Вокруг были часовые и воины обоих народов, но Иоахим  хранил
уединение.
   Уже много недель сатулийские разведчики с вершин Дельнохского  хребта
наблюдали за кипящей внизу битвой. Сам Иоахим  часто  всходил  на  гору,
чтобы посмотреть на сражение.  Потом  летучий  отряд  надиров  напал  на
сатулийскую деревню, и Иоахим убедил своих людей пойти с ним в Дельнох.
   Он уже знал тогда имя предателя, служащего  надирам:  он  видел,  как
этот человек встречался на высокогорном перевале с надирским начальником
Огаси.
   Два дня спустя надиры попытались перевалить через горы, -  но  сатулы
дали им отпор.
   С печалью Иоахим услышал весть о потере Река. Сам он был  фаталистом,
но понимал чувства мужчины, потерявшего свою  женщину.  Его  собственная
жена умерла в родах два года назад, и эта рана не зажила до сих пор.
   Иоахим покачал головой. Война - жестокая, но могущественная  госпожа.
Она может исковеркать душу мужчины сильнее, чем это делает время.
   Сатулы явились в самую пору и поплатились за  это.  Четыреста  воинов
полегло - огромная потеря для горского народа, насчитывающего едва  лишь
тридцать тысяч, в число которых входят и дети, и старики.
   Но долг платежом красен.
   Иоахим знал, что ган Хогун ненавидит его, - это можно  понять.  Хогун
командует Легионом, а сатулы годами лили кровь легионеров и  приберегали
для пленных кавалеристов самые утонченные пытки. Это большая  честь,  но
дренаям этого  не  понять.  Смерть  служит  человеку  испытанием  -  чем
мучительнее смерть, тем выше награда в раю. Пытка возвышает душу, и  это
самая большая услуга, которую сатулы могут оказать пленному врагу.
   Иоахим сидел на стене и смотрел на замок. Сколько же  лет  мечтал  он
взять  эту  крепость?  Сколько  раз  видел  во  сне  замок,   охваченный
пламенем?
   А теперь он защищает его ценою жизни своих сторонников.
   Иоахим пожал плечами. Человек, устремивший  взор  к  небу,  не  видит
скорпиона у себя под  ногами.  Человек,  глядящий  под  ноги,  не  видит
дракона в воздухе.
   Он дошел до надвратной башни с выбитыми на ней буквами: ГЕДДОН.
   Стена Смерти.
   Смерть насыщала воздух своим запахом - утром воронье слетится на пир.
Надо ему было убить Река тогда в лесу. Обещание,  данное  неверному,  не
стоит ничего - зачем же Иоахим так крепко держит  свое  слово?  И  сатул
вдруг засмеялся, найдя ответ на свой  вопрос:  да  потому,  что  Рек  не
дорожил жизнью.
   И он понравился Иоахиму.
   Дренайский часовой отдал сатулу честь и улыбнулся.  Иоахим  кивнул  в
ответ, заметив неуверенность этой улыбки.
   Он сказал Бронзовому Князю, что сатулы останутся здесь еще на день, а
потом вернутся в горы. Иоахим ждал,  что  его  будут  умолять  остаться,
ожидал уговоров, обещаний и угроз.
   Но Рек только улыбнулся и сказал: "Это больше  того,  на  что  я  мог
надеяться".
   Иоахим был ошеломлен, но ничего не мог сказать на это.
   Он уведомил Река о предателе и о попытке надиров перейти через горы.
   "Но вы не позволите им пройти?" - "Конечно, нет. Это земля  сатулов".
- "Хорошо! Отужинаешь со мной?" - "Спасибо, нет".
   Ни один сатул не преломит хлеба с неверным. Рек кивнул.
   "Тогда я, пожалуй, немного отдохну. Увидимся на рассвете".
   Рек спал в своих высоких покоях, и ему, как всегда, снилась Вирэ.  Он
проснулся за несколько часов до рассвета и потянулся к ней.  Но  постель
рядом была холодна, и он, как всегда,  заново  ощутил  свою  потерю.  Он
долго и тихо плакал, потом встал, оделся и спустился в малый зал.  Слуга
Арчин принес  ему  на  завтрак  ветчины  и  сыра  с  кувшином  холодной,
приправленной медом воды. Рек машинально принялся за еду, но тут молодой
офицер доложил ему, что прибыл Бриклин с посланием из Дренана.
   Глава гильдии с легким поклоном подошел к столу и положил перед Реком
несколько пакетов и большой запечатанный свиток. Потом сел напротив Река
и спросил, можно ли ему промочить горло. Рек кивнул и сломал  печать  на
свитке. Прочел, улыбнулся, отложил пергамент и  посмотрел  на  Бриклина.
Тот похудел против прежнего, и седины у него прибавилось. Он еще не снял
дорожного платья, и пыль покрывала его зеленый плащ.
   Бриклин двумя глотками осушил кубок и снова налил себе воды,  но  тут
заметил, что Рек на него смотрит.
   - Вы прочли письмо Абалаина? - спросил Бриклин.
   - Да. Спасибо, что доставили его. Вы останетесь с нами?
   - Разумеется. Нужно подготовиться к сдаче города и принять Ульрика  в
замке.
   - Но он посулил не щадить никого, - заметил Рек.
   - Чепуха! - махнул рукой Бриклин. - Он просто стращал нас - теперь он
проявит великодушие.
   - А что же Хитроплет?
   - Он отозван в Дренан, и армия распущена.
   - Вы довольны?
   - Тем, что война окончена? Конечно. Хотя меня, естественно,  печалит,
что столь многим пришлось умереть. Я слышал, что Друсс пал  у  Сумитоса.
Великое несчастье. Прекрасный был человек и  замечательный  воин.  Но  я
уверен, что он погиб так, как желал бы сам. Когда, по вашему мнению, мне
лучше встретиться с владыкой Ульриком?
   - Когда пожелаете.
   - Вы будете меня сопровождать?
   - Нет.
   - Кто же тогда? - спросил Бриклин, с удовольствием  отметив  покорное
выражение на лице Река.
   - Никто.
   - Никто? Но так негоже,  господин  мой  князь.  Мы  должны  снарядить
депутацию.
   - Вы пойдете один.
   - Прекрасно. Каких условий должен я добиваться?
   - Никаких. Вы просто пойдете к Ульрику  и  скажете,  что  это  я  вас
послал.
   - Не понимаю, господин мой. Что еще следует сказать?
   - Скажите, что провалились.
   - Провалился? В каком смысле? Вы говорите загадками.
   Или вы лишились рассудка?
   - Нет, просто устал. Ты предал нас, Бриклин, но иного от твоей породы
и ожидать не приходится. Поэтому я не сержусь. И мести не жажду. Ты взял
от Ульрика плату - вот и ступай к нему. Письмо от Абалаина поддельное, и
Хитроплет будет здесь через пять дней с пятьюдесятью тысячами человек.
   Притом у нас здесь три тысячи сатулов -  с  ними  мы  удержим  стену.
Убирайся! Хогун знает, что ты предатель, и сказал, что убьет тебя,  если
увидит. Уходи.
   Бриклин посидел несколько минут в полном остолбенении,  потом  потряс
головой.
   - Это безумие! Вам не удержаться! Сейчас время Ульрика, как вы  этого
не понимаете? Дренаям конец, и восходит звезда Ульрика. Чего вы  думаете
добиться?
   Рек медленно извлек длинный тонкий кинжал и  положил  на  стол  перед
собой.
   - Ступай.
   Бриклин вскочил и ринулся к двери, но на пороге обернулся.
   - Глупец! - бросил он. - Заколись сам своим кинжалом - не  то  дренаи
позабавятся на славу, когда возьмут тебя. - И он ушел.
   Из завешенной ковром ниши  вышел  Хогун  -  бледный,  с  перевязанной
головой, сжимая в руке меч.
   - Почему ты отпустил его, Рек? Как ты мог?
   - Руки неохота было марать, - улыбнулся Рек.

Глава 30

   Последняя свеча замигала и погасла  -  легкий  порыв  осеннего  ветра
вздул занавески. Рек спал, опустив голову на руки, за тем самым  столом,
где час назад  отослал  Бриклина  к  надирам.  Он  спал  чутко,  но  без
сновидений. Он вздрогнул, когда в  комнате  похолодало,  и  проснулся  в
темноте. Страх коснулся его, и он потянулся за кинжалом.  Как  же  здесь
холодно. Огонь в очаге горел, но его жар не доходил до Река.
   Рек встал и присел перед огнем на корточки,  протянув  к  нему  руки.
Тщетно. В смятении он встал опять, повернулся к столу, и  ужас  вошел  в
его душу.
   Там по-прежнему спал князь  Регнак,  положив  голову  на  руки.  Рек,
борясь с паникой, смотрел на свое спящее тело  и  отмечал  усталость  на
лице, ввалившиеся глаза и глубокие складки у рта.
   Потом его поразила тишина. Обычно даже в этот темный предутренний час
бывают слышны какие-то  звуки:  шаги  часовых  и  слуг,  возня  поваров,
готовящих завтрак. А тут ничего.
   Рек прошел по темному коридору под сень замковых ворот.
   Ни единого часового не было на стене Рек вышел дальше в ночь - облака
разошлись, и ярко светила луна.
   Крепость была покинута.
   С высоты Геддона Рек посмотрел на север. Надиры ушли, и на равнине не
осталось их шатров.
   Рек был совсем один здесь. Паника оставила его, и покой  окутал  душу
теплым одеялом. Он сел на стене, глядя на замок.
   Что это, смерть? Или только сон?  Ему  было  все  равно,  что  это  -
предчувствие завтрашней действительности или фантазия спящего разума. Он
наслаждался мгновением.
   Потом он  почувствовал  тепло  и  понял,  что  не  один.  Сердце  его
переполнилось, и слезы навернулись на глаза. Он посмотрел и  увидел  ее,
одетую, как в их первую встречу, в толстый овчинный полушубок и  вязаные
гетры. Она раскрыла ему объятия и приникла к нему. Он прижал ее к себе и
зарылся лицом в ее волосы. Они долго  стояли  так,  и  глубокие  рыдания
сотрясали его тело. Наконец он успокоился и чуть-чуть  отстранил  ее  от
себя. Она подняла на него глаза и улыбнулась.
   - Ты молодец, Рек. Я горжусь тобой.
   - Без тебя все теряет смысл.
   - Я ничего не хотела бы изменить, Рек. Если бы мне вернули жизнь  при
условии, что я не встречусь с тобой, я бы отказалась. Что из того,  если
у нас с тобой было всего несколько месяцев? Зато каких!
   - Я никогда никого не любил так, как тебя.
   - Я знаю.
   Они говорили, и время шло, но луна  светила  все  на  том  же  месте,
звезды точно застыли, и ночь длилась вечно. Наконец она поцеловала  его,
заставив умолкнуть.
   - Есть и другие, кого ты должен повидать.
   Он заспорил было, но она прижала пальцы к его губам.
   - Мы еще встретимся, любимый. А теперь поговори с ними.
   Над стеной теперь клубился густой туман, а луна все так же светила на
безоблачном небе. Вирэ вошла в туман и пропала.
   Рек ждал, и вот навстречу ему выступила фигура в серебряных доспехах.
Свежий и подтянутый, как всегда, в  броне,  отражающей  лунный  свет,  и
белоснежном плаще, Сербитар улыбнулся:
   - Рад видеть тебя, Рек. - Они  обменялись  рукопожатием  на  воинский
манер.
   - Сатулы пришли, - сказал Рек. - Вы не зря держали ворота.
   - Я знаю. Завтра будет тяжелый день, не стану тебе лгать.
   Я видел все  будущие,  какие  есть,  и  только  в  одном  из  них  ты
переживешь этот день. Но здесь действуют силы, которые я  не  могу  тебе
объяснить, - и волшебство осуществляется уже теперь. Удачи тебе!
   - Ждать ли нам Хитроплета? - спросил Рек.
   - Во всяком случае, не завтра, - пожал плечами Сербитар.
   - Значит, крепость падет?
   - Возможно. Но если  этого  не  случится,  обещай  кое-что  для  меня
сделать.
   - Что?
   - Спустись еще раз в подземелье  Эгеля  -  там  ждет  тебя  последний
подарок. Арчин все тебе объяснит.
   - Что это? Если оружие, оно пригодилось бы мне завтра.
   - Это не оружие. Спустись туда завтра к ночи.
   - Сербитар!
   - Что, мой друг?
   - Все оказалось так, как вы мечтали? Я говорю об Истоке.
   - Да! Истина превзошла все наши мечты. Но я не могу говорить об  этом
теперь. Подожди еще немного. С тобой хочет поговорить еще кое-кто.
   Туман сгустился, и белая фигура Сербитара исчезла в нем.
   Его сменил Друсс - высокий и могучий, в блестящем  черном  колете,  с
топором на боку.
   - Он устроил мне отменные проводы, - сказал  Друсс.  -  Ну,  как  ты,
паренек? Вид у тебя усталый.
   - Да, я устал, но это к лучшему - иначе бы мы не встретились.
   Друсс хлопнул его по плечу и засмеялся.
   - Этот Ногуша отравил свой  клинок.  Боль  была  адова,  должен  тебе
сказать. Каэсса одела меня. Не знаю уж, как ей удалось поднять  меня  на
ноги, но как-то удалось.
   - Я видел.
   - Да, зрелище получилось будь здоров, верно?  Молодой  Джилад  хорошо
сражался. Я его еще не  видел,  но,  надеюсь,  увижу.  Ты  тоже  хороший
парень. Рек. Достойный! Я рад, что встретился с тобой.
   - И я рад, Друсс. Никогда не встречал человека лучше тебя.
   - Еще как встречал, парень. Целые сотни! Но все равно спасибо. Только
я не для того сюда пришел, чтобы обмениваться любезностями. Я знаю,  что
тебе предстоит, и знаю, что день будет тяжким - чертовски тяжким. Но  ты
не сдавайся. Не отступай к замку - держи стену, что бы ни случилось.
   От этого многое зависит. Поставь  Иоахима  рядом  с  собой:  если  он
погибнет, тебе тоже конец. Теперь мне пора. Но помни:  держи  стену!  Не
отступай к замку.
   - Я запомню. До свидания, Друсс.
   - Нет, не до свидания. Не теперь еще. Но скоро.
   Нахлынувший туман окутал старого воина и покрыл Река.
   Лунный свет померк, Бронзовый Князь оказался во мраке.
   Рек проснулся в замке. Огонь все еще горел, и он  снова  почувствовал
голод.
   Арчин на кухне готовил завтрак. Старик устал, но  заулыбался,  увидев
вошедшего Река.
   Арчину нравился новый  князь.  Старик  помнил  отца  Вирэ,  Дельнара,
молодым человеком, горделивым и сильным, и ему казалось, что  Рек  похож
на него, - впрочем, память с годами могла изменить Арчину.
   Он дал князю поджаренного хлеба с медом, и Рек мигом  проглотил  все,
запив разбавленным вином.
   Потом поднялся к себе, надел доспехи и отправился на стену.  Хогун  и
Оррин уже были там и осматривали заграждение, устроенное в воротах.
   - Это наше слабое место, - сказал Оррин. - Надо бы отойти в замок. Уж
несколько-то часов его ворота продержатся.
   Рек покачал головой.
   - Мы останемся на Геддоне. Отступления не будет.
   - Значит, здесь мы и умрем, - сказал Хогун. -  От  этой  загородки  и
вовсе нет никакого проку.
   - Кто знает. Увидим. Доброе утро, Иоахим.
   Бородатый сатул кивнул и улыбнулся.
   - Хорошо ли ты спал, Бронзовый Князь?
   - Очень хорошо. Спасибо за то, что даришь нам этот день.
   - Это лишь малая часть моего долга.
   - Ты ничего мне не должен. Но вот что: если мы переживем  этот  день,
войны между нами больше не  будет.  Права  на  высокогорные  Дельнохские
перевалы принадлежат мне, хотя вы это и  оспариваете.  Так  вот:  я  при
свидетелях передаю их тебе.  В  замке  лежит  свиток,  скрепленный  моей
печатью. Ты возьмешь его, когда соберешься уходить, а копия отправится к
Абалаину в Дренан. Я знаю, что мой поступок немногого будет стоить, если
надиры сегодня прорвутся - но это все, что я могу для тебя сделать.
   - Одного желания уже довольно, - поклонился Иоахим.
   На этом разговор прервался  -  забили  надирские  барабаны,  и  воины
Дрос-Дельноха заняли места  вдоль  стены,  чтобы  встретить  врага.  Рек
опустил забрало и обнажил меч Эгеля.
   Внизу, у заваленных ворот, встал Оррин с сотней бойцов.
   Проход  был  всего  двадцати  футов  шириной,  и  Оррин   рассчитывал
продержаться там почти все утро. После этого, когда  заграждение  падет,
многочисленная орда надиров вытеснит их на открытое место за стеной.
   Так начался последний кровавый день в Дрос-Дельнохе.

Глава 31

   Все утро кочевники, волна за волной, с визгом карабкались по веревкам
и лестницам лишь для того, чтобы встретить  злую  смерть  под  мечами  и
кривыми саблями защитников. Сраженные с воплем падали со стены  и  гибли
под ногами бойцов.
   Сатулы и дренаи, держась бок о бок, несли смерть надирам.
   Рек, сжимая меч Эгеля двумя руками, косил надиров точно спелую  рожь.
Рядом, вертясь как волчок, дрался двумя короткими мечами Иоахим.
   Внизу людей Оррина медленно оттесняли в более широкую часть  туннеля,
хотя надиры платили дорогую цену за каждую пядь.
   Оррин, отразив удар копья, рубанул по лицу копейщика.
   Тот исчез в свалке, и его место занял другой.
   - Нам не устоять! - прокричал молодой офицер рядом с Оррином.
   Оррину некогда было отвечать.
   Внезапно передовой надир завопил в ужасе и отлетел  назад,  на  своих
товарищей. Другие надиры смотрели  туда  же,  куда  и  он,  -  за  спины
дренаев, стоявших в воротах.
   Между двумя  неприятельскими  силами  образовалась  брешь,  и  надиры
обратились в бегство, устремившись обратно, в пространство между Валтери
и Геддоном.
   - Великие боги Миссаэля! - сказал офицер. - Что происходит?  -  Оррин
оглянулся и увидел то, что вселило такой ужас в надиров.
   Позади них в темном туннеле ворот стояли Друсс-Легенда и Тридцать  во
главе с Сербитаром, а с ними и другие павшие воины. Друсс держал в  руке
топор, и глаза его горели радостью битвы. Оррин сглотнул, облизал губы и
с третьей попытки вернул меч в ножны.
   - Пожалуй, они удержат туннель и без нас, - сказал он и направился  к
Друссу в сопровождении своих уцелевших бойцов.
   Призрачные защитники, казалось, не замечали их и смотрели  поверх  их
голов. Оррин хотел заговорить с Друссом, но старый  воин  смотрел  прямо
вперед. Оррин протянул дрожащую руку, чтобы потрогать его, но его пальцы
встретили лишь воздух - очень холодный воздух.
   - Вернемся на стену, - сказал он и, закрыв глаза, прошел сквозь  ряды
духов. Выйдя из ворот, он весь дрожал. Бойцы, шедшие за ним, не  сказали
ни слова, и никто не оглядывался назад.
   Оррин вступил в бой рядом с Реком. Во  время  краткой  передышки  Рек
крикнул ему:
   - Что случилось там, в воротах?
   - Там Друсс, - ответил Оррин.
   Рек только кивнул и повернулся навстречу новой волне надиров.
   Лучник, вооруженный коротким мечом и щитом, сражался рядом с Хогуном.
Не столь искусный с клинком, как с луком, он был тем не  менее  отменным
воином.
   Хогун отразил удар топора - и меч его сломался.  Топор  разрубил  ему
плечо и врезался в грудь. Хогун вогнал  сломанный  меч  в  живот  своего
врага и вместе с ним повалился на стену.
   Чье-то копье пронзило спину  легионера,  пытавшегося  встать.  Лучник
вспорол живот копейщику, но надиры нажимали, и Хогун пропал в толпе.
   У надвратной башни упал сатул  Иоахим,  пронзенный  в  бок  брошенным
копьем. Рек вытащил его из схватки, но принужден был оставить  у  стены,
ибо надиры грозили прорваться. Иоахим, обливаясь потом, вцепился в копье
обеими руками и осмотрел рану. Копье вошло  в  него  чуть  выше  правого
бедра и кололо спину  изнутри.  Иоахим  знал,  что  острие  зазубрено  и
вытащить его не удастся. Он ухватил копье покрепче, повернулся на бок  и
вогнал его поглубже в рану, пока оно не вышло  из  спины.  На  несколько
мгновений  он  лишился  чувств  и  очнулся   от   чьего-то   осторожного
прикосновения. Над ним стоял сатул по имени Андисим.
   - Обруби наконечник, - процедил Иоахим. - Скорее!
   Воин молча взял свой кинжал и как можно осторожнее отделил наконечник
копья от древка.
   - Теперь выдерни копье, - шепнул Иоахим. Воин медленно потянул  копье
к себе, а Иоахим зарычал  от  боли.  Кровь  хлынула  ручьем,  но  Иоахим
заткнул  рану  клочком  одежды,  велев  Андисиму  поступить  так  же   с
отверстием на спине. - Помоги мне подняться, - приказал он,  -  и  подай
мне саблю.

***

   В своем шатре у Эльдибара Ульрик следил, как течет  песок  в  большой
склянке. Рядом с ним лежал свиток, полученный этим утром с севера.
   Его племянник Джахингир объявил себя  ханом  -  властителем  северных
земель. Он убил брата Ульрика, Цзубоди, и взял любовницу Ульрика  Хаситу
в заложницы.
   Ульрик не упрекал его и не питал к нему гнева. Их род  создан,  чтобы
повелевать, - нельзя противиться зову крови.
   Не мог он, однако, и медлить и потому поставил перед  собой  песочные
часы. Если стена продержится до тех  пор,  как  выйдет  весь  песок,  он
уведет свою  армию  обратно  на  север,  вернет  себе  свое  царство,  а
Дрос-Дельнох возьмет как-нибудь в другой раз.
   Выслушав известие о Друссе, явившемся  в  воротах,  он  только  пожал
плечами - а оставшись один, улыбнулся.
   Стало быть, даже рай не может удержать тебя от драки, старик!
   У шатра стояли трое человек с бараньими рогами, ожидая его сигнала. А
песок все бежал и бежал.
   На Геддоне надиры прорвались справа. Рек приказал Оррину следовать за
собой и двинулся вдоль стены, прорубая себе дорогу. Надиры закрепились и
слева,  а  дренаи  отошли  на  траву,  перестраивая  свои  ряды.  Надиры
двинулись на них.
   Все усилия пропали попусту.
   Сатулы и дренаи ждали с мечами наготове. Лучник и Оррин стали рядом с
Реком, туда же приплелся и Иоахим.