сделал руками кругообразное движение, и туман поплыл  в  зал.
Колдун направил его к кучке обмахивающихся веерами дам. Туман повис  над
ними, и они запищали от восторга. Туман разделился надвое - одно облачко
осталось на месте,  другое  поплыло  дальше.  Остановившись,  оно  снова
разделилось - при этом ни одно первоначальное облако  не  уменьшилось  в
объеме.
   Люди, оказавшиеся под облаками, рукоплескали, другие, до кого очередь
еще не дошла, были заинтригованы. Один из  белых  шариков  направился  в
сторону Кивы, и она ощутила прохладу, как будто на  нее  повеяло  зимним
холодком. Желанная свежесть наполнила ее восторгом. Скоро  белые  шарики
разлетелись по всему залу, в помещении резко похолодало.
   Все разговоры стихли. Элдикар Манушан опустил руки и сказал:
   - А  теперь  начнем  представление.  Но  прежде  всего,  друзья  мои,
позвольте поблагодарить вас за ваше радушие. Приятно  видеть  так  много
красоты и утонченности столь далеко от дома. - Он поклонился публике,  в
ответ раздались бурные рукоплескания. - Я хочу также поблагодарить князя
Арика, который любезно и великодушно оказал мне свое  гостеприимство  на
время  моего  пребывания  в  Кайдоре.  -  Новые  аплодисменты.  -  Итак,
развлечемся немного. То, что вы увидите, - всего  лишь  образы.  Они  не
видят вас  и  ничего  не  могут  вам  сделать,  поэтому  прошу  вас:  не
тревожьтесь. Особенно  когда  увидите  среди  гостей  огромного  черного
медведя. - И Элдикар внезапно указал на западную стену.
   Громадная фигура, возникшая там, издала душераздирающий рев. Те,  кто
оказался рядом, с визгом попятились прочь. Медведь,  постояв  на  задних
лапах, опустился на четвереньки и вдруг  рассыпался  на  дюжину  кусков,
каждый из которых превратился в черного кролика. В зале поднялся смех  -
особенно громко смеялись те, кто только что перепугался. Элдикар хлопнул
в ладоши,  и  кролики,  превратившись  в  черных  дроздов,  вылетели  на
террасу.
   В зале между тем  появился  лев.  От  него  шарахались,  но  уже  без
прежнего страха. Лев приседал на задние лапы, махал передними в  воздухе
и грозно рычал, а потом стал бегать по залу. Молодая женщина дотронулась
до него, и ее рука прошла сквозь зверя. Лев обернулся и навис  над  ней.
Она вскрикнула, но зверь уже рассыпался, превратившись в стаю голубей.
   Публика требовала новых чудес, но Элдикар ограничился поклоном.
   - Я обещал князю Арику приберечь свои лучшие, так сказать, фокусы для
герцогского пира, который состоится в Зимнем Дворце через  восемь  дней.
Сегодня я счел  своим  долгом  раздразнить  ваш  аппетит.  Благодарю  за
аплодисменты. - Он снова поклонился, и на этот раз рукоплескания перешли
в овацию.
   Маг слез со стола, подхватил свой посох и вернулся к Киве и мальчику.
Взяв кубок с вином, Элдикар спросил девушку:
   - Понравилось тебе представление?
   - Да, сударь. Жаль, что меня не будет на пиру у  герцога.  Как  зовут
вашего пажа?
   - Берик. Он хороший мальчик, спасибо, что отнеслась к  нему  с  такой
добротой. - Маг взял руку Кивы и поцеловал ее.
   В этот миг в дальнем конце зала возникло  оживление.  Появился  Серый
Человек в темном  камзоле,  темных  панталонах  и  сапогах.  Дамы  сразу
окружили  его  с  улыбками  и  реверансами.   Кланяясь   и   обмениваясь
любезностями, он пробирался через зал.
   Киву поразила легкость и  уверенность,  с  которой  он  приветствовал
своих гостей. Он выделялся среди них простотой своего наряда. Ни пряжек,
ни колец, ни золотого и серебряного шитья - и тем не менее сразу  видно,
кто хозяин этого дворца. Другие мужчины рядом с ним  казались  пестрыми,
как павлины.
   Переходя от кружка к кружку, он продвигался туда, где стояла со своим
подносом  Кива.  Князь  Арик  и  Элдикар  Манушан  вышли  вперед,  чтобы
поздороваться с ним.
   - Сожалею, что пропустил ваше представление, - сказал Серый  Человек,
обращаясь к магу.
   - Прошу прощения, мой господин - с поклоном ответил тот. - Я совершил
оплошность, начав без вас. Впрочем, у  герцога  вы  увидите  нечто  куда
более любопытное.
   Музыка заиграла снова, танцоры закружились по залу.  К  хозяину  дома
подошли еще несколько  человек.  Кива  больше  не  слышала,  о  чем  они
говорят, но хорошо видела его лицо. Он слушал  внимательно,  но  смотрел
при этом куда-то вдаль, и Киве казалось, что  этот  праздник  ему  не  в
радость.
   Ее внимание привлек  молодой  дворянин,  потихоньку  пробирающийся  к
Серому Человеку. В нем чувствовалось  напряжение,  его  лоб  блестел  от
пота, несмотря на клубы тумана, все еще висевшие в воздухе. От  ближнего
к Киве кружка отделился второй человек и тоже направился к хозяину дома.
Киве сделалось не по себе.
   Серый Человек беседовал  с  дамой  в  красном  платье.  Первый  гость
подошел к нему сзади, в руке у него  что-то  блеснуло.  Не  успела  Кива
крикнуть, Серый Человек повернулся на каблуках  и  отразил  левой  рукой
удар ножа, а  выпрямленными  пальцами  правой  ударил  злоумышленника  в
горло. Тот поперхнулся и упал на колени. Нож с длинным  лезвием  звякнул
об пол. Второй убийца бросился на Серого Человека с занесенным ножом, но
столкнулся с дамой в красном  платье,  поспешно  отступавшей  прочь.  Он
отшвырнул ее, и дама растянулась на  полу.  Музыка  оборвалась,  танцбры
застыли, во все глаза глядя на происходящее. Эмрин оставил свой  пост  и
бросился к убийце, но Серый Человек махнул рукой, остановив его.  Убийца
стоял неподвижно, наставив нож на несостоявшуюся жертву.
   - Итак, - произнес Серый Человек, - намерен ли ты  отработать  плату,
которую получил?
   - Я делаю это во имя чести Дома Килрайт! - крикнул молодой человек  и
ринулся вперед.
   Серый Человек, отступив на шаг в сторону, отклонил  руку  с  ножом  и
подставил противнику ногу. Тот грохнулся о каменный пол и сильно ушибся,
но привстал на колени. Серый Человек ногой выбил у  него  нож.  Дворянин
встал и побежал к террасе.
   - Пусть уходит, - сказал Серый Человек Эмрину и еще двум  подоспевшим
стражникам, опускаясь на колени у неподвижного тела  первого  убийцы.  В
миг смерти тот обмочил свои  дорогие  серые  панталоны.  Открытые  глаза
невидяще смотрели в лепной потолок. - Уберите тело,  -  приказал  хозяин
бала Эмрину и вышел вон.
   -  Необыкновенный  человек,  -   заметил   Элдикар   Манушан.   Кива,
опомнившись  немного,  взглянула  на  маленького   Берика.   Он   широко
раскрытыми глазами смотрел на мертвеца.
   - Все хорошо. - Кива, присев, обняла мальчика  за  хрупкие  плечи.  -
Опасности больше нет.
   - Что с ним? - дрожащим голосом спросил Берик. - Он так тихо лежит.
   - О нем позаботятся, а тебе, пожалуй, лучше уйти отсюда.
   - Я уведу его, - сказал Элдикар. - Еще раз спасибо тебе. -  Маг  взял
мальчика за руку, и они ушли.
   Музыканты, не зная, как  быть,  снова  начали  играть,  но  никто  не
двинулся с места, и музыка смолкла. Гости мало-помалу стали расходиться.
   Вскоре зал опустел. Кива и другие слуги, убрав  посуду,  вернулись  с
ведрами  и  тряпками.  Когда  они  закончили  уборку,  не   осталось   и
воспоминания о том,  что  здесь  недавно  танцевали  и  пировали  двести
человек.
   За мытьем посуды на кухне Кива слушала, как другие девушки  обсуждают
покушение  на  хозяина.  Оказалось,  что  оба  молодых   человека   были
племянниками  купца  Ваниса,  но  слуги  понятия  не  имели,  зачем   им
вздумалось  убивать  Рыцаря.  Девушки  восхищались   тем,   что   Рыцарю
посчастливилось убить злодея с одного удара.
   На рассвете Кива добралась наконец до своей комнаты. Она  устала,  но
события этой ночи не шли у нее из ума, и она  еще  немного  посидела  на
балконе, глядя, как заря золотит воды залива.
   Как он узнал, что ему грозит опасность? За громом музыки он никак  не
мог услышать, что тот человек подкрадывается к нему. Но его рука  отвела
удар в  тот  самый  миг,  когда  он  обернулся.  Он  действовал  плавно,
неторопливо.  Снова  вообразив  себе  эту  сцену,   Кива   содрогнулась.
Смертельный  удар,  нанесенный  молодому  человеку,  не  был  счастливой
случайностью,  как  думали  другие   служанки.   Хорошо   нацеленный   и
хладнокровный, он говорил  о  долгом  опыте.  Кто  же  ты  такой,  Серый
Человек?

***

   Выйдя из зала, Нездешний зашагал по коридору второго этажа,  ведущему
в южную башню. За первым поворотом он  отодвинул  бархатную  портьеру  и
нажал на стену. Панель с легким треском отворилась. Войдя,  он  задвинул
за собой дверь и оказался почти в полной темноте. Не колеблясь, он  стал
спускаться по невидимым ступенькам. Он был сердит и не пытался  подавить
свой  гнев.  Обоих  юношей,  напавших  на  него,  он  знал  и  пару  раз
разговаривал с ними, когда они были со своим дядей, купцом Ванисом. Умом
они не блистали, но и особой глупостью  не  славились.  Обычные  молодые
дворянчики, перед которыми открывалась полная возможностей жизнь.
   Теперь один из них лежит в темном чулане  и  ждет,  когда  кто-нибудь
заберет его труп, чтобы зарыть в землю на поживу  червям.  Тень  же  его
будет блуждать в Пустоте, напуганная и одинокая. Второй прячется  где-то
в ночи, обдумывая следующий шаг и не понимая, как близка его смерть.
   Спускаясь, Нездешний считал ступени. В  скале  их  было  пробито  сто
четырнадцать, и на сотой он увидел внизу на стене слабый лунный блик.
   Он обошел преграду, закрывавшую нижний вход,  и  вышел  наружу.  Небо
было ясное, ночь - теплая. Он посмотрел на окна и террасу Большого  Зала
высоко над собой. Люди еще виднелись там, но скоро они уйдут.
   Уйдет и он.
   Завтра он увидится с Мадзе Чау и откроет ему свои планы. Старик будет
в ужасе, подумал Нездешний, и эта мысль ненадолго взбодрила  его.  Мадзе
Чау относился к тем немногим, кто  пользовался  у  него  и  доверием,  и
симпатией. Купец прибыл  перед  самым  приемом.  Нездешний  послал  Омри
показать Мадзе Чау комнаты  и  извиниться  за  то,  что  хозяин  его  не
встретил. Омри вернулся взбудораженный и раздраженный.
   "Комнаты понравились ему?" - спросил Нездешний.  -  "Он  сказал,  что
"сойдут". И велел своему слуге пройти по ним в белой  перчатке,  пробуя,
нет ли где пыли". - "В этом весь Мадзе Чау", -  засмеялся  Нездешний.  -
"Мне это смешным не кажется,  господин.  По  правде  сказать,  меня  это
крайне раздражает. Другие слуги сняли  с  кровати  атласные  простыни  и
стали осматривать их на  предмет  клопов,  а  третьи  принялись  мыть  и
окуривать  спальню.  Ваш  друг  все  это  время  сидел  на  балконе,  не
удостаивая меня даже словом, и передавал указания через  капитана  своей
охраны. Вы говорили, что Мадзе Чау владеет нашим языком в  совершенстве,
но я не имел случая в этом убедиться. Вопиющая  неучтивость.  Жаль,  что
вас не было там, господин, - быть может, он вел бы себя более подобающим
образом" - "Я  сам  себя  постоянно  спрашиваю  об  этом",  -  улыбнулся
Нездешний.  -  "Не  сомневаюсь,  господин,  но  все  же  это,  с  вашего
позволения, не ответ". - "Настоящий ответ  сбил  бы  тебя  с  толку  еще
больше, дружище. Скажем так, наверняка я знаю о Мадзе  Чау  только  одну
вещь - что зовут его не Мадзе Чау. Он сам себя выдумал.  Я  догадываюсь,
что он происходит из низших слоев чиадзииского  общества  и,  поднимаясь
наверх, на каждой ступени  переделывал  себя  заново".  -  "Выходит,  он
мошенник?"  -  "Нет,  ничего  подобного.  Мадзе  -  живое   произведение
искусства. Он преобразовал то, что считал существом низшего  порядка,  в
безупречного чиадзииского вельможу. Думаю, он даже  вспоминать  себе  не
позволяет о своем происхождении".
   По освещенной луной тропе Нездешний прошел к своему жилищу.  На  краю
обрыва он остановился и посмотрел на  темное  море.  Луна,  отражаясь  в
воде, дробилась и  трепетала  на  легких  волнах.  Нездешний  стоял  под
овевающим лицо  бризом  и  думал,  что  в  отличие  от  Мадзе  не  сумел
переделать себя столь успешно.
   Глядя на две луны - ту, что сияла в  небе,  и  ту,  что  дробилась  в
волнах, - он вспомнил вопрос, который  задал  ему  провидец:  "Когда  ты
закрываешь глаза и думаешь о своем сыне, что ты  видишь?"  -  "Я  смотрю
сверху на его мертвое лицо. Он лежит на лугу, и весенние цветы колышутся
вокруг его головы". - "Не знать тебе счастья, пока ты  не  взглянешь  на
его лицо снизу", - сказал в ответ старец.
   Нездешний тогда не понял этих слов, не понимал и теперь. Мальчик убит
и похоронен. Никогда больше Нездешний не сможет взглянуть на  его  лицо.
Разве что провидец говорил о встрече где-то там, в раю, выше звезд.
   Нездешний, вздохнув, снова зашагал  по  тропе.  Впереди  тянулся  ряд
террас, обсаженных цветами и  душистым  кустарником.  Он  замедлил  шаг,
остановился и сказал устало.
   - Выходи, мальчуган.
   Белокурый юноша вышел из-за кустов. В руке он держал короткий  меч  с
золоченой  рукоятью,  легкий   клинок,   надеваемый   на   торжественных
церемониях.
   - Итак, смерть брата ничему тебя не научила? - спросил Нездешний.
   - Ты убил его?
   - Убил, - холодно подтвердил Нездешний. - Я сломал ему гортань, и он,
обмочившись, испустил дух на полу. Вот тебе вся правда о нем. Он умер  -
а чего ради?
   - Ради чести. Он защищал честь нашего рода.
   - Где твои мозги? - гаркнул Нездешний. - Я ссудил твоему дяде деньги,
а когда он не смог заплатить, ссудил еще больше. Он давал мне обещания и
не сдержал их. Кто же из нас бесчестен? А теперь твой брат умер,  спасая
жирного борова Ваниса от разорения, которого тот при своей глупости  все
равно не избежит. - Нездешний подошел к  юноше  поближе.  -  Я  не  хочу
убивать еще и тебя, мальчик. В последнюю нашу встречу  ты  говорил,  что
заключил помолвку с девушкой, в  которую  влюблен.  Говорил  о  любви  и
маленьком имении на побережье.  Подумай  как  следует.  Если  ты  сейчас
уйдешь, я не дам хода  этому  делу.  Если  останешься,  то  умрешь,  ибо
второго шанса я своим врагам не даю.
   Он посмотрел молодому человеку в глаза и увидел там,  помимо  страха,
гордость.
   - Да, я люблю Сенжу, - ответил  юноша.  -  Но  имение,  о  котором  я
говорил, принадлежит... принадлежало... дяде. Без  него  мне  нечего  ей
предложить.
   - Я отдам его тебе в качестве свадебного подарка, - сказал Нездешний,
зная, что все напрасно.
   В глазах молодого дворянина сверкнул гнев.
   - Я происхожу из Дома Килрайт и не нуждаюсь в твоей жалости, мужлан!
   Он метнулся вперед, взмахнув мечом. Нездешний левой рукой поддел  его
запястье, отбив удар,  а  правой  заломил  руку  с  мечом  назад.  Юноша
закричал.  Хрустнула  кость,  меч  выпал  у  него  из  руки.   Нездешний
наклонился и поднял клинок, отшвырнув  противника  прочь.  Тот  упал,  а
когда приподнялся на колени, почувствовал у  горла  острие  собственного
меча.
   - Не убивай меня, - взмолился он.
   Нездешний, глядя в испуганные голубые глаза, ощутил великую печаль.
   - Поздно, - сказал он со вздохом, и клинок вонзился в  яремную  жилу.
Кровь хлынула наружу, юноша повалился на спину, судорожно дергая ногами.
Нездешний выронил меч, преодолел  еще  несколько  ступеней  и  пришел  к
своему флигелю.
   Там, сидя, скрестив ноги, на земле, поджидал  его  другой  человек  в
бледно-сером долгополом кафтане. Длинный чиадзийский меч в ножнах  лежал
у него на коленях. Человек был маленький, узкоплечий,  с  тонким  лицом.
Когда Нездешний подошел, он поднял глаза.
   - Ты суров, - сказал он.
   - Так говорят, - холодно ответил Нездешний. - Чего тебе надобно?
   Чиадзе встал и заткнул меч за черный кушак.
   - Мадзе Чау скоро вернется домой, я же хочу остаться  в  Кайдоре.  Он
сказал, что тебе может пригодиться раджни, но теперь я вижу, что это  не
так.
   - Зачем ты хочешь остаться? Разве  для  тебя  в  Чиадзе  недостаточно
работы?
   - Здесь есть тайна, которую я должен разгадать.
   - Оставайся сколько тебе будет угодно, - пожал плечами  Нездешний.  -
Если ты приехал с Мадзе Чау, жилье тебе уже дали, но работы для воина  у
меня нет.
   - Ты очень любезен, Серый Человек. - Раджни вздохнул. - Но  я  должен
признаться тебе, что у меня есть... обуза.
   В этот миг на тропинке  позади  них  кто-то  вскрикнул  от  страха  и
удивления. Нездешний обернулся и  увидел  бегущего  к  нему  коренастого
бородатого чиадзе с длинным кривым  мечом,  в  грубо  скроенном  волчьем
кожухе.
   - Там мертвец! - пискляво прокричал он. - На дорожке, с  перерезанным
горлом. - Он обвел взглядом окружающую растительность.  -  Убийцы  могут
прятаться где угодно. Надо войти в дом и позвать стражу.
   - Вот это и есть моя обуза - Ю-ю Лиань, - сказал раджни.
   - Мы вместе сражались с демонами, - ввернул Ю-ю.
   - С демонами? - повторил Нездешний.
   - Это часть тайны, о которой я говорил, - кивнул раджни.
   - Входите. - Нездешний прошел мимо них и открыл дверь в свое жилище.
   Немного погодя они разместились у камина, при свете огня и ламп.  Ю-ю
сидел на ковре, Нездешний и раджни заняли  единственные  в  комнате  два
стула.
   - Владелец дворца мог бы предложить тебе комнаты  получше,  -  сказал
Нездешнему Ю-ю. - Я прошелся по дворцу - сплошь золото, серебро, шелк  и
бархат. Поскупился, должно быть, - богатеи все такие.
   - Это и есть владелец дворца, - сообщил раджни по-чиадзийски.
   Ю-ю с ухмылкой оглядел голые стены.
   - А я властелин мира.
   - Вы упомянули о демонах, - сказал Нездешний.
   Раджни вкратце, ничего не приукрашивая, рассказал ему о  тумане  и  о
странных существах, таившихся в  его  глубине.  Нездешний  слушал  очень
внимательно.
   - Про лапу, про лапу расскажи! - напомнил Ю-ю.
   - Я отсек одному  из  чудовищ  лапу  или,  скорее,  руку  с  бледной,
серовато-белой кожей. На солнце она начала дымиться  и  через  несколько
мгновений исчезла бесследно.
   - В Кайдоре  я  о  таких  созданиях  не  слыхал  ни  разу,  -  сказал
Нездешний, - и о том, чтобы они нападали на кого-нибудь, тоже. О  мечах,
излучающих свет, я где-то читал - не помню где, но эта книга находится в
северной библиотеке. Завтра поищу ее. -  Он  посмотрел  в  темные  глаза
раджни. - Как зовут тебя, воин?
   - Кисуму.
   - Я слышал о тебе. Здесь ты желанный гость.
   Кисуму молча поклонился.
   - Я  видел  недавно  такой  туман,  о  котором  ты  рассказываешь.  И
почувствовал, что в нем таится зло. Мы еще поговорим об  этом,  когда  я
разыщу в библиотеке ту самую книгу.
   Кисуму встал. Ю-ю, тоже поднявшись с ковра, дернул его за полу.
   - А как же убийцы?
   - Убитый сам был убийцей.
   - А-а.
   Кисуму вздохнул и еще раз поклонился Нездешнему.
   - Я пошлю твоих стражников убрать труп. Нездешний  кивнул  и  ушел  в
заднюю комнату.

5

   Мадзе Чау спал без сновидений и  проснулся  свежим  и  подкрепленным.
Предоставленные  ему  покои  были  отделаны  с  отменным  вкусом,  стены
радовали глаз гармонией лимонных и  бледно-розовых  тонов.  Их  украшали
картины наиболее знаменитых и ценимых чиадзийских мастеров.  Расписанные
вручную  шелковые  занавески  позволяли  чувствительным   глазам   Мадзе
наслаждаться прелестью утра, не страдая от яркого света.
   Мебель блистала изящной позолотой. Мадзе лежал на широкой кровати под
шелковым балдахином, с плотным матрасом. Даже горшок, которым он за ночь
воспользовался трижды, был разрисован золотом. Эта роскошь  в  некоторой
степени возмещала тяготы долгого путешествия. Мадзе позвонил  в  золотой
колокольчик у изголовья, и в комнату вошел молодой слуга,  состоявший  у
него в штате два последних года - Мадзе не помнил его имени.
   Он подал хозяину кубок с холодной  водой,  но  Мадзе  отстранил  его.
Тогда слуга вышел и вернулся с тазиком теплой душистой воды.  Мадзе  Чау
сел. Слуга, откинув одеяло, помог ему снять  ночную  рубашку  и  колпак.
Пока парень обтирал его губкой  и  легонько  промокал  кожу  полотенцем,
Мадзе позволил себе расслабиться и думал о  самых  разных  вещах.  Слуга
открыл баночку с ароматическим кремом.
   - Не переусердствуй, - предупредил Мадзе Чау.
   Слуга не ответил, ибо хозяин никому не разрешал вступать  с  со