ыло видно. Быть может, ее преследовал голодный медведь  -  или  воображение
сыграло с ней шутку.
   Она ехала, пока не услышала журчание воды, а тогда остановилась на ночлег
около мелкого ручья, решившись не спать всю ночь и не выпускать из рук меча.
   Она проснулась на рассвете и быстро вымылась в ледяной воде, прогнав сон.
Потом подтянула  подпругу  и  села  верхом.  Дурмаст  велел  ей  держать  на
юго-восток, пока не доберется до реки. Там будет паром - а  после  переправы
надо ехать прямо на юг, к Дельнохскому перевалу.
   В лесу было тихо и душно.
   Впереди внезапно показались четверо надиров, и Даниаль с бьющимся сердцем
натянула поводья. У  надиров  были  луки,  один  вез  поперек  седла  убитую
антилопу.
   - Дай дорогу, - сказал тот, что ехал впереди.  Даниаль  посторонилась,  и
они проехали мимо. Ночью она развела костер и уснула. Проснувшись заполночь,
она увидела у костра громадную фигуру, подкладывающую  ветки  в  огонь.  Как
можно тише Даниаль достала кинжал и откинула одеяло.  Человек  сидел  к  ней
спиной, голая кожа поблескивала при луне - он был очень велик, больше  даже,
чем Дурмаст. Даниаль поднялась на ноги. Он обернулся...
   И она увидела перед собой одинокий страшный  глаз,  щель  вместо  носа  и
клыкастую прорезь рта.
   - Трух, - проворчал Кай, похлопав себя по груди. - Трух.
   У Даниаль подкосились ноги, но она перевела дыхание и двинулась  к  нему,
держа перед собой нож.
   - Уйди прочь, - сказала она.
   Кай стал чертить что-то на земле когтем  указательного  пальца.  Даниаль,
уже  напрягшись  для  прыжка,  разглядела,  что  он  нарисовал  человечка  с
маленьким арбалетом.
   - Нездешний? Ты знаешь Нездешнего?
   - Трух, - закивал Кай, потом указал на нее и произнес: - Аниал.
   - Да, да, я Даниаль. Значит, Нездешний жив?
   - Трух. - Кай сжал руку в кулак и ударил  себя  воображаемым  кинжалом  в
плечо и в бедро.
   - Он тяжело ранен? Это ты хочешь сказать?
   Чудовище смотрело на нее, не отвечая.
   - Воины Братства - они нашли его? Высокие люди в черных доспехах.
   - Убил, - сказал Кай, изображая, будто рубит мечом или топором.
   Даниаль, убрав нож, села рядом с ним и тронула его за руку.
   - Послушай меня. Человек, который убил их, - он жив?
   - Убит.
   Даниаль закрыла глаза.
   Всего несколько месяцев назад  она  танцевала  перед  королем.  Несколько
недель назад влюбилась в того, кто убил этого короля.  Теперь  она  сидит  в
лесу наедине с бессловесным чудовищем. Как все нелепо! Она рассмеялась.
   Кай видел, как ее смех перешел в рыдания и слезы потекли по щекам. "Какая
красивая", думал он. Как та надирка, за которой он следил. Такая  маленькая,
хрупкая, и косточки, как у птички.
   Когда-то Кай очень хотел  подружиться  с  таким  вот  хрупким  существом.
Однажды он похитил девушку, которая полоскала белье у ручья,  и  унес  ее  в
горы, где заранее  припас  разные  ягоды,  плоды  и  красивые  камешки.  Но,
добравшись до места, он увидел, что девушка не дышит - он переломал  ей  все
ребра, пока нес. Даже его целебная сила не смогла спасти ее.
   Больше он их не трогал.

***

   Шестьсот человек, тянущих баллисту, установили ее шагах в  пятидесяти  от
ворот. Показались шесть  телег,  влекомых  волами,  и  вагрийцы  засуетились
вокруг них. Позади баллисты поставили ворот.
   Карнак подозвал к себе Дундаса,  Йоната  и  еще  нескольких  офицеров.  -
Отведите людей в замок, оставив на стене самое малое число, - приказал он.
   Солдаты хлынули в ворота замка, занимая позиции на его стенах.
   Карнак достал из кошеля у пояса сладкую овсяную лепешку, отломил  кусочек
и стал задумчиво жевать.
   Несколько вагрийцев сдвинули тяжелый камень к заду телеги и обвязали  его
веревками. Четверо солдат, вращая ворот, зарядили им баллисту. Офицер поднял
руку, и рычаг машины вылетел вперед.
   Карнак смотрел,  как  глыба  летит  по  воздуху,  как  она  приближается,
увеличиваясь на глазах. Вот она с грохотом  ударила  в  стену  около  башни.
Обломки посыпались градом, зубцы стены обрушились.
   Карнак доел лепешку и поднялся на парапет.
   - Целься сюда, сукины дети! - проревел он и медленно спустился с башни на
стену.
   - Слезайте отсюда, ребята. Пошли в замок!
   Футах в  тридцати  от  него  обрушился  второй  кусок  стены,  и  обломки
засвистели у него над головой. Двое человек рухнули вниз и разбились о камни
двора.
   Карнак с ругательством сбежал по лестнице к ним. Оба были мертвы.
   Каменный снаряд попал в башню, отскочил от нее и упал на крышу  лазарета.
Балки затрещали, но выдержали. Башня пережила еще два попадания. На  третьем
она обвалилась и рухнула за  воротами  грудой  обломков.  В  лазарете  Эврис
зашивал живот молодому солдату. Парню повезло: меч не задел  никаких  важных
органов, и оставалось опасаться только гангрены.
   Но тут стена треснула, и последнее, что увидел Эврис, было черное облако,
наполнившее комнату. Лекаря вместе с раненым швырнуло о дальнюю  стену.  Еще
четыре снаряда попали в лазарет, и от фонаря, упавшего в корзину  с  бельем,
начался пожар. Пламя лизало стены, госпиталь превратился в настоящий ад.  Во
многих палатах не было окон, и сотни раненых задыхались в  дыму.  Служители,
оставив тщетные попытки  потушить  огонь,  принялись  выносить  раненых,  но
поняли, что оказались в ловушке.
   Громадный камень разбил  дубовые  брусья  ворот.  Второй  довершил  дело:
бронзовые петли погнулись, и левая створка рухнула.
   Карнак выругался, плюнул и зашагал к замку.
   - Все кончено, генерал, - сказал какой-то солдат, когда он вошел.
   - Да, дела у нас неважные, - согласился Карнак. - Закрывайте ворота.
   - А вдруг еще кто-нибудь выберется из лазарета?
   - В таком аду не выживет никто. Закрывайте. Карнак вошел в  большой  зал,
где молились Дардалион и оставшиеся двенадцать священников. - Дардалион!
   - Да? - Он открыл глаза.
   - Скажи мне, что Эгель идет сюда.
   - Не могу. Черные Братья повсюду, и нам не пробиться сквозь их заслон.
   - Без Эгеля нам конец. Все наши усилия пропадут зря.
   - Мы сделали, что могли,  генерал.  Никто  не  вправе  спрашивать  с  нас
большего.
   - Еще как вправе! Любой дурак может сказать, что он старался, -  старания
не в счет, если они не увенчаны победой.
   - Нездешний погиб, - внезапно сказал Дардалион, - но доспехи - на пути  к
Эгелю.
   - Поздно. Доспехи должны были привлечь к Эгелю людей - если же он до  сих
пор не набрал войска, пиши пропало.
   - Для нас - да, но Эгель мог бы соединиться с Железным Засовом.
   Карнак промолчал. Замысел хорош - возможно, Эгель думал об этом с  самого
начала. Карнак в будущем мог бы стать его врагом - так не лучше ли позволить
вагрийцам разделаться с честолюбивым полководцем? Союз же с Железным Засовом
дает возможность вбить клин в вагрийские силы и освободить столицу.
   Пурдол подождет, а Эгель получит все: доспехи, армию и страну.
   - Он придет, если сможет, генерал, - заверил Дардалион.
   - Зачем?
   - Эгель - человек чести.
   - Что это должно означать? - рявкнул Карнак.
   - Я надеюсь, что он поступит так же, как поступили бы на его месте вы.
   Карнак засмеялся, вновь обретя хорошее настроение.
   - А я надеюсь на обратное, Дардалион.  Я  все-таки  рассчитываю,  что  он
придет!

***

   Во сне Даниаль услышала чей-то голос, проникающий в  ее  туманные  мысли.
Еще немного - и она увидела Дардалиона: он похудел,  постарел  и  сгорбился,
словно под тяжестью невыносимого бремени.
   - Даниаль, ты слышишь меня?
   - Да, - устало улыбнулась она.
   - У тебя все благополучно?
   - Я цела, но и только.
   - Доспехи еще с тобой?
   - Да.
   - Где ты сейчас?
   - Мне остается меньше суток до реки и парома. Ко мне  прибилось  какое-то
чудовище. Оно говорит, что Нездешний умер.
   - Открой глаза и покажи  мне  его.  Даниаль  повиновалась.  Кай  сидел  у
костра, закрыв глаза и разинув рот.
   - В нем нет зла, - сказал Дардалион.  -  Послушай,  Даниаль:  я  попробую
связаться с Эгелем, чтобы он выслал  навстречу  тебе  отряд.  Жди  у  парома
известия от меня.
   - Ты где?
   - Я в Дрос-Пурдоле. Положение здесь отчаянное,  от  гибели  нас  отделяют
считанные дни. В крепости осталось меньше шестисот  защитников,  они  держат
последний рубеж - замок. Еда почти на исходе, и вода плохая.
   - Что я могу для вас сделать?
   - Жди у парома. Да благословит тебя Исток, Даниаль.
   - И тебя, священник.
   - Больше уже не священник. Я был на войне и убивал.
   - Скверна коснулась нас всех, Дардалион.
   - Да. Но конец уже близок, и скоро я все узнаю.
   - Что узнаешь?
   - Прав я был или нет. А теперь мне пора. Жди у парома!
   Даниаль и Кай добрались до  переправы.  Паром  был  причален  у  дальнего
берега, и перевозчик не подавал признаков жизни. Даниаль расседлала  лошадь,
а Кай перенес тюк с доспехами в прибрежную хижину.  Разведя  огонь,  Даниаль
приготовила еду. За ужином она старалась не смотреть на Кая, который  черпал
овсянку пальцами.
   Она легла спать на узкой кровати, а Кай, поджав ноги, устроился у огня.
   Даниаль проснулась на рассвете и увидела, что осталась одна.  Позавтракав
сушеными фруктами, она вышла к реке, умылась, скинула платье и вошла по пояс
в воду. Течение было быстрое, и она с трудом удерживалась на  ногах.  Вскоре
она вернулась на берег и, как могла, выстирала платье, побив его о камень.
   Из кустов слева внезапно вылезли двое мужчин, и она схватилась за меч.
   - Ишь, шустрая, - сказал  один,  коренастый  коротышка  в  буром  кожаном
камзоле, вооруженный кривым ножом. В его ухмылке недоставало  двух  передних
зубов, он был грязен и небрит, как и его товарищ, носивший длинные усы. - Ты
погляди только! Сложена, как ангел.
   - Да уж гляжу, - усмехнулся второй.
   - Вы что, мерины, женщины никогда не видели? - осведомилась Даниаль.
   - Сейчас увидишь, какие мы мерины, - возмутился щербатый.
   - Ты, куча конского дерьма! Ничего я не увижу, кроме твоей требухи. - Она
взмахнула мечом, и мужчины попятились.
   - Ну-ка, Каэль, отними у нее меч, - распорядился щербатый.
   - Сам отними.
   - Сдрейфил, что ли?
   - Не больше твоего.
   Пока они препирались, за плечами у них вырос Кай. Он стукнул их  головами
друг об друга, и оба повалились на землю. Ухватив  щербатого  за  пояс,  Кай
зашвырнул его в реку, усатый полетел следом, и вода поглотила их.
   - П'охие, - заявил Кай, тряся головой.
   - Вот и поделом им - да я бы и сама с ними управилась.
   Вечером, занося дрова в хижину, Даниаль наступила на прогнившую  половицу
и глубоко поранила ногу. Она собралась промыть рану,  и  тут  Кай,  став  на
колени, приложил к больному месту ладонь. Почувствовав острую боль,  Даниаль
попыталась вырваться - но боль тут же прошла, и когда он  отнял  руку,  рана
исчезла.
   - Нету! - выговорил он, склонив голову набок. Даниаль  осторожно  ощупала
гладкую, здоровую кожу.
   - Как ты это сделал? Он показал на ладонь.
   - Трух. - Он похлопал себя по плечу и бедру. - Эсдехны.
   Но она не поняла его.
   Отряд легионеров появился на противоположном берегу к полудню  следующего
дня. Глядя, как паром пересекает реку, Даниаль сказала Каю:
   - Тебе надо идти. Они не должны тебя видеть. Он тронул ее за руку.
   - Удь орова, Аниал.
   - Будь здоров, Кай. Спасибо тебе.
   На краю леса Кай обернулся. Паром уже причаливал к берегу.
   - Эсдехны, - сказал Кай, указав на север. Даниаль помахала  ему  рукой  и
повернулась навстречу идущему к ней офицеру.
   - Даниаль - это вы?
   - Да. Доспехи там, в хижине.
   - Что это за великан в маске был тут с вами?
   - Друг. Верный друг. - Да, врагом такого  лучше  не  иметь,  -  улыбнулся
молодой красивый кавалерист.
   Даниаль последовала за ним на паром и села рядом с доспехами, впервые  за
много дней избавившись от тревоги. И тут внезапная мысль поразила ее, и  она
бросилась на корму, крича:
   - Кай, Кай!
   Ответом ей была тишина - гигант уже ушел.  "Эсдехны"  значило  Нездешний.
Кай вылечил его - вот что великан пытался сказать ей.
   Нездешний жив!

***

   Замок держался пять дней. На  шестой  окованный  бронзой  таран  проломил
ворота. Вагрийцы облепили брешь, терзая дерево топорами и крючьями, прорубая
себе дорогу в замок.
   Сарвай ждал в подворотне с полусотней бойцов и двумя десятками  лучников.
Когда ворота распахнулись и вагрийцы хлынули в проем, стрелки пустили в цель
свои последние стрелы. Первая  шеренга  врагов  повалилась,  но  вперед  уже
лезли, прикрываясь щитами, новые. Лучники отступили, и тогда Сарвай бросился
со своей полусотней в рукопашный бой. Мечи сверкали при свете,  льющемся  из
разбитых ворот.
   Две силы сошлись щит к щиту, и вагрийцы ненадолго попятились, но  тут  же
превосходящим числом стали теснить  дренаев  назад  по  кровавому  булыжнику
подворотни.
   Сарвай рубил и тыкал мечом в кучу тел  перед  собой,  отупев  от  воплей,
грохота щитов и звона клинков. Кинжал ранил его в бедро, но  Сарвай  рубанул
противника по шее, и тот упал под ноги своим  товарищам.  Дюжина  солдат  во
главе с Сарваем добралась до замка. Они попытались закрыть двери  в  большой
зал. На помощь к ним бросились другие  дренаи,  но  под  натиском  вагрийцев
защитникам пришлось отступить в глубину зала. Образовав круг,  дренаи  стали
намертво,  с  окаменевшими  лицами,  а  враги  подступали  со  всех  сторон,
насмехаясь над ними.
   - Сдавайтесь, - крикнул Сарваю вагрийский офицер. - Все кончено.
   Сарвай оглядел своих бойцов - их осталось меньше двадцати.
   - Кто-нибудь хочет сдаться?
   - Этим-то подонкам? - откликнулся кто-то.  Вагриец  жестом  послал  своих
людей вперед. Сарвай, пригнувшись под взмахом меча, вонзил свой клинок в пах
противнику, выдернул меч и  отразил  удар  другого.  Копье  поразило  его  в
панцирь, меч ранил в лицо, и он  упал,  успев  еще  ударить  снизу  вверх  и
услышать крик врага. Но вагрийцы уже  столпились  вокруг  Сарвая,  коля  его
мечами в лицо.
   "А боли почему-то нет", - подумал он, захлебываясь собственной кровью.
   На стене замка  Йонат,  потерявший  шлем  и  затупивший  меч,  беспомощно
смотрел на катящуюся вверх лавину вагрийцев. Полоснув по горлу  наскочившего
на него врага, Йонат взял себе его саблю.
   Лезвие было острым, и Йонат усмехнулся.
   Дренаи медленно отступали по винтовой лестнице наверх. Слыша звуки битвы,
Йонат понял: оборона прорвана, осаде конец. Гнев и  горечь,  скопившиеся  за
двадцать семь лет жизни, душили его. Никто его не слушал. С тех  самых  пор,
как он ребенком молил сохранить жизнь отцу,  никто  не  слушал  его.  И  вот
последнее унижение - он погибнет всего через пять дней после того,  как  его
повысили. В случае победы он сделался бы героем и вошел  бы  в  число  самых
молодых первых дунов Легиона. Лет через десять он мог бы стать генералом.
   Теперь  ничего  этого  не  будет...  никто  даже  не  вспомнит   о   Нем.
"Дрос-Пурдол? - скажут люди. - Там, кажется, когда-то было сражение?"
   Дренаи образовали оборонительный клин  в  коридоре,  но  вагрийцы  теперь
наседали и сверху, и  снизу.  Карнак  и  Дундас  с  двумя  десятками  воинов
присоединились к отряду Йоната.
   - Жаль, что так вышло, старина, - сказал Карнак.
   Йонат не успел ответить - враг прорвался слева, и Карнак бросился в сечу,
орудуя топором. Дундас, как всегда, не отстававший от него ни на шаг,  упал,
пронзенный копьем в сердце, но Карнак оставался невредим. Йонат тоже рубил и
колол вовсю, громко крича от ярости и отчаяния. Вражеский топор,  грохнув  о
его панцирь, отскочил и зацепил голову. Йонат с неглубокой  раной  на  виске
упал и хотел встать, но на него рухнул убитый  дренайский  воин.  Шум  битвы
заглох, и Йонат погрузился во тьму.
   Дренаи падали один за другим. Наконец Карнак остался  один.  Он  пятился,
высоко  подняв  топор,  а  вагрийцы  наступали  на  него,  наставив  мечи  и
прикрываясь щитами. Он тяжело дышал, кровь текла из  многочисленных  ран  на
руках и ногах.
   - Взять живым! - скомандовал вагрийский офицер. - Приказ командующего.
   Вагрийцы ринулись вперед -  и  топор  опустился  в  последний  раз.  Град
кулачных ударов обрушился на генерала. Он опустился  на  окровавленный  пол.
Сапоги пинали его по лицу, голова ударилась о стену. Карнак  слабо  взмахнул
кулаком и затих.
   На втором этаже те,  что  остались  из  Тридцати,  закрылись  в  замковой
библиотеке. В дверь ломились снаружи. Дардалион  собрал  священников  вокруг
себя. Все они, кроме него, были безоружны.
   - Это конец, братья, - сказал он.
   - Я не окажу им сопротивления, - отозвался Астила, - но  хочу,  чтобы  ты
знал: я не раскаиваюсь ни в едином своем поступке.
   - Спасибо, друг. Юный Байна взял Дардалиона за руку.
   - Я сожалею, что мы напустили крыс на простых солдат, но не стыжусь,  что
сражался с Черными Братьями.
   - Помолимся, друзья мои, ибо времени у нас мало.
   Они опустились на колени посреди комнаты, разумы их объединились. Они  не
слышали,  как  рухнула  дверь,  но  все  почувствовали  первый  удар   меча,
пронзивший сердце Астилы. Свалилась с  плеч  голова  Байны,  и  новые  удары
посыпались на беззащитные тела. Один из мечей вонзился в спину Дардалиона...
   Каэм стоял на балконе своей резиденции, глядя на гибнущую крепость и едва
сдерживая ликование.
   Он уже обдумывал следующий ход своей кампании. Оставив в Пурдоле  сильный
гарнизон, он двинется  к  Скултикскому  лесу  и  уничтожит  Эгеля,  а  после
повернет на юг,  чтобы  разбить  лентрийское  войско  во  главе  с  Железным
Засовом.
   Какая-то яркая вспышка привлекла его  взгляд.  Он  посмотрел  налево,  на
гряду низких лесистых  холмов,  преддверие  Скултика.  Там  на  великолепном
вороном коне сидел воин, и его доспехи сверкали в полуденных лучах.
   Бронзовые доспехи! Каэм  зажмурился  от  их  блеска  и  ощутил  внезапную
сухость во рту.
   Воин вскинул руку, и холм словно ожил - тысячи всадников хлынули вниз,  к
Пурдолу. Времени, чтобы прикрыться с фланга, не оставалось, и Каэм  в  ужасе
смотрел, как все новые и новые вражеские шеренги переваливают через холм.
   Пять тысяч? Десять? Двадцать?
   Они все шли и  шли.  Первые  вагрийцы,  заметившие  приближение  дренаев,
застыли  как  завороженные.  Опомнившись,  они  схватились   за   мечи,   но
наступающее войско смяло их.
   Каэм понял, что все погибло. Численное преимущество не  спасет  их:  враг
вобьет клин в их ряды, расколов армию на части.
   Бронзовый воин все так же стоял на холме, глядя на крепость. Каэм увидел,
как он повернул голову к гавани, и внезапно похолодел,  поняв,  что  всадник
ищет его.
   Вагриец попятился от окна, лихорадочно соображая, что теперь делать.  Его
корабли стоят в гавани - он еще может уплыть и возглавить свою южную  армию.
Он  прекратит  военные  действия  на  зиму,  а   весной   предпримет   новое
наступление.
   Он обернулся... и увидел на пороге человека,  высокого  и  худощавого,  в
черном плаще с капюшоном и маленьким черным арбалетом в руках.
   Капюшон скрывал лицо, но Каэм и без того знал, кто перед ним.
   - Не убивай меня, - взмолился он. - Не надо! - И попятился к балкону,  на
яркий солнечный свет.
   Человек двинулся за ним.
   Каэм взобрался на перила и прыгнул вниз с  тридцатифутовой  высоты.  Ноги
его переломились от удара о камень,  оголовок  бедренной  кости  вонзился  в
живот. Он упал на спину и увидел, что на балконе никого нет.
   Он умер в мучениях.
   Человек в плаще с капюшоном спустился в  гавань  и  влез  по  веревочному
трапу на маленький баркас. Подул ветер, суденышко снялось с якоря и вышло из
гавани.
   В замке  вагрийцы  волокли  Карнака  по  залитым  кровью  коридорам.  Его
единственный глаз опух,  разбитые  губы  кровоточили.  Его  снесли  вниз  по
лестнице и протащили через заваленный трупами зал. Генерал попытался  встать
на ноги, но вывихнутая левая лодыжка не держала его.
   Выйдя наружу, вагрийцы вдруг замерли, удивленно хлопая глазами.
   Двор  был  забит  дренайскими  солдатами,  а  в  середине