зиться за нее с Джунгир-ханом. Таков надирский  обычай
- хан не смог бы ему отказать. Тогда мы избежали бы войны.
   - Я сам могу вызвать его, - сказал Киалл.  Глаза  Танаки  наполнились
страхом.
   - И не думай даже! Я видела, как ты дерешься  -  ты  и  вполовину  не
столь искусен, как Джунгир. Он порубит тебя на куски.
   - Но могу же я нанести удачный удар, - настаивал Киалл.
   - Удача в твоих поединках не играет  никакой  роли.  Выбрось  это  из
головы!
   Киалл задержался в дверях.
   - Знаешь ли ты, что я тебя люблю?
   - Знаю.
   Он поднялся на стену к Салиде, Гарокасу и Чиен-Цу. Шаман  по-прежнему
сидел рядом с бесчувственным телом Чареоса.
   - Думается мне, его сердце уже отказало, - сказал Га-рокас.
   - Он уже немолод, -  отозвался  Салида,  -  но  будем  надеяться,  он
выдюжит.
   Надиры зашевелились и начали седлать лошадей. Салида взглянул на небо
- данный им срок истекал.
   Всадник влетел в западные ворота  и  соскочил  со  взмыленного  коня.
Подбежав к Салиде,  гонец  вручил  ему  пергаментный  свиток  с  печатью
регента, оттиснутой в зеленом  воске.  Саяида  отошел  в  сторону,  снял
боевые перчатки и вскрыл  письмо.  Громко  потянув  носом,  он  медленно
прочел его, снова свернул и сунул за пояс.
   Потом натянул перчатки и вернулся к остальным.
   Надиры двинулись вперед с Джунгир-ханом во  главе.  Они  остановились
под самой стеной, и хан спросил, подняв голову:
   - Получил ты свой ответ, капитан Салида?
   - Получил, великий хан. Мне приказано удерживать эту крепость  именем
готирского народа и не допускать сюда никаких иноземных войск.
   - Это война, - сказал Джунгир, обнажая меч.
   - Подождите! - вскричал Киалл. - Могу ли  я  сказать  слово,  великий
хан?
   - Кто ты такой, мальчик?
   - Я Киалл. Равенна была моей женщиной, ее украли из моей деревни.  Мы
были женихом  и  невестой.  Я  вызываю  тебя,  чтобы  решить  ее  судьбу
поединком.
   Джунгир  откинулся  в  седле,  пристально  глядя  на  Киалла  темными
глазами.
   - Ты хочешь сразиться со мной сам?
   - Это мое право, и у надиров так заведено.
   Джунгир покосился на своих людей. Они все знали этот  обычай,  и  хан
чувствовал, что смелость юноши им по душе.
   - Что будет, когда я одержу победу, кроме того, что  я  получу  назад
мою женщину?
   - Я могу отвечать только за Равенну, великий хан.
   - Хорошо. Спускайся сюда, и  мы  сразимся.  И  я  обешаю  убить  тебя
быстро, ибо ты следовал за своей женщиной, как подобает мужчине.
   Надиры одобрительно загудели.  Киалл  спустился  во  двор.  Аста-хан,
слышавший все, подскочил к нему и схватил его за руку.
   - Чего тебе? - спросил Киалл, стараясь освободиться.
   - Послушай меня, дуралей, - тебе нет нужды умирать! Я помогу  тебе  в
бою, если ты мне доверишься.
   - Я не желаю никаких колдовских штучек.
   - Их и не будет. Повтори только за мной то, что я скажу, - вот и все.
   - Что я должен повторить? - пожал плечами Киалл.
   - Одни заветные слова, которые обеспечат тебе помощь друга.  Доверься
мне, Киалл. Разве ты не видишь, что я на  твоей  стороне?  Я  борюсь  за
жизнь Чареоса - разве это ничего не значит? Я твой друг.
   - Скажи свои слова.
   Аста-хан закрыл глаза и произнес нараспев:

   Мы надиры,
   Вечно юные,
   Кровью писаны,
   Сталью пытаны,
   Победители.

   Киалл повторил за ним.
   - Что это значит?
   - Жизнь, - прошептал холодный голос в его мозгу,  и  Киалл  испуганно
вздрогнул. - Не бойся, - продолжал голос  Тенаки-хана.  -  Я  тот  воин,
который помог тебе в битве с демонами, и теперь я снова помогу тебе. Мне
нужно, чтобы ты успокоился и позволил мне вернуться  к  жизни  -  совсем
ненадолго. Это все, что я прошу у тебя в обмен на свою помощь.
   Киалл чувствовал, как некая сила словно распирает его изнутри.
   - Уступи, Киалл. Позволь мне спасти твоих друзей.
   - Это мой поединок, - слабо заспорил юноша.
   -  Джунгир-хан  отравил  меня  -  отравил  родного  отца.  Ты  должен
позволить мне осуществить мою месть.
   - Я... Я не знаю.
   - Доверься  мне.  Уступи.  -  И  Киалл  сдался,  чувствуя,  как  сила
Тенаки-хана вливается в его жилы. Их памяти слились,  и  Киалл  вспомнил
трепет бесчисленных битв, увидел  падение  неприступного  Дрос-Дельноха,
познал великую любовь, которую питал хан к полулюдице Рении. Более  того
- он ощутил в себе уверенность прирожденного  воина.  Он  хотел  шагнуть
вперед, но к ужасу своему понял, что члены  больше  не  повинуются  ему.
Руки простерлись в стороны, легкие наполнились воздухом.
   - Ох, - произнес другой его голосом, - как это славно - снова дышать!
   Тенака-хан двинулся к воротам, и тут из караульной выбежала Танаки.
   - Киалл! - закричала она, бросаясь ему на шею. - Прошу тебя, не ходи!
   Тенака поцеловал ее в лоб.
   - Я вернусь, - сказал он. - Джунгир меня не одолеет.
   - Еще как одолеет. Он у нас лучший боец после моего отца.  Никому  не
под силу побить его - кроме разве что Чареоса.
   - Ты любила своего отца? - спросил он.
   - Ты же знаешь, что да. Больше всех на свете.
   - А меня любишь? - Киалл, заточенный в собственном теле,  с  трепетом
ждал ответа.
   - Да, - просто ответила она. - Я твоя, Киалл, - отныне и навсегда.
   - Твой отец тоже любил тебя. Ты  была  даром,  который  оставила  ему
Рения. Следи за боем со стены и ничего не бойся. Киалл вернется к  тебе.
Я обещаю, Наки.
   Он отодвинул засов и вышел за ворота. Танаки  оцепенела.  Киалл  стал
совсем другой - и он назвал ее ласковым именем,  которое  она  носила  в
детстве.
   - Что ты с ним сделал? - напустилась она на Аста-хана.  Старик  молча
отвернулся от нее к Чареосу. Мастер Меча открыл глаза.
   - Я сдержал свое слово, - прошептал ему Аста. - Сдержишь ли ты свое?
   - Сдержу. Что у вас слышно?
   - Киалл вышел на поединок с Джунгир-ханом.
   - Исток всемогущий, нет! - простонал Чареос. - Помогите мне подняться
на стену.
   Маленький жилистый шаман поставил Чареоса на ноги и  чуть  ли  не  на
себе поволок вверх по ступенькам.
   В долине  Тенака-хан  уверенно  вышел  навстречу  сыну.  Джунгир  был
вооружен роскошно украшенной  саблей,  подаренной  ему  Чиен-Цу.  Тенака
обнажил свою, испытал ее на равновесие и отшвырнул  прочь.  Пройдя  мимо
удивленного Джунгира,  он  остановился  перед  старым  воином  на  серой
лошади.
   - Мне сказали, что ты Субодай, самый старый друг Тенаки-хана.
   Старик угрюмо кивнул.
   - Не одолжишь ли ты  мне  один  из  коротких  мечей,  которые  Тенака
подарил тебе в вашу последнюю встречу?
   Старик  окинул  взглядом  Киалла  -  его   осанку,   наклон   головы,
внимательный серый взгляд, - вздрогнул, вынул  меч  и  молча  подал  его
юноше рукоятью вперед.
   Тенака дважды взмахнул мечом в воздухе и вернулся к Джунгир-хану.
   - Готов ли хан к бою?
   Джунгир сделал молниеносный выпад. Тенака отразил его  и  придвинулся
ближе.
   - Ты думал, яд остановит меня, сынок? - шепотом спросил он.
   Джунгир побелел и снова ринулся в атаку. Но клинок Тенаки каждый  раз
отбрасывал его назад. Когда они в пылу боя отошли подальше от  зрителей,
Джунгир нанес рубящий удар. Тенака отбил его и подошел еще ближе.
   - Аста перенес мои кости сюда, но я по-прежнему чувствую вкус яда  из
твоей чаши.
   - Замолчи! - завизжал Джунгир.
   Тенака, прыгнув вперед, выбил меч из его руки, и клинок упал в десяти
шагах от них.
   - Подними, - приказал Тенака.
   Джунгир схватил меч и бросился вперед, забыв  о  защите.  Тенака,  не
успев опомниться, безотчетно вонзил меч в грудь сына. Джунгир обмяк.
   - Я любил тебя, отец,  -  сказал  он,  -  а  ты  всегда  был  ко  мне
безразличен.
   Тенака со слезами на глазах подхватил сына и опустил на землю.
   - Ох, сынок! Я гордился тобой, но хотел, чтобы  ты  вырос  сильным  -
настоящим надиром. И чувства свои проявлял только с Танаки. Но  я  любил
тебя - и твоих братьев тоже. Джунгир... Джунгир!
   Но хан уже умер.
   Тенака стоял над ним, склонив  голову,  потом  вырвал  из  тела  меч,
отшвырнул его прочь и опустился рядом с сыном на колени.
   Старый Субодай подъехал к нему и спешился. Старик охромел, но это был
все тот же человек, которого Тенака-хан спас много лет назад.
   - Кто ты? - шепотом спросил старый воин. - Кто?!
   - Всего лишь человек,  -  ответил  Тенака,  глядя  на  крепость,  где
осталась его единственная дочь. Глупый мальчишка подарил ему жизнь, и он
использовал ее, чтобы убить последнего из своих сыновей. Притом  в  этот
миг он ясно понял, что не сможет отнять у дочери  ее  любовь.  Уж  лучше
умереть окончательно и отправиться  на  поиски  Джунгира.  -  Иди  сюда,
Киалл, - тихо позвал он.
   Киалл почувствовал, как сила, сковывающая его, уходит. Он потянулся и
сказал Субодаю:
   - Спасибо, что одолжил мне меч. Дух Тенаки-хана велел  мне  попросить
его у тебя.
   - На миг мне подумалось... - Надир потряс головой. -  Ладно,  пустое.
Возвращайся в свою крепость - скоро ты все равно умрешь.
   - Субодай! - крикнул Аста-хан со стены.
   - Чего тебе, колдун?
   - У хана родился сын!
   - Это правда? - спросил Субодай у Киалла свистящим шепотом.
   - Да. Он родился ночью.
   - Сейчас я вынесу его, - сказал Аста. - Погодите нападать.
   Киалл пошел обратно в крепость. Двое солдат открыли ему калитку. Аста
направился в караульную, но Чареос остановил его.
   - Подожди. Я сам вынесу тебе дитя.
   Чареос вошел к Равенне. Она кормила грудью одного мальчика, а  другой
спал. Чареос сел рядом с ней.
   - Не знаю, как и сказать тебе об  этом,  но  я,  чтобы  предотвратить
войну, пообещал, что один из твоих сыновей  станет  ханом.  Теперь  меня
поймали на слове.
   Она, видя страдание в его глазах, протянула ему руку.
   - Один из них все  равно  стал  бы  ханом,  а  другого  убили  бы  по
надирскому обычаю. Пусть Аста получит то, что хочет. Я выращу другого. -
Она отняла младенца от груди и нежно поцеловала. - Бери его, пока  я  не
передумала.
   - Я помогу тебе растить твоего сына, клянусь. - Он взял ребенка. -  А
теперь ни звука. Аста не должен знать, что их двое.
   Чареос вышел на солнце, и Аста бросился к нему, протягивая руки.
   - Вот он, новый великий хан, - восторженно произнес старик.
   Чареос отдал ему ребенка, и тот раскричался, но шаман пошептал что-то
ему на ушко. Дитя утихло и уснуло.
   - Я не исполнил то, что должен был исполнить, - сказал Аста, -  но  я
благодарен тебе, Мастер Меча.
   Чареос кивнул, и шаман вышел навстречу ожидающему войску.
   Вскоре надиры покинули долину. Чареос сел на припеке и  привалился  к
стене. К нему подошел Салида.
   - Никогда бы не поверил, что регент способен на такое геройство.
   - И правильно. - Салида вынул пергамент из-за пояса и бросил  Чареосу
на колени.
   Тот развернул eгo. Послание было кратким:

   Дайте Джунгир-хану все, что он просит.

   - Мне думается, мы выполнили приказ, верно? - сказал Салида.

Эпилог

   Киалл и Танаки не стали  ждать,  когда  их  обвенчают  по  готирскому
обычаю. Они порезали себе ладони, как заведено  у  надиров,  и  принесли
брачный обет при свидетелях, прямо в Бел-Азаре. Потом они уехали в степь
и сошли со страниц надирской истории.
   Чиен-Цу  и  Оши  вернулись  в  империю  Чиадзе,  где  посла  увенчали
гирляндами и пожаловали  ему  в  награду  плодородные,  известные  своей
красотой земли.
   Гарокас поехал с Салидой  в  Новый  Гульготир,  где  регент,  хоть  и
нехотя, наградил и повысил капитана.
   Семь лет спустя три  всадника  остановились  перед  первыми  воротами
Замка Тенаки.
   - Когда-то, сынок, - сказал Чареос, -  это  был  Дрос-Дельнох,  самая
неприступная Дренайская крепость. В те дни им  правил  Бронзовый  Князь.
Придет день, и этот титул будет твоим.
   Мальчик  посмотрел  лиловыми   глазами   на   шесть   высоких   стен,
перегораживающих перевал.
   - Я отберу его назад, - тихо сказал он.
   Чареос с улыбкой повернулся к своей жене Равенне.
   - Ты ни о чем не жалеешь? - спросил он.
   - Нет, - ответила она, взяв его за руку.
   Мальчик, оглянувшись в седле, посмотрел на север, в степь.
   В тысяче миль от них другой мальчик с лиловыми глазами  стоял,  глядя
на юг.
   - Куда ты смотришь? - спросил его Аста-хан.
   - Там враг, - шепотом ответил мальчик.