шел  к
дивану, цепляясь когтистыми лапами за ковер. - Ненавижу это  обличье!  -
прошипел он. - Когда Врата откроются и эта земля станет нашей,  я  найду
способ переделать эту... эту мерзость.
   Элдикар промолчал. Смешение превратилось у Дереша в манию, и он долго
работал над тем,  чтобы  менять  свой  облик  по  желанию.  В  этом  он,
насколько мог видеть Элдикар, вполне преуспел и  свободно  переходил  от
прелестного златокудрого дитяти к теперешней смеси ящерицы со львом. Это
второе воплощение  как  нельзя  более  соответствовало  его  внутреннему
облику.
   - О чем ты думаешь, Элдикар? - внезапно спросил Дереш.
   -  О  вопросах  смешения,  мой  повелитель.  Вы   достигли   двойного
перевоплощения, и я не сомневаюсь, что вы  сумеете  сделать  второй  ваш
облик более... э-э... привлекательным.
   - Непременно. Расставил ты стражу?
   - Да,  повелитель.  Трехмечный  со  своими  караулит  внизу,  солдаты
Панагина держат под наблюдением сады  и  другие  входы.  Если  Нездешний
явится, его схватят или убьют. Впрочем, для нас он не  опасен  -  он  не
сможет убить нас.
   -  За  себя  не  ручайся,  Элдикар.  Вдруг  я  решу  больше  тебя  не
воскрешать? Скажи - каково это, когда демоны Анхарата отрывают тебе руку
от туловища?
   - Очень болезненно, мой повелитель.
   - Именно поэтому, дорогой Элдикар, я  и  не  хочу  допускать  к  себе
Нездешнего. Убить меня он не может, но способен причинить мне боль, а  я
этого не люблю.
   "Зато ты любишь, когда другим больно", - подумал Элдикар, вспомнив их
многочисленные  духовные  беседы  и  пренебрежение,  с   которым   Дереш
относился к его страданиям. Они вполне могли  бы  разговаривать  обычным
образом, но Дереш каждый раз опасался, что  их  могут  подслушать,  хотя
поблизости не было ни единой живой души. Боль,  испытываемая  Элдикаром,
явно доставляла ему удовольствие, и маг ненавидел его за это.
   Внезапно ненависть в нем сменилась горячей любовью, и  он  улыбнулся,
глядя на уродливые черты своего хозяина. Элдикар знал, что причиной тому
приворотные чары, но не мог им противиться. Дереш  Карани  -  его  друг,
которого он любит и за которого готов умереть.
   - Даже Нездешний не устоит против этих чар, - сказал  Элдикар.  -  Он
полюбит вас так же, как и я.
   - Возможно - но мы все равно отдадим его Анхарату.
   - Одному из его демонов, вы хотите сказать? - спросил Элдикар,  не  в
силах сдержать страх.
   - Я хотел сказать то, что сказал. Ты поможешь мне в приготовлениях.
   Сквозь успокоительное тепло приворотных чар пробилась паника.
   - Но для того, чтобы умертвить простого смертного, нам не  нужен  сам
Анхарат, повелитель. Разве не оскорбится он  тем,  что  его  вызвали  по
столь ничтожному поводу?
   - Быть может, и оскорбится, - согласился Дереш. - Но даже  повелитель
демонов не может обходиться без пищи.  Невредно  будет  также  напомнить
Анхарату, кто здесь хозяин, а кто слуга. - Видя растущий ужас  Элдикара,
Дереш стал производить крайне неприятные звуки, обозначающие смех. -  Не
бойся,  Элдикар.  У  нас  есть  веская  причина  для  вызова   Анхарата.
Нездешнему помогает Устарте. Она знает несколько оберегающих  заклинаний
и наверняка применит к нему одно  из  них.  Если  я  вызову  кого-то  из
обычных демонов и заклинание  сработает,  демон  набросится  на  меня  -
вернее, на моего лоа-чаи. Анхарата же никакое заклинание не остановит, и
назначенная ему жертва не уйдет от своей судьбы.
   Элдикар признавал правоту этих слов, но вызов такого уровня  требовал
огромных затрат силы, и он содрогался при мысли о предстоящем.
   -  Отбери  десятерых  слуг,  -   распорядился   Дереш.   -   Молодых,
предпочтительно женского пола. Будешь приводить их сюда по двое.
   - Да, мой повелитель.
   Покидая башню, Элдикар пытался думать об озерах и парусных лодках, но
это уже не помогало ему.

***

   Перед Ю-ю  выросло  мохнатое  белое  чудище.  Сонг  Чжу  кинулся  ему
наперерез и рубанул мечом по шее. Чудище с ревом взмахнуло  лапой.  Сонг
Чжу схватил Ю-ю за руку и  отдернул  прочь.  Рен  Танг  и  Кисуму  разом
вонзили свои мечи в демона,  и  он  в  корчах  рухнул  наземь.  В  брешь
прорвались еще несколько чудищ. Ю-ю проткнул белую змею у самой  головы,
Кисуму наполовину обезглавил черного кралота.
   Вслед за этим туман отступил, и риадж-норы сомкнули  свои  ряды.  Ю-ю
показалось, что они  потеряли  около  сорока  бойцов,  пройдя  не  более
полумили. Риадж-норы дрались с недоступной его воображению  яростью.  Ни
боевого клича, ни восклицаний, ни криков раненых и  умирающих  -  только
ослепительный голубой блеск волшебных клинков, рубящих демонское войско.
   Ю-ю понимал теперь, что Кисуму был прав и что ему здесь не место.  Он
всего лишь человек,  медлительный  и  неуклюжий.  Несколько  риадж-норов
погибли, защищая его, а Сонг Чжу с Рен Тангом опекали его постоянно.
   - Спасибо, - сказал он им, пользуясь передышкой. Рен Танг ухмыльнулся
в ответ:
   - Защищать приа-шатха - наш долг.
   - Я чувствую себя полным дураком.
   - Ты не дурак, Ю-ю Лиань, - вмешался Сонг Чжу. - Ты храбр и  дерешься
на славу. Будь ты смешанным, тебе бы цены не было.
   - Они опять наступают, - сказал Кисуму.
   - Так не будем заставлять их ждать, - проронил Рен Танг.
   Риадж-норы ринулись вперед. Туман катился на  них,  окружая  со  всех
сторон. Над головой появились крылатые  существа,  кидающие  зазубренные
дротики. Риадж-норы,  в  свою  очередь,  стали  метать  в  них  кинжалы.
Крылатые демоны падали вниз, и воины их добивали. Один риадж-нор  вырвал
из плеча дротик, подпрыгнул и ухватил летуна за ногу. Тот забил  черными
крыльями, но воин стянул его вниз  и  воткнул  дротик  в  его  костлявую
грудь. Летун издох, но в агонии разодрал когтями горло риадж-нора. Кровь
воина брызнула на Ю-ю. Он обернулся и обезглавил демона.
   Рядом упал Рен Танг. Ю-ю перескочил через него и нанес мощный удар  в
грудь свалившему его белому медведю.  Клинок  вошел  глубоко,  и  демон,
взревев от боли, опрокинулся назад. Рен Танг встал. По  его  лицу  текла
кровь, на виске болтался лоскут кожи.
   Бой делался все более ожесточенным. Демоны напирали со всех сторон  и
сверху, но риадж-норы шаг за шагом продвигались вперед.
   Больше половины Глиняных  Людей  полегло,  но  и  орда  демонов  тоже
поредела.
   Силы покидали Ю-ю, его волчий полушубок оброс льдом. Он споткнулся  о
мертвого риадж-нора и упал, но Кисуму поставил его на ноги.
   Туман рассеялся, по руинам пролетел теплый бриз, и демоны исчезли.
   Сонг Чжу, обняв Ю-ю за плечи, показал ему на гряду утесов впереди.
   - Вон они, Врата.
   Ю-ю вгляделся во мрак и увидел голубой свет,  мерцающий  среди  серых
скал.
   Но  больше  всего  внимания  привлекал  не  свет,  а  двести   черных
криаз-норов, занимавших оборону перед Вратами.
   Ю-ю выругался:
   - После всего,  через  что  мы  прошли,  мы  уж,  кажется,  заслужили
немножко удачи.
   - Это и есть удача, - сказал Рен Танг. - Сердца  демонов  в  пищу  не
годятся.
   Ю-ю промолчал. Вид у Рен Танга, несмотря на напускную  беззаботность,
был усталый до предела. Сонг Чжу оперся на меч и оглянулся,  прикидывая,
сколько воинов у них осталось. Ю-ю сделал то же самое  и  увидел  позади
чуть больше сотни риадж-норов, из которых многие были ранены.
   - Ну что, одолеем их? - спросил он.
   - Нам не обязательно их одолевать, - сказал Сонг  Чжу.  -  Достаточно
будет пробиться к Вратам.
   - Но это-то нам под силу?
   - За этим мы сюда и пришли.
   - Так давайте покончим с этим  делом,  -  подхватил  Рен  Танг.  -  В
ближайшем городишке уж верно найдется таверна и  толстозадая  бабенка  -
или две.
   - Чего две - таверны или бабенки? - крикнул кто-то.
   - Таверны,  -  сознался  Рен  Танг.  -  Для  двух  бабенок  я  что-то
притомился. - Он прижал к ране окровавленный лоскут кожи,  а  Сонг  Чжу,
достав из кисета за кушаком кривую иглу, парой стежков пришил лоскут  на
место.
   - Если тебе вторая баба не нужна, я ее у тебя заберу, - сказал он.
   - Идет, - ухмыльнулся Рен Танг. - Ладно, нечего тянуть. Порубим  этих
гадов и напьемся.
   - Правильно, - одобрил Сонг Чжу и обратился к Ю-ю:
   - Я слышал, что твой друг говорил  тебе.  Тогда  он  заблуждался,  но
теперь другое дело. Тебе нельзя идти с нами в этот последний бой. Ты  не
сможешь защитить себя сам, а на нас, когда мы прорвем их  оборону,  тоже
надеяться нечего.
   - Почему?
   - Как только наши мечи  коснутся  Врат,  они  попросту  исчезнут.  Их
поглотят охраняющие Врата чары.
   - Но ведь тогда вас всех перебьют!
   - Зато Врата закроются.
   - Я вас не брошу, - упорствовал Ю-ю.
   - Послушай меня, - вмешался Рен Танг. - При  всей  моей  ненависти  к
криаз-норам я должен признать, что бойцы  они  отменные.  Мы  не  сможем
драться с ними и в то же время присматривать за тобой.  Однако  если  ты
пойдешь  с  нами,  мы  обязаны  будем  защищать  тебя.  Понимаешь?  Твое
присутствие подрывает нашу надежду на успех.
   - Не печалься, Ю-ю, - сказал Сонг Чжу. - Это ради таких, как ты, мы -
Кин Чонг, я и другие - отказались от своего  человеческого  естества.  Я
рад, что ты здесь, ибо это доказывает,  что  мы  избрали  этот  путь  не
напрасно.  Твой  друг  Кисуму  пойдет  с  нами  и   будет   представлять
человечество в этой битве.  Он  сам  этого  хочет.  Он  не  любит  жизнь
по-настоящему. Он не знает страха, но  и  радости  тоже  не  знает.  Вот
почему  ему  никогда  не  стать  таким  героем,  как  ты.   Вот   почему
приа-шатхом, мой друг, сделали тебя.  Без  страха  нет  и  мужества.  Ты
сражался вместе с нами, землекоп, и мы гордимся, что узнали тебя.  -  Он
протянул руку, и Ю-ю, сморгнув слезы, пожал ее. -  А  теперь  мы  должны
исполнить свое предназначение.
   Риадж-норы построились в шеренгу с Рен Тангом, Сонг Чжу  и  Кисуму  в
середине.
   Сделав это, они медленно двинулись навстречу своим старинным  врагам,
и Ю-ю проводил их горестным взглядом.

***

   Нездешний посмотрел в золотистые глаза Устарте:
   - Ты хочешь сказать, что я умираю?  Но  я  чувствую  себя  прекрасно.
Никакой боли.
   - И сердце у тебя не бьется, - грустно сказала она. Нездешний  сел  и
пощупал пульс. Устарте сказала правду - пульса не было.
   - Ничего не понимаю.
   - Это дар, которого я не знала за собой, пока  мы  не  прошли  сквозь
Врата. Одну из наших, девочку по имени Шетца, ударили ножом, и ее сердце
тоже остановилось. Я залечила ее рану, как и твою,  -  и  послала  заряд
своей силы  в  ее  кровь,  заставив  ее  струиться.  Шетца  прожила  еще
несколько часов, а затем, когда чары иссякли, умерла. У тебя времени  не
больше, чем у нее, Нездешний. Мне жаль, но это так.
   Кива, выйдя из-за деревьев, приблизилась к ним.
   - Не может быть, чтобы ничего нельзя было  сделать,  -  сказала  она,
упав на колени рядом с Серым Человеком.
   - Сколько примерно часов у меня в запасе? - спросил он.
   - Десять... самое большее двенадцать.
   - Мальчик ничего не должен знать. -  Нездешний  встал  и  вернулся  к
сидящим у дороги  Эмрину  и  Ниалладу.  Ниаллад,  увидев  его,  поспешно
вскочил.
   - Я не хотел в вас стрелять.
   - Я знаю. Пойдем-ка со мной. - Ниалл не двинулся с  места,  его  лицо
выражало страх. - Я тебя не трону, Ниалл. Нам просто надо поговорить.  -
Нездешний с юношей дошли до россыпи камней у быстрого ручья и сели  там.
Солнце закатывалось за горы. - Зло подкрадывается к человеку постепенно,
- начал Нездешний. - Он встает на путь, который считает праведным, но  с
каждым новым убийством мрак завладевает его душой все сильнее. Время,  в
котором он живет, это не день и ночь... это сумерки. И вот однажды  этот
сумеречный... серый... человек вступает в полный  мрак.  Начинал  я  как
порядочный человек, но однажды, придя домой, увидел, что вся  моя  семья
убита. Жена Тана, сын и две грудные девчушки. Это  злодейство  совершили
девятнадцать человек, и я их всех выследил. На это  у  меня  ушло  почти
двадцать лет. Я убил их. Я заставил их страдать, как страдала моя  Тана,
и они умерли в муках. Теперь,  оглядываясь  на  палача,  которым  я  был
тогда, я его не узнаю. Его сердце  окаменело,  и  он  повернулся  спиной
почти ко всему, что есть святого в мире. Не могу  сейчас  сказать  тебе,
почему он - то есть я - согласился убить  короля.  Теперь  уж  не  важно
почему. Верно одно - я согласился на это и убил его.  И  сделав  это,  я
сравнялся наконец с теми, кто убил мою семью. Я говорю тебе это  не  для
того, чтобы оправдаться или получить твое прощение. Ты не вправе прощать
меня за это. Я рассказываю тебе об этом только  потому,  что  это  может
помочь тебе в твоей собственной жизни. Ты боишься быть слабым - я вижу в
тебе этот страх. Но ты не слаб, Ниалл.  Один  из  людей,  убивших  твоих
родителей, был в твоей власти, но ты не отступил  от  рыцарских  законов
чести. Силой такого рода я не обладал  никогда.  Будь  таким  и  дальше,
Ниалл. Держись светлой стороны. Помни о чести, какие бы решения тебе  ни
пришлось принимать. И даже сходясь лицом  к  лицу  с  врагом,  не  делай
ничего такого, чего мог бы стыдиться потом.
   Сказав это, Нездешний встал, и они вернулись к  остальным.  Нездешний
взял свой арбалет, зарядил его и подозвал к  себе  четырех  пленных.  Те
боязливо приблизились.
   - Вы свободны, - сказал он им. - Если я увижу вас еще раз, вы умрете,
а пока ступайте с глаз долой.
   Четверо постояли в нерешительности. Затем кто-то один подался в  лес,
а остальные ждали на месте, следя, выстрелит в него Нездешний  или  нет.
Нездешний не выстрелил, и они потянулись за первым.
   - Погони за вами быть не должно, -  сказал  Нездешний  Эмрину.  -  Их
лошади далеко  отсюда.  Поезжайте  по  верхней  дороге  и  двигайтесь  к
столице. Если у мальчика хватит силенок,  он  одержит  верх  над  своими
соперниками и станет герцогом. Я хочу, чтобы ты был подле него.
   - Хорошо, мой господин. А куда отправитесь вы?
   - Туда, куда ты не пойдешь со мной, Эмрин.
   - Зато я пойду! - воскликнула Кива. Нездешний повернулся к ней:
   - Ты сказала, что никого не хочешь убивать, и я  отнесся  к  этому  с
уважением, Кива Тальяна. Если пойдешь  со  мной  теперь,  тебе  придется
пустить свой арбалет в дело.
   - Сейчас не время препираться, - мрачно ответила Кива. -  Я  пойду  с
тобой, чтобы остановить мага. На тот случай, если у тебя  это  почему-то
не получится.
   - Хорошо, будь по-твоему. Нам пора, и ехать мы будем быстро.
   - Ехать нет нужды, - сказала Устарте. - Станьте рядом со  мной,  и  я
перенесу вас в нужное место.
   Нездешний и Кива повиновались.
   - Я прощаю вас, Серый Человек, - крикнул Ниалл, - чего бы  ни  стоило
мое прощение. И спасибо вам за все, что вы для меня сделали.
   Устарте воздела руки. Воздух вокруг нее заколебался, и она  вместе  с
Нездешним и Кивой исчезла из виду.

16

   Просторный храм был  переполнен  народом.  Матери  прижимали  к  себе
детей, отцы не отходили от  них.  Сотни  горожан  Карлиса  -  работники,
купцы, ремесленники и клирики - пришли  искать  здесь  убежища.  Тут  же
находились несколько солдат, которым приказали следить, не покажется  ли
изменник Шардин.
   Священники ходили  среди  народа,  благословляя  и  руководя  чтением
молитв.
   У стены лежал мертвый, прикрытый плащом старик, умерший от сердечного
приступа. Его труп напоминал людям об опасностях,  поджидающих  снаружи.
Повсюду чувствовался страх, и разговоры  велись  едва  слышным  шепотом.
Говорили везде об одном и том же. Остановят ли священные стены  демонов?
Надежную ли защиту представляет собой храм?
   Фигура в белых одеждах поднялась на ступени алтаря, и толпа испустила
дружный  вопль,  узнав  Шардина.  Раздались  радостные  возгласы,  волна
облегчения прошла по рядам.
   Шардин, стоя на виду у всех, простер руки.
   - Дети мои! - Солдаты двинулись было вперед, но  Шардин,  пронзив  их
взглядом, прогремел:
   - Ни с места!
   В его голосе  прозвучала  такая  власть,  что  солдаты  остановились,
неуверенно переглядываясь. Их могли растерзать на  куски,  если  бы  они
попытались тронуть священника, и  они,  понимая  это,  ничего  не  стали
предпринимать.
   - Герцог мертв, - начал Шардин, обращаясь теперь ко всем  прихожанам.
- Он убит с помощью колдовства, и по нашей земле бродят демоны. Вам  это
известно. Известно вам и то, что адовых псов,  рвущих  людей  на  части,
вызвал сюда некий маг. Потому вы  и  собрались  здесь.  Но  я  хочу  вас
спросить: уверены ли вы, что эти стены защитят вас? Ведь  они  построены
человеком. - Шардин обвел  глазами  паству  и  остановился  на  высоком,
крепком мужчине. - Я помню, что южную стену строила твоя  артель,  Бенай
Тарлин. Имеешь ли ты власть отгонять демонов? Какие чары вложил ты в эти
камни? Какие заклятия произнес? - Толпа в  ожидании  ответа  подалась  к
каменщику, но тот только покраснел и не сказал ни слова.  -  Молчишь?  -
продолжил свою речь Шардин. - Оно и  понятно.  Это  всего  лишь  камень,
холодный и безжизненный. Но где же, спросите вы, укрыться  нам  от  Зла,
рыщущего  снаружи?  Где  искать  спасения?  -  Священник  помолчал  и  в
наставшей полной тишине заговорил снова:
   - Итак, где может человек укрыться от Зла? Я отвечу: нигде. От Зла не
убежишь - оно найдет тебя повсюду. Оно отыщет ход  в  самые  сокровенные
глубины твоего сердца и обнаружит тебя.
   - А Исток? - крикнул мужской голос. - Отчего  он  не  хочет  защитить
нас?
   - О да, где же Исток? - прогремел Шардин. - Где он в час нужды нашей?
Он здесь, дети мои. Он здесь со своим  громовым  щитом  и  трезубцем  из
молний. Он здесь, и он ждет.
   - Чего же он ждет? - подал голос каменщик Бенай Тарлин.
   - Он ждет тебя, Бенай. Тебя и меня. Маг, человек, вызывающий демонов,
сидит во дворце Серого Человека. Он околдовал князей Арика и Панагина  и
учинил бойню, где погибло  много  наших  знатных  сограждан.  Теперь  он
правит  Карлисом,   а   скоро,   возможно,   овладеет   всем   Кайдором.
Один-единственный человек, злой и жестокий. Человек, который верит,  что
убийством  сотни  аристократов  устрашит  весь  народ.   Прав   ли   он?
Разумеется, прав. Вот мы здесь, налицо, - прячемся в страхе за каменными
стенами.
   Но Исток ждет. Он хочет видеть, достанет ли  у  нас  мужества,  чтобы
уверовать, и достанет ли  веры,  чтобы  действовать.  Каждую  неделю  мы
собираемся здесь, чтобы воспеть его величие и его могущество.  Но  верим
ли мы в них? О да, верим - в хорошие  времена.  В  проповедях  вы  часто
слышали  о  героях  Истока,  о  настоятеле  Дардалионе  и  его  Тридцати
монахах-воителях. Любопытная история,  не  так  ли?  История  о  горстке
людей, которые, вооружась  мужеством  и  верой,  вышли  против  грозного
врага. Быть может, они прятались за стенами и ждали, что Исток  сразится
за них? Нет - ибо Исток был в них самих. Исток  питал  в  них  мужество,
боевой дух и силу - так же, как и в вас, дети мои.
   - Я ничего такого не чувствую, - заявил Бенай Тарлин.
   - И не почувствуешь, пока будешь прятаться. Когда твой сын в  прошлом
году сорвался со скалы, ты слез за ним и спас его. Он сидел  у  тебя  за
спиной, и тебе казалось, что ты не сможешь выбраться с  ним  наверх.  Ты
сам говорил мне об этом, Бенай. Ты молился о том, чтобы обрести  силу  и
вынести своего сына из пропасти, - и обрел ее. Ты не сидел на утесе и не
молил Исток, чтобы он вынес твоего мальчика к тебе на крыльях, - нет, ты
действовал с мужеством и верой, и вера твоя была  вознаграждена.  Говорю
вам снова - Исток ждет, и власть его больше, чем власть любого из магов.
Если хотите видеть эту власть, идите со мной к дворцу  Серого  Человека.
Мы найдем этого мага и уничтожим его.
   - Если мы пойдем с тобой, - спросил кто-то, - ты ручаешься, что Исток
будет с нами?
   - С нами и в нас. Клянусь в этом своей жизнью.

***

   Трехмечный, стоя у окна и глядя на залив, заметил какую-то вспышку на
одной из нижних террас. Он  вышел  на  балкон  и  посмотрел  туда.  Двое
часовых, люди, шагали вниз по ступ