дение,  но  похоже,  что  одно  ребро
сломалось. Привстав на колени, он увидел, что на земле под ним  осталась
кровь. В панике он стал ощупывать себя, отыскивая рану. Сверху  на  руку
упала красная капля, и Арик осторожно потрогал челюсть. Она была  мокрая
и болела. Арик вспомнил брошенный в него блестящий предмет - нож  пробил
челюсть чуть ниже уха, до самого подбородка.
   Рыча от боли, он встал и по дорожке дотащился  до  входа  во  дворец.
Стражники, увидев Арика, бросились к нему и ввели внутрь.
   Вскоре он снова оказался у себя в комнатах. Элдикар пришел к  нему  и
осмотрел его раны.
   - У вас треснули два ребра и левое запястье растянуто, - объявил маг.
   - А лицо? Должно быть, шрам останется?
   - Сейчас я этим займусь. Как это произошло?
   - На меня напали. Здесь, в этой самой комнате.
   Элдикар вышел на балкон и вернулся.
   - От балкона герцогского сына ведет  к  вашему  узкий  карниз.  Серый
Человек не уходил из дворца. Просто перебрался в ваши покои и ждал, пока
суета утихнет.
   - Он мог убить меня, - прошептал Арик.
   - И чуть было не убил. Пройди этот  нож  хоть  на  волосок  ниже,  он
вскрыл бы вам яремную вену. Грозный недруг. Он прячется там, где никто и
не думает его искать, в  самом  сердце  вражеской  крепости.  -  Элдикар
вздохнул:
   - Как жаль, что он не захотел стать на нашу сторону.
   Арик лежал тихо, мучимый тошнотой.
   - Вам очень повезло, Арик, - снова  заговорил  Элдикар.  -  Благодаря
своему подправленному естеству вы двигались гораздо быстрее, чем обычный
человек. Только поэтому у вас не перерезано горло, да и при  падении  вы
почти не пострадали.
   - Каким еще... исправлениям я подвергся, Элдикар?
   - О чем вы?
   - Мне кажется, я изменился... и  в  другом  отношении.  Как  будто...
лишился чего-то.
   -  Вы  не  лишились  ничего  такого,  что  помешало  бы  вам  служить
Куан-Хадору. Давайте-ка займемся вашим лицом.

***

   Чем дольше они ехали, тем беспокойнее становилось Киве. Она с  самого
начала убедилась, что ей предстоит нелегкая работа. Лошади шарахались от
Устарте, раздувая ноздри и прижимая уши к голоде.  Их  пугал  ее  запах.
Наконец Эмрин вывел  старую  вислозадую  кобылу,  почти  слепую,  и  она
подпустила Устарте к себе. Эмрин вынес седло, но жрица сказала:
   - Я не могу сидеть верхом, как это обычно делается.  У  меня  ноги...
повреждены.
   Растерянность на лице Эмрина сменилась смущением.
   - Может быть, чепрак подойдет. У нас есть несколько.  Они  не  совсем
удобны для долгой езды, но  вы  сможете  сесть  на  старую  Чернохвостую
боком. Попробуем?
   - Вы очень любезны. Сожалею, что доставила вам столько хлопот.
   - Никаких хлопот, уверяю вас. - Эмрин  принес  леопардовый  чепрак  и
закрепил его на лошади. Кива уже сидела на высоком  рыжем  мерине.  -  Я
приготовил вам провизию дня на три и два мешка с овсом  для  лошадей,  -
сообщил ей Эмрин.
   - Надо спешить, - сказала  вдруг  Устарте.  -  Из  города  сюда  едут
всадники.
   Эмрин попытался подсадить ее на лошадь и не смог.
   - Должно быть, у вас платье очень тяжелое.  -  Он  поискал  вокруг  и
вернулся с трехногим табуретом.  Устарте  встала  на  него  и  осторожно
опустилась на спину кобыле.  -  Держитесь  за  гриву,  госпожа,  а  Кива
возьмет поводья. Табуретку  возьмите  с  собой  на  случай,  если  снова
понадобится сесть.
   Кива, послав рыжего вперед, нагнулась и взяла кобылу за повод. Та  не
двинулась с места. Эмрин хлопнул ее по крупу,  и  обе  лошади  вышли  на
освещенный луной двор. Кива разглядела конный отряд, подымающийся в гору
в полумиле от них.
   С тех пор прошел час, а проехали они очень немного. Кобыла то и  дело
останавливалась, тяжело дыша, и ее бока уже потемнели от пота.
   Устарте это как будто не тревожило.
   - За нами пока нет погони, - сказала она. - Они обыскивают дворец.
   - Если бы за нами гнался калека с костылем, он и  то  уже  настиг  бы
нас.
   - Кобыла старая, она устала. Лучше я пройду немного пешком. - Устарте
соскользнула с лошади, Кива тоже спешилась, и  они  двинулись  в  сумрак
леса.
   Так, в молчании, они прошагали еще  час,  а  потом  Устарте  внезапно
остановилась. Кива услышала вздох, увидела слезы на ее лице и спросила:
   - Что случилось?
   - Там убивают.
   - У нас во дворце?
   - Нет, на пиру у герцога.  Ипсиссимус  вызвал  туда  демонов,  и  они
истребляют людей. Это ужасно!
   - Серый Человек! - в страхе вскричала Кива.
   - Его там нет, но он где-то  близко.  -  Устарте  поставила  табурет,
который несла, и села на него.  -  Он  карабкается  по  стене  дворца  в
какую-то комнату. А теперь он ждет.
   - А всадники, которые ищут тебя?
   - Они садятся на коней и собираются ехать за  нами.  Кто-то  из  слуг
сказал, что видел нас на конюшне.
   - Тогда надо поспешить. На быстрых конях они догонят нас  меньше  чем
за час.
   Устарте с помощью табурета села на  кобылу,  и  они  поехали  дальше.
Старая лошадь немного собралась с силами, и какое-то время они двигались
хорошим  шагом.  Но  на  рыхлом  склоне  у   руин   Куан-Хадора   лошадь
споткнулась. Устарте слезла и прижалась ухом к ее боку.
   - Ее сердце работает на пределе. Больше она не сможет меня везти.
   - Пешком нам не уйти. До цели еще далеко.
   - Я знаю, - тихо ответила Устарте.
   Отбросив в сторону табурет, она сняла свои серые перчатки и  медленно
разделась. Лунный свет лег на полосатый мех, покрывавший ее тело.  Отдав
платье, перчатки и мягкие кожаные башмаки Киве, Устарте сказала:
   - Поезжай. Встретимся в горах, у развилки дорог.
   - Я не могу тебя бросить. Я дала слово Серому Человеку.
   - Ты должна. Я разделаюсь с погоней  и  встречу  тебя  в  условленном
месте. Езжай быстрее, мне надо приготовиться. Ступай!
   Кива нагнулась, чтобы взять за повод кобылу.
   - Оставь ее, - велела Устарте. - Она должна еще раз послужить нам.
   Кива хотела было возразить, но Устарте вдруг прыгнула к рыжему.  Конь
в ужасе взвился на дыбы и понесся вниз по склону.
   - Прости, милая, - прошептала Устарте, подойдя к кобыле. -  Ты  этого
не заслужила. - Она полоснула когтями по горлу  лошади.  Хлынула  кровь,
кобыла заметалась,  но  Устарте  крепко  держала  ее  под  уздцы.  Кровь
продолжала хлестать из  рассеченной  артерии,  и  передние  ноги  лошади
подкосились. Устарте легла рядом  с  ней,  прижалась  губами  к  ране  и
медленно стала пить.
   Тело жрицы напряглось, по нему прошла судорога, мускулы вздулись.

***

   Не будучи особенно искусной наездницей, Кива,  однако,  не  поддалась
панике, когда конь понес ее с горы. Одной рукой она держалась за  повод,
другой за седло. Конь, ненадолго  испугавшийся  запаха  Устарте,  быстро
успокоился и еще  до  первого  поворота  тропы  перешел  на  рысь.  Кива
натянула поводья и остановила его. Погладив длинную шею коня и  пошептав
ему ласковые слова, она обернулась в седле и посмотрела вверх.
   Она была  сердита.  Серый  Человек  просил  ее  проводить  Устарте  в
безопасное место, а теперь жрица одна отправилась навстречу врагу.  Кива
развернула коня и поехала назад к месту, где рассталась с Устарте.
   На это ушло некоторое время, поскольку склон  был  крут.  Когда  Кива
выбралась наконец наверх, звероженщины там уже не оказалось,  а  кобыла,
мертвая,  лежала  в  луже  крови  с  разодранным  горлом.  В   отдалении
послышался устрашающий рев. Мерин напрягся, и Кива потрепала его по шее.
Рев раздался снова, сопровождаемый диким ржанием перепуганных лошадей.
   Кива сидела  тихо,  ей  было  очень  страшно.  Малая  часть  ее  души
побуждала ее скакать на помощь жрице, но преобладающая часть приказывала
бежать как можно дальше от этих ужасающих звуков. Кива осознала,  что  в
этом случае "правильного"  решения  быть  не  может.  Если  она  ринется
спасать Устарте и ее возьмут в плен, она не  сдержит  обещания,  данного
Серому Человеку. Если подчинится приказу Устарте и поедет дальше, бросив
жрицу на произвол судьбы, она опять-таки нарушит свое обещание.  Пытаясь
успокоиться, Кива припомнила последние слова Устарте:  "Я  разделаюсь  с
погоней и встречу тебя в условленном месте. Езжай  быстрее,  потому  что
мне надо приготовиться. Ступай!"
   Она так и сказала: "разделаюсь", а не  "попробую  разделаться".  Кива
посмотрела на труп кобылы. Устарте сказала, что должна приготовиться,  и
смерть лошади как-то входила  в  эти  приготовления.  Кива  спешилась  и
опустилась на колени. Чуть дальше трупа на камнях  отпечатался  кровавый
след огромной когтистой  лапы,  который  могла  бы  оставить  гигантская
кошка.
   Все звуки между тем стихли, и Кива снова села на коня.  Направив  его
вниз, она стала спускаться на  равнину,  огибая  озаренные  луной  руины
Куан-Хадора и мерцающее за ними озеро.
   Два часа спустя, когда уже начало светать, она спешилась на  развилке
дорог и отвела коня в лес. Привязав его там, Кива вернулась к  дороге  и
села на камень. Отсюда она хорошо видела  сумрачную  равнину  внизу.  По
ночному небу проплывали облака, бросая тени на  землю.  Уловив  какое-то
движение, Кива напрягла взгляд. Что-то с огромной быстротой нелось через
равнину - возможно, волк.
   Нет, не волк - Кива поняла это сразу,  хотя  видела  его  всего  лишь
мгновение. Потом тучи закрыли  луну,  и  Кива  стала  ждать,  когда  они
пройдут. Снизу донеслись какиe-то  звуки,  и  огромный  полосатый  зверь
метнулся с дороги в лес. Мерин заржал в страхе,  когда  ветер  донес  до
него запах страшного существа. Кива бросилась к лошади и сняла  с  седла
маленький арбалет. Быстро зарядив его, она стала всматриваться в чашу.
   Оттуда послышался тихий рык, низкий и грозный,  порожденный  могучими
легкими. Кива навела арбалет на этот звук, но он тут же умолк.
   Первый свет просочился сквозь листву. Кусты зашевелились,  и  из  них
вышла Устарте. На лице и на  руках  у  нее  была  кровь.  Кива  опустила
арбалет, вынула стрелы и бросилась к ней.
   - Ты ранена?
   - Только душевно, - грустно ответила Устарте. - Не бойся,  Кива,  это
не моя кровь.
   Держась  с  подветренной  стороны  от   испуганного   коня,   Устарте
углубилась в лес, где журчал  ручей.  Кива,  ступавшая  рядом,  заметила
слезы у нее на лице. Погрузившись в воду,  жрица  смыла  кровь  и  снова
вышла на берег. Она взглянула на  свои  руки  и  заплакала.  Кива  молча
сидела рядом.
   - Я хотела, - заговорила наконец Устарте, - уберечь этот мир  от  зла
Куан-Хадора, а теперь сама принесла в него зло. Мои друзья мертвы,  и  я
запятнала себя убийством.
   - Они гнались за нами, - сказала Кива.
   - Они исполняли приказ своего хозяина. Утешительно  было  бы  верить,
что те, кого я убила, были дурными людьми. Но когда я бросилась на  них,
мне открылись их мысли. У многих были жены и дети, которых  они  никогда
уже не увидят. Такова природа зла, Кива, - оно заражает нас всех. Нельзя
сражаться с ним и оставаться чистыми.
   Кива вернулась к коню и принесла  красное  шелковое  платье  Устарте.
Когда жрица с ее помощью оделась, Кива сказала:
   - Надо идти к пещере. - Взяв мерина под уздцы,  она  двинулась  через
лес, отыскивая оставленные  Серым  Человеком  знаки.  Устарте  держалась
шагах в десяти за ней.
   Около  часа  они  поднимались  в  гору  и  наконец  увидели  скалу  и
расщелину, о которой говорил Серый  Человек.  Внутри  оказалась  большая
пещера с грудами ящиков, на которых стояли два фонаря. Но сейчас  в  них
не было нужды, поскольку сквозь трещину в потолке лился дневной свет.
   Кива расседлала и  вычистила  коня,  а  потом  покормила  его  овсом,
который дал им Эмрин. В глубине пещеры журчала вода,  образуя  маленькое
озерцо. Когда конь поел, Кива привязала его  поблизости,  чтобы  он  мог
напиться, когда захочет.
   Устарте растянулась на полу и заснула.
   Кива вышла наружу. На каменистой, покрытой осыпью тропе их следов  не
осталось. Она села спиной к утесу, глядя, как шелестят на  легком  ветру
дубовые листья. Мимо пролетела, хлопая крыльями,  пара  лесных  голубей.
Кива улыбнулась, чувствуя, как напряжение уходит из ее тела.
   Красный ястреб, стрелой слетев  с  неба,  ударил  когтями  одного  из
голубей. Тот сложил крылья и упал на  камни.  Ястреб  сел  рядом  с  еще
трепещущим телом, закогтил его и стал терзать клювом.
   Кива, ощутив внезапную усталость, закрыла глаза. На  утреннем  солнце
она задремала, и ей приснился сон. Ей  снова  было  девять  лет,  и  она
смотрела, как горожане волокут на костер  старую  колдунью.  Киву  тогда
послал на рынок дядя за яблоками для пирога. Она видела, как люди кричат
на колдунью, плюют на нее и бьют ее палками. На лице женщины была кровь.
   Ее втащили на костер, привязали к столбу  и  насыпали  вокруг  сухого
хвороста.  Костер  полили  маслом,  подожгли,  и  из  пламени  понеслись
страшные вопли.
   Кива, растеряв свои яблоки, бегом помчалась домой. Дядя  обнял  ее  и
сказал, гладя по голове: "Она была дурная женщина. Она отравила всю свою
семью, чтобы  получить  наследство".  -  "Но  они  смеялись,  когда  она
горела!" - "Что поделаешь. Такова природа зла, Кива:  оно  размножается.
Оно рождается из каждой злобной мысли, каждого недоброго слова,  каждого
внушенного алчностью поступка. Люди ненавидели  эту  колдунью,  и  через
ненависть им передалась частица ее зла. В одних оно не приживется, но  в
других пустит корни".
   Маленькая Кива тогда не все поняла, но запомнила.
   Открыв глаза, она увидела, что солнце почти достигло зенита, встала и
потянулась.
   Устарте тоже проснулась и тихо сидела в полумраке пещеры.
   - За нами еще есть погоня? - спросила Кива.
   - Нет. Одни вернулись в Карлис с убитыми и ранеными,  другие  ждут  у
Белого Дворца, чтобы схватить Серого  Человека.  Но  они  соберут  новую
погоню.
   - Серый Человек знает, что они караулят его?
   - Знает.
   - Это хорошо, - вздохнула Кива. - Теперь он туда не сунется.
   - Он уже там - пылающий гневом, но  с  холодной  головой.  -  Устарте
закрыла свои золотистые глаза.  -  На  меченосцев  тоже  идет  охота,  и
охотники все ближе.
   - Ты говоришь о Ю-ю и его друге?
   - Да. Их преследуют два отряда криаз-норов - один  с  юга,  другой  с
севера.
   - Кто такие криаз-норы?
   - Смешанные существа, как и я. Быстротой,  силой  и  свирепостью  они
превосходят почти любого человека.
   - Почти?
   Устарте улыбнулась уголком губ:
   - Опаснее Серого Человека нет никого.
   Кива снова увидела слезы у нее на лице.
   - Это печалит тебя?
   - Да. Во мраке его души теплится слабый огонек - все, что осталось от
прежнего хорошего человека. Я попросила  его  сразиться  за  нас,  и  он
сражается. Если огонек погаснет, буду виновата я.
   - Он не погаснет, - сказала Кива, положив руку на  плечо  Устарте.  -
Этот человек герой. Мой дядя говорил мне, что у героев  души  особенные,
благословленные самим Истоком, а дядя был мудр.
   - Я молюсь, чтобы твой дядя оказался прав, - улыбнулась Устарте.

11

   Ниаллад сидел на карнизе, спиной к утесу. Прибой разбивался о скалы в
нескольких сотнях футов под ним. Серый Человек сидел рядом со  спокойным
лицом, без всяких признаков напряжения. Они провели так  уже  два  часа.
Некоторое время назад взошло солнце, и одежда Ниалла почти просохла.
   События минувшей ночи  продолжали  мелькать  у  него  в  уме:  гибель
родителей, предательство Гаспира, спасший его  Серый  Человек.  Все  это
казалось каким-то ненастоящим. Разве  мог  его  отец,  самый  сильный  и
полный жизни человек во всем герцогстве, умереть?  Ниаллу  представилась
убитая мать. Он ощутил страшную пустоту внутри, и  на  глазах  выступили
слезы. Серый Человек тронул его за локоть.  Ниалл,  моргая,  повернул  к
нему голову. Серый Человек прижал палец к губам и покачал  головой,  как
бы говоря: ни звука. Ниалл кивнул и посмотрел вверх, на  скальный  навес
футах в десяти над ними. Оттуда слышались голоса солдат, расположившихся
около жилища Серого Человека.
   - Экая дурость, - сказал один. - Он все равно ведь  сюда  не  явится,
так? Мы тут все обыскали - кое-какое оружие да старое  тряпье.  Было  бы
из-за чего жизнью рисковать.
   Ниалл не мог не согласиться с этим. Он не понимал, зачем  они  здесь.
Убив Арика, Серый Человек повел его к морю. Там на берегу лежали  лодки,
оставленные обыскивавшими залив солдатами. Ниалл помог  Серому  Человеку
столкнуть одну на воду. Они сели в нее и стали грести. Оказавшись  ярдах
в двухстах от берега под Белым Дворцом, Серый Человек соскользнул в воду
и поплыл. Ниалл последовал за ним.
   На берегу Серый Человек сделал ему знак молчать и медленно  полез  по
скале сюда, к этому месту. По всему было видно, что он что-то  замыслил.
Но, добравшись сюда, он сел и с тех  пор  не  двинулся  с  места.  Ниалл
понятия не имел, чего он дожидается.
   Левая нога Ниалла начала затекать, и он ее вытянул.
   - Наконец-то, - сказал часовой наверху. - Я  уж  думал,  вы  про  нас
забыли.
   - Грен заболтался с беленькой служаночкой - лакомый кусочек!
   - Кстати о лакомых кусочках - вы нам поесть-то оставили?
   - О беглецах ничего не слыхать? - спросил другой голос.
   - Слыхать, да еще как. Вы,  сидя  тут,  все  пропустили,  ребята.  На
конных, отряженных в погоню, напал дикий  зверь  -  трое  убиты,  пятеро
ранены.
   - И наши тоже?
   - Из наших только старый Пикка - зверь ему башку  разгрыз.  Остальные
из Дома Ришелл. А из города слышно, что герцог  и  почти  все  его  люди
убиты. Колдовство, - добавил солдат, понизив голос.
   - Кто ж его убил-то, герцога?
   - Говорят, будто демоны. Они явились  на  пир  и  всех  поубивали.  А
вызвал их вроде бы Серый Человек. Шед не велел об этом говорить.  Теперь
у нас герцогом будет князь Арик, как только найдут тело Элфонсова сына.
   - Серый Человек? Вот  что  получается,  если  допускать  иноземцев  в
страну да позволять им корчить из себя господ.
   - Он всегда был чудной. А ночью чуть не убил князя Арика. Пырнул  его
прямо в челюсть - на воробьиный клюв с  горлом  разминулся.  Шед  теперь
допрашивает управителя.  Крепкий  малый,  но  скоро,  думаю,  все  равно
визжать начнет. Ешьте лучше свой завтрак  побыстрее,  а  то  от  воплей,
глядишь, кусок в горле застрянет.
   Ниалл услышал, как первая пара часовых уходит.  Двое,  сменившие  их,
некоторое время молчали, потом один сказал:
   - Спорим, эта Норда чудо как хороша в постели.
   - Гляди, Грен, вот узнает Марджа да оторвет тебе кое-что.
   - Не шути так! - с чувством молвил первый. - С нее станется.
   Ниалл повернулся к Серому Человеку, но тот исчез.
   Юноша, пораженный, оглянулся по сторонам. Он не слышал  ничего,  даже
шуршания одежды о камень. Некоторое время он сидел, не зная, что делать.
Затем кто-то промычал, и раздался грохот. Ниалл взглянул вверх и  увидел
Серого Человека, перегнувшегося через выступ.
   - Подвинься влево и лезь сюда, - сказал он.
   Ниалл так и сделал, подтянулся и вылез  наверх.  Оба  часовых  лежали
мертвые, и Серый Человек как раз втаскивал одного в дверь дома  с  грубо
отесанными стенами. Ниалл замер. Только что  эти  люди  разговаривали  о
женщинах, а теперь уж им ни о чем не придется поговорить. Он понял,  что
Серый Человек ждал смены караула,  чтобы,  убив  часовых,  на  некоторое
время остаться необнаруженным. При этой мысли Ниалла  пробрало  холодом.
Он всегда считал Гаспира самым крутым из всех известных ему  мужчин,  но
перед Серым Человеком тот оказался листком на  ветру.  А  теперь  вот  и
другие листья опали. Ниалл  все  еще  слышал  мысленно  голоса  часовых,
обыкновенных людей с незатейливыми мечтами.
   Серый Человек, втащив внутрь второй труп, вернулся с  ведром  воды  и
смыл кровь с камня, а после сухо молвил:
   - Заходи.
   Ниалл на свинцовых ногах переступил через порог. Тела  лежали  справа
от двери. Серый Человек закрыл ее  и  провел  Ниалла  в  длинную  темную
комнату без окон. Он зажег две лампы, повесил на стену, и Ниалл  увидел,
что здесь повсюду развешано оружие и поставлены мишени -  одни  круглые,
как для стрельбы