атливых  мускулов,  и
мозги брызнули наружу, точно мякоть лопнувшей дыни.
   Чудовище в последний раз взвилось на дыбы, скинуло Мириэль, пошатнулось и
рухнуло.
   Ангел подбежал к Мириэль и помог ей встать.
   - Слава Истоку! Ты жива!
   Он обнял ее за плечи, но она, застыв,  смотрела  на  неподвижного  Сенту.
Вырвавшись из рук Ангела, она бросилась к  любимому  и  перевернула  его  на
спину.  Сента  застонал  и  открыл  глаза.  Увидев  Ангела,   он   попытался
улыбнуться.
   - Снова на тебе прореха, - прошептал он. На щеке у Ангела зияла  кровавая
рана.
   Ангел опустился на колени рядом, приметив кровь в  уголках  рта  Сенты  и
неестественную неподвижность членов. Он осторожно  сжал  пальцы  раненого  -
ответного пожатия не последовало.
   - Дай я помогу тебе встать. - Мириэль тянула Сенту за левую руку.
   - Оставь его, девочка! - тихо сказал Ангел, и она отпустила руку.
   - Не слишком подходящее местечко  для  того,  чтобы  окончить  свои  дни,
верно, Ангел? - Сента закашлялся, и изо рта у него выступила кровь.  -  Зато
лучшей компании... я не мог бы... желать.
   - Можешь ты что-нибудь сделать с ним, священник? - крикнул Ангел Экодасу.
   - Нет. У него сломана шея, и хребет в двух местах тоже. А ребра вонзились
в легкое, - небрежно, с полным безразличием ответил тот.
   Ангел вновь обернулся к умирающему.
   - Как же ты позволил этакой твари убить себя? Стыдись!
   - Стыжусь. - Сента с улыбкой закрыл глаза. -  Боли  нет  -  очень  мирная
кончина. - Но тут глаза раскрылись опять, и в них вспыхнул страх. - Вы  ведь
унесете меня отсюда, правда? Не хочу оставаться здесь на веки  вечные.  Хочу
еще раз увидеть солнце - понимаешь?
   - Я вынесу тебя.
   - Мириэль?
   - Я здесь, - дрожащим голосом сказала она.
   - Мне очень жаль... Я так... - Он снова закрыл глаза, и его не стало.
   - Сента!!! - закричала она. - Не делай этого! Встань.  Пойдем  отсюда!  -
Она снова схватила его за руку, пытаясь его поднять.
   Ангел обхватил ее руками.
   - Не надо, принцесса. Не надо!
   - Нет, надо!
   Он крепко прижал ее к себе.
   - Все кончено. Его больше нет.
   Мириэль, с решительным лицом  и  горящими  глазами,  вырвалась  от  него,
вытащила меч из туши мертвого чудовища и повернулась к Экодасу.
   - Ах ты ублюдок! Стоял тут и смотрел. Он остался бы жив, если б не ты.
   - Возможно, - согласился Экодас, - а возможно, и нет.
   - Теперь умрешь ты! - Мириэль бросилась вперед. Экодас  вскинул  руку,  и
девушка со стоном остановилась, словно наткнувшись на невидимую стену.
   - Успокойся, - сказал Экодас. - Не я ведь его убил.
   - Разбей кристалл, священник, - сказал Ангел, - пока он не  погубил  тебя
окончательно.
   - Ты не понимаешь, - улыбнулся  Экодас.  -  Никто  не  может  понять,  не
испытав на себе его власти.
   - Я ее испытываю. По крайней мере догадываюсь, что именно он внушает  мне
желание убить тебя.
   - Да, это может быть правдой. Возможно, на разум низшего порядка кристалл
влияет как раз таким образом. Мне следовало бы вернуться в крепость.
   - Ну нет. Тебя послали сюда те, кто тебе доверял. Они верили, что  только
ты способен противостоять  этому...  предмету.  Они  ошиблись,  не  так  ли?
Кристалл пересилил тебя.
   - Вздор. Он всего лишь увеличил мой и без того редкий Дар.
   - Будь по-твоему, - вздохнул Ангел. - Мы уходим  и  будем  ждать  тебя  в
крепости. Только вот еще что...
   - Что?
   Сапог Ангела вышиб кристалл из  рук  священника.  Экодас  замахнулся,  но
гладиатор уклонился от удара  и  двинул  локтем  ему  в  лицо,  а  когда  он
пошатнулся, врезал левой ему в подбородок Экодас ничком повалился на  пол  и
затих.
   Мириэль, освободившись от чар, подошла к нему.
   - Оставь его, дитя, - сказал Ангел. - Нельзя его винить.  Кристалл  делал
свое дело, суля Ангелу могущество, бессмертие и славу. - Дай-ка мне  меч.  -
Держа клинок обеими руками, Ангел со страшной силой обрушил его на кристалл.
   Во все стороны брызнули сверкающие осколки,  и  сильный  порыв  холодного
ветра пронесся по залу.
   Не глядя на священника, Ангел устало вернулся к телу Сенты и взвалил  его
на плечи, - Вынесем его наверх, на солнце.

Глава 20

   Цу Чао дрожал, и пот градом лился по его лицу. Он пытался овладеть собой,
но не мог унять бешено колотившегося сердца. "Ничего он тебе не  сделает,  -
твердил он. - Он один, а твоих людей много. И еще собаки. Да-да, собаки!  Уж
они-то его унюхают!" Цу Чао сел за письменный стол, глядя в открытую  дверь,
где стояли двое часовых с  мечами  наголо.  Собаки  привезены  из  Чиадзе  -
крупные звери с сильными челюстями и мощными плечами.  Эта  порода  выведена
для охоты на медведя. Они разорвут убийцу, обгложут его до  костей!  Чародей
дрожащей рукой налил себе вина, закапав пергаменты на дубовом столе.  Ладно,
пусть. Ничто больше не имеет значения - лишь бы пережить эту  полную  страха
ночь.
   - Мой господин! - мысленно обратился к нему Каста.
   - Да?
   - Одна из собак мертва, остальные спят. Рядом с  ними  мы  нашли  остатки
свежего мяса. Мне думается, он отравил их. Мой господин! Вы слышите меня?
   Цу Чао оцепенел, не способный больше мыслить здраво.
   - Господин! Господин! - звал его  Каста,  но  Цу  Чао  не  отвечал.  -  Я
расставил всех людей вокруг дворца. Мы перекрыли весь нижний этаж и охраняем
все три лестницы.
   Чародей осушил кубок  и  налил  второй.  Хмель  подкрепил  его  угасающее
мужество.
   - Хорошо. - Он встал и покачнулся, ухватившись за стол. "Слишком много  я
выпил, - подумал он, - и слишком быстро. Ну  да  ничего.  Это  пройдет".  Он
несколько раз глубоко вздохнул и снова почувствовал себя сильным.
   Он быстро вышел в коридор. Часовые вытянулись при его появлении.
   - Следуйте за мной, - приказал он и  направился  к  лестнице,  ведущей  в
подвал. Один страж шел впереди него, другой  позади.  От  подножия  лестницы
начинался освещенный факелами коридор. В дальнем его конце  за  столом  трое
мужчин играли в кости. Когда Цу Чао вышел на свет, они вскочили.
   - Приведите узников в святилище, - велел он.
   - Господин! - раздался торжествующий голос Касты.
   - Говори.
   - Он мертв. Один из часовых увидел, как он лезет на крышу. Они сразились,
и стражник сбросил убийцу на камни.
   - Отлично! - вскричал Цу Чао, взмахнул кулаком. - Принесите его  тело  ко
мне - я отправлю его прямо в ад! - Ох, как сладка стала жизнь  в  этот  миг,
как разливалось  в  душе  соловьиной  трелью:  "Нездешний  мертв!  Нездешний
мертв!"
   Бросив своих людей, он прошел в каморку  в  конце  коридора,  заперся  на
ключ, достал из тайника под дубовым столом пятый том Тайной Книги и  раскрыл
его на девятой странице. Потом закрыл глаза, произнес заклинание и  оказался
в воздухе над стенами Кар-Барзака. Но пульсирующая сила, идущая от крепости,
не подпускала его ближе. И вдруг, с внезапностью солнца, проглянувшего после
грозы, эта сила исчезла. Изумленный Цу  Чао  послал  свой  дух  в  подземный
лабиринт под  замком  и  увидел  священника  Экодаса,  прижимающего  к  себе
кристалл. Чародей почувствовал, как возрос Дар монаха, почуял  его  растущее
честолюбие и неуемные желания.
   Цу Чао заговорил со священником, как с братом по  духу,  и  тот  пообещал
доставить кристалл в Гульготир. Чародей знал, что он говорит чистую  правду.
Стараясь скрыть от Экодаса свое торжество, он вернулся во дворец.
   Нездешний мертв, кристалл принадлежит ему,  Цу  Чао,  и  через  несколько
мгновений души двух владык будут отданы Шемаку.
   И сын сапожника станет Властелином Мира!

***

   Готиры отступили снова. Ряды защитников поредели, оставшиеся в живых были
измотаны. Дардалион остановился над телом толстого Мерлона.  Монах  погиб  в
воротах,  бросившись  в  гущу  солдат,  лезущих  сквозь  сломанную  решетку.
Орса-хан с двумя десятками надиров бросился ему на  подмогу,  и  вместе  они
отбили врага - но окровавленный Мерлон остался лежать на земле.
   Через несколько мгновений он умер. Дардалион опустился  рядом  с  ним  на
колени.
   - Ты был хорошим человеком, друг мой. Да примет тебя Исток.
   Краем глаза он увидел Ангела - тот  вышел  из  замка,  неся  тело  Сенты.
Дардалион со вздохом встал. Следом показались Мириэль и  маленький  мальчик.
Дардалион двинулся им навстречу.  Ангел  положил  тело  друга  на  землю,  а
мальчик, испугавшись воина в серебряных доспехах, шмыгнул обратно в замок.
   - Где Экодас? спросил, помолчав, Дардалион.
   - Он жив. Кристалл разбит.
   - Слава Истоку! Я не верил до конца, что даже Экодас окажется  достаточно
силен.
   Мириэль хотела сказать что-то, но Ангел прервал ее.
   - В этой вещи заключалось великое Зло.
   Экодас показался на пороге, щурясь на меркнущий дневной  свет.  Дардалион
подбежал к нему.
   - Ты сделал это, сын мой! Я горжусь тобой. - Он хотел обнять Экодаса,  но
тот оттолкнул его.
   - Я ничего не сделал - и из-за моего бездействия  погиб  человек.  Оставь
меня, Дардалион, - прошептал Экодас и, шатаясь, пошел прочь.
   - Расскажи мне все, - сказал настоятель, глядя на Мириэль.
   Она вздохнула и повела рассказ о сражении с чудовищем и о  смерти  Сенты.
Голос  ее  звучал  тихо  и  безжизненно,  глаза  смотрели  вдаль.  Дардалион
чувствовал ее боль и ее горе.
   - Мне очень жаль, дитя мое. Бесконечно жаль.
   - Что ж, на войне люди всегда гибнут, - сказала она и, как во сне,  пошла
через двор.
   Ангел накрыл Сенту своим плащом и встал.
   - Я с удовольствием убил бы Кеса-хана, - процедил он.
   - Этим ничего не поправишь. Ступай за Мириэль. Она сейчас сама не своя  -
как бы не случилось худого.
   - Пока я жив, с ней ничего не случится. Но скажи мне, настоятель, к  чему
все это? Зачем нужна была его смерть? Сделай милость, скажи мне, что все это
было не зря, - и я не желаю ничего слышать о твоем Собирателе.
   - Я не могу ответить тебе. Ни один человек не знает, как  завершится  его
путь и к чему приведут его действия. Но кое-что я тебе скажу  -  и  надеюсь,
что ты сохранишь это в тайне и не скажешь ни единой живой душе. Смотри - вот
она сидит на стене. Что ты видишь?
   Ангел взглянул на Мириэль в зареве заката.
   - Прекрасную женщину, твердую - и в то же время  хрупкую,  сильную  -  но
любящую. Что еще, по-твоему, я должен видеть?
   - То, что вижу я. Молодую женщину, несущую в себе семя будущего  величия.
Она уже растет в ней - крошечная искорка жизни, рожденная от любви.  И  если
мы выживем здесь, эта искра в один прекрасный день вспыхнет пламенем. -  Так
она беременна...
   - Да. Сыном Сенты.
   - Он так и не узнал об этом, - сказал Ангел,  глядя  на  покрытое  плащом
тело.
   - Зато ты знаешь, Ангел. Ты знаешь, что ей есть ради чего  жить.  Но  она
нуждается в  помощи.  Не  многие  мужчины  способны  обременить  себя  чужим
ребенком.
   - Меня это не пугает, настоятель. Я люблю ее.
   - Так ступай же к ней, сын мой. Посиди с ней. Раздели ее горе.
   Ангел кивнул и ушел. Дардалион направился в замок. Мальчик сидел  в  зале
за столом, разглядывая свои руки. Дардалион, сев напротив, улыбнулся ему,  и
мальчик вернул улыбку.
   Сверху спустился Кеса-хан и подошел к Дардалиону.
   - Я видел ее на стене, - сказал шаман. - Я  счастлив,  что  она  осталась
жива.
   - Но ее возлюбленный погиб.
   - Эка важность, - махнул рукой шаман. Дардалион сдержал гневный ответ.
   - Я должен что-то сказать тебе, Кеса-хан, - сказал он,  пристально  глядя
на черноглазого мальчика.
   - Да?
   - Тот молодой вождь, который женится на дочери Шиа...
   - Ты знаешь, где его найти?
   - Вот он, перед тобой.
   - Кто? Этот глухонемой пащенок?
   - Клянусь всем святым, шаман, ты поистине достоин презрения!  -  загремел
Дардалион. - Он  оглох  младенцем,  из-за  болезни,  а  лишившись  слуха,  и
говорить не мог научиться. Экодас вылечил его. Все, что ему теперь нужно,  -
это время, терпение и то, на что ты вряд ли  способен:  любовь!  -  С  этими
словами Дардалион повернулся и вышел из замка.
   Вишна встретил его во дворе.
   - Они опять строятся, чтобы идти в атаку. Нам  придется  попотеть,  чтобы
сдержать их.

***

   Нездешний, сидя на крыше, смотрел, как суетится народ вокруг  сброшенного
вниз тела. Часовой чуть было не застал его врасплох - но пока  он  вытягивал
меч, черный метательный нож, вонзившись ему в горло, пресек  все  дальнейшие
попытки, а заодно и жизнь. Нездешний быстро снял с  него  одежду,  надев  на
убитого собственные штаны и камзол.
   Покойник был чуть  пониже  Нездешнего,  и  его  штаны  оказались  немного
коротковаты, зато черный панцирь и шлем с забралом пришлись впору.  Длинные,
до колен, сапоги, скрыли изъян в одежде. Они жали, но  мягкая  кожа  сделала
это обстоятельство сносным.
   Выглянув через парапет, Нездешний увидел часовых на дворе. Он  вынул  меч
убитого и закричал:
   - Он тут! На крыше! - Невидимый снизу, он стукнул своим клинком  о  чужой
так, что эхо пошло по всему двору, и трижды ударил мечом по  лицу  мертвеца,
обезобразив его до неузнаваемости.  Потом  подтащил  труп  к  краю  крыши  и
сбросил его вниз.
   Он выждал несколько минут и видел, как солдаты  внесли  тело  во  дворец.
Потом надел шлем, опустил забрало, прихватил вторую веревку  и  перебежал  к
заднему краю.  Нагнувшись,  он  осмотрел  окна  внизу.  Согласно  сведениям,
добытым Мадзе Чау, где-то в углу должна быть лестница, ведущая вниз.
   Захлестнув веревку за верхушку колонны, он спустился вниз мимо двух  окон
и остановился у третьего Окно было открыто, свет внутри не горел.  Перекинув
ногу через подоконник. Нездешний проник в комнату. Это была спальня с  узкой
кроватью без одеял и простыней - наверное, для  гостей.  Спрятав  заряженный
арбалет под черным плащом убитого. Нездешний вышел в коридор. Лестница  была
направо, и он  двинулся  к  ней.  Он  услышал  шаги  на  ступеньках,  но  не
остановился. Навстречу ему поднимались двое рыцарей.
   - Кто же все-таки прикончил убийцу? - спросил Нездешнего один из них.
   - Не я, к сожалению, - пожал  плечами  Нездешний,  продолжая  спускаться.
Рыцарь схватил его за плечо.
   - В таком случае, кто остался наверху?
   - Никто. - Нездешний вскинул арбалет, и  стрела  попала  в  открытый  рот
рыцаря. Второй хотел убежать, но Нездешний выстрелил ему в  затылок.  Рыцарь
упал на ступени, и настала тишина.
   Зарядив арбалет последними двумя стрелами, Нездешний устремился вниз.

***

   Освобожденный от цепей Карнак напрягся, но почувствовал  нож  у  горла  и
понял, что сопротивление бесполезно. Он ожег взглядом державших его людей.
   - Клянусь богами, я запомню ваши лица!
   - Тебе не долго придется утруждать свою память, - засмеялся кто-то.
   Его выволокли из темницы и потащили по освещенному факелами  коридору.  У
одной из дверей стоял Цу Чао.
   - Будь ты проклят, желтый  ублюдок!  -  крик-пул  Карнак.  Цу  Чао  молча
посторонился, и дреная втащили в святилище. На  полу  мелом  была  начерчена
пятиконечная  звезда,  а  золотая  проволока,  натянутая   между   чугунными
подсвечниками,  образовывала  поверх  нее   шестиконечную.   Карнака   снова
приковали к стене  рядом  с  другим  узником  -  высоким,  стройным  молодым
человеком, державшимся с царственным достоинством,  несмотря  на  синяки  на
лице.
   - Я знаю, кто вы, - прошептал Карнак.
   - Да, я тот глупец, что доверился Цу Чао.
   - Вы - император.
   - Я им был, - печально вздохнул узник. - Вот он, змей...
   Цу Чао в пурпурных одеждах подошел к ним.
   - Этой ночью, господа, вы увидите, как я обрету невиданную доселе власть.
- Его раскосые глаза блеснули, и тень улыбки мелькнула на тонких губах. -  Я
прекрасно понимаю, что вы не сможете в полной мере  разделить  мою  радость,
хотя достигну я ее при вашем прямом  содействии.  -  Он  положил  ладонь  на
массивную грудь Карнака. - Для начала я вырежу у вас сердце и возложу его на
золотой алтарь. Эта  жертва  привлечет  сюда  слугу  владыки  Шемака.  Потом
настанет ваш черед, император. Вас я отдам демону  живьем,  дабы  он  пожрал
вас.
   - Делай как хочешь, колдун, - бросил  император,  -  но  не  докучай  мне
более.
   - О, вашему величеству недолго осталось скучать. - В комнату вошли  трое,
неся окровавленный труп. - Ага! Моя неотвратимая якобы  судьба.  Тащите  его
сюда!
   Рыцари опустили тело на пол. Цу Чао улыбнулся.
   - Каким же ничтожным кажется он после смерти, с лицом, иссеченным  острым
мечом храброго рыцаря! Посмотрите только... - И  тут  Цу  Чао  умолк,  глядя
округлившимися глазами на правую руку мертвеца. На ней недоставало  среднего
пальца, и на месте старой раны остался белый  рубец.  Цу  Чао  опустился  на
колени рядом с телом. На  безымянном  пальце  было  надето  кольцо  красного
золота, имевшее вид свернувшейся змеи. - Глупцы! - прошипел чародей.  -  Это
же Онфель! Видите кольцо? - Цу Чао потерял всякое спокойствие.  -  Нездешний
жив! Он здесь, во дворце. Бегите же! Ищите его!
   Рыцари выбежали вон. Цу Чао закрыл дверь и заложил тяжелый  засов.  -  Он
убьет тебя, колдун! - захохотал Карнак. - Ты уже мертвец!
   - Закрой свою мерзкую пасть! - провизжал Цу Чао.
   - Попробуй меня заставить! Чем ты можешь мне  пригрозить?  Смертью?  Вряд
ли. Я знаю человека, который за тобой охотится, и знаю, на что он  способен.
Клянусь костями Миссаэля, я сам устроил за ним охоту, я привлек к делу самых
искусных убийц и самых лучших воинов - однако он все еще жив. - Надолго  ли?
- Медленная жестокая улыбка искривила тонкие губы чародея. -  Я  слышал,  ты
нанял убийц,  чтобы  защитить  своего  драгоценного  Бодалена.  Он  сам  мне
рассказывал.
   - Ты видел моего сына?
   - Как же иначе, дорогой мой  Карнак?  Он  ведь  был  моим  человеком.  Он
сообщал мне обо всех твоих планах, веря, что, когда  я  убью  тебя,  Дренаем
будет править он.
   - Лжешь, сукин сын! - загремел Карнак.
   - Нет, не лгу. Спроси своего соседа, бывшего императора.  Ему-то  незачем
лгать - он умрет вместе с тобой. Бодален был слабым, бесхребетным созданием,
и под конец от него совсем  не  стало  проку.  -  Цу  Чао  закатился  тонким
пронзительным смехом, вызвавшим эхо в святилище. - Имей он даже силу  десяти
человек, ему трудно было бы выполнить мое поручение. Бедный, глупый, мертвый
Бодален.
   - Мертвый? - прошептал Карнак.
   - Да, он мертв. Я послал его в  заколдованную  крепость.  Тебе  неприятно
было бы увидеть, во что он превратился, поэтому я покажу тебе.
   Чародей закрыл глаза. В голове у Карнака помутилось, и  он  увидел  перед
собой тускло освещенное подземелье, где какое-то кошмарное чудище  сражалось
с молодой женщиной и гладиатором Сентой. Он видел,  как  Сента  упал  и  как
подоспел на подмогу второй гладиатор, Ангел. Потом картина померкла.
   - Я хотел бы показать тебе, что было дальше, но, увы, мне пришлось  уйти.
Это чудовище - не что иное, как Бодален и еще несколько моих  людей,  слитых
воедино колдовской силой.
   - Я тебе не верю.
   - Я так и думал, что ты не поверишь, и потому припас для  тебя  еще  одну
картинку из Кар-Барзака.
   И Карнак увидел  Бодалена  и  других  воинов,  засыпающих  в  кристальной
палате, увидел, как сливаются их тела...
   - Нет! - закричал дренайский правитель, рванувшись в своих цепях.
   - Мне приятны твои страдания, дренай, - и вот тебе еще повод  помучиться.
Завтра Гален убьет твоего приятеля Астена, и дренаи, как и готиры,  перейдут
под власть Братства. То же произойдет и с Венгрией. Все  три  империи  будут
подчиняться одному владыке. Мне.
   - Ты забываешь о Нездешнем. Клянусь всеми богами, я отдал бы душу,  чтобы
дожить до того мгновения, когда он разделается с тобой.
   - Еще до исхода ночи моя власть станет столь велика, что ни  один  клинок
не сможет ранить меня. Тогда я с радостью встречу этого дренайского дикаря.
   - Он уже здесь, - произнес чей-то холодный голос. - Встречай.
   Цу Чао сощурился, вглядываясь в полумрак святилища. Из-за  колонны  вышел
рыцарь и поднял забрало своего шлема.
   - Не может быть! - прошептал Цу Чао. - Не может быть!
   -