его осенило.
   Старые ставни протекали, и вода попадала  на  соседние  полки,  портя
лежащие там рукописи. Нездешний с Кашпиром перенесли  часть  свитков  на
стол. Один из этих свитков он и просматривал от нечего делать  тогда,  в
грозу. Ближняя к окну часть полки до сих пор пустовала. Нездешний прошел
в маленький кабинет  Кашпира.  Там  книги  и  свитки  валялись  повсюду,
погребая  под  собой  обитый  кожей  письменный   стол.   Кашпир,   этот
удивительный ум, совершенно не умел соблюдать порядок.
   Нездешний обошел вокруг стола и сел, припоминая, что же  вызвало  его
интерес в тот грозовой день. Один из  свитков  повествовал  о  гигантах,
созданный путем соединения человека и зверя. Двадцать  лет  назад  такие
твари, насланные надирским шаманом, гнались за самим Нездешним.
   Просматривая свитки один за другим, он складывал их на  пол  у  своих
ног. Через некоторое время ему попался пожелтевший пергамент, который он
сразу узнал. Чернила кое-где совсем выцвели, и  часть  свитка  покрывала
плесень.  Остальное  Кашпир  пропитал  защитным  раствором  собственного
изобретения. Нездешний унес пергамент в  главное  помещение,  подошел  к
окну и при свете солнца стал читать:

   От   былой   славы   Куан-Хадора   остались   лишь    голые    руины,
свидетельствующие о тщете человеческой гордыни. Ни следа не осталось  от
богов-царей, ни тени от Воинов Тумана. История этого города  исчезла  из
мира, а с нею и повести о героях и злодеях  Куан-Хадора.  Остались  лишь
противоречивые устные предания, в сильно искаженном виде  рассказывающие
о существах из огня и льда и о воинах  со  светящимися  мечами,  которые
боролись с демонами-зверолюдьми.
   Посетив руины города, можно  понять,  откуда  взялись  эти  предания.
Рухнувшие статуи имеют волчьи головы и человеческие тела. Есть там также
остатки огромных арок, построенных с непонятной целью. Одна такая  арка,
названная историком Вентакулусом Хадорской Причудой, целиком изваяна  из
гранитного  утеса.  Это  любопытнейшее  строение,   осмотрев   его,   вы
убедитесь, что иероглифы на внутренней стороне арки уходят в скалу,  как
будто камень наслоился на них сверху, словно мох.
   Я скопировал  многие  из  этих  иероглифов,  и  мои  ученые  собратья
потратили долгие годы, пытаясь расшифровать их. Полного успеха нам  пока
не удалось достичь. Очевидно лишь, что  мест,  подобных  Куан-Худору,  в
древнем мире больше не было.  Такой  архитектуры  и  таких  произведений
искусства нигде больше не встречается. Его камни черны от огня, и  можно
предположить, что город погиб от пожара, происшедшего,  возможно,  из-за
войны   между   соседними    государствами.    Куан-Хадорские    находки
немногочисленны, хотя у  короля  Симилли  хранится  серебряное  зеркало,
которое  никогда  не  тускнеет,  и  он  утверждает,  что  оно  взято  из
Куан-Хадора.

   Далее следовало описание разрушенного города. Нездешний пропустил эту
ученую материю и снова начал читать со следующего места.

   Как это  всегда  бывает  при  падении  древней  цивилизации,  легенды
утверждают, что Куан-Хадор был основан на Зле.  Кочевники,  обитающие  в
окрестностях прежнего Куан-Хадора, рассказывают о человеческих жертвах и
вызывании демонов.  Нет  сомнений,  что  магия  в  городе  действительно
процветала. По статуям и тем иероглифам, которые  нам  частично  удалось
расшифровать,  я  заключаю,  что  в  Куан-Хадоре  действительно  владели
искусством смешения живых существ. Вполне возможно, что нынешние примеры
этого гнусного чародейства - у надиров и  других  варварских  народов  -
есть наследие Куан-Хадора.
   Я записал несколько преднаий, относящихся к  падению  Куан-Хадора.  В
самой распространенной версии говорится о возвращении сияющих  мечей.  У
кочевых  варниев,  дальних   родичей   чиадзе,   шаманы   на   ежегодных
празднествах произносят пространнее вирши,  первая  и  последняя  строфа
которых звучат так:

   Воины из глины
   В кромешной спят ночи,
   И на века угасли
   Их светлые мечи.
   Лишь в некий день урочный,
   Назначенный судьбой,
   Они проснутся, чтобы
   Пойти в последний бой.

   Более полный перевод можно найти в приложении 5. По  мнению  историка
Вентакулуса, это поэтическая версия мифа о  воскресении  павших  героев,
весьма распространенного у воинственных народностей.

   Положив свиток на полку, где тот и должен был  находиться,  Нездешний
вышел из библиотеки и скоро оказался на центральной террасе  у  бального
зала. Кисуму, ожидающий его там, стоял у балюстрады и смотрел на  залив.
Нездешнего он встретил низким поклоном, и тот ответил ему тем же.
   - Мне мало что удалось найти, - сказал Нездешний. - Только рассказ  о
древнем городе, который некогда правил этой  страной.  Похоже,  что  его
разрушили воины с сияющими мечами.
   - Город демонов.
   - Как будто так.
   - Теперь они возвращаются.
   - Ну, это уже фантазии. Город погиб три тысячи лет назад,  а  свитку,
который я читал, около тысячи. Одного нападения на проезжего купца мало,
чтобы меня убедить.
   - Я тоже прочел один свиток, - сказал Кисуму. - В  нем  сказано,  что
кочевники избегают этих  руин,  ибо,  согласно  их  легендам,  некоторые
демоны уцелели и ушли через Врата, ведущие  в  иной  мир,  с  намерением
когда-нибудь вернуться.
   - Этого опять-таки недостаточно.
   - Возможно. Но когда я вижу, что птицы летят  на  юг,  то  знаю,  что
скоро зима. Пусть даже мне на глаза  попалась  всего  одна  стая,  Серый
Человек.
   -  Допустим,  что  ты  прав  и  демоны  Куан-Хадора  возвращаются,  -
улыбнулся Нездешний. - Что дальше?
   - Ничего. Я раджни и буду сражаться с ними.
   - Мадзе Чау говорит, что ты веришь, будто твой меч привел тебя сюда.
   - Это не вера, Серый Человек, - это уверенность. И  теперь,  когда  я
здесь, я знаю, что не ошибся. Сколько от этих руин до твоего дворца?
   - Меньше дня езды.
   - Ты дашь мне коня?
   - Я сам провожу тебя туда.

***

   В жизни Ю-ю существовало  одно  бесспорное  правило:  за  несколькими
фунтами невезения неизменно следует хотя бы один золотник удачи, который
обычно падает тебе прямо на голову. Его  мать  всегда  говорила:  "Когда
проходит императорский парад, сборщиков навоза далеко искать не надо".
   Белокурая Норда покинула его постель лишь несколько мгновений  назад,
и он давно уже не был  так  счастлив,  несмотря  на  замечание,  которое
услышал от нее. "Ты не на скачках", - шепнула она ему во время  объятий,
и он, приостановившись, повторил: "На скачках?" -  "Не  спеши  так.  Нас
никто не торопит".
   Если бы Нашда, увечный бог всех тружеников, явился в  тот  миг  перед
Ю-ю и предложил ему бессмертие, слова Норды все  равно  были  бы  слаще.
Мало того, что красивая женщина  лежит  под  ним,  обхватив  его  своими
золотистыми  ногами,  мало  того,  что  за  дверью  не   стоит   очередь
нетерпеливых землекопов, орущих, чтобы он поторопился, так это  чудесное
создание, похоже, и денег с него не потребует! Хорошо бы так,  поскольку
денег у Ю-ю не было. А  теперь  она  к  тому  же  говорит,  что  спешить
некуда... в раю и то не бывает такого блаженства.
   Он внял ее совету и открыл для себя много новых радостей, а  также  и
препон. Целовать женщину, у  которой  все  зубы  целы,  оказалось  очень
приятно - приятнее даже, чем отсутствие  у  кровати  песочных  часов,  в
которых время бежит слишком быстро.
   Если в жизни и было что-то лучшее, Ю-ю об этом не знал.
   Первое указание на то, что платить нужно за всякое  удовольствие,  он
получил после ее ухода. Надев свою грубошерстную рубаху, он почувствовал
боль - Норда сильно расцарапала ему спину и к тому же куснула за ухо.  В
тот миг это было очень мило, но теперь давало о себе знать.
   Тем не менее Ю-ю вышел из комнаты, весело насвистывая, - и столкнулся
с тремя стражниками Серого Человека.
   Один из них, крепкий парень с крутыми золотыми  кудрями,  смотрел  на
него злобно.
   - Ты что себе возомнил, свинья  косоглазая,  -  что  можешь  вот  так
запросто валять наших женщин?
   В деревне, где рос Ю-ю, был храм Истока, и многие дети посещали школу
при нем. Не то чтобы кому-то хотелось учить язык круглоглазых, но монахи
кормили два раза в день - ради  этого  и  поучиться  стоило.  Ю-ю  тогда
схватывал все  на  лету,  но  теперь  за  недостатком  практики  немного
затруднялся переводить сложные  предложения.  По-видимому,  он  совершил
какую-то оплошность, и теперь его обвиняют в краже одноглазой  свиньи  у
какой-то женщины. Курчавый смотрел на него  с  ненавистью,  прищур  двух
других тоже не сулил ничего доброго.
   - Так вот, сейчас ты получишь небольшой урок, -  сказал  курчавый.  -
После него ты усвоишь, что  ложиться  можно  только  со  своей  породой.
Понял, желтая образина?
   Ю-ю, впервые слышавший об  украденной  свинье,  очень  хорошо  понял,
какой урок они собираются ему преподать.
   - Понял или нет?
   Ненависть  на  лице  курчавого   сменилась   недоумением,   а   затем
отсутствием всякого  выражения:  это  Ю-ю  заехал  кулаком  ему  в  нос.
Последовавшего за этим правого бокового курчавый уже не осознал и рухнул
на пол с хлещущей из ноздрей кровью. Вперед выскочил второй стражник, но
Ю-ю боднул его в лицо и двинул коленом в пах. Тот издал сдавленный вопль
и привалился к противнику. Ю-ю отпихнул его и уложил левым в челюсть.
   - Ты тоже даешь уроки? - спросил он последнего стражника.
   Тот старательно затряс головой.
   - Я не хотел идти. Это не я придумал.
   - Я свиней не краду, - сказал Ю-ю и  пошел  прочь  по  коридору.  Его
хорошее настроение улетучилось. Во дворце десятки стражников, и когда за
ним придут опять, их будет больше. В лучшем случае его здорово побьют.
   Ю-ю и раньше не раз били - тычки и пинки сыпались  на  него  со  всех
сторон. Последняя трепка, около года тому назад, чуть его  не  доконала.
Ему сломали левую руку в трех местах и несколько ребер, одно из  которых
проткнуло легкое. Он провалялся  несколько  месяцев  и  сильно  голодал,
поскольку работать не мог - приходилось выпрашивать  рис  в  приюте  для
бедных. В конце концов он отправился обратно в  храм  Истока.  Некоторые
монахи еще помнили его и встретили очень радушно.  Там  он  и  кормился,
пока кости не  срослись.  Поправившись,  он  вернулся  назад  и  отыскал
поодиночке всех восьмерых своих обидчиков. Он побил их  всех,  а  самого
трудного оставил напоследок. Ши Да имел рост шесть с половиной  футов  и
здоров был, как бык. Это он своими  пинками  переломал  Ю-ю  ребра.  Ю-ю
долго думал, как бы вызвать его на бой. Сделать вызов  требовала  честь,
но надо было выбрать подходящее время.
   Ю-ю подошел к нему  сзади  в  таверне  Чонга  и  треснул  по  затылку
железной палкой. Ши Да покачнулся, и Ю-ю стукнул его еще два раза. Когда
же тот, оглушенный, хлопнулся на колени, Ю-ю произнес освященные обычаем
слова: "Вызываю тебя на поединок. Согласен ли ты драться со мной?"
   Гигант пробормотал что-то нечленораздельное.
   "Я понимаю это так, что ты согласен", - сказал Ю-ю и двинул его ногой
в челюсть. Ши Да рухнул на пол, но снова приподнялся на колени, а потом,
как ни странно, и на ноги встал. Ю-ю в панике бросил  железную  палку  и
бросился на врага, молотя его по лицу. Ши Да нанес только один  ответный
удар, а потом снова повалился.
   Ю-ю от облегчения проявил великодушие и пнул упавшего всего несколько
раз. Это была ошибка. Надо было забить его до смерти. Очухавшись, Ши  Да
дал понять, что вырежет сердце у Ю-ю из груди и скормит его собакам.
   Услышав об этом, Ю-ю как раз и решил  уйти  в  горы,  чтобы  попытать
разбойничьей жизни.
   Теперь, на чужбине, он снова нажил себе врагов, сам не  зная  почему.
Повторив про себя сказанную курчавым фразу, Ю-ю понял, что  тот  обозвал
его косоглазой свиньей  и  вся  каша  заварилась  из-за  того,  что  Ю-ю
переспал с белокурой красоткой. Ю-ю не мог взять в толк,  почему  разрез
его  глаз  или  бронзовый  цвет  кожи  препятствует  его   сношениям   с
кайдорскими женщинами. И еще загадка: почему он должен  ложиться  только
со своей породой? Он девять лет пробыл землекопом и ни разу не  встретил
другого землекопа, который вызвал бы у него хоть какое-то желание.
   Кроме разве что Пан Чжиан.
   Она была единственной известной ему женщиной-землекопом,  здоровенной
бабищей с  огромными  руками  и  круглым  плоским  лицом  с  несколькими
подбородками, два из которых украшали большие парные бородавки.  Однажды
вечером, напившись до одурения и оставшись без гроша, Ю-ю  предложил  ей
свою любовь.
   "Скажи мне что-нибудь приятное, и я подумаю",  -  ответила  она.  Ю-ю
долго всматривался в нее мутным взором, ища хоть  какие-нибудь  признаки
женственности. "У тебя уши  красивые",  -  сказал  он  наконец.  "Ладно,
сойдет", - засмеялась Пан Чжиан, и они занялись любовью в канаве.
   Два дня спустя ее выгнали за то, что  она  поругалась  с  десятником.
Спор продолжался недолго. Он сказал  ей,  что  у  коровы  задница  и  то
меньше, а она сломала ему челюсть.
   Ю-ю, поднимаясь на верхний этаж  дворца,  вспоминал  ее  с  теплотой.
Любить ее было все равно что елозить по спине у бегемота, но это занятие
имело свою прелесть, притом он открыл в Пан Чжиан  нерастраченный  запас
нежности. Она делилась с ним своими надеждами и мечтами. В ту ночь  веял
легкий ароматный бриз и светила яркая охотничья луна. Пан  Чжиан  хотела
поселиться у Большой реки и плести из тростника шляпы и корзины. Руки  у
нее были как лопаты, и Ю-ю не мог себе представить, как  она  собирается
делать ими столь тонкую работу, однако промолчал.
   "И еще я заведу собачку, - сказала она. - Маленькую такую, беленькую,
как у судьи". - "Такие очень дорого стоят", - заметил Ю-ю. -  "Зато  они
красивые". - В голосе Пан Чжиан звучала грусть, и ее лицо при свете луны
вдруг перестало казаться Ю-ю безобразным. "У тебя уже когда-нибудь  была
собака?" - спросил он. - "Была, дворняжка. Ласковая такая, всюду за мной
бегала. И глаза большие такие, черные". - "А теперь она где? Умерла?"  -
"Да. Помнишь ту голодную зиму четыре года назад?"
   Ю-ю помнил. Тысячи человек умерли тогда от голода.
   "Мне пришлось ее съесть",  -  сказала  Пан  Чжиан.  Ю-ю  сочувственно
кивнул.  -  "Ну  и  как  она,  вкусная  оказалась?"  -  "Ничего,  только
жестковата  малость.  -  Пан  Чжиан  подняла  свою  ножищу,   обутую   в
отороченный мехом сапог. - Это ее. - Она погладила мех. - Я их сшила  на
память о ней".
   Ю-ю улыбался, вспоминая об этом. С женщинами всегда  так.  Какими  бы
грубыми  они  ни  казались  на  вид,  в   каждой   непременно   отыщется
сентиментальная струнка.
   У парадных дверей  он  увидел  выходящих  наружу  Серого  Человека  с
Кисуму, догнал их и спросил:
   - Мы собираемся на прогулку?
   - Верхом ездить умеешь? - осведомился Серый Человек.
   - Я великий наездник, - сообщил Ю-ю.
   - Ты хоть раз пробовал? - вмешался Кисуму.
   - Нет.
   Серый Человек засмеялся, но без всякой издевки.
   - У меня есть серая кобыла, известная своим кротким нравом. Она  тебя
научит держаться в седле.
   - А куда мы поедем? - поинтересовался Ю-ю.
   - Охотиться на демонов, - ответил Кисуму.
   - Теперь мой день полон, - сказал Ю-ю.

***

   Они ехали несколько часов. Поначалу  Ю-ю  чувствовал  себя  удобно  в
глубоком седле и наслаждался тем, что сидит так высоко  над  землей.  Но
потом начались разные пригорки да буераки, и лошади прибавили ходу.  Ю-ю
стало немилосердно подкидывать. Серый Человек  спешился  и  наладил  ему
стремена, сказав, что они коротковаты.
   - К рыси  не  так  просто  приспособиться,  -  сказал  он,  -  но  ты
научишься.
   Наука давалась Ю-ю нелегко - за два часа он отбил себе всю задницу.
   Вместо того чтобы ехать прямо к руинам, Серый Человек  выбрал  дорогу
по гребню гряды холмов над Эйденской равниной. Отсюда были видны  давние
границы Куан-Хадора и углубления, оставшиеся на  месте  могучих  некогда
стен. Можно было различить даже очертания улиц, вдоль  которых  тянулись
развалины домов. На востоке, где к  городу  примыкали  гранитные  скалы,
стояли остатки двух круглых башен. Одна, казалось, взорвалась изнутри, и
огромные камни раскидало на двести футов вокруг.
   Руины, занимая очень много места, тянулись до самого горизонта.
   - Громадный был город, - сказал Кисуму. - Никогда не видел таких.
   - Население Куан-Хадора, по мнению  некоторых  историков,  составляло
более двухсот тысяч человек, - заметил Серый Человек.
   - Что же с ними случилось? - спросил Ю-ю, догнав их.
   - Этого никто  не  знает,  -  ответил  Серый  Человек.  -  На  многих
развалинах видны следы пожара, поэтому город скорее всего пал  во  время
войны.
   Кисуму  наполовину  обнажил  меч.  Сталь  сверкнула  на  солнце,   не
обнаруживая голубого сияния, которым светилась при нападении демонов.
   - Теперь у него мирный вид, - сказал Ю-ю.
   Серый Человек направил своего мышастого коня вниз по  склону.  Лошади
осторожно ставили копыта, спускаясь по  зыбкой  осыпи.  Ю-ю,  ехавший  в
хвосте, вспотел и расстегнул медную пряжку  своего  волчьего  полушубка,
собираясь перекинуть его  через  седло.  Но  волчья  шкура,  мелькнув  в
воздухе, испугала кобылу - та взвилась, сиганула с тропы на крутой склон
и заскользила вниз, присев на задние ноги.
   - Голову, голову ей задери! - крикнул Серый Человек.
   Ю-ю  сделал  что  мог,  но   лошадь   продолжала   нестись   вниз   с
головокружительной скоростью. Ей удалось наконец восстановить равновесие
на скользкой осыпи, и она пустилась вскачь. Ю-ю,  сидя  на  ней  в  туче
пыли, держался, как клещ. Дважды она чуть было его не скинула. Он бросил
поводья и вцепился в луку седла.
   Кобыла  стала  сбавлять  ход  и  наконец  остановилась.  Ноги  у  нее
тряслись, из ноздрей валил пар. Ю-ю  осторожно  потрепал  ее  по  шее  и
подобрал поводья. Когда пыль осела, он увидел, что они уже спустились на
равнину. Серый Человек и Кисуму все еще  съезжали  вниз.  Сердце  у  Ю-ю
колотилось, голова шла кругом.
   Серый Человек подъехал к нему несколько минут спустя.
   - Сойди-ка, пусть кобыла отдохнет, - сказал он. Ю-ю попытался слезть,
и у него вырвался стон.
   - Не могу. Ноги не слушаются. Они точно прилипли к седлу.
   - Ты перетрудил мускулы ляжек. У новичков  обычно  так  и  бывает.  -
Серый Человек спешился и встал рядом с Ю-ю. - Вались, я тебя поймаю.
   Ю-ю, снова испустив стон, накренился влево. Серый Человек взял его за
руку и стащил с седла. На ровной земле Ю-ю  полегчало,  но  ходить  было
трудно. Потирая больные места, он ухмыльнулся Серому Человеку:
   - Это ее мой кожух напугал.
   - Ей-то ничего не будет, а вот у  тебя,  должно  быть,  день  выдался
удачный. Если бы она упала вместе  с  тобой,  седло  разорвало  бы  тебе
селезенку.
   К ним подъехал Кисуму с полушубком Ю-ю.
   - Видел, как я скакал? - спросил его Ю-ю.
   - Впечатляющее зрелище, - кивнул раджни. Он  слез  с  седла  и  снова
вытащил свой меч. Сталь как сталь - ни намека на неземное сияние.
   - Может, они ушли, - с надеждой предположил Ю-ю.
   - Увидим, - сказал Кисуму.
   Привязав лошадей, Серый Человек и  раджни  пошли  исследовать  руины.
Ю-ю, у которого жутко болели ноги, забрел в развалины какого-то большого
дома и сел у обвалившейся стены. Было жарко,  и  бурные  события  дня  -
любовь, драка и бешеная скачка по склону - исчерпали его силы. Он зевнул
и поглядел вокруг, ища  остальных.  Серый  Человек  к  востоку  от  него
взбирался на груду щебня. Кисуму не было видно.
   Ю-ю, отстегнув пояс с  мечом,  улегся  в  тени,  положил  под  голову
свернутый полушубок и задремал.
   Разбудил его Кисуму, перелезший через низкую стену.  Ю-ю  с  каким-то
ошарашенным видом встал, огляделся и спросил:
   - Где он?
   - Серый Человек проехал дальше на восток, чтобы осмотреть лес.
   - Да нет, не он. Человек в золотых одеждах. - Ю-ю подошел к  стене  и
посмотрел на равнину.
   - Тебе приснилось, - сказал Кисуму.
   - Да, наверное, так и есть. Он задавал мне в