дь лаяться или нет? - спросил Дардалион, садясь  и
потягиваясь. Даниаль бросилась к нему.
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Как голодный волк. - Он отбросил одеяло, наколол на вертел пару  ломтей
оленины, пристроил его над костром и подбросил дров в угасающий огонь.
   Нездешний ничего не сказал, но печаль опустилась на него как темный плащ.
Глава 4

   Нездешний проснулся первым и вышел из пещеры. Сняв рубашку  и  штаны,  он
вошел в ледяной ручей, лег на спину и подставил  свое  тело  струям  потока.
Ручей, бегущий по круглым камням, имел всего несколько дюймов в глубину,  но
течение было сильным и потихоньку сносило Нездешнего вниз по наклонному дну.
Он перевернулся, ополоснул лицо и  бороду,  вылез  и  сел  на  траву,  чтобы
утренний ветерок просушил кожу.
   - Ты похож на дохлую рыбу трехдневной давности, - сказала Даниаль.
   - А вот от тебя пахнет, как от нее, - не остался в  долгу  он.  -  Ступай
помойся.
   Она, пристально посмотрев на него, пожала плечами и  сняла  свое  зеленое
шерстяное платье. Он откинулся назад, разглядывая ее. Тонкая талия,  гладкие
бедра, а кожа...
   Он отвернулся посмотреть на рыжую белку,  скачущую  по  веткам,  встал  и
потянулся. В густой поросли у ручья он нашел кустик  лимонной  мяты,  набрал
пригоршню похожих на щиты листьев и подал их Даниаль.
   - Вот - разомни их в руке и натрись ими.
   - Спасибо.
   Нездешний вспомнил о  своей  наготе  и  оделся.  Жаль,  что  нет  сменной
рубашки, - ее носит священник, а эта уже несвежая.
   Он вернулся в пещеру,  где  облачился  в  свой  черный  кожаный  колет  и
кольчугу. Потом извлек из сапог два запасных ножа, наточил их  на  бруске  и
вложил в ножны, укрытые в голенищах.
   Дардалион наблюдал за ним, отмечая, с какой заботой Нездешний относится к
своему оружию.
   - Не дашь ли мне один из своих ножей? - спросил священник.
   - Конечно, дам. Тебе какой - тяжелый или легкий?
   - Тяжелый.
   Нездешний взял свой пояс и отстегнул от него ножны с рукояткой из черного
дерева.
   - Вот этот подойдет. Лезвие обоюдоострое и так  отточено,  что  им  можно
бриться.
   Дардалион продел сквозь ножны свой узкий поясок и сдвинул  их  к  правому
бедру.
   - Ты что, левша? - спросил Нездешний.
   - Нет.
   - Тогда вешай нож слева, чтобы в случае чего достать его правой рукой.
   - Спасибо.
   Нездешний застегнул собственный пояс и потер подбородок.
   - Не нравишься ты мне, священник.
   - Почему?
   - Еще вчера ты обошел бы жука, чтобы не  наступить  на  него.  А  сегодня
готов убить человека. Неужто твоя вера столь слаба?
   - Моя вера осталась при мне. Нездешний. Но теперь я вижу все  чуть  более
ясно. Твоя кровь помогла мне.
   - Не знаю, помощь это или кража. Мне сдается, я лишил тебя чего-то  очень
дорогого.
   - Если и так, будь уверен - я об этом не жалею.
   - Время покажет, священник.
   - Зови меня по имени - Дардалион.
   - А что, "священник" тебе уже не подходит?
   - Нет, не подходит. Понравилось бы тебе, если бы  я  стал  называть  тебя
убийцей?
   - Зови как хочешь. Моего отношения к самому себе это не изменит.
   - Я тебя обидел?
   - Нет.
   - Ты так и не спросил о том, как прошел мой поединок.
   - Нет, не спросил.
   - Тебе это безразлично?
   - Нет, Дардалион. Не знаю почему, но мне это не безразлично. Все  гораздо
проще. Смерть - мое ремесло, приятель. Ты здесь - стало быть, ты убил его, и
он меня больше не занимает. Худо то, что ты отрубил ему руки и ноги, - но  я
забуду это со временем, как забуду и тебя, когда благополучно доставлю вас к
Эгелю.
   - Я надеялся, что мы станем друзьями.
   - У меня нет друзей, и я в них не нуждаюсь.
   - И так было всегда?
   - Всегда - долгий срок. Я имел друзей до того, как стал Нездешним. Но  то
было в другой вселенной, священник.
   - Расскажи мне о себе.
   - С какой стати? Буди детей - впереди у нас длинный день.
   Нездешний оседлал лошадей и проехал на своем мерине  к  тому  месту,  где
подвесил оленя. Срезав с туши несколько полос,  он  убрал  их  в  полотняный
мешок на ужин, а остальное оставил на траве для волков. - Скажи,  олешка,  у
тебя были друзья? - спросил он, глядя в пустые серые глаза.
   На пути к пещере ему  вспомнились  дни  его  службы  в  Дрос-Пурдоле.  Он
считался подающим надежды молодым офицером -  любопытно  почему:  он  всегда
недолюбливал начальство, хотя дисциплину, правда, соблюдал.
   Тогда они с Гелланом были ближе, чем братья. Это проявлялось  во  всем  -
несли они караул или ходили к девкам. Геллан был славным, веселым товарищем,
Они становились соперниками  только  на  турнире  Серебряного  Меча.  Геллан
всегда побеждал - этот  парень  обладал  нечеловеческим  проворством.  Потом
Нездешний встретил в Медрас-Форде, городке к югу  от  Скельнского  перевала,
купеческую дочь Тану - и они с Гелланом расстались. Нездешний  влюбился,  не
успев  опомниться,  вышел  в  отставку,  поселился  в  деревне   и   занялся
хозяйством.
   Геллан был безутешен. "Ничего, - сказал он  при  расставании,  -  я  тоже
скоро последую за тобой. Что за жизнь мне теперь  будет  в  армии?  Сплошная
тоска".
   Хотел бы Нездешний знать, исполнил ли  Геллан  свое  намерение.  Стал  ли
земледельцем или купцом, или же погиб в одном  из  многочисленных  сражений,
проигранных дренаями?
   Если он и пал, то не иначе как нагромоздив  вокруг  себя  кучу  вражеских
тел, - его клинок язвил быстрее, чем змеиное жало.
   - Напрасно я ушел тогда, Геллан, - сказал Нездешний. - Ох напрасно.

***

   Геллан устал, и ему было жарко. Пот  стекал  по  затылку  под  кольчужный
наплечник, и спина чесалась невыносимо. Он снял свой черный шлем и  расчесал
пальцами волосы. Ветра не было, и он тихо выругался.
   Сорок миль от Скултика и сравнительной безопасности Эгелева  лагеря  -  а
кони уже утомились, и люди пали духом. Геллан поднял правую руку  со  сжатым
кулаком - сигнал взять лошадей под  уздцы.  Все  пятьдесят  всадников  молча
спешились.
   Сарвай поравнялся с Гелланом, и они вместе сошли с коней. Геллан  нацепил
шлем на луку седла, достал из-за пояса полотняный платок и утер лицо.
   - Вряд ли нам удастся найти уцелевшую деревню, - сказал он.
   Сарвай молча кивнул. Он служил под началом у Геллана уже полгода и  знал,
когда следует отвечать, а когда нет.
   С полчаса они шагали рядом, потом Геллан дал  сигнал  сделать  привал,  и
люди уселись на землю рядом со своими лошадьми.
   - Настроение у них неважное, - сказал командир.
   Сарвай кивнул.
   Геллан расстегнул свой  красный  плащ,  набросил  его  на  седло,  уперся
ладонями в спину и со стоном распрямил поясницу. Ему, как и  многим  высоким
людям, долгие часы в седле давались тяжело, и спина болела постоянно.
   - Слишком надолго я застрял в армии, Сарвай. Надо было уйти еще в прошлом
году. Сорок один год - слишком почтенный возраст для офицера Легиона.
   - Дуну Эстерику пятьдесят один, - заметил Сарвай.
   Геллан усмехнулся:
   - Если бы я ушел, ты занял бы мое место.
   - Вот уж посчастливилось бы мне! Армия разбита,  и  Легион  скитается  по
лесам. Увольте от такого счастья!
   Привал был сделан в небольшой вязовой роще, и Геллан  отошел  в  сторону.
Сарвай посмотрел ему вслед и тоже снял  шлем.  Его  темно-каштановые  волосы
сильно поредели, и лысина блестела от пота. Сарвай заботливо  прикрыл  плешь
оставшимися прядками и водрузил шлем на место. Он на пятнадцать  лет  моложе
Геллана,  а  выглядит  словно  старик.  При  этой  мысли  Сарвай  усмехнулся
собственному тщеславию и опять стянул шлем с головы.
   Он был коренаст и казался неуклюжим, когда не сидел в седле. Ему  удалось
остаться в Легионе в числе немногих выслужившихся офицеров  после  повальных
увольнений прошлой осени, когда  король  Ниаллад  решил  сделать  ставку  на
ополчение.  Тогда  в  отставку  отправили  десять  тысяч  солдат,   и   лишь
настойчивость Геллана спасла Сарвая.
   Теперь Ниаллада больше нет, а дренаи разбиты почти наголову.
   Сарвай не оплакивал покойного короля - тот был глупец... хуже глупца.
   - Снова он гуляет один? - Йонат  опустился  на  траву  рядом  с  Сарваем,
заложив руки под голову и вытянувшись во всю длину своего костлявого тела.
   - Ему надо подумать, - ответил Сарвай.
   - Ага. Пусть подумает, как провести нас через  надирские  земли.  Скултик
мне опостылел.
   - Не тебе одному. Но я не вижу никакой пользы в том, чтобы идти на север.
Вместо вагрийцев нам придется сражаться с надирами, только и всего.
   - Там у нас по крайней мере будет шанс. - Йонат почесал свою бороденку. -
Вот послушали бы они нас в прошлом году, не попали бы мы в такой переплет.
   - Но они не послушали, - устало бросил Сарвай.
   - Чертовы придворные! Псы прямо-таки окажут  нам  услугу,  если  перебьют
этих сукиных сынов. - Смотри не скажи этого при Геллане - он  потерял  много
друзей в Скодии и Дренане.
   - Мы тоже потеряли друзей! - рявкнул Йонат, -  и  нашим  потерям  еще  не
конец. Долго ли Эгель намерен держать нас в этом проклятом лесу?
   - Я не знаю, Йонат, и Геллан не  знает.  Сомневаюсь,  знает  ли  это  сам
Эгель.
   - Нам бы ударить на север, через  Гульготир,  и  прорваться  к  восточным
портам. Я не возражал бы остаться  в  Венгрии.  Там  всегда  тепло  и  полно
женщин. Мы могли бы наняться к кому-нибудь на службу.
   - Да, - согласился Сарвай, слишком усталый,  чтобы  спорить.  Он  не  мог
взять в толк, зачем Геллан поставил Йоната  командовать  четвертью  сотни  -
этот парень насквозь пропитан желчью.
   Однако он был прав - это и  бесило  Сарвая.  Когда  стало  известно,  что
Ниаллад намерен набирать армию из ополченцев,  весь  Легион  восстал  против
этого замысла. Все указывало  на  то,  что  вагрийцы  готовят  вторжение,  -
Ниаллад же уверял, что вагрийцы сами боятся сильной дренайской армии, а  его
решение обеспечит прочный мир и оживление в торговле.
   - Изжарить бы этого ублюдка на костре, - сказал Йонат.
   - О ком это ты?
   - О короле, да сгноят боги его душу! Говорят,  будто  его  убил  какой-то
наемник, - а его бы в цепях протащить через всю империю, чтобы видел, к чему
привела его глупость.
   - Он сделал это из лучших побуждений.
   - Как же, из лучших! Деньги он хотел сберечь за наш счет, вот что. Если и
есть что хорошее в этой войне, так  это  то,  что  всех  благородных  господ
перебьют до последнего.
   - Но ведь и Геллан тоже дворянин.
   - Ну и что?
   - Его ты тоже ненавидишь?
   - Он ничем не лучше остальных, - А я думал, он тебе нравится.
   - Что ж, офицер он неплохой... Мягковат, правда. Но в глубине души  и  он
смотрит на вас сверху вниз.
   - Никогда за ним этого не замечал.
   - А ты присмотрись повнимательнее. В рощу галопом влетел всадник, и  люди
схватились за мечи. Это был их разведчик, Капра. Геллан вышел к  нему  из-за
деревьев. - Ну, что там, на востоке?
   - Три сожженные  деревни,  командир.  Горстка  беженцев.  Видел  пехотную
колонну вагрийцев, тысячи две. Они стали лагерем около Остры, у реки.
   - Кавалерии не видно?
   - Нет, командир.
   - Йонат! - позвал Геллан.
   - Слушаю.
   - Пехоте должны будут подвезти припасы. Возьми двоих людей и  отправляйся
на разведку. Как увидишь обоз, тут же поворачивай обратно.
   - Будет исполнено, командир.
   - Ты, Капра, поешь, возьми свежего коня и поезжай  с  Йонатом.  Мы  будем
ждать вас тут.
   Сарвай улыбнулся. В предвкушении скорых действий Геллан преобразился - он
оживился, глаза у него заблестели, а голос стал звучать отрывисто и властно.
Он перестал сутулиться, а его обычная задумчивость пропала.
   Эгель послал их за провизией для укрытого в лесу войска, и  три  дня  они
провели в безуспешных поисках. Деревни уничтожались под корень, все съестное
враг забирал себе или жег. Крупный скот угоняли, овец же  травили  прямо  на
пастбищах.
   - Сарвай!
   - Слушаю.
   - Устрой загон для лошадей  и  разбей  отряд  на  пять  частей.  Там,  за
кустами, есть ложбина, где хватит места для трех костров - но  не  разводите
огня, пока северная звезда не загорится как следует. Ясно?
   - Так точно.
   - Четверых в караул, сменять каждые  четыре  часа.  Выбери  сам,  где  их
поставить.
   - Слушаюсь.
   Геллан разгладил свои черные усы и ухмыльнулся по-мальчишески.
   - Хорошо бы они везли солонину. Молись о солонине, Сарвай!
   - А заодно и о маленькой охране. Чтобы не больше десятка.
   Улыбка на лице Геллана померкла.
   - Навряд ли. Скорее всего их будет четверть сотни, а то и больше. Да  еще
погонщики. Ладно, об этом  будем  тревожиться,  когда  придет  время.  Пусть
ребята, пока отдыхают, проверят сабли, чтобы не пришлось идти в дело с тупым
оружием.
   - Слушаюсь. А вы сами не хотите отдохнуть?
   - Я не устал.
   - И все-таки отдых не помешает.
   - Ты хлопочешь обо мне, словно нянька. Ты не думай, я твою заботу ценю  -
но сейчас я чувствую себя отменно, даю слово. - Геллан улыбнулся, но  Сарвая
это не обмануло.
   Воины обрадовались отдыху, и с отъездом Йоната все  сразу  приободрились.
Сарвай и Геллан сидели  в  стороне,  беседуя  о  былом.  Сарвай  старательно
избегал всего, что могло бы напомнить Геллану о жене и детях,  и  говорил  в
основном о делах Легиона.
   - Можно спросить вас кое о чем? - сказал он вдруг. - Конечно, спрашивай.
   - Зачем вы сделали Йоната командиром?
   - Он способный малый, хотя пока сам этого не знает.
   - Он вас не любит.
   - Это не имеет значения. Вот увидишь - он еще проявит себя.
   - Он портит солдат, нагоняет на них хандру.
   - Я знаю, однако потерпи.
   - Он хочет, чтобы мы покинули Скултик и ушли на север.
   - Пусть его, Сарвай. Положись на меня.
   "На тебя-то я  полагаюсь,  -  подумал  Сарвай.  -  Ты  лучший  в  Легионе
фехтовальщик, справедливый и заботливый офицер и верный  друг.  Но  Йонат  -
настоящая змея, а ты слишком доверчив, чтобы разглядеть это. Дай ему срок, и
он развяжет мятеж, который, подобно  лесному  пожару,  охватит  шаткие  ряды
армии Эгеля".
   Ночью, когда Геллан  спал  завернувшись  в  плащ  в  стороне  от  костра,
привычные сны снова посетили его. Он проснулся в слезах,  глуша  раздирающие
грудь рыдания, встал и побрел прочь из лагеря.
   - Вот черт, - открыв глаза, прошептал Сарвай.

***

   Перед рассветом Сарвай поднялся и проверил посты. Шло самое трудное время
ночи: бывает, что человек с сумерек  до  полуночи  глаз  не  сомкнет,  а  на
следующую ночь не может дотянуть от полуночи до рассвета.  Сарвай  не  знал,
чем вызвано это явление, но  прекрасно  знал,  чем  оно  карается:  солдату,
уснувшему  на  посту,  давали  двадцать  плетей,  а  повторная   провинность
наказывалась смертью. Сарвай не желал, чтобы его людей вешали, и потому  сам
себя прозвал лунатиком.
   В эту ночь, бесшумно  прокравшись  через  лес,  он  нашел  всех  четверых
бодрствующими  и  удовлетворенно  вернулся  к  своим  одеялам,  где   застал
ожидающего его Геллана. Вид у командира был усталый, но глаза его блестели.
   - Вы так и не спали, - сказал Сарвай.
   - Нет. Я думал, как быть  с  обозом.  То,  что  нельзя  будет  взять,  мы
уничтожим: пусть вагрийцы тоже помучаются. Не понимаю, чего они  добиваются,
ведя войну таким образом. Если бы они не трогали сел, в припасах бы не  было
недостатка, они же своими убийствами и поджогами превращают землю в пустыню.
И это скоро обернется против них. Когда придет зима, они начнут  голодать  -
вот тогда-то, клянусь богами, мы им и покажем.
   - Как вы думаете, сколько повозок будет в обозе?
   - На две тысячи человек? Не меньше двадцати пяти.
   - Стало быть, если  возьмем  обоз  без  потерь,  у  нас  останется  около
двадцати человек  на  охрану,  а  до  Скултика  три  дня  пути  по  открытой
местности. Нам потребуется большая удача.
   - Ну уж хоть немного-то нам полагается.
   - На это не рассчитывайте. Я как-то проигрывал в кости десять дней кряду.
   - А на одиннадцатый день?
   - Снова проиграл. Вы же знаете, я никогда не выигрываю в кости.
   - Долги ты уж точно никогда не платишь. Ты до  сих  пор  должен  мне  три
монеты серебром. Поднимай ребят, Йонат скоро должен вернуться.
   Но Йонат  вернулся  в  лагерь  только  поздним  утром.  Геллан  вышел  им
навстречу, и Йонат, перекинув ногу через седло, соскочил наземь.
   - Ну, что скажешь?
   - Вы были правы, командир, - в трех часах езды к востоку движется обоз из
двадцати семи повозок. Но при нем пятьдесят человек конной  охраны,  и  двое
разведчиков скачут впереди.
   - Вас заметили?
   - Не думаю, - надменно уронил Йонат.
   - Расскажи мне, какие там места.
   - Есть только одно место, где их можно взять, но оттуда близко до Остры и
до пехоты. Дорога там вьется между двумя лесистыми холмами; с  обеих  сторон
есть где спрятаться, и  повозки  будут  ехать  медленно,  потому  что  тракт
грязный и крутой.
   - Как скоро мы можем туда добраться, чтобы успеть устроить засаду?
   - Часа за два, но времени в  запасе  у  нас  не  остается.  Возможно,  мы
прибудем как раз тогда, когда обоз уже покажется в дальнем конце ущелья.
   - Да, времени впритык, - согласился Сарвай, - особенно если  учесть,  что
впереди у них едут разведчики.
   Геллан понимал, что риск слишком велик,  но  Эгель  отчаянно  нуждался  в
провизии. Хуже всего было то, что времени на раздумья не оставалось совсем.
   - По коням! - скомандовал он.
   Скача во главе отряда на восток,  Геллан  проклинал  свою  натуру.  Перед
отъездом было бы очень полезно обратиться к солдатам с краткой,  но  сильной
речью, которая зажгла бы их кровь. Но он никогда не умел говорить с людьми и
знал, что солдаты считают его холодным  и  неприветливым.  Сейчас  ему  было
особенно не по себе оттого, что он ведет кого-то из них  на  смерть,  -  для
такой сумасбродной атаки лучше пригодился бы яркий,  неистовый  вояка  вроде
Карнака или Дундаса. Люди боготворят их,  молодых,  дерзких  и  не  ведающих
страха. Они постоянно водят свои сотни на  врага,  наносят  удар  и  тут  же
отходят: пусть знают вагрийцы, что с дренаями еще не покончено.
   На ветеранов вроде Геллана они смотрят свысока. "Может, они и  правы",  -
подумал Геллан, скача против бьющего в лицо ветра.
   Пора бы ему на покой. Он подумывал оставить армию этой осенью - но сейчас
дренайский офицер не может просто так уйти в отставку.
   Они добрались до места меньше чем за два часа, и Геллан подозвал  к  себе
младших офицеров. Двух  человек  из  числа  лучших  стрелков  послали  снять
разведчиков, и отряд разделился надвое:  одна  половина  засела  по  правую,
другая по левую сторону дороги. Правой половиной командовал  Геллан,  левую,
вопреки неодобрительному взгляду Сарвая, он поручил Йонату.
   Солдаты укрылись в лесу. Геллан закусил губу, и мысль его чертила бешеные
круги, ища изъян в задуманном. Он был уверен, что такой изъян  существует  и
виден всем, кроме него.
   На левой стороне Йонат присел за кустом, потирая затекшую  от  напряжения
шею. Рядом ждали наготове его люди с натянутыми луками и лежащими на тетивах
стрелами.
   Лучше бы Геллан назначил командиром Сарвая:
   Йонату было не по себе от свалившейся на него ответственности.
   - Где же они? - прошипел солдат слева.
   - Спокойно, - неожиданно  для  себя  произнес  Йонат.  -  Никуда  они  не
денутся. Они придут, мы перебьем их - всех  до  единого!  Будут  знать,  как
вторгаться в дренайские земли.
   Он улыбнулся солдату, увидел ответную  усмешку,  и  ему  полегчало.  План
Геллана хорош - командир хоть и сухарь, а мозги у него  работают.  Послушать
его, так это самый  обыкновенный  маневр  -  недаром  Геллан  принадлежит  к
воинскому сословию, будь он проклят. Он-то небось  родился  не  от  батрака,
который славился тем, что здорово пляшет во хмелю. Йонат подавил вспыхнувший
гнев - в ущелье уже скрипели первые повозки.
   - Теперь тихо! - прошептал он. - Без приказа не стрелять. Передай дальше:
шкуру сдеру заживо с того, кто нарушит приказ!
   Во главе  обоза  ехали  шестеро  всадников  в  черных  рогатых  шлемах  с
опущенными забралами