- не оправдывайся и ты.
   - По-твоему, нет на свете истинных героев?
   - Какие там, к черту, герои! Райван, зверь сидит в каждом из нас. Как
бы мы ни старались, мы то и дело бываем подлыми, мелочными  или  ненужно
жестокими. Мы не хотим этого, но так уж мы  устроены.  Почти  все  герои
памятны нам как раз потому, что они победили, - а  побеждает  лишь  тот,
кто не знает жалости и думает только о себе.  Таким  был  и  Друсс  -  и
друзей у него не было, только почитатели.
   - Сможем ли победить мы, Ананаис?
   - Нет. Но мы можем задать Цеске  такого  жару,  чтобы  победить  смог
кто-то другой. Мы не доживем до возвращения Тенаки. Цеска уже в  пути  -
но мы можем связать ему руки, порядком измотать его и поколебать  славу,
которой он окружил своих полулюдов.
   - Даже "Дракон" не выстоял против этого зверья.
   - "Дракона" предали, выманив его на открытое поле, и многие его воины
тогда уже состарились. Пятнадцать лет - долгий срок. Это был уже не  тот
"Дракон". Настоящий "Дракон" - это мы, и, клянусь богами, мы им покажем!
   - Лейк придумал какой-то самострел и хочет показать его тебе.
   - Где он?
   - В старой конюшне на южной стороне. Но отдохни сперва  -  ты  совсем
измучен.
   - Ладно. - Он встал, пошатнулся и рассмеялся. - Старею я,  Райван.  -
Он прошел несколько шагов, потом вернулся и положил свою  огромную  руку
ей на плечо. - Я не  мастер  выражать  сочувствие,  но  мне  очень  жаль
Лукаса. Он был хороший парень и делал тебе честь.
   - Ступай отдохни. Времени все  меньше,  и  нам  нужна  твоя  сила.  Я
полагаюсь на тебя - мы все на тебя полагаемся
   Когда он ушел, она стала у стены и устремила взгляд на горы.
   Смерть подошла совсем близко, но Райван было все равно.

***

   Тенаку-хана трясло от  ярости.  Он  стоял,  прикрученный  сыромятными
ремнями к стволу вяза. Пятеро  мужчин,  сидя  у  костра,  рылись  в  его
седельных сумках. Небольшой  запас  золота  уже  лежал  около  вожака  -
одноглазого и коренастого. Тенака  сморгнул  кровь,  натекшую  в  правый
глаз, стараясь не думать о боли в избитом теле.
   Он был слишком занят своими мыслями, когда ехал через лес,  и  камень
из пращи, попав в висок, выбил  его  из  седла.  В  полубеспамятстве  он
все-таки вытащил меч и убил одного разбойника, но остальные повалили его
и принялись молотить дубьем. Последнее, что он слышал перед  погружением
во мрак, было: "Он убил моего брата. Стойте - он нужен мне живым".
   И вот он привязан к дереву всего  в  четырех  днях  пути  от  Скодии,
накануне мучительной смерти. Досада терзала его,  и  он  вился  в  своих
путах, но они держали крепко. Ноги болели, спина горела огнем.
   Одноглазый подошел к дереву. Лицо его свела судорога гнева.
   - Хряк надирский, ты убил моего брата! - Тенака молчал. - Ничего,  ты
за это поплатишься. Я изрежу тебя на куски, поджарю твое мясо на огне, а
потом тебе же и скормлю. Что скажешь на это?
   Тенака молчал, и разбойник двинул его кулаком.  Тенака  напряг  мышцы
живота, но боль от удара была жестока. Он опустил голову, и вожак ударил
его в лицо.
   - Отвечай, дерьмо надирское!
   Тенака сплюнул кровью и облизнул распухшую губу.
   - Ничего, заговоришь еще! Будешь мне петь всю ночь до рассвета.
   - Выколи ему глаза, Бальдур! - крикнул кто-то из разбойников.
   - Нет. Я хочу, чтобы он все видел.
   - Тогда один выколи.
   - Один? Это можно. - Бальдур вытащил кинжал. - Ну как, надир, повесим
тебе глаз на щеку?
   Высокий нечеловеческий вопль пронизал ночь.
   - Что это такое, во имя семи преисподних?  -  вскричал,  оглянувшись,
Бальдур. Другие, сделав знак Хранящего Рога, схватились за оружие.
   - Это где-то близко, - сказал коротышка с рыжеватой бороденкой.
   - Кошка, поди. Дикая кошка, - решил Бальдур. -  Подбавьте-ка  дров  в
огонь. - Двое бросились собирать хворост, а Бальдур снова  повернулся  к
Тенаке:
   - Ты слыхал когда-нибудь такой звук, надир?
   Тенака кивнул.
   - И кто же это?
   - Лесной демон.
   - Брось! Я всю жизнь провел в лесу, а такого не слыхал.
   Тенака пожал плечами.
   - Что бы это ни было, оно мне не нравится. Поэтому я не буду  убивать
тебя медленно - просто распорю  тебе  брюхо  и  выпущу  из  тебя  кровь.
Оставайся на съедение своему демону!
   Бальдур отвел руку назад...
   Стрела с черным оперением вонзилась ему в горло, и  какой-то  миг  он
еще стоял, будто остолбенев. Потом выронил нож и медленно ощупал древко.
Глаза его расширились, колени подогнулись,  и  он  упал.  Вторая  стрела
мелькнула над поляной и вошла в правый глаз бородатому коротышке.  Он  с
криком повалился. Остальные трое, побросав оружие, бросились в лес.  Еще
через несколько мгновений из-за деревьев появилась  невысокая  фигура  с
луком в руке.
   На ней были камзол и штаны  из  светло-бурой  кожи,  зеленый  капюшон
покрывал волосы. На боку висел короткий тонкий меч.
   - Как поживаешь, Тенака? - умильно спросила она.
   - Я поистине счастлив тебя видеть. Развяжи меня.
   - Развязать? - Рения присела на корточки у костра. - Такого  большого
сильного мужчину? Неужто тебе понадобилась женская помощь?
   - Не время шутить, Рения. Развяжи меня.
   - А если развяжу, ты возьмешь меня с собой?
   - Ну конечно, - ответил он, понимая, что выбора нет.
   - Ты уверен, что я тебе не помешаю?
   Тенака скрипнул зубами, перебарывая гнев, а Рения зашла за  дерево  и
перерезала мечом его путы. Тенака упал, и она помогла ему  добраться  до
костра.
   - Как ты меня нашла?
   - Это было нетрудно, - уклончиво сказала она. - Как ты?
   - Жив,  но  и  только.  Придется  мне  быть  поосторожнее,  когда  мы
перевалим через горы.
   Рения вскинула голову и раздула ноздри.
   - Они возвращаются.
   - Черт! Подай мне мой меч! - Но Рения уже исчезла за деревьями.
   Он выбранился, с трудом поднялся на ноги и отыскал  свой  меч  по  ту
сторону костра. Боец из него, однако, был никакой.
   Снова раздался жуткий вой, заледенивший Тенаке кровь, - и Рения вышла
на поляну, улыбаясь во весь рот.
   - Они теперь бегут так  быстро,  что,  пожалуй,  до  самого  моря  не
остановятся. Может, поспишь немного?
   - Как это у тебя получается?
   - От природы.
   - Я недооценивал тебя, женщина, - сказал Тенака, растянувшись у огня.
   - Так говорят все мужчины от начала времен, - проворчала Рения.
   Когда вновь настала ночь, Рения с Тенакой увидели вдалеке  стоящую  в
тени Дельнохских гор заброшенную крепость Дрос-Кортсвейн. Построенная во
дни  Эгеля,  первого  Бронзового  Князя,  для  защиты   от   вагрийского
вторжения, крепость уже лет  сорок  как  опустела.  Опустел  и  выросший
вокруг нее городок.
   - Жуткое место, правда? - Рения направила свою серую кобылу поближе к
Тенаке.
   - Дрос-Кортсвейн вообще не следовало строить, - сказал Тенака,  глядя
снизу на  мрачные  стены.  -  Единственная  ошибка  Эгеля.  Единственная
дренайская крепость, где не произошло ни одного сражения.
   Они подъехали к главным воротам, и стук копыт эхом  отдался  в  ночи.
Деревянные  створки  давно  уже  сгнили,  каменный  проем  зиял,  словно
беззубый рот.
   - Может, заночуем под открытым небом? - сказала Рения.
   - Там водятся  лесные  демоны,  -  ответил  Тенака,  уворачиваясь  от
оплеухи.
   - Стой! - раздался чей-то дребезжащий голос, и Тенака сощурился.
   В воротах стоял старик в заржавелой кольчуге, со сломанным  копьем  в
руке. Тенака осадил коня.
   - Назови свое имя, всадник! - потребовал старик.
   - Пляшущий Клинок. Со мною моя жена.
   - Друзья вы или враги?
   - Мы не делаем зла тому, кто не делает зла нам.
   - Тогда входите. Ган разрешает.
   - Это ты - ган Дрос-Кортсвейна?
   - Нет. Вон он, ган. - Старик указал в пустоту позади себя. - Разве ты
не видишь?
   - Ну конечно. Прошу прощения. Мой привет твоему командиру.
   Тенака въехал в ворота и спешился. Старик, ковыляя, подошел  к  нему.
На вид старцу было за восемьдесят, и его жидкие волосы липли  к  желтому
черепу, словно горный туман. Щеки  ввалились,  под  водянистыми  глазами
залегли синие тени.
   - Не делай лишних движений, - предостерег он. - Взгляни -  на  стенах
стоят лучники, следящие за каждым твоим шагом.
   Тенака посмотрел вверх - никого, кроме спящих голубей
   - Очень предусмотрительно. А еда у вас найдется?
   - Для желанных гостей - всегда.
   - А мы желанные гости?
   - Ган говорит, ты смахиваешь на надира.
   - Да, я надир, но имею честь служить в дренайской армии. Я Тенака-хан
из "Дракона". Не представишь ли меня своему гану?
   - У нас их двое. Это Оррин - он  первый  ган,  а  Хогун  отвечает  за
разведку.
   Тенака отвесил низкий поклон.
   - Я много слышал о гане  Оррине  и  о  том,  как  храбро  он  защищал
Дрос-Дельнох.
   - Ган просит вас пожаловать к себе. Я его адъютант. Меня зовут  Сиалл
- дун Сиалл.
   Отложив свое сломанное копье, старик побрел к темному замку.
   Тенака  ослабил  подпругу  и  пустил  коня  на  поиски  травы.  Рения
последовала его примеру, и они оба направились за дуном Сиаллом.
   - Он сумасшедший, - сказала Рения. - Ведь тут больше никого нет.
   - Ничего, он, похоже, безобиден. И у него должна быть еда. Нам  лучше
поберечь припасы. Между прочим, люди, на которых  он  ссылается,  -  это
настоящие ганы Дрос-Дельноха. Они служили там в те  времена,  когда  мой
прадед сражался с Ульриком, и командовали крепостью, пока  Рек  не  стал
Бронзовым Князем. Ты не перечь старику - это доброе дело.
   В жилище гана Сиалл накрыл  стол  на  троих.  В  середине  красовался
кувшин  красного  вина,  в  горшке  над  огнем  бурлило  жаркое.  Старик
трясущимися руками наполнил тарелки, вознес молитву Истоку и  взялся  за
деревянную ложку. Тенака  попробовал  жаркое  -  пересолено,  но  вполне
съедобно.
   - Они все умерли, - проговорил Сиалл. - Я не сумасшедший  -  я  знаю,
что они умерли, и все-таки они здесь.
   - Конечно, здесь, раз ты их видишь, - согласилась Рения.
   - Не поддакивай мне, женщина! Да, я вижу их, и они  рассказывают  мне
истории... чудесные истории. Они простили  меня.  Люди  не  прощают,  но
призраки лучше людей. Они больше знают. Они знают, что человек не  может
все время быть сильным. Знают, что порой он не может совладать с собой и
бежит. Они простили меня, сказали,  что  я  могу  остаться  солдатом,  и
доверили мне смотреть за этой крепостью.
   Внезапно Сиалл сморщился и схватился за бок. Рения посмотрела вниз  и
увидела, что из-под ржавой кольчуги на скамью сочится кровь.
   - Ты ранен, - сказала она.
   - Ничего. Мне не больно. Теперь я хороший солдат - они так сказали.
   - Сними кольчугу, - мягко сказал Тенака.
   - Нельзя. Я на посту.
   - Снимай, тебе говорят! - гаркнул Тенака. -  Я  тоже  ган,  к  твоему
сведению, - и наведу у вас тут порядок!
   - Слушаюсь, - пролепетал Сиалл, возясь со старинной застежкой.  Рения
пришла к нему на помощь, и наконец они сняли кольчугу. Старик  не  издал
ни звука, хотя его  спина  была  в  кровь  исполосована  кнутом.  Рения,
порывшись в шкафах, нашла старую рубашку.
   - Пойду принесу воды, - сказала она.
   - Кто тебя так, Сиалл? - спросил Тенака.
   -  Всадники...  вчера  приехали.  Искали  кого-то.  -  Глаза  старика
блеснули. - Никак тебя, надирский князь.
   - Вероятно.
   Рения вернулась с медным котелком, полным воды.  Она  бережно  обмыла
старику спину, разорвала рубашку на полосы и забинтовала самые  глубокие
раны.
   - За что они тебя? Они думали, ты знаешь, где я?
   - Нет, - грустно ответил старик. - По-моему, им это просто  доставило
удовольствие. Призраки ничего не могли поделать - но потом они  пожалели
меня и сказали, что я стойко держался.
   - Как ты здесь оказался, Сиалл? - спросила Рения.
   - Я бежал, девушка. Бежал от надиров - и деваться было некуда,  кроме
как сюда.
   - И сколько же ты здесь прожил?
   - Долго, очень долго. Много лет. Тут хорошо, есть с  кем  поговорить.
Они меня простили - и я занимаюсь очень важным делом.
   - Каким? - спросил Тенака.
   - Охраняю камень Эгеля. Он лежит у ворот,  и  на  нем  написано,  что
Дренайская империя падет, когда в Кортсвейне не останется больше  людей.
Эгель много чего знал.  Он  тоже  побывал  здесь,  но  меня  к  нему  не
допустили: в ту пору я прожил здесь недолго, и призраки еще не  доверяли
мне.
   - Ступай поспи, Сиалл, - сказал Тенака. - Тебе надо отдохнуть.
   - Пойду сперва спрячу ваших лошадей. Всадники еще вернутся.
   - Я сам их спрячу. Рения, уложи его.
   - Я не могу спать здесь - это постель гана.
   - Ган говорит, что можно, - он нынче заночует у Хогуна.
   - Он хороший человек. Я горжусь, что служу под его началом.  Они  все
хорошие, хотя и мертвые.
   - Отдыхай, Сиалл. Утром поговорим.
   - Ты тот  самый  надирский  князь,  который  побил  вентрийцев  около
Пурдола?
   - Тот самый.
   - Ты тоже прощаешь меня?
   - Да, прощаю. А теперь спи.

***

   Тенака проснулся от стука копыт  по  холодному  камню  двора.  Скинув
одеяло, он разбудил  Рению,  и  они  вместе  прокрались  к  окну.  Внизу
собралось около  двадцати  всадников  в  красных  дельнохских  плащах  и
блестящих бронзовых шлемах  с  черными  лошадиными  плюмажами.  Рядом  с
высоким командиром, носившим расчесанную натрое  бороду,  ехал  один  из
разбойников, захвативших в плен Тенаку.
   Сиалл выполз во двор со своим сломанным копьем.
   - Стойте! - воскликнул  он.  Его  появление  разрядило  атмосферу,  и
всадники покатились со смеху.
   Командир поднял руку, останавливая их, и пригнулся к шее коня.
   - Мы ищем двух верховых, старик. Они здесь?
   - Вам никто не разрешал  входить  в  крепость.  Ган  приказывает  вам
удалиться.
   - Как видно, ты плохо усвоил вчерашний урок, дуралей?
   - Что же, вас силой заставить уйти? - не  сдавался  Сиалл.  Разбойник
прошептал что-то на ухо командиру. Тот кивнул и обернулся назад.
   - Следопыт говорит, они здесь. Заставьте старика говорить.
   Двое солдат стали слезать с седел.  Сиалл  с  боевым  кличем  ринулся
вперед, и сломанное копье вонзилось в бок сидящему вполоборота  офицеру.
Тот завопил и едва не упал с коня. Сиалл  выхватил  копье  и  замахнулся
снова, но солдат слева от него тронул  коня  и  пронзил  старика  пикой,
подняв его на воздух. Древко переломилось. Сиалл упал на камни.
   Офицер оправился на седле.
   - Поехали отсюда - я истекаю кровью!
   - А как же те двое? - спросил следопыт.
   - К черту их! Расставим людей цепью отсюда  до  Дельноха,  и  они  не
проскочат. Поехали! - Следопыт взял под уздцы офицерского  коня,  и  все
тронулись рысью обратно к воротам. Тенака выскочил во двор  и  опустился
на колени рядом со смертельно раненным Сиаллом.
   - Ты молодец, дун Сиалл, - сказал он, приподняв голову старика.
   - Теперь сбудется то, что там написано. На камне.
   - Ты все равно останешься здесь. С ганом и остальными.
   - Да. Ган передает тебе что-то, но я не понимаю ни слова.
   - Что он говорит?
   - Велит тебе найти Царя Каменных Врат. Ты понимаешь, о чем он?
   - Да.
   - Была у меня когда-то жена... - прошептал Сиалл. И умер.
   Тенака закрыл старику глаза, поднял на руки  хрупкое  тело,  отнес  в
тень надвратной башни и уложил под  камнем  Эгеля.  В  руку  старику  он
вложил сломанное копье.
   - Вечером он молился Истоку, - сказал Тенака. - Я не верю толком ни в
каких богов, но если ты есть - прими его душу к себе на службу. В нем не
было зла.
   Рения ждала его во дворе.
   - Бедняга, - сказала она. Тенака обнял ее и поцеловал в лоб.
   - Пора ехать.
   - Ты же слышал, что он сказал, - они расставят людей повсюду.
   - Сначала они должны нас заметить - а потом поймать. До гор всего час
езды - и туда, где пойду я, они не полезут.
   Они ехали все долгое утро, стараясь  держаться  под  деревьями,  и  с
большой осторожностью передвигались по открытому месту, чтобы не маячить
на горизонте.  Дважды  они  замечали  вдали  всадников.  К  полудню  они
достигли подножия Дельнохских гор, и Тенака начал подниматься  вверх.  К
сумеркам кони выбились из сил. Всадники, спешившись, стали присматривать
место для ночлега.
   - Ты уверен, что мы сумеем перейти на ту сторону? -  спросила  Рения,
кутаясь в плащ.
   - Да - но не знаю, сможем ли мы перевести лошадей.
   - Как холодно.
   - Будет еще холоднее. Нам придется подняться еще тысячи на три футов.
   Всю ночь они жались друг к другу под  одеялами.  Тенака  спал  чутко.
Задача, которую он поставил перед собой,  внушала  ему  страх.  С  какой
стати надиры пойдут за ним? Они ненавидят его еще  больше,  чем  дренаи.
Воин двух миров! Он открыл свои лиловые глаза и стал смотреть на звезды,
дожидаясь рассвета.
   Заря залила небо багровым огнем, словно гигантская  рана  разверзлась
на  востоке.  Наскоро  позавтракав,  они  снова  отправились   в   путь,
поднимаясь все выше.
   Трижды за утро они спешивались, чтобы дать отдых лошадям, и  вели  их
за собой по лежащему пятнами снегу. Далеко внизу Рения заметила  красные
плащи дельнохских кавалеристов.
   - Они нашли нас! - крикнула она. Тенака оглянулся.
   - Они слишком далеко. Не тревожься.
   За час до сумерек они вышли к обрыву. Узкая тропа уходила влево вдоль
отвесной ледяной стены - в самом широком месте она насчитывала не больше
шести футов.
   - Мы что, пойдем здесь? - спросила Рения.
   -  Да.  -  Тенака  направил  своего  коня   вперед.   Конь   тут   же
поскользнулся, но выправился. Тенака задирал его голову вверх  и  что-то
тихо приговаривал, успокаивая животное. Правая нога  Тенаки  висела  над
пропастью, левая касалась скалы; он не смел оглянуться на  Рению,  чтобы
не  нарушить  равновесия.  Конь  продвигался  медленно,  прижав  уши   и
испуганно расширив глаза. В отличие от надирских и  сатулийских  лошадок
он не привык к горам.
   Тропа вилась вдоль скалы, то расширяясь, то  опасно  суживаясь,  -  и
наконец  путники  добрались  до  места,  где  ее  покрывал  лед.  Тенака
изловчился слезть, стал на колени и ощупал лед.  Сверху  тропу  присыпал
свежевыпавший снег, но внизу она была скользкой, как стекло.
   - Может, вернемся? - сказала Рения.
   - Тут негде развернуть лошадей, да и солдаты уже, наверное, добрались
до тропы. Надо идти вперед.
   - По льду?
   - Лошадей поведем  за  собой,  но  если  твоя  начнет  скользить,  не
удерживай ее, понятно?
   - Мы совершаем глупость, - сказала она, глядя на скалы в сотнях футов
под собой.
   - Полностью с тобой согласен, - криво  усмехнулся  он.  -  Держись  у
скалы и не наматывай поводья на  руку.  Пошли!  -  И  Тенака  шагнул  на
покатую наледь, осторожно ступая по рыхлому снегу.
   Он потянул за узду, но лошадь уперлась. Тенака  обнял  ее  за  шею  и
зашептал на ухо:
   - Это не страшно, благородное сердце. Ты ведь храбрый,  я  знаю.  Это
просто скользкая тропа, и я буду с тобой. - Тенака говорил так несколько
минут, оглаживая и трепля стройную шею. - Доверься мне,  братец.  Пойдем
со мной.
   Он снова потянул за повод - на сей раз конь последовал за ним.
   Лошадь Рении поскользнулась, но выровнялась. Тенака  слышал  это,  но
оглянуться не мог. До конца наледи оставалось всего несколько дюймов, но
тут его конь тоже оступился  и  в  ужасе  заржал.  Правой  рукой  Тенака
вцепился в поводья, левой ухватился за выступ скалы. Лошадь скользила  к
обрыву, и Тенаке казалось, что  мышцы  спины  сейчас  порвутся,  а  руки
вывернет из суставов. Он не мог отпустить узду:  в  начале  перехода  он
безотчетно обмотал ее вокруг запястья, теперь, если лошадь  упадет,  она
неминуемо увлечет его за собой.
   Внезапно конь нашел опору и  с  помощью  Тенаки  вернулся  на  тропу.
Тенака привалился к скале. Конь ткнулся в него мордой, и Тенака погладил
его. Запястье, истертое ременным поводом, кровоточило.
   - Глупо так рисковать, - сказала Рения, выводя свою лошадь на твердую
почву.
   - Не стану отрицать - но все прошло хорошо. Теперь тропа станет шире,
и особой опасности уже не будет. Не думаю, что дренаи последуют за  нами
по этой дороге.
   - А я думаю, что ты родился в рубашке, Тена