колько минут, закрыв глаза, чтобы лучше  слышать.
Ночь наполнилась звуками, не всегда различимыми  за  посвистом  ветра  и
шорохом  ветвей.  Финн  открыл  глаза  и  внимательно   оглядел   тропу.
Удовлетворившись наконец, он вышел на лунный  свет  и  двинулся  вправо.
Мест для засады было много, но Финн хотел обеспечить  себе  пространство
для выстрела. Лук - не слишком подходящее оружие  для  ночного  времени.
При луне трудно определить расстояние, и хорошая оборонительная  позиция
может оказаться смертельной западней, если не  имеет  другого  пути  для
отхода.
   Он присел за кустами, пытаясь определить, где Маггриг. Младший лучник
исчез бесследно, и Финн довольно улыбнулся. Наконец-то этот парень  хоть
чему-то выучился! Прошел час, за ним другой.
   Финн опять закрыл глаза и слился со звуками ночи,  стараясь  найти  в
них какое-то несоответствие.  Ничего  подозрительного  не  было,  и  это
тревожило его. Окас редко ошибался: раз он сказал, что враги  близко,  -
значит, они близко. Финн облизнул губы, и его сердце ускорило свой  бег.
Если он никого не видит и не слышит, это означает  одно  из  двух:  либо
Окас ошибся, либо люди, выслеживающие их,  не  менее  искусны,  чем  они
сами. Двигаясь медленно и плавно, Финн припал к  земле  и  оглянулся  на
вход в пещеру. Ничего. Боковым зрением он оглядел скалу. Опять ничего  -
камни, трава да темные кусты.
   Финн вернулся на прежнее  место  и  зарядил  лук.  Если  враги  столь
искусны, они могли видеть, как он и Маггриг вышли  из  пещеры.  Мысль  о
том, что Маггриг в опасности, едва не вогнала  Финна  в  панику,  но  он
приструнил себя. Если враги их видели, то постараются подкрасться к  ним
и убить. Но Финн  хорошо  выбрал  место:  справа  его  защищали  валуны,
впереди и слева лежало большое открытое пространство. Позади  шла  узкая
тропа, ведущая к пещере. Он лег на живот  и  заполз  поглубже  в  кусты.
Теперь он потерял преимущество простреливаемого пространства слева, зато
был защищен от внезапной атаки и знал, что враги больше не видят его.
   - Чепуха все это, - сказал он себе. - Никого тут  нет.  Ты  пугаешься
собственной тени.
   Впрочем, надо подумать. Он  поставил  себя  на  место  охотников.  Ты
увидел дичь - что дальше?
   Надо заставить ее выйти под выстрел.
   Каким образом?
   Подставиться ей. Дать ей увидеть  себя.  Финн  рискнул  выглянуть  на
открытое место, которое теперь лежало впереди справа. Да, мишень по всем
статьям должна показаться здесь. Тогда Финну пришлось бы  встать,  чтобы
прицелиться. Он оглянулся на кусты у себя за  спиной.  Есть  только  два
места, где может спрятаться убийца:  за  толстым  белым  стволом  кривой
березы либо за круглым валуном на пути к пещере. А быть может, и там,  и
там? Финна прошиб пот.
   Единственный разумный выход - это отступление.  Все  преимущества  за
врагом. Но отступать можно только к пещере, а  это  значит  -  выйти  на
открытое место. И даже  если  он  доберется  туда,  то  окажется  заперт
внутри, Маггриг же будет отрезан. Финн тихо положил лук на землю, поднес
руки к лицу, сомкнув большие пальцы, и четырежды прокричал совой.
   Спереди ему отозвался кашель барсука. Значит, Маггриг цел и невредим.
Больше того: он знает об опасности и заметил кого-то из врагов.
   Финн приник к земле и бесшумно отполз назад.
   На открытое место перед ним вышел человек, вооруженный  луком.  Чтобы
выстрелить в него, Финн должен был встать. Человек шел  прямо  на  него.
Финн набрал в грудь воздуха и встал, оттянув тетиву, но  в  тот  же  миг
резко обернулся назад. Из-за валуна в  двадцати  шагах  появился  другой
неприятель. Финн  пустил  стрелу,  пробившую  врагу  череп,  и  бросился
наземь. Две стрелы просвистели там, где он только  что  стоял.  Подогнув
под себя колени, Финн взвился, выскочил из укрытия и упал за  поваленное
дерево. Отсюда он увидел труп убитого им врага.
   Теперь игра была ему больше по вкусу.  Они  искусно  скрадывали  его,
крепко уверенные в своем мастерстве, - и что же?  Один  убит,  а  другим
должно быть очень не по себе. Финн  отполз  от  дерева  и,  не  вставая,
наложил новую стрелу.
   Теперь охотники должны напасть спереди. Есть ли  у  него  козырь  при
такой позиции? Они убедились, что он не левша,  поэтому  должны  ударить
справа, чтобы выиграть лишнюю долю мгновения. Финн повернулся  вправо  и
стал ждать.
   Воин с длинным копьем бросился к поваленному дереву, и Финн выстрелил
ему в грудь. Слева появился  второй.  Финн  бросил  лук,  выхватил  нож,
увернулся  от  удара  копьем  и  вогнал  свой  клинок  врагу  в   живот.
Прикрываясь телом умирающего, он  огляделся,  но  никого  не  увидел.  С
проклятием отшвырнув от себя тело, он подхватил с земли лук,  выпрямился
и оказался лицом к лицу  с  вражеским  лучником.  Тогда  он  понял,  что
погиб...
   Но стрела Маггрига впилась врагу в плечо. Тот с воплем  пустил  свою,
но она прошла слева от Финна, который юркнул в кусты.
   - К пещере, Финн! -  закричал  Маггриг,  нарушая  все  правила.  Финн
обернулся и увидел трех человек, бегущих по открытому месту.  Он  послал
им  вслед  стрелу,  однако  расстояние  было  слишком   велико,   и   он
промахнулся. Финн бросил лук и с ножом в руке помчался вдогонку.
   Но враги уже скрылись в пещере, и он понял, что опоздал.

***

   - Держитесь стойко, не то нам всем конец, - сказал Окас. Киалл сделал
глубокий вдох и стал смотреть на клубящийся дым.
   Дым рассеялся, и юноша увидел перед  собой  голые  скалы  и  высокие,
лишенные листвы деревья. Шесть чешуйчатых чудовищ с пастями,  усаженными
острыми клыками, шли на него, растопырив лапы. Киалл в ужасе  шарахнулся
прочь. Вместо пальцев на их конечностях торчали раздутые головы,  лязгая
острыми зубами. Каждый из демонов был выше семи футов, и Киалл  понимал,
что его сабля не пробьет их ороговевшую кожу. Он посмотрел направо,  ища
поддержки Чареoca, но рядом с ним не было никого.
   Киалл посмотрел  налево  и  увидел  открытую  дверь,  сквозь  которую
виднелся зеленый луг, усеянный весенними цветами. Там играли дети, и  до
него доносился их звонкий смех.
   Лязг зубов заставил Киалла  обернуться.  Демоны  приближались.  Стоит
только выбежать в дверь - и он будет спасен.
   "Держитесь стойко, не то нам всем конец",  -  вспомнились  ему  слова
Окаса.
   Киалл подумал о Равенне. Кто спасет ее, если он  погибнет?  Из  двери
послышался голос:
   - Сюда, Киалл, скорей! Здесь тебе ничего не грозит! - Он бросил  туда
взгляд и увидел свою мать - она улыбалась и махала ему рукой.
   - Не могу! - крикнул он и поднял меч. Спасительная дверь  исчезла,  и
демоны надвинулись еще ближе.

***

   Бельцер удивленно моргал, не понимая,  куда  девались  остальные.  Он
остался один лицом к лицу с шестью воинами в черных доспехах, с длинными
мечами в руках. Ничего демонического он в них не видел: лица у них  были
мрачные, но вполне человеческие.
   Топор показался Бельцеру тяжелым, и он упер лезвия  в  землю.  Сделав
это, он заметил, что руки  у  него  все  в  морщинах  и  покрыты  бурыми
старческими пятнами.  Мышцы  иссохли,  конечности  сделались  тонкими  и
костлявыми. В спину подул холодный ветер - Бельцер оглянулся  и  увидел,
что позади него высится гора. Над  ней  сияло  солнце,  и  чистые  ручьи
стекали со склонов.
   - Вернись на вершину, - сказал один из воинов. - Мы не хотим  убивать
старика, который даже топор поднять не в силах. Ступай.
   - Чареос! - прошептал Бельцер и  облизнул  беззубые  десны,  чувствуя
непреодолимую слабость.
   - Там ты опять помолодеешь и сможешь сразиться с нами, - сказал воин.
- Один-единственный шаг - и ты ощутишь, как сила наполняет твои члены.
   Бельцер сделал шаг назад. Воин сказал правду. Мускулы  напряглись,  и
зрение стало чуть получше. Все, что ему нужно, - это подняться на  гору,
и он обретет силу, чтобы сразиться с этими воинами.
   "Держитесь стойко, не то нам всем конец",  -  вспомнились  ему  слова
Окаса.
   Бельцеру понадобились все его силы, чтобы поднять топор.
   - Подходите, - сказал он мрачным воинам. - Я не сдвинусь отсюда ни на
шаг.
   - Дурак! - прошипел их предводитель. - Ты думаешь, что  справишься  с
нами? Мы убьем тебя на месте, почему ты не  хочешь  вернуть  себе  силу?
Тогда бы мы по крайней мере сразились на славу!
   - Ты что,  весь  день  болтать  собираешься?  -  взревел  Бельцер.  -
Сражение  вам  подавай?  Идите  сюда,  ребята,  и   отрабатывайте   свое
жалованье!
   Воины разом ринулись вперед. Бельцер испустил боевой клич, и топор  в
его руках сделался легким, а члены обрели прежнюю мощь. Он начал  рубить
врагов что есть силы. Их мечи задевали его, не нанося, однако,  глубоких
ран. Скоро все они полегли,  а  их  тела  растаяли  без  следа.  Бельцер
оглянулся на гору. Она исчезла,  и  на  ее  месте  разверзлась  глубокая
зияющая пропасть, уходящая в самые недра земли.
   Бельцер повернулся к ней спиной, ожидая новых врагов.

***

   Чареос вновь оказался на призрачных стенах Бел-Азара.  Луна  освещала
горные склоны и поросшую травой долину. Опять обитатели тьмы поднимались
по лестнице, и не было Тенаки-хана, чтобы помочь ему.
   - Сюда, - позвал ласковый женский голос.
   Чареос обернулся и увидел вторую лестницу, ведущую  вниз,  в  долину.
Женщина вышла на лунный свет, и он ахнул, увидев, как она хороша.
   - Тура? Благие небеса, это ты?
   - Я, любимый. Я не хочу видеть, как ты умрешь. Пойдем со мной.
   - Не могу. Я должен помочь своим друзьям.
   - Каким друзьям, Чареос? Их нет здесь, они тебя  бросили.  Пойдем  со
мной. Я люблю тебя, всегда любила. Я была  дурой,  Чареос,  но  все  еще
можно поправить. И у нас все снова будет хорошо.
   Он застонал, вся его душа рвалась к ней.
   Дверь треснула, и огромная когтистая лапа просунулась в щель.
   - Скорее! - вскричала женщина.
   - Нет! - взревел  Чареос.  Он  ринулся  навстречу  лезущему  в  дверь
чудовищу и вогнал меч ему в пасть, поразив мозг.
   - На помощь!
   Чареос обернулся и увидел, что второе чудовище  подобралось  снизу  к
женщине и тащит ее во тьму.
   "Держитесь стойко, не то нам всем конец",  -  вспомнились  ему  слова
Окаса.
   Чареос закричал, терзаемый душевной мукой, но остался на  месте.  Еще
двое чудовищ бросились на него. Он отступил  в  сторону  и  убил  одного
уколом в сердце, а другому перерубил шею.
   До него донесся смех, и он увидел, что женщина на лестнице обнимается
с чудовищем. Она обернулась к Чареосу. Лицо ее было  белым  как  мел,  а
зрачки сузились, словно у кошки. Медленно задрав ногу, она обвила ею шею
чудовища.
   - Ты никогда не был настоящим  мужчиной,  -  сказала  она.  -  Зачем,
по-твоему, мне требовалось столько любовников?
   Он отшатнулся от нее, но она продолжала язвить его словами:
   - Я спала с ними со всеми, Чареос. И с Финном, и  с  Бельцером,  и  с
прочими  твоими  приятелями.  И   всем   им   рассказывала   про   тебя.
Рассказывала, как ты плакал в нашу первую ночь, и они смеялись.
   - Оставь меня!
   Еще одно чудовище пролезло в дверь. Чареос,  увернувшись  от  когтей,
полоснул его саблей по брюху, и оно ушло назад во тьму.
   Женщина заговорила снова, уже мягче:
   - Я сказала это, чтобы сделать тебе больно. Прости меня.  Пожалуйста,
прости. - Она подошла поближе, и он отступил на шаг. - А вот ты  никогда
не причинял мне боли, несмотря на  все  зло,  которое  я  тебе  сделала.
Никогда не мог отважиться на это. - Она подняла руку, но Чареос взмахнул
саблей, и голова женщины скатилась на пол, а тело упало рядом. Маленький
кривой нож выпал из разжавшихся пальцев.
   - Да, - сказал Чареос. - Туре я никогда бы не причинил зла. Но ты  не
Тура.

***

   Киалл рубил и колол обступивших его чудищ.  Пасть  на  конце  чьей-то
лапы куснула его, но он не дрогнул. Потом нога его заскользила, он упал,
и демоны нависли над ним. Но воин в черном, вооруженный двумя  короткими
мечами, явился рядом с ним и отогнал чудовищ. Киалл  поднялся  на  ноги.
Искусство черного воина поражало: он  прыгал  и  вертелся  волчком,  как
танцор, и его сверкающие клинки  постоянно  грозили  демонам.  Последний
враг пал, и воин улыбнулся Киаллу, сказав:
   - Ты хорошо сражался.
   Киалл взглянул в его  твердое  жестокое  лицо  с  раскосыми  лиловыми
глазами.
   - Кто ты? - спросил он.
   - Друг Аста-хана.
   Перед глазами Киалла сгустилась тьма, он заморгал... и снова оказался
у костра в пещере. Окас и Аста сидели рядом, Бельцер и Чареос стояли над
ними, словно оберегая.
   - Они не вернутся больше? - спросил Бельцер.
   - Не знаю, - устало ответил Окас.
   - Нет, не вернутся, - заверил Аста-хан, поблескивая темными  глазами.
- Пришла пора показать врагам  свою  власть.  -  Он  закрыл  глаза...  и
пропал.
   На  расстоянии  трехсот  миль  Шотца  испустил  вопль.  Один  из  его
двенадцати учеников, погруженных в транс, упал с  разодранной  грудью  и
растерзанным сердцем. Шотца хотел бежать, но все выходы заслонил твердый
как сталь туман. Его ученики безмолвно гибли один за другим,  и  наконец
шаман остался один.
   Из тумана возникла чья-то фигура, и Шотца попятился.
   - Пощади меня, могучий Аста,  -  взмолился  он.  -  Я  действовал  по
приказу хана. Пощади меня, и я помогу тебе уничтожить его.
   - Для этого мне твоя помощь не нужна.
   Аста подлетел к трепещущему  шаману,  и  на  его  призрачных  пальцах
выросли длинные когти. Они разорвали Шотце грудь. Страшная боль пронзила
сердце шамана. Он хотел закричать, но умер, не успев издать ни звука.

9

   Бельцер очнулся первым. Все его тело застыло, и он потянулся.  В  тот
же миг в пещеру вбежали  чужие  воины.  Бельцер  привстал  на  колени  и
поднялся с топором в руках. Костер погас, было темно. Бельцер взревел  и
бросился на врага. Двое вышли ему  навстречу,  а  третий  шмыгнул  мимо.
Бельцер рубанул первого топором. Вражеский меч распорол гиганту  камзол,
едва не задев бедро. Выдернув топор из тела павшего, Бельцер  двинул  по
ребрам второго, разрубив ему грудь до самых легких. Он обернулся  назад,
но третьего врага уже прикончил Чареос.
   В пещеру влетел Финн с ножом наготове и остановился, увидев  Бельцера
и Чареоса над телами убитых.
   - Хорош из тебя часовой, - буркнул Бельцер. Финн убрал нож на место.
   - Мы убили троих и ранили четвертого, но они хорошо нам отплатили.
   - Сколько их там еще? - спросил Чареос, отирая кровь с клинка.
   - Не знаю.
   - Так узнай.
   Финн кивнул и выбежал из пещеры.
   - Ничего себе ночка выдалась, а, Мастер? - хмыкнул Бельцер.
   - Да уж, - рассеянно отозвался Чареос. Киалл и Окас все еще спали,  и
он потряс Киалла за плечо. Юноша открыл глаза и вздрогнул.
   - Ох. Опасность миновала?
   - Мы снова в нашей пещере. А насчет опасности еще будет видно. Ты вел
себя молодцом.
   - Почему ты знаешь?
   - Потому, что ты жив, - просто ответил Чареос.
   - Не пойти ли нам помочь Маггригу и Финну? - предложил Бельцер.
   - Нет. Это их игра. Мы только помешаем.
   Чареос достал из котомки огниво, разгреб пепел  и  высек  огонь.  Все
трое расселись вокруг костра, наслаждаясь теплом. Снаружи донесся вопль,
и Киалл вздрогнул:
   - А вдруг это Маггриг или Финн?
   - Все может быть, - отозвался Бельцер. - Не поесть ли нам?
   - Хорошая мысль, - согласился Чареос и сказал Киаллу:
   -  Свари-ка  овсянки.  Мой  желудок  уже,  наверно,  решил,  что  мне
перерезали глотку.
   - А как же Финн? - настаивал Киалл.
   - Поест, когда придет, - ухмыльнулся Бельцер.  Киалл  достал  кожаный
мешок с овсом и посмотрел на Окаса.
   - Старик все еще спит.
   - Сомневаюсь, - сказал Чареос.
   Трое воинов сидели молча, пока овсянка кипела в медном котелке. Когда
Киалл разлил свое варево в две деревянные миски, уже забрезжил рассвет.
   - А ты что ж, не будешь? - спросил Бельцер.
   - Не хочется что-то. - Юноша покосился на окровавленные трупы. -  Как
вы можете думать о еде, когда тут так воняет?
   - Это всего лишь мясо, мальчик, - пожал плечами Бельцер,  -  кишки  и
потроха.
   Финн вошел в пещеру и сел, моргая красными, усталыми глазами.  Вскоре
пришел Маггриг. Оба молча принялись за еду.
   - Ну что? - спросил Чареос, когда они поели.
   - Там было еще четверо.
   - Со всеми разделались? - спросил Бельцер.
   - Да, но они чуть не разделались с нами. Ловкие  были  ребята,  очень
ловкие. Что дальше делать будем?
   - Подождем Окаса, - сказал Чареос. - Вам обоим надо поспать.
   Финн, кивнув, ушел в глубину  пещеры,  завернулся  в  одеяло  и  лег,
положив голову на седло.
   - Еле мы ноги унесли, - сказал Маггриг. - По крайней мере у одного из
них позиция была лучше, чем у нас.  Его  стрела  на  какой-нибудь  палец
разминулась с Финном.
   - Нашли вы их лошадей? - спросил Чареос.
   - Да. Мы расседлали  их  и  отпустили.  Финн  думает,  что  это  были
разведчики какого-то большого отряда - возможно,  того  самого,  который
увез Равенну.
   - Значит, они охотились именно за нами, - сказал Чареос.
   - За кем же еще? - буркнул Бельцер. - Если бы не за  нами,  трупы  бы
здесь не валялись.
   - Чареос хочет сказать, что  они  не  просто  хотели  ограбить  кучку
путников, а искали нас, - пояснил Маггриг.
   - Как ты пришел к такому заключению? - спросил Чареoca Бельцер.
   - Скажи ему, Маггриг, - попросил тот.
   - Во-первых, их мастерство. Они соблюдали величайшую предосторожность
- стало быть, знали, что имеют дело со мной и Финном, и знали, на что мы
способны. Во-вторых, они приготовились продолжать бой, несмотря  на  все
потери. Будь мы случайными путниками, они не могли знать, что мы  везем,
а за скудный запас провизии и нескольких лошадей умирать не стоит.
   - Значит, слух о нас уже разошелся повсюду, - заключил Бельцер.
   - Похоже на то, - согласился Чареос.

***

   - Странно, - сказал Чиен-Цу, - но надирский шаман больше не следит за
нами.
   Зукай натянул поводья своего серого, глядя на лагерь внизу.
   - Быть может, это потому, что они намерены  напасть  нынче  ночью,  -
сказал он и спешился.
   Чиен-Цу, перекинув левую ногу через седло, последовал его примеру.
   - Нет. Они нападут завтра,  как  стемнеет,  -  по  крайней  мере  так
говорил этот человек, Кубай, когда прошлой ночью встречался с убийцами.
   Чиену надолго запомнился гнусный смех Кубая,  когда  тот  обсуждал  с
двумя надирскими разведчиками предстоящее избиение "желтых  собак".  Его
дух  парил  над  этой  троицей  и  слышал,  как  его  честят  "бабой"  и
"накрашенным дураком".
   - Меня это приводит в бешенство, - проговорил Зукай.
   - Что именно? Извини, я отвлекся.
   - То, что мне суждено принять смерть от рук подобных варваров.
   - Ты прав, - согласился Чиен.
   - Было бы намного приятнее, если бы у нас имелся какой-то выбор.
   Внизу под ними двадцать солдат хлопотали у трех костров. Чиен видел с
вершины холма, что Кубай сидит отдельно. Посол расстегнул  свой  красный
шелковый кафтан и поскреб подмышку.
   - Что до меня, то я не прочь расстаться наконец с этим  одеянием.  От
него уже попахивает.
   - Но это входит в ваш план, господин мой, - расплылся в улыбке Зукай.
   - Верно, однако я из-за этого терплю ужасные неудобства. Кто  наденет
его завтра?
   - Нагаси, мой господин. Он похож на вас ростом и сложением.
   - Я должен извиниться перед ним. Одно дело -  умереть,  служа  своему
господину, и совсем другое - умереть в его грязном кафтане.
   - Для него это честь, господин.
   - Пусть так, но хорошие манеры превыше всего. Я поговорю с ним  нынче
вечером. Не слишком ли мы возвысим его, если пригласим отобедать с нами?
   - Боюсь, что слишком, господин.
   - Ты прав,  пожалуй.  Пообедаем  вдвоем  -  хотя  боюсь,  что  "обед"
чересчур пышное наименование для вареной зайчатины. Впрочем, у меня  еще
осталось хорошее вино, и мы с тобой его допьем.
   Чиен сел в седло и подождал Зукая. Воин, взобравшись  на  коня,  тихо
выругался.
   - Что тебя беспокоит, мой друг?
   - Да этот Кубай. У меня руки чешутся отделить ему голову от туловища.
   - Разделяю тво