здалась, и высокий человек в черном  вышел  на  открытое  место  около
костра.
   Валтайя взглянула сверху в его ярко-голубые глаза. Его лицо  скрывала
маска из блестящей черной кожи.
   Неужто человек с такими красивыми глазами может быть палачом?
   - Кто ты? - спросил Малиф.
   Человек скинул с себя кожаный плащ и небрежно швырнул в толпу.
   - Ты вызывал бойца, так или нет?
   Малиф улыбнулся. Незнакомец был крепко сложен, но рядом  с  полулюдом
даже он казался недомерком. Нет, день определенно хорош!
   - Сними маску, чтобы мы могли видеть тебя! - потребовал Малиф.
   - В этом нет нужды, да и закон этого не предусматривает.
   - Что ж, хорошо. Спор решит рукопашная схватка без применения оружия.
   - Нет! - крикнула Валтайя. - Опомнитесь, сударь,  это  безумие.  Если
мне суждено умереть, пусть  я  умру  одна.  Я  уже  смирилась  со  своей
участью, а из-за вас мне будет еще тяжелее.
   Не слушая, неизвестный  достал  из-за  широкого  черного  пояса  пару
кожаных перчаток.
   - Дозволено ли мне надеть их? - спросил он.
   Малиф кивнул, и полулюд вышел вперед. Семи  футов  росту,  с  длинной
лисьей мордой, с кривыми когтями на руках. Он глухо зарычал  и  вздернул
губу, обнажив блестящие клыки.
   - Существуют ли правила для такого боя? - спросил незнакомец.
   - Нет, не существуют, - ответил Малиф.
   - Прекрасно! - И человек в маске со всего  размаху  треснул  зверя  в
челюсть.
   Один клык сломался, из пасти хлынула кровь. Прыгнув вперед, человек в
маске обрушил град ударов на голову полулюда.
   Но противник был не из слабых -  оправившись  от  замешательства,  он
взревел и кинулся на обидчика. Один взмах когтистой  лапы  -  и  человек
отскочил назад. Камзол его был  разодран,  на  груди  проступила  кровь.
Противники начали описывать круги. Полулюд атаковал - человек взвился  в
воздух и ударил сапогами ему в морду. Полулюд упал, и человек подбежал к
нему, намереваясь его пнуть. Еще один взмах когтистой лапы -  и  человек
повалился навзничь. Полулюд встал в полный рост  и  вдруг  пошатнулся  -
глаза закатились, язык вывалился из пасти. И тогда человек  бросился  на
него и что было сил принялся молотить по голове. Еще немного - и полулюд
рухнул в грязь посреди рыночной площади. Человек постоял над ним, тяжело
дыша, и обернулся к ошеломленному Малифу.
   - Освободите девушку! Бой окончен.
   - Это колдовство! - вскричал Малиф. - Ты колдун. Тебя сожгут вместе с
нею. Взять его!
   Толпа гневно взревела и подалась вперед.
   Ананаис с усмешкой вскочил на помост, Малиф попятился, схватившись за
меч. Удар - и Малиф слетел с эшафота. Стража бросилась бежать,  а  Муха,
взобравшись к столбу, перерезал кинжалом веревки.
   - Бежим! - прокричал он, схватив Валтайю за руку.  -  Надо  убираться
отсюда. Они сейчас вернутся.
   - Где мой плащ? - проревел Ананаис.
   - У меня, генерал, - крикнул бородач, старый солдат по виду.
   Ананаис накинул плащ на плечи, застегнул и вскинул руки,  призывая  к
молчанию.
   -  Когда  вас  спросят,  кто  освободил  девушку,  отвечайте:   бойцы
Тенаки-хана. Скажите им, что "Дракон" вернулся.
   - Сюда, скорее! - завопил Муха, увлекая Валтайю в узкий переулок.
   Ананаис легко спрыгнул с помоста и последовал  за  ними,  оглянувшись
еще раз на безжизненное  тело  Малифа  с  ненатурально  свернутой  шеей.
Должно быть, упал неудачно. Но если б он не убился, его бы прикончил яд.
Ананаис  осторожно  снял  перчатки,  нажал  на   потайную   пружину,   и
отравленные шипы на костяшках ушли внутрь. Он сунул перчатки за  пояс  и
устремился за двумя беглецами.
   С булыжной мостовой они нырнули в  боковую  дверь  какого-то  дома  и
оказались в полутемной харчевне; ставни были закрыты, стулья  поставлены
на столы. Муха с девушкой подошли к  стойке,  и  трактирщик,  низенький,
лысеющий толстяк, налил им вина в глиняные кружки. Тут из мрака выступил
Ананаис, и кувшин выпал из  дрожащих  пальцев  хозяина.  Муха  испуганно
обернулся.
   - А, это ты! Для человека твоего роста ты ходишь очень  тихо.  Все  в
порядке, Ларкас, - это он спас Валтайю.
   - Рад познакомиться с вами, - кивнул трактирщик. - Выпьете вина?
   - Охотно.
   - Мир сошел с ума, - сказал Ларкас. - Вы знаете,  в  те  первые  пять
лет, что я держал эту гостиницу, здесь не случилось ни одного  убийства.
У всех было хоть немного денег, и жить было весело. Мир сошел с  ума!  -
Он налил Ананаису, подлил себе и выпил единым духом.  -  Все  обезумели!
Ненавижу насилие. Я приехал сюда, чтобы пожить спокойно.  Тихий  городок
близ  Сентранской  равнины  -  чего,  казалось  бы,  лучшего  желать?  А
посмотрите, что творится здесь теперь. Звери разгуливают на двух  ногах.
Законов никто не понимает, не говоря  уж  о  том,  чтобы  исполнять  их.
Кругом доносчики, воры, убийцы. Стоит пустить ветер во время  исполнения
гимна - и тебя объявят изменником.
   Ананаис снял со стола стул, сел ко всем  спиной,  приподнял  маску  и
выпил. Валтайя подошла к нему - он отвернулся,  допил  вино  и  поправил
маску. Ладонь девушки легла на его руку.
   - Спасибо, что подарил мне жизнь.
   - Для меня это было удовольствием.
   - У тебя на лице шрамы?
   - Еще какие.
   - Но они зажили?
   - В основном да. Тот, что под правым глазом, то и  дело  открывается,
но ничего, жить с этим можно.
   - Я тебя полечу.
   - Не стоит.
   - Но мне хочется хоть что-то для тебя  сделать.  Не  бойся  -  мне  и
раньше доводилось видеть шрамы.
   - Не такие. Под  этой  маской  нет  лица.  А  ведь  когда-то  я  слыл
красавцем.
   - Ты и теперь красив.
   Его голубые глаза сверкнули, и он подался вперед, сжав кулак.
   - Не делай из меня дурака, женщина!
   - Я хотела только...
   - Я знаю, чего ты хотела - показать, какая ты добрая. Так вот, я ни в
чьей доброте не нуждаюсь. Ни в доброте, ни в понимании. Я был  красивым,
и мне это нравилось. Теперь я урод и научился жить с этим.
   - А теперь  послушай  меня,  -  спокойно  сказала  Валтайя,  опершись
локтями о стол. - Я хотела сказать, что внешность  для  меня  ничего  не
значит. Человека красят его дела, а не кожа, которую он носит поверх жил
и костей. Твой сегодняшний подвиг был прекрасен.
   Ананаис откинулся назад, сложив руки на широкой груди.
   - Я сожалею о том, что сказал. Прости меня. Она усмехнулась и  крепко
сжала ему руку.
   - Мне нечего прощать. Просто  мы  узнали  друг  друга  чуть  получше,
только и всего.
   - За что тебя хотели сжечь? - спросил он, кладя руку поверх ее руки и
наслаждаясь теплом ее пальцев.
   Она пожала плечами.
   - Я травница и знахарка - а еще я всегда говорю правду.
   - С подстрекательством и колдовством мне все ясно. А  как  же  насчет
воровства?
   - Однажды я позаимствовала лошадь. Расскажи лучше о себе.
   - Нечего рассказывать. Я воин, который ищет войны.
   - Ты из-за этого вернулся в Дренай?
   - Трудно сказать.
   - И у вас правда целая армия?
   - Как же - целых два человека. Но это только начало.
   - Что ж, в бодрости духа тебе не откажешь. Твой друг дерется  так  же
хорошо, как и ты?
   - Лучше. Это Тенака-хан.
   - Надирский князь? Хан Теней?
   - Я вижу, ты знаешь нашу историю.
   - Я выросла в Дрос-Дельнохе,  -  сказала  она,  пригубив  вино.  -  Я
думала, он погиб вместе со всем "Драконом".
   - Такие, как Тенака, так просто не погибают.
   - Тогда ты, должно быть, Ананаис? Золотой Воин?
   - Имел когда-то честь так называться.
   - О вас обоих ходят легенды. Вдвоем вы истребили двадцать  вагрийских
всадников в сотне миль к западу от Сузы. А потом окружили  и  уничтожили
большой отряд работорговцев близ Пурдола на востоке.
   - Всадников было не двадцать, а всего лишь семеро - и  одного  трясла
лихорадка. А работорговцев было вдвое меньше, чем нас.
   - А разве вы не освободили лентрийскую  принцессу  из  рук  надирских
кочевников, проехав ради этого сотни лиг на север?
   - Нет - и я в толк не возьму, откуда взялась эта легенда. Притом  все
это случилось еще до твоего рождения - откуда  ты  так  хорошо  об  этом
знаешь?
   - От Мухи - он замечательный рассказчик. Почему ты меня спас?
   - Что  за  вопрос?  Разве  я  не  проехал  сотни  лиг,  чтобы  спасти
лентрийскую принцессу?
   - Но я-то не принцесса.
   - Да и я не герой.
   - Ты схватился с полулюдом...
   - Да - но он был обречен после первого же  моего  удара.  У  меня  на
перчатках отравленные шипы.
   - Все равно, немногие отважились бы на такое.
   - Тенака убил бы его и без перчаток.  Быстротой  он  уступает  только
одному из всех известных мне воинов.
   - Кому же это?
   - Ты что, никогда не слышала о Декадо?

***

   Тенака развел костер и опустился на колени  около  спящей  Рении.  Ее
дыхание было ровным. Он нежно провел пальцем по ее щеке, потом взошел на
пригорок и посмотрел через холмы и долины на юг, туда,  где  только  что
взошедшее солнце осветило Скельнские горы.
   Леса, реки и широкие луга  таяли  в  голубой  дымке,  и  небо  словно
стремилось слиться с землей. На юго-западе вонзались в облака Скодийские
горы, горделивые и красные, как кровь.
   Тенака вздрогнул и запахнулся в плащ. Как прекрасна земля, не знающая
присутствия человека.
   Его мысли блуждали бесцельно, но образ Рении то и дело вставал  перед
его умственным взором.
   Любит ли он ее? Может ли любовь зародиться столь  быстро  -  или  это
только влечение одинокого мужчины к несчастному ребенку?
   Он нужен ей - но нужна ли ему она?
   Особенно теперь, когда предстоит такое.
   "Дурак, - сказал он себе, попытавшись представить жизнь  с  Ренией  в
своем вентрийском дворце. - Слишком поздно. Ты сжег за собой все мосты".
   Он сел на плоский камень и потер глаза.
   "И зачем я все это затеял?" - с горечью подумал он. Он не  сомневался
в том, что способен убить Цеску. Но чего он этим  достигнет?  Разве  мир
изменится со смертью одного деспота?
   Может, да, а может, и нет - отступать в любом случае поздно.
   - О чем ты думаешь? - спросила Рения,  присаживаясь  рядом  с  ним  и
обняв его за пояс. Он прикрыл ее своим плащом.
   - Так, грежу наяву. И любуюсь пейзажем.
   - Здесь красиво.
   - Да - особенно теперь.
   - Когда вернется твой друг?
   - Скоро.
   - Ты тревожишься о нем?
   - С чего ты взяла?
   - Я ведь слышала, как ты просил его быть осторожным.
   - Я всегда волнуюсь за Ананаиса.  Он  любит  порисоваться  и  слишком
полагается на свою силу. Он способен выйти против  целой  армии,  твердо
веря, что победит. А глядишь, и победит - если армия не слишком большая.
   - Он очень дорог тебе, да?
   - Я люблю его.
   - Мужчины, говоря это, обычно добавляют "как брата". А ты  -  нет.  И
это хорошо. Давно ты его знаешь?
   - С семнадцати лет. Я  поступил  в  "Дракон"  кадетом,  и  вскоре  мы
подружились.
   - Зачем он хотел сразиться с тобой?
   - На самом деле он этого не хотел. Но жизнь обошлась с ним сурово,  и
он винил в этом меня - по крайней мере отчасти. Когда-то давно он  хотел
свергнуть Цеску. И мог бы добиться успеха - но я ему помешал.
   - Такое нелегко простить.
   - Да, пожалуй, - оглядываясь назад, я это понимаю.
   - Ты по-прежнему намерен убить Цеску?
   - Да.
   - Даже если этим обречешь себя на смерть?
   - Даже тогда.
   - И куда  же  мы  теперь  отправимся?  В  Дренан  ?  Он  взял  ее  за
подбородок:
   - Ты еще не раздумала идти со мной?
   - Нет, конечно.
   - Пусть это себялюбиво, но я все-таки рад.
   Человеческий  крик  пронзил  тишину  раннего  утра,  и   стаи   птиц,
заголосив, снялись с деревьев. Тенака вскочил на ноги.
   - Это там!  -  крикнула  Рения,  указывая  на  северо-восток.  Тенака
обнажил меч, сверкнувший на солнце, и бросился бежать, а Рения за ним.
   Крики сопровождались теперь звериным рычанием, и Тенака замедлил бег.
   - Это полулюд, - сказал он, когда Рения его догнала.
   - Что же делать?
   - О черт! Подожди здесь.
   Преодолев  легкий  подъем,  Тенака  выбежал  на   небольшую   поляну,
окруженную заснеженными дубами. Посреди  поляны  под  деревом  скорчился
человек, окровавленный, с разодранной ногой. Над ним  высился  громадный
полулюд.
   Мгновение - и зверь  набросился  на  свою  жертву.  Тенака  закричал,
полулюд устремил на  него  взгляд  кроваво-красных  глаз.  Тенака  знал:
сейчас он смотрит в лицо смерти, - ни один  человек  не  смог  бы  выйти
живым из схватки с этим чудищем. Рения встала рядом, в руке  ее  сверкал
кинжал.
   - Назад! - рявкнул Тенака.
   - Что теперь? - как ни в чем не бывало спросила она.
   Зверь  выпрямился  во  весь  свой  девятифутовый  рост  и  растопырил
когтистые лапы. На какую-то долю он, видимо, был медведем.
   - Бегите! - закричал раненый. - Прошу вас, бегите!
   - Хороший совет, - сказала Рения.
   Тенака промолчал, и тогда зверь с леденящим  душу  ревом  кинулся  на
них. По всему лесу разнеслось эхо. Тенака пригнулся, не сводя  с  чудища
глаз.
   Тень зверя упала на него, и он бросился  вперед  с  надирским  боевым
кличем.
   Зверь исчез.
   Тенака рухнул в сугроб, выронил меч, перекатился, вскочил на  ноги  и
очутился перед раненым, который теперь стоял с улыбкой на лице. На  теле
его не было ран, а на одежде - крови.
   - Что за чертовщина?! - воскликнул Тенака.
   Человек замерцал и исчез. Тенака обернулся к  Рении  -  она  смотрела
прямо перед собой, широко раскрыв глаза.
   - Кто-то сыграл с нами шутку,  -  сказал  Тенака,  отряхивая  снег  с
камзола.
   - Но зачем?
   - Не знаю. Пошли отсюда - лес лишился своих чар.
   - Они были совсем как настоящие. Я уж подумала, что  нам  конец.  Что
это, призраки?
   - Кто их разберет? Так или иначе,  следов  они  не  оставили,  и  мне
недосуг разгадывать загадки.
   - Но ведь должна быть причина. Неужели все это устроили  только  ради
нас?
   Он пожал плечами, подал ей руку на крутом склоне, и они  вернулись  в
лагерь.

***

   В сорока милях от них в тесной комнате сидели четверо мужчин,  закрыв
глаза и соединив умы. Один за другим они открыли  глаза,  откинулись  на
спинки стульев и потянулись, словно очнувшись от глубокого сна. Их глава
- тот, который явился Тенаке на поляне, - встал, подошел к  стрельчатому
окну и посмотрел вниз, на луг.
   - Ну, что скажете? - не оглядываясь, спросил он. Трое  переглянулись,
и один из них, коренастый, с густой желтой бородой, ответил:
   - По меньшей мере он достоин.  Он  без  колебаний  бросился  тебе  на
помощь.
   - Так уж ли это важно? - спросил главный, по-прежнему глядя в окно.
   - По-моему, да.
   - Объясни почему, Аквас.
   - Стремясь к своей цели, он не утратил человеколюбия. Он готов скорее
рискнуть своей жизнью - даже лишиться ее, - нежели  бросить  человека  в
беде. Свет коснулся его.
   - Что скажешь ты, Балан?
   - Судить о нем слишком рано. Быть может, он действовал  под  влиянием
минуты, - ответил другой, выше и  стройнее  Акваса,  с  гривой  курчавых
темных волос.
   - Катан?
   Последний из четверых, худощавый, с узким  лицом  аскета  и  большими
грустными глазами, улыбнулся.
   - Будь моя воля, я сказал бы "да". Он  достоин.  Он  человек  Истока,
хотя и не знает об этом.
   - Значит, в главном мы согласны. Думаю,  пришло  время  поговорить  с
Декадо.
   - Не следует ли сначала убедиться окончательное, отец  настоятель?  -
спросил Балан.
   - Жизнь ни в чем не убеждает нас окончательно - кроме того,  что  все
мы смертны.

5

   Уже час  как  прозвучал  сигнал  к  тушению  огней  -  улицы  Дренана
опустели, затих огромный белый город.  Луна  в  своей  третьей  четверти
висела в ясном небе, и ее отражение осколками дробилось в омытых  дождем
булыжниках Столбовой улицы.
   Из тени высокого здания вышли шестеро.  На  них  были  надеты  черные
доспехи, и черные шлемы  скрывали  их  лица.  Быстро  и  целеустремленно
зашагали они ко дворцу, не глядя ни вправо, ни влево.
   Двое полулюдов с тяжелыми секирами  преградили  им  путь,  и  шестеро
остановились. Шесть пар глаз воззрились на полулюдов - и полулюды, взвыв
от боли, бросились бежать.
   Множество  взглядов  следило  за  шестерыми  из-за  ставен  и  плотно
задернутых занавесок - они ощущали эти взгляды  и  чувствовали,  как  по
мере узнавания любопытство сменяется страхом.
   Они шли молча и наконец  остановились  у  ворот.  Заскрежетал  засов,
распахнулись тяжелые створки,  часовые  склонили  головы,  и  шестеро  в
черных доспехах прошли  во  двор,  а  оттуда  -  в  освещенный  чадящими
факелами  коридор  с  многочисленной  стражей.  Завидев  шестерых,   все
отступали в сторону и отводили глаза. В торце коридора открылись двойные
двери из дуба и бронзы. Предводитель вскинул руку -  пятеро  повернулись
кругом и застыли у дверей, опустив руки в черных перчатках на выточенные
из черного дерева эфесы мечей.
   Предводитель вошел, подняв забрало.
   Как он и полагал, первый  министр  Цески  Ээртик  ждал  его  один  за
письменным столом. Министр поднял темные глаза с тяжелыми веками.
   - Добро пожаловать, Падакс, - сухо, с отзвуком металла произнес он.
   -  Приветствую  вас,  советник,  -  улыбнулся  Падакс  -  высокий,  с
квадратным лицом и глазами серыми, как зимнее небо. Несмотря  на  полные
чувственные губы, лицо его нельзя было назвать  привлекательным.  Что-то
странное таилось в его чертах, какой-то неуловимый изъян.
   - Император нуждается в ваших услугах. - Ээртик встал из-за  дубового
стола, прошелестев темным бархатным одеянием. Этот звук напомнил Падаксу
шелест змеи в сухой траве, и он снова улыбнулся.
   - Я всегда готов служить императору.
   - Он знает, Падакс, - и знает, что  вы  цените  его  щедрость.  Некий
человек замыслил против императора зло.  Нам  сообщили,  что  сейчас  он
где-то на севере. Император желает взять в плен или убить его.
   - Тенака-хан.
   - Так вы знаете? - изумленно раскрыл глаза Ээртик.
   - Как видите.
   - Можно спросить, откуда?
   - Нельзя.
   - Этот человек - угроза для империи, -  скрывая  раздражение,  сказал
Ээртик.
   - Можете считать его покойником, как только я отсюда выйду.  Известно
вам, что его сопровождает Ананаис?
   - Нет, неизвестно,  но  теперь,  когда  вы  сказали  об  этом,  тайна
прояснилась. Считалось, что Ананаис умер от ран.  То,  что  они  вместе,
представляет какое-то затруднение для вашего ордена?
   - Нет. Один, двое,  десяток,  сотня...  какая  разница?  Против  моих
храмовников им не устоять. Утром мы отправимся в путь.
   - Требуется ли от меня какая-либо помощь?
   - Да. Через два часа пришлите в Храм ребенка. Девочку  моложе  десяти
лет. Необходимо совершить  определенные  религиозные  обряды.  Я  должен
приобщиться к силе, что держит Вселенную.
   - Будет сделано.
   - Храмовые постройки обветшали. Я подумываю о том, чтобы  присмотреть
другой храм - побольше.
   - Император придерживается того же мнения.  К  вашему  возвращению  я
разработаю кое-какие планы.
   - Передайте мою благодарность властелину Цеске.
   - Непременно. Да будет ваш путь легок, а возвращение радостно.
   - На все воля Духа. - Падакс опустил забрало черного шлема.

***

   Настоятель стоял у  стрельчатого  окна  и  смотрел  на  висячий  сад.
Двадцать  восемь  братьев  преклонили  колена  перед  розовыми  кустами.
Несмотря на раннюю пору года, розы пышно цвели,  и  аромат  их  наполнял
воздух.
   Настоятель закрыл глаза, воспарил над телом, слетел в сад и опустился
около стройного Катана.
   Разум Катана раскрылся ему навстречу, и они вместе проникли в хрупкие
стебли и сосуды растения.
   Роза - красная роза - приветливо приняла их.
   Оставив Катана, он подключился к следующему брату. И так  -  ко  всем
двадцати восьми.
   Только роза Балана еще не расцвела - но бутоны  уже  набухли,  и  она
ненамного отставала от остальных.
   Он вернулся на башню, открыл глаза и глубоко вздохнул.  Провел  рукой
по вискам и перешел к южному окну - на той стороне располагался огород.
   Там, стоя на коленях в рыхлой земле, работал монах  в  грязном  буром
облачении. Настоятель спустился по винтовой лестнице, ступ