ря.
   - Так идем туда. Я не хочу, чтобы какие-то решения принимались без меня.
   Шэнноу пошел впереди, ведя жеребца на поводу. Их заметил дозорный,  узнал
Скейса и быстро проводил через проем в ограде. К ним широким шагом  поспешил
Пастырь, и Шэнноу увидел, что лицо у него багровое, а глаза пылают гневом.
   - Какая-нибудь беда, Пастырь? - спросил он.
   - Не бывает пророк без чести, разве что в краю своем, -  яростно  объявил
Пастырь. - А где остальные?
   - Все убиты, - ответил  Скейс.  -  Но  что  происходит?  Пастырь  коротко
рассказал им о собрании и, как он выразился, его сатанинском результате.
   - Будь тут вы, все могло бы обернуться по-другому, - сказал он Шэнноу, но
Иерусалимец не ответил, а повел жеребца к коновязи,  расседлал  и  несколько
минут чистил его шерсть. Потом задал ему зерна, позволил напиться из  озера,
после чего привязал и пошел через лагерь в поисках Бет Мак-Адам. Она  сидела
у костра возле своего фургона с Джозией Брумом и Нои. Тут же, завернувшись в
одеяла, спали ее дети.
   - Можно мне посидеть с вами? - спросил Взыскующий Иерусалима.
   Бет подвинулась, освобождая ему место рядом с собой, а Брум тут же встал.
   - Благодарю вас, Бет, за приятную беседу. Но теперь я вас оставлю.
   - Зачем торопиться, Джозия, куда здесь можно пойти?
   - Я, пожалуй, попробую уснуть. - Он кивнул Шэнноу и удалился.
   - Он меня не  терпит,  -  сказал  Шэнноу,  принимая  из  рук  Бет  кружку
баркеровки.
   - Что так, то так. Но вы слышали, что произошло?
   - Да. Как вы, Нои?
   Корабельный мастер пожал плечами:
   - Хорошо, Шэнноу. Но ваш Пастырь удручен.  Он  верит,  что  я  приспешник
какого-то дьявола. Мне жаль его. Ему приходится очень тяжело, и все-таки  он
творит чудеса, объединяя людей. Хороший  вождь,  но,  подобно  всем  вождям,
убежден, что прав всегда он, и только он.
   Из западного леса донесся треск выстрелов - более чем в  миле  от  озера.
Шэнноу встал и обозрел открытую равнину, но ничего  не  увидел,  а  выстрелы
оборвались.
   Снова сев, он допил кружку.
   - Мне кажется, я знаю, как я могу попасть домой, - сказал Нои. - В  Храме
Эда было внутреннее святилище, где раз в году старейшины исцеляли болящих. У
них были Сипстрасси. Если конец наступил внезапно, возможно, хранившиеся там
Камни еще целы.
   - Отличная мысль,  -  сказал  Шэнноу.  -  Я  как  раз  направляюсь  туда.
Поезжайте со мной.
   - А что вы намерены делать там? - спросила Бет.
   - Говорят - Пастырь и не только он, - что это город,  где  черная  царица
властвует над чудовищными зверями. Я пойду к ней, расскажу  про  рептилий  и
нападении на город.
   - Но ведь она исчадие зла, - возразила Бет. - Вас убьют.
   - Кто может это утверждать? - сказал Шэнноу,  -  Пастырь  никогда  ее  не
видел. Никто уже много лет не бывал За Стеной.  Я  верю  только  собственным
глазам, Бет Мак-Адам.
   - Но тот зверь в городе? Этот полулев. Вы же его видели. Ничего  страшнее
не придумаешь!
   - Я встретил такого же полульва, когда был в беде, Бет.  Он  исцелил  мои
раны и выходил меня. Он рассказывал мне о Черной Госпоже.  Он  говорил,  что
она - наставница и помогает людям Льва, Медведя и Волка. Я не  полагаюсь  на
слухи. Я не выношу суждений.
   - Но если вы ошибаетесь...
   - Будет то, что будет.
   - Я отправлюсь с вами, Шэнноу, - сказал Нои. - Мне необходим Камень.  Мне
необходимо вернуться домой. Мой мир на краю гибели, и я должен быть там.
   Шэнноу кивнул:
   - Погуляем у озера. Нам надо многое обсудить.
   Они неторопливо направились к озеру и сели у воды.
   - Когда мы беседовали на холмах, - сказал Шэнноу, -  вы  говорили  мне  о
царе и творимом им  зле.  Но  не  назвали  его  имени.  Скажите,  его  зовут
Пендаррик?
   - Да. Царь царей. Но что за важность в его имени?
   - Этому человеку я обязан жизнью. Он дважды меня спасал, Три  года  назад
он явился мне во сне и показал свой меч, объяснив, что если я увижу этот меч
наяву и у меня будет в нем нужда, я должен протянуть руку, и он станет моим.
Сражаясь с Саренто в пещере Материнского Камня, я увидел  изображение  этого
меча на алтаре. Я протянул руку, и клинок оказался в  ней.  А  позже,  когда
океан затопил пещеру и я уже умирал, передо мной возникло лицо Пендаррика, и
он вывел меня в безопасное место.
   - Ничего не понимаю, Шэнноу. Что вы пытаетесь мне втолковать?
   - Я у него в долгу. И не могу выступить против него. Нои  поднял  плоский
камешек и пустил его прыгать по воде.
   - Прежде Пендаррик был хорошим царем. Даже великим. Но к нему пришли сыны
Велиала и показали ему силу Сипстрасси, накормленного кровью. Он  изменился,
Шэнноу. Зло овладело им. Я видел,  как  тела  детей  с  перерезанным  горлом
волокли  за  ноги  с  алтарей  Молоха-Велиала.  Я  видел  сотни  безжалостно
зарезанных молодых женщин.
   - Вы, но не я. Хотя я знаю, что вы говорите правду. Ведь Пендаррик сказал
мне, что был царем, погубившим мир. И мир падет, что бы я ни делал - или  не
делал.
   Нои пустил по воде второй камешек.
   - Я строю корабли, Шэнноу. Придаю необходимую форму килям.  Я  работаю  с
деревом. Все на своем месте и в положенном порядке. Нельзя начать с палубы и
прибавлять к ней борта и днище. То же и  с  Пендарриком.  Вы  и  я  -  слуги
Творца, а Он тоже верит в порядок. Он сотворил Вселенную, солнца  и  луны  и
звезды. Потом мир. Потом морских животных. И, наконец, Он поместил на  землю
человека. Все по порядку.
   - Но при чем тут Пендаррик?
   - Очень при чем. Он изменил порядок Вселенной, Атлантида погибла, Шэнноу.
Погибла двенадцать тысяч лет назад. И все же  она  здесь,  ее  солнце  сияет
рядом с нынешним. Дух Пендаррика, который спас вас, пока еще не  существует.
Царь там - еще не  он.  Вы  понимаете?  Правитель,  служитель  зла,  который
пытается завоевать миры, превосходящие  воображение,  еще  не  встречался  с
вами. Только после гибели Атлантиды он появится в вашей жизни. А  потому  вы
ничем ему не обязаны. И вот что еще, Шэнноу. Вы уже выступали  против  него,
и, быть может, теперь он знает про вас. Быть может, потому он и  явился  вам
три года назад. Он уже знал вас, хотя вы о нем ничего не знали.
   - Мой ум - точно котенок, который гоняется за  своим  хвостом,  -  сказал
Шэнноу с улыбкой, - хотя, мне кажется, я понимаю. Но даже  и  так,  я  прямо
против него не выступлю.
   - Возможно, вы будете вынуждены, - сказал Нои. - Если два корабля связаны
друг с другом в бурю и один получает пробоину, что происходит со вторым?
   - Не знаю. Оба пойдут ко дну?
   - Вот именно. Так подумайте вот о чем, мой друг.  Пендаррик  связал  наши
два мира. Есть  врата,  ведущие  в  прошлое.  Что  произойдет,  когда  океан
вздыбится?
   Шэнноу вздрогнул и посмотрел на звезды.
   - В Балакрисе, - сказал он, - у меня было видение. Я увидел, как огромная
волна катилась к городу. Я  видел,  как  она  бушевала.  Это  было  страшное
зрелище. Вы думаете, что она ворвется через врата?
   - А что ее остановит?
   Они помолчали. Потом Шэнноу вынул  из  кармана  золотую  монету,  которую
нашел в пещере Шэр-рана. Он вгляделся в изображение на одной ее стороне.
   - Что это? - спросил Нои.
   - Меч Божий, - прошептал Шэнноу.

***

   Бык натянул поводья и прислушался к внезапно  раздавшимся  выстрелам.  Он
следил за Кинжалами с почтительного расстояния, видел, как  они,  добравшись
до нижней опушки леса, скрылись среди  деревьев,  и  разгадал  их  намерение
обойти лагерь и напасть под покровом темноты. Он  как  раз  думал  повернуть
назад и предостеречь Пастыря, когда тишину разорвали выстрелы. Он  оглянулся
на дальний лагерь, на мерцающие костры. Вернуться сейчас? Но  ведь  сообщить
ему почти нечего. Он вытащил пистолет, проверил, как он  заряжен,  а  затем,
держа пистолет наготове, направил лошадь в лес.
   Он  медленно  ехал  по  оленьей  тропе,   часто   останавливаясь,   чтобы
прислушаться. Под ночным ветром ветки над его головой шуршали и постукивали,
но время от времени ветер стихал, и тогда Быку  казалось,  будто  он  слышит
звериный рев. У него вспотел лоб.
   Он стащил шляпу с головы и утер лицо рукавом  рубахи.  "Никак  ты  в  уме
помутился, малый!" - сказал он себе, слегка ударив  кобылку  каблуками.  Она
была сложена, как выносливый горный пони, и короткие расстояния пробегала  с
большой резвостью, но теперь  она  прижимала  уши  и  шла  неохотно,  словно
запахи, приносимые ночным ветром,  ее  пугали.  Ветер  совсем  стих,  и  Бык
услышал впереди жуткое рычание. Он  натянул  поводья  и  вновь  подумал,  не
повернуть ли назад, однако  спешился,  обмотал  поводьями  сук  и  прокрался
вперед.
   Он раздвинул  ветки  большого  куста,  и  перед  ним  предстало  кровавое
зрелище. Поляну за кустом усеивали трупы  рептилий,  и  их  рвали  на  куски
гигантские медведи. На середине поляны блеснули  золотые  волосы  -  и  труп
женщины Шаразад был утащен в лесной мрак.  Он  быстро  пересчитал  медведей.
Великанов тут было свыше сорока, и повсюду вокруг него слышалось  урчание  и
рычание. Он попятился, взводя курок. Внезапно рядом с ним вздыбился мохнатый
гигант. Бык перекатился через плечо и  всадил  пулю  в  нависавшую  над  ним
разинутую пасть, но массивная когтистая лапа опустилась, вбивая его в землю.
Он тяжело ударился о камень, но сумел выстрелить еще раз. Из  пасти  хлынула
кровь, и все-таки зверь нагнулся  над  ним.  Из  кустов  выскочил  Сзшарк  с
зазубренным кинжалом в руке, прыгнул на спину медведя и вонзил ему кинжал  в
правый глаз. Под треск ломающихся веток зверь рухнул. Бык вскочил и  побежал
к своей лошадке. Сзшарк бежал  рядом.  Вспрыгнув  в  седло,  Бык  высвободил
поводья. Повсюду вокруг  хрустели  кусты,  проламываемые  огромными  тушами.
Сзшарк зашипел и поднял кинжал. Инстинктивно Бык протянул к нему руку.
   -  Нам  лучше  поскорее  выбраться  отсюда,  -  крикнул  он,  и   Сзшарк,
ухватившись за его запястье, вскочил в седло позади него. Лошадка  помчалась
по оленьей тропе, словно ей подожгли хвост. Они выехали на опушку и  галопом
помчались все дальше от леса.
   - Много хорошшших сссхваток, - сказал Сзшарк. - много душшш.
   Бык натянул  поводья  и  оглянулся.  Медведи  остановились  на  опушке  и
смотрели им вслед. Он дал кобылке передохнуть, а потом направил ее  шагом  к
лагерю.
   - Уж не знаю, как тебя встретят, Сзшарк, - сказал он. -  Как  бы  Пастырь
тебя в масле заживо не сварил! - Сзшарк ничего не ответил.  Его  треугольная
голова легла на плечо Быка. - Ты меня слышишь?
   Ни  ответа,  ни  движения.  Бык  выругался  и  поехал  дальше.   Дозорные
пропустили его и лишь тогда заметили, кого он везет. Весть  облетела  лагерь
быстрее степного пожара. Бык  слез  с  седла  и  извернулся,  чтобы  поймать
падающее тело Сзшарка. Он положил" рептилию на траву и увидел  жуткую  рану,
которую оставили на чешуйчатом плече грозные когти. Кровь стекала на  землю.
Золотистые глаза Сзшарка открылись.
   - Много душшш, - прошипел он, замигал и посмотрел на склоненные  над  ним
лица. Его глаза затуманились, чешуйчатая рука протянулась и схватила Быка за
локоть.
   - Вырежи мое сссердце, -  сказал  Сзшарк.  -  Ты...  -  Золотистые  глаза
закрылись.
   - Зачем ты привез сюда этого демона? - спросил Пастырь.
   Бык выпрямился.
   - Они все убиты, Пастырь, благодарение Богу. А это Сзшарк. Он спас меня в
лесу. Там звери - дьявольски большие - десять футов  высотой,  а  то  и  все
двенадцать. Они уничтожили рептилий. Женщина тоже убита.
   - Значит, мы можем  вернуться  в  Долину  Паломника!  -  воскликнула  Бет
Мак-Адам. - Вот это чудо так чудо!
   - Нет, - сказал Пастырь. - Как вы не понимаете? Мы  приведены  сюда,  как
дети Израиля. Но наш труд еще впереди. Надо уничтожить  Великую  Блудницу  и
освободить Меч Божий. Вот тогда Бог истинно благословит нас, волк и  ягненок
будут пастись вместе, и лев, как вол, будет есть солому. Как вы не видите?
   - С меня хватит сражений! - объявила Бет. - Завтра  я  вернусь  домой.  -
Раздались одобрительные возгласы. - Послушайте, Пастырь, вы нас спасли,  что
и говорить. Если бы не вы, нас бы всех перебили. Я благодарна вам - и это не
пустые слова. Вы всегда будете желанным гостем в моем доме. Но я возвращаюсь
туда. Домой! Про эту вашу Блудницу я ничего не  знаю,  и  мне  нет  дела  до
какого-то там меча.
   - Что же, я отправлюсь один, - сказал Пастырь. - Я не  сверну  с  Божьего
пути!
   Он направился к коновязи и оседлал лошадь. К нему подошел Шэнноу.
   - Сначала удостоверьтесь, что путь - Божий, Пастырь, а уж потом  следуйте
ему.
   - Мне ниспослан Дар, Шэнноу. Ничего плохого со мной не случится. А вы  не
поедете со мной? Вы ведь Божий человек.
   - У меня другие планы, Пастырь. Будьте осторожны.
   - Моя судьба неотделима от Меча, Шэнноу. Я это  знаю.  Он  заполняет  мои
мысли, он укрепляет мое сердце.
   - Да будет с вами Бог, Пастырь.
   - Да будет воля Его, - ответил Пастырь, садясь в седло.

28

   Араксис отодвинул листы с вычислениями и уставился на полуденное  солнце.
Его томил страх. Когда Пендаррик в первый раз призвал его в зимний дворец  в
Балакрисе, ему было уже четыреста  двадцать  семь  лет,  и  болезнь  грозила
вот-вот унести его в могилу. И Сипстрасси изменил его  жизнь.  Царь  исцелил
его, вернул ему давно забытую юность.  Однако  с  тех  пор  появилось  много
астрологов, и семнадцать из них были преданы смерти, потому что  не  угодили
царю. Не то чтобы Пендаррик не желал слушать про зловещие  предзнаменования,
но он требовал от астрологов точности в предсказаниях. Однако, как знают все
посвященные, постижение воли Судеб - не наука, а искусство. И теперь Араксис
оказался в той же ловушке, в какую попадали многие его  предшественники.  Он
вздохнул и встал, собирая листы пергамента.
   В стене возникла дверь, и он вошел в нее, держа голову высоко,  расправив
худые плечи.
   - Ну? - спросил царь. Араксис разложил листы на столе перед Пендарриком.
   - Звезды сдвинулись, государь... а вернее, сдвинулся  мир…  Очень  трудно
установить, как это произошло. Некоторые из моих собратьев полагают, что мир
-  который,  как  Нам  известно,  обращается  вокруг  солнца  -   постепенно
сместился. Сам я склонен считать, что какая-то  катастрофа  изменила  наклон
земной оси. Мы истощили два  Камня,  пытаясь  найти  истину.  Но  точно  нам
удалось установить лишь то, что область,  которую  ты  показал  нам,  прежде
находилась под океаном.
   - Тебе известны пророчества этого Нои-Хазизатры? - спросил царь.
   - Да, государь. И я много думал, прежде чем прийти к тебе с этим выводом.
   - Он говорит, что Земля опрокинется из-за творимого мною зла.  Ты  хочешь
сказать, что соглашаешься с его богохульством?
   - Величайший, я не сановник и не философ, а лишь изучаю Звездную Магию. И
на заданный тобой вопрос я могу ответить  одно:  согласно  всем  вычислениям
Атлантида тысячи  лет  покоилась  на  дне  океана.  Как  это  произойдет,  я
установить не могу. Но если  Нои-Хазизатра  прав,  случится  это  скоро.  Он
сказал, что конец года увидит гибель Атлантиды, а до  этого  срока  остается
шесть дней.
   - Жил ли когда-нибудь царь, более могущественный, чем я, Араксис?
   - Нет, государь. На протяжении всей истории такого не было.
   - И все-таки эта катастрофа мне неподвластна?
   - Кажется, так, государь. Мы видели будущий  город  Эд  и  нашу  Звездную
Башню в коросте морских раковин и окаменелого океанского ила.
   - Через три дня Серпьят введет свои легионы в тот мир. И тогда посмотрим,
можем ли мы учиться у будущего и изменять настоящее.
   - В  этом  одном  вопросе,  государь,  заключено  множество  их.  Будущее
поведает о том, что уже произошло. Но можем ли мы  изменить  случившееся?  В
открывшемся нам будущем катастрофа давно произошла. Если мы отвратим ее,  то
изменим будущее, и, следовательно, то, что мы видели, существовать не может.
Но мы же видели это.
   - Что ты посоветуешь?
   - Закрыть все врата и держать все Материнские Камни города наготове, если
земная ось начнет смещаться. Сосредоточить всю энергию  Сипстрасси  на  том,
чтобы удерживать мир в равновесии.
   - Весь мир? Это полностью истощит имеющуюся у нас энергию. А что  мы  без
Сипстрасси? Всего лишь люди... люди, которые одряхлеют и умрут. Должен  быть
другой выход. Я подожду доклада Серпьята.
   - А Шаразад, государь?
   - Мертва... убита собственной глупостью.  Будем  надеяться,  что  это  не
знамение. Что показывают мои звезды?
   Араксис откашлялся.
   - Я не могу сказать ничего,  сверх  того,  что  уже  очевидно,  государь.
Сейчас время  великой  неустойчивости,  чреватой  грозной  опасностью.  Есть
указания на путешествие, из которого нет возврата.
   - Ты говоришь о моей смерти? - загремел Царь, выхватывая инкрустированный
золотом кинжал, и прижал острие к горлу астролога.
   - Я не умру, - прошипел он. - Я останусь жить, и мой народ тоже.  В  мире
нет иного закона, кроме моего! Нет иного Бога, кроме Пендаррика!

***

   Клем Стейнер сел на постели  в  глубине  фургона  и  надел  рубаху.  Швы,
стягивавшие рану на груди, ныли, а нога словно онемела, однако дело  шло  на
поправку. Медленно одевшись, он взобрался на козлы. Бет запрягла быков,  но,
увидев его, бросила возиться с постромками и в бешенстве закричала:
   - Дьявол! Ты даже дурнее, чем кажешься. Лезь обратно и  ложись!  Попробуй
только сорвать швы! Новых я накладывать не буду!
   Сэмюэль захихикал, и Стейнер улыбнулся белобрысому мальчугану.
   - Ее легко разозлить, верно? - подмигнул  Сэмюэль,  стрельнув  глазами  в
сторону матери.
   - Ну да, как хочешь, - сказала Бет. - А если уж тебе  приспичило  встать,
так помоги Мэри с завтраком. Мы отправляемся через час.
   Когда раненый начал неуклюже и осторожно слезать с козел, подошел Шэнноу.
Наконец, добравшись до земли, Клем совсем  ослабел  и  уцепился  за  тормоз,
чтобы отдышаться. Шэнноу взял его под руку и довел до костра.
   - Всегда на месте, если надо меня спасать, а, Шэнноу? Ты для  меня  скоро
станешь как мать родная.
   - Меня удивляет, что ты еще жив, Стейнер. Выходит,  ты  покрепче,  чем  я
думал.
   Клем сумел улыбнуться, а потом откинулся на спину. Шэнноу сел рядом.
   - Надеюсь, ты освободился от желания убить меня?
   - Да уж! - ответил Стейнер. - Это же было бы верхом неучтивости. А что за
шум был ночью?
   - Все рептилии перебиты. Подробности можешь  узнать  от  своего  приятеля
Быка.
   Дозорный испустил  предупреждающий  крик,  и,  оставив  Стейнера,  Шэнноу
побежал к ограде. По открытой равнине  к  лагерю  медленно  двигалась  сотня
медведей. Дозорный прицелился, но Шэнноу крикнул  "не  стрелять!",  и  он  с
неохотой опустил ружье. Звери были  гигантских  размеров.  Массивные  плечи,
безволосые морды. Их руки выглядели  непропорционально  длинными  и  свисали
почти до самой земли. Почти все время они шли на задних ногах, но  время  от
времени опускались на четвереньки. Шэнноу перелез через ограду  и  пошел  им
навстречу.
   - Ты свихнулся? - крикнул Скейс ему вслед, но Шэнноу махнул рукой,  чтобы
он замолчал, и продолжал неторопливо идти вперед. Потом остановился, заложив
руки за пояс.
   Вблизи звери чем-то напомнили ему Шэр-рана, Хотя туловища были медвежьими
и горбатыми, морды еще хранили сходство с человеческими лицами.
   - Я Шэнноу, - сказал он.
   Звери остановились и сели на землю, не спуская с него глаз.  Один,  самый
крупный среди них, встал на  четвереньки  и  направился  к  нему.  У  Шэнноу
зачесались руки схватить пистолеты... но он не  шевельнулся.  Зверь  подошел
почти вплотную к нему, встал на задние лапы, а когтистые руки взметнулись  у
самых его глаз и опустились ему на плечи. Оголенная морда почти касалась его
лица.
   - Шэ-нноу? - сказал он.
   - Да. Это мое имя. Вы убили наших врагов, и мы благодарны вам.
   Коготь коснулся щеки Шэнноу, огромная голова качнулась.
   - Не врагов, Шэ-нноу. Всадник увез одного к вам в лагерь.
   - Он мертв, - сказал Шэнноу.
   - Что вам надо на землях деенков?
   - Нас загнали сюда репти