Кто?
   - Да Иерусалимец же! Уповаю на Бога, он выкарабкается.
   - А я уповаю на Бога, что мы выкарабкаемся, - сказал Фэрд  с  чувством  и
вдруг охнул:
   - Дьявол! Опять второе солнце!
   Сияние было слепящим, и Бык закрыл глаза ладонью. Он  ощутил  толчки  под
ногами.
   - Быстрей со Стены! - взревел он.
   Люди кинулись бежать, но тут земля содрогнулась, и они попадали с ног. По
Стене  зазмеились  трещины,  плиты  смещались,  рушились.   Поперек   долины
разверзся провал, и из него с ревом вырвался огненный столп.
   - У-ух ты! - прошептал Бык, когда в ноздри  ему  ударил  запах  серы.  Он
привстал на колени. Рухнул еще один большой кусок Стены, и  из  густой  тучи
пыли вышла высокая рептилия, вытянув вперед правую руку. Фэрд прицелился.
   - Погоди! - приказал Бык, встал, пошел навстречу твари  и  остановился  в
трех шагах перед ней.
   Чешуйчатый выдул пыль из ноздревых щелей и устремил на  Быка  пристальный
взгляд золотистых глаз.
   - Скажи, с чем пришел? - потребовал Бык, положив руку на пистолет.
   - Ссскажу. Это ссскверная война, человек. Много сссмерти. Нет сссмысссла.
   - Ее вы начали.
   - Да. Большшшая глупосссть. Мы  всссего  лишшшь  сссолдаты.  Понимаешшшь?
Ничего не решшшаем. Теперь Зззлатовлаесска велит: говорите. Мы говорим.
   - Что еще за Златовласка?
   - Шшшаразад. Вождь. Она говорит: отдайте нам человека Нои, и мы оссставим
вассс в покое.
   - А почему мы должны ей верить?
   - Я ей не верю, - отозвалась  рептилия.  -  Коварная  женщщщина.  Но  она
говорит: "Говори", и я говорю.
   - Ты говоришь, чтобы  я  не  доверял  вашей  начальнице?  -  в  изумлении
переспросил Бык. - Так какого дьявола вы вообще сюда заявились?
   - Мы руазззшшш-Па. Воины. Мы сссражаемссся хорошшшо. Мы лжем плохххо. Она
говорит, чтобы я шшшел, говорил, говорил вам ссслова. Я говорю вам  ссслова.
Что ответите вы?
   - А что бы ответил ты? Рептилия взмахнула рукой:
   - Не мне решшшать. - Она снова фыркнула и закашлялась.
   - Воды хочешь? - спросил Бык и подозвал Фэрда.
   - Хочу.
   Фэрд подошел с фляжкой и опасливо протянул ее рептилии. Тварь запрокинула
фляжку и облила холодной влагой свою морду. Сразу же чешуйчатая  сухая  кожа
обрела здоровый цвет. Рептилия вернула фляжку, даже не взглянув на Фэрда.
   - Очень сссильно ссскверная эта война, - сказала она Быку. - И эти, - она
погладила пистолеты у себя на, боку, - очень ссскверные. Сссражатьссся  надо
кинжалами и мечами. Иззздали душшши не  победишшшь.  Я,  Сссззэшшшарк,  убил
двадцать шшшесссть врагов кинжалом: лицо  к  лицу,  коссснулссся  их  глаззз
язззыком. Теперь бах!.. враг падает. Очень сссильно ссскверно.
   - Ты вроде  приличный  парень,  -  сказал  Бык,  заметив,  что  остальные
рептилии подходят все ближе. - Я... мы... никогда таких, как вы, не  видели.
Просто стыд, что мы должны убивать друг друга.
   - Убивать не ссстыдно, - прошипела тварь, - но  лишшшь  сссогласссно  ссс
обычаем. Какой твой ответ коварной женщщщине?
   - Скажи ей, что нам нужно время подумать.
   - Зззачем?
   - Чтобы посоветоваться друг с другом.
   - У вассс нет вождя? А красссноголовый в черном? Всссадник-Сссмерть?
   - Трудно объяснить. Нашим вождям нужно время, чтобы все обсудить. А тогда
они, может, скажут "да", может, "нет".
   - Ссследует сссказать "нет", - заметил  Сзшарк.  -  Будет  бесссчессстно.
Лучшшше  умереть,  чем  предать   друга.   Но   я   передам   твои   ссслова
Зззлатовлассске. Вода  была  хорошшша.  Ззза  этот  дар  я  убью  тебя,  как
подобает. Кинжалом.
   - Спасибо, - поблагодарил Бык, ухмыляясь. - Очень радостно знать об этом.
   Сзшарк слегка поклонился и  побежал  назад  к  Стене.  Одним  прыжком  он
перелетел через десятифутовую плиту и исчез из вида.
   - Дьявол! Как ты все это понимаешь? - спросил Фэрд.
   - Будь я проклят, не знаю! - ответил Бык.  -  А  он  вроде  бы  ничего...
тварь, верно?
   - Очень даже, - согласился Фэрд. - Надо пойти сказать Пастырю про то, что
они предлагают.
   - Не нравится мне это, как ни кинь, - сказал Бык.
   - Мне тоже. Но тут моя жена и ребятишки, и если придется  выбирать  между
ними и чужаком, я знаю, за что проголосую.
   - Он спас тебя и твою жену  от  чумы,  Фэрд.  Видно,  у  вас  в  семье  с
благодарностью туговато.
   - Так то было тогда, - огрызнулся Фэрд, отворачиваясь, - а это теперь.

26

   Тела трех жертв унесли с алтаря. Верховный  жрец  поднял  три  сверкающих
Кровь-Камня и положил их в золотую чашу.
   - Властью Духа Велиала,  крови  невинных,  закона  царя,  -  произнес  он
нараспев, - пусть Сильные приведут вас к победе.
   Трое мужчин преклонили колени, и верховный жрец встал перед ними с чашей.
С высокого, осыпанного драгоценными камнями трона царь следил за обрядом без
всякого интереса. Он взглянул  на  великана  Магелласа  и  понял,  что  воин
чувствует себя на коленях очень неловко. Царь улыбнулся. На лице  худощавого
Линьяна справа от  Магелласа  не  было  никакого  выражения  -  серые  глава
полуприкрыты тяжелыми веками, лицо  как  застывшая  маска.  Родьюл,  крайний
справа, ждал с закрытыми глазами, погрузившись  в  молитву.  Все  трое  были
похожи, как братья: одинаковые снежно-белые волосы и бледные лица. Верховный
жрец вручил каждому его Камень, потом благословил  их  Рогами  Велиала.  Они
плавно поднялись с колен и поклонились царю.
   Он ответил на их поклон, сделал им  знак  следовать  за  собой  и  быстро
направился в свои покои. Там он встал у окна  и  подождал,  пока  три  воина
вошли. Магеллас был огромен. Могучие мышцы плеч и предплечий туго натягивали
серебряно-черную тунику. Линдьян рядом с  ним  выглядел  тростинкой.  Родьюл
держался несколько правее.
   - Подойдите, - сказал царь. - Познакомьтесь со своим врагом. - Он  поднял
Сипстрасси, стена замерцала, исчезла, и они увидели человека, стоящего рядом
с высоким черным конем. Поблизости сидел еще один мужчина.
   - Вот ваша жертва, - сказал царь. - Его имя Шэнноу.
   - Он же  старик,  государь!  -  сказал  Магеллас.  -  Зачем  понадобились
охотники?
   - Найдите его и узнаете, - ответил царь. - Но я не желаю,  чтобы  он  был
убит из засады или издалека. Вы должны встретиться с ним лицом к лицу.
   - Значит, это испытание, отец? - спросил Родьюл.
   - Да, испытание, - подтвердил царь. - Он воин, и, подозреваю, что он, как
и вы, - ролинд. Его слабость в том, что в утробе матери его не подкармливали
силой Сипстрасси и не обучали, как вас, лучшие убийцы Империи. Тем не  менее
он воин.
   - Но почему мы трое, Владыка? - спросил Линдьян. -  Разве  не  достаточно
одного?
   - Очень вероятно. Но ваш враг - великий мастер в обращении с нашим  новым
оружием, и, может быть, вы переймете его мастерство. И  ради  такой  цели  я
назначаю большую награду. Тот Охотник, который его  убьет,  станет  сатрапом
Аккадии, Северной провинции, его спутники получат по шесть талантов.
   Все трое молчали, но царь видел ход их  мыслей.  Объединения  ради  общей
цели не будет. Ни общего плана действий. Каждый  уже  обдумывал,  как  взять
верх не только над Шэнноу, но и над остальными двумя.
   - Больше у вас нет вопросов, дети мои?
   - Нет, отец, никаких, - ответил Магеллас за всех троих, не  дожидаясь  их
согласия.
   - Я буду с интересом следить за  вашей  охотой.  Охотники  поклонились  и
вышли. Царь, запечатав покой своим Камнем,  откинулся  на  шелковом  диване.
Стена вновь замерцала, и он поглядел вниз, на земли  за  Стеной.  Наконец-то
Шаразад начала думать: она посеяла семя раздора между своими противниками  и
теперь окружает их своими центуриями. Он поглядел дальше в  густые  леса  на
холмах к западу от беженцев. И засмеялся:
   - Ах, Шаразад, если бы я  только  пресытился  твоей  красотой!  Вновь  ты
прилагаешь все силы, чтобы вырвать поражение из пасти победы.
   Он прикоснулся к Камню, оглядел земли к югу и  резко  выпрямился,  увидев
дальний город. Он вскочил, его светлые глаза широко  раскрылись,  во  рту  у
него пересохло, и впервые за долгие десятилетия его поразило копье страха.
   - Что это за демонская игра? - прошептал он. Оставив изображение мерцать,
он приказал позвать астрологов. Их было четверо, и всем на  вид  можно  было
дать лет двадцать пять, не больше.
   - Поглядите и скажите мне, что вы видите, - приказал царь.
   - Это город Эд, - ответил Араксис, их  глава.  -  Приблизь  его,  великий
государь... Да, это Эд. Но статуи изъедены ветрами, мостовые разбиты. Сдвинь
южнее, государь. Найди Башню.
   Но Башни на месте не было. Только одинокая, облепленная ракушками  скала.
Некоторое время атланты как зачарованные смотрели на Меч Божий.
   - Непонятно, государь, - сказал  наконец  Араксис.  -  Разве  что  кто-то
скопировал наш город или...
   - Говори! - приказал царь.
   - Может быть, мы видим город, каким он когда-нибудь станет.
   - Где море? Где корабли?
   Астрологи переглянулись.
   - Покажи нам ночь в этом мире, государь.  Царь  прикоснулся  к  Камню,  и
астрологи сгрудились в середине покоя,  всматриваясь  в  усыпанное  звездами
небо.
   - Мы вернемся в Башню, государь, - сказал Араксис. - Изучим  подробнее  и
доложим тебе.
   - Не позже вечера, Араксис. А пока пришли ко мне Серпьята.
   Царь погрузился в размышления, глядя на видение, и не заметил, как  вошел
полководец Серпьят. Могучего сложения, невысокий, в вызолоченном  панцире  и
черном как ночь плаще.
   - Негоже, государь, - сказал он скрипучим, грубым  голосом,  -  позволять
вооруженному человеку свободно входить в твои покои!
   - Что? А, да-да, ты прав, мой друг. Но мои мысли были заняты вот этим,  -
сказал царь, указывая на город.
   Серпьят снял шлем с черным плюмажем и приблизился к видению. Он почесал в
бороде.
   - Это так и есть?
   - Так и есть. И хуже. Араксис  вернется  сюда  до  вечера,  но  когда  он
уходил, лицо у него было белым,  глаза  полнились  страха.  Страшно  и  мне.
Башенным Камнем мы открыли врата в другие миры - и завоевали их.  Но  это...
Это не другой мир, Серпьят. Что мы натворили?
   - Не понимаю, государь. Чего ты страшишься?
   - Вот этого! - крикнул царь. - Мой город. Я его построил. Но где океан? И
где я?
   - Ты? Ты здесь. Ты царь.
   - Да-да. Прости меня, Серпьят. Собери десять легионов. Я хочу, чтобы этот
город был окружен и взят - со  всеми  его  летописями.  Со  всеми  записями.
Захвати жителей. Допроси их.
   - Но этот мир должен был стать владением Шаразад, ведь так? Я буду под ее
началом?
   - Шаразад - прошлое. Играм пришел  конец.  Сделай  то,  что  я  прошу,  и
приготовь свое войско. Через три дня я широко открою врата.

***

   Пастырь выслушал своих разведчиков. Южные земли очень обширны, и их легко
обозревать. Есть свидетельства о том, что прежде земля тут обрабатывалась, а
еще на равнине перед городом  они  видели  множество  львиных  следов.  И  в
отдалении заметили несколько прайдов. На востоке, узнал он,  есть  и  другие
следы, еще больше. С отпечатками огромных когтей.
   - А каких-нибудь чудовищных зверей ты видел? - спросил он всадника.
   - Нет, менхир. То есть никаких  мне  незнакомых.  Но  я  видел  несколько
огромных медведей, каких прежде не встречал. Высоко в холмах, где начинаются
леса. Очень-то близко. я к ним не подбирался.
   Они разбили лагерь у озера. Пастырь велел повалить и  подтащить  к  озеру
деревья, и из их стволов  соорудили  три  стены.  Внутри  этого  простейшего
укрепления он разрешил поставить шатры и разжечь костры для стряпни. Беглецы
выполняли привычные работы точно во сне. Многие женщины во  время  нападения
на город лишились мужей. А немало мужчин из тех, кто в то роковое утро решил
сходить в церковь, знали, что их жен и детей безжалостно умертвили. Все было
потеряно. Для кого - дом, шатер, фургон,  для  кого  -  близкие  и  любимые.
Уцелевшие душевно оцепенели. Пастырь собрал их вместе и  помолился  за  души
усопших. А потом указал, что должны делать живые, распределив обязанности, -
собирать  топливо  для  костров,  помогать  ставить  шатры,  искать  в  лесу
съедобные коренья, клубни, дикий лук.
   Вдали он видел сверкающие башни города Блудницы и прикидывал,  сколько  у
них остается времени до того, как ее сатанинские легионы явятся учинить  над
ними расправу.
   Появление Быка с  Фэрдом  было  приятной  неожиданностью,  но  еще  более
неожиданным оказался рассказ быка о встрече с Сзшарком.
   - Ты говорил с одним из приспешников дьявола? - сказал Пастырь с  ужасом.
- Уповаю, твою душу не спалил адский огонь.
   - Он казался... - Бык пожал плечами,  -  ...во  всяком  случае,  честным,
Пастырь. Он предостерег нас против этой женщины.
   - Не будь глупцом, Бык. Он исчадие тьмы и не знает, что есть правда.  Его
пути - пути обмана. Если эта женщина предлагает нам мир, мы  должны  считать
ее предложение честным - хотя бы потому, что демон утверждает обратное.
   - Погоди-ка, Пастырь. Ты с ним не говорил. А  я  так  да.  И  в  общем-то
доверяю тому, что он сказал.
   - Значит, дьявол коснулся тебя, Бык. И больше на тебя полагаться нельзя.
   - Строговато, Пастырь.  Так  что  же,  ты  хочешь  выдать  Целителя  этим
тварям?
   - Что мы знаем о нем и о его связи с ними? Возможно, он убийца. Возможно,
эту погибель навлек на нас он. Я помолюсь,  потом  люди  проголосуют.  А  ты
поезжай назад, следи за врагом.
   - А я, значит, не голосую, Пастырь?
   - Я подам голос за тебя, Бык. Как я понял, ты против любой... сделки?
   - Вернее ты сказать не мог бы, будь я проклят!
   - Я слышу тебя. А теперь отправляйся. Пастырь позвал к себе  Нои,  и  они
начали прохаживаться по берегу озера.
   - Почему эти твари охотятся на вас, менхир? - спросил Пастырь.
   - Я говорил против царя в храме. Я  предупреждал  людей  о  надвигающихся
бедствиях.
   - И потому они считают вас изменником? Неудивительно, менхир  Нои.  Разве
Библия не велит нам почитать власть царей, ибо они помазанники Божьи?
   - Я не осведомлен в вашей Библии, Пастырь. Я следую Закону  Единого.  Бог
говорил со мной и велел мне пророчествовать.
   - Будь Он истинно с вами, менхир, то оградил бы вас  от  бед.  А  так  вы
бежали от закона своего царя. Ни один истинный  пророк  не  страшится  гнева
царей. Илия противостоял Ахаву, Моисей - фараонам, Иисус - римлянам.  -  Про
Иисуса я не знаю, но я читал в Библии Шэнноу про Моисея, и разве он не бежал
в пустыню, прежде чем, вернулся спасти свой народ?
   - И не стану препираться с вами, менхир. Нынче вечером  люди  решат  вашу
судьбу.
   - Моя судьба в руках Бога, Пастырь. Не в ваших.
   - Неужто? Но какого Бога? Вы ничего не знаете об Иисусе, Сыне Божьем.  Вы
не знаете Библии. Так как же вы можете  быть  Божьим  человеком?  Ваш  обман
искусен,  но  меня  вы  не  провели,  ибо   Господь   наделил   меня   даром
проницательности. Вы не  покинете  пределов  лагеря.  Я  отдам  распоряжение
заковать вас в цепи, если вы попытаетесь бежать. Вы поняли?
   - Понял даже лучше,  чем  вы  полагаете,  -  ответил  Нои.  Когда  солнце
закатилось, Пастырь созвал мужчин и обратился к ним с речью.  Но  тут  в  их
круг вошла Бет Мак-Адам.
   - Что вам тут нужно, Бет? - спросил Пастырь.
   - Я хочу выслушать каждый довод, Пастырь. Как и все женщины тут.  Или  вы
не хотите допустить нас на ваше собрание?
   - Написано, что женщины должны молчать на собраниях верующих,  и  вам  не
подобает подвергать сомнению святой закон.
   - Я не подвергаю сомнению святой закон, чем бы, во  имя  дьявола,  он  ни
был. Но две трети людей в лагере - женщины, и нам есть что сказать. Никто не
живет за меня моей жизнью и не принимает решений за меня. А души тех мужчин,
которые покусятся на это, я отправлю в ад. Сейчас вы  решаете  судьбу  моего
друга, и, клянусь Богом, я приму в этом участие. Мы все его примем.
   Женщины толпой вошли в круг, и  вперед  выступила  Марта.  В  сгущающихся
сумерках ее волосы отливали серебром.
   - Вас не было в караване, Пастырь, - сказала  она,  -  когда  менхир  Нои
исцелил там всех. У него был Камень Даниила, а кому не известно, какую  цену
можно за него взять? Менхир Нои мог  бы  разбогатеть,  этот  Камень  мог  бы
подарить ему беспечную жизнь. Но он истратил всю его силу на людей,  которых
никогда прежде не видел. Не по-христиански будет выдать его убийцам.
   - Довольно! - загремел Пастырь.  -  Призываю  мужчин  проголосовать.  Нет
сомнений,  что  Дьявол,  Сатана  вновь  оплел  сердце  Женщины,  как  в  тот
злополучный день, когда Мужчина был изгнан из земного Рая. Голосуйте, говорю
вам!
   - Нет, Пастырь, - начал Джозия Брум, вставая и откашливаясь. - Не  думаю,
что нам следует голосовать. Думаю, это принижает нас. Я человек мирный, и  я
страшусь за всех нас, но дело обстоит просто. Менхир Нои, по  вашим  словам,
не истинно Божий человек. Однако в  Библии  сказано:  "По  делам  их  будете
судить их". Ну, и я его сужу по его делам. Он исцелил  наших  людей,  он  не
носит оружия, он  не  говорит  худого.  Эта  женщина,  Шаразад,  которой  вы
уговариваете нас  поверить,  покупала  оружие  у  менхира  Скейса,  а  потом
натравила демонов на нашу общину. По  ее  делам  сужу  я  ее.  Голосовать  о
подобной сделке - позор, который я не хочу брать на себя.
   - Ты говорил, как трус, каков ты и есть! - закричал  Пастырь.  -  Так  не
голосуй, Брум. Уходи. Повернись спиной к исполнению долга.  Погляди  вокруг.
Посмотри на детей и женщин, которые умрут. И ради чего? Чтобы один человек -
чужой нам - мог избегнуть кары за свою измену?
   - Как вы смеете называть его трусом! - вспылила Бет. - Если вы правы,  то
вот сейчас он предпочел смерть позору. У меня двое детей, и я  жизнь  отдам,
лишь бы они были здоровы и счастливы. Но  отдать  чужую  жизнь?  Да  будь  я
проклята - нет и нет!
   - Очень хорошо,  -  сказал  Пастырь,  стараясь  подавить  гнев.  -  Пусть
голосуют все. И пусть Господь умудрит ваши сердца. Пусть  все,  кто  за  то,
чтобы этот человек, Нои, был возвращен соплеменникам, подойдут сюда и станут
позади меня.
   Медленно некоторые мужчины начали переходить к нему. Встал и Фэрд.
   - Пойдешь к нему, Эзра Фэрд, так  ко  мне  не  возвращайся!  -  выкрикнул
женский голос. Фэрд неловко потоптался  на  месте  и  снова  сел.  Всего  за
Пастырем встали двадцать семь мужчин и три женщины.
   - Похоже, с этим покончено, - сказала Бет.  -  А  теперь  пора  разжигать
костры и готовить ужин.
   Она повернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась и медленно направилась
к Джозии Бруму.
   - Мы не во всем согласны, менхир, но, как ни мало это стоит, я сожалею  о
том, что наговорила вам. И слушать вас нынче было честью.
   Он ответил ей поклоном и нервной улыбкой:
   - Я не человек действия, Бет. Но и я горжусь тем, как повели  себя  здесь
люди. Вероятно, в конечном счете  их  решение  ничему  не  поможет,  но  это
показывает, на какое величие способен род человеческий.
   - Вы не поужинаете со мной и моими детьми?
   - Буду очень рад.

27

   Шэнноу и Скейс поднялись на гребень  последнего  холма  и  увидели  внизу
озеро темной красоты. Между двумя дальними пиками в небе висела луна, и вода
отливала серебром. Лагерь на берегу был  освещен  кострами,  фургоны,  точно
нанизанные на нить  жемчужины,  окаймляли  изнутри  бревенчатую  ограду  как
дополнительное укрепление. С того  места,  где  они  стояли,  все  выглядело
спокойно и мирно.
   - Красивый край, - сказал Скейс. - Забытый Богом, но красивый.
   Шэнноу  промолчал.  Он  оглядывал  горизонт,   высматривая   какие-нибудь
признаки присутствия рептилий. Они со Скейсом прошли через пролом в стене  и
видели множество следов, но ничто не наводило на мысль о близости врагов.
   Шэнноу это тревожило. Зная, где находится его противник, он мог обдумать,
как взять над ним верх или скрыться от него. Но Кинжалы исчезли, хотя  следы
словно бы указывали, что они направились в леса к западу от лагеря.
   - Ты не слишком разговорчив, Шэнноу, - заметил Скейс.
   - Когда мне нечего сказать, Скейс. Там как будто устроили собрание. -  Он
указал на середину лаге