пеллин вздрогнул, живо представил себе теплый  дом  с  соломенной  крышей  и
очагом, выложенным из камня. В такие холодные ночи  они  с  Карой  лежали  в
постели, ее голова покоилась у него на плече, а левая нога грела его ляжки.
   Они лежали в мягком красном свете  угасающего  огня  и  слушали,  как  за
стенами воет ветер.
   Пеллин вздохнул.
   - Прошу тебя, не дай мне умереть здесь, - прошептал он слова молитвы.
   Из двадцати трех добровольцев, его односельчан, осталось  только  девять.
Пеллин посмотрел  назад,  на  защитников,  спящих  рядами  между  третьей  и
четвертой стеной. Разве способна  эта  горстка  сдержать  войско,  подобного
которому еще не видел свет? Нет, не способна.
   Он снова обернулся к надирскому лагерю