гу
вслед за своим пажом, но оглянулся. - Нашли вы тело жрицы?
   - Я нашел тело, не принадлежащее человеку.
   Элдикар помолчал немного.
   - Она была смешанная. Плод  неудачного  опыта,  исполненный  злобы  и
ненависти. Господин, которому я  служу,  Дереш  Карани,  затратил  много
времени и усилий на ее обучение, а она предала его.
   - Это он послал демонов?
   Элдикар развел руками:
   - Я только слуга. Помыслы моего хозяина мне неизвестны.
   Он ушел.
   Нездешний посидел еще  немного  снаружи.  Он  был  охотником,  хорошо
умеющим  преследовать  и  убивать  свою  добычу,  но  нынешняя  ситуация
казалась куда более сложной и опасной.
   К тому же, как выяснилось, в игре участвует еще одна  особа,  которая
до сих пор ни разу не показывалась.
   Кто же он такой, этот Дереш Карани?

***

   Прошло три дня, и жизнь во дворце стала понемногу налаживаться. Слуги
все еще беспокоились,  и  некоторые  покупали  у  карлисских  лоточников
оберегающие талисманы - их вешали на двери своих комнат или на шею. Храм
Истока ежедневно наполнялся верующими, которые добивались  благословения
у Шардина и трех других священников.
   Сам  Шардин  день-деньской  корпел  над  книгами,  выискивая  древние
заклинания против демонов, порчи и одержимости. Он также  извлек  из-под
алтаря резную шкатулку,  где  лежали  два  предмета:  золотое  кольцо  с
красным  халцедоном  и  ладанка,  будто   бы   благословленные   великим
Дардалионом, первым настоятелем Тридцати. "Экий ты лицемер,  братец",  -
сказал он себе, надевая ладанку на шею.
   Многие из раненых  солдат  умерли  мучительной  смертью  в  дворцовой
больнице, несмотря на голубой кристалл, который Нездешний дал двум новым
лекарям, не столь искусным, как Мендир  Син.  Однако  другие  выжили,  и
герцог ежедневно навещал их. Получившим серьезные увечья обещали хорошую
пенсию и участки земли близ столицы.
   Нездешний почти не показывался на людях, и всех посетителей  встречал
Эмрин, сообщая им, что Рыцарь отсутствует.
   В  Зимнем  Дворце  герцога  по  ту  сторону   залива   готовились   к
праздничному пиру. Все кайдорские вельможи -  Панагин  из  Дома  Ришелл,
Руалл из Дома Лорас и Шастар из Дома  Бакард  -  съехались  в  Карлис  и
заняли пышные покои в трех дворцовых башнях. Князь Арик из Дома  Килрайт
поместился в четвертой.
   Приглашения  на  праздник  рассылались  всем  главам   более   мелких
дворянских домов и некоторым  богатым  купцам,  в  том  числе  и  Серому
Человеку.
   Все  наперебой  старались   получить   приглашение,   ибо   те,   кто
присутствовал на представлении Элдикара Манушана, много  рассказывали  о
нем. Сам же маг обещал, что предстоящая ночь запомнится всем надолго.

***

   Чуть западнее жилища Серого  Человека  находился  уединенный  выступ,
закрытый от дворца скалой. На нем вокруг  посыпанного  песком  огромного
пня стояли скамейки из распиленных бревен. Серый Человек лежал на  одной
из них, а справа от него сидела Устарте в зеленом шелковом платье.  Лицо
ее еще было очень бледным, в глазах читались усталость и боль. На скамье
напротив расположились Ю-ю и Кисуму.
   Плечо Ю-ю заживало быстро, но он очень непрочь был  бы  вернуться  на
больничную койку. Устарте попыталась  расспросить  его  о  том,  как  он
общался с духом покойного риадж-нора, но Ю-ю оказалось трудно припомнить
все, что тот ему говорил.  Многое  из  сказанного  Кин  Чонгом  попросту
превышало его понимание, а потому и повторить это было затруднительно. В
воздухе висело  напряжение.  Серый  Человек,  хотя  и  лежал  вольготно,
опираясь на локоть, был мрачен и сверлил Ю-ю взглядом. Жрица не скрывала
своего разочарования.  Один  Кисуму  держался  непринужденно,  хотя  Ю-ю
полагал, что он только делает вид.
   - Мне очень жаль, - сказал Ю-ю на чиадзийском. - Я помню, как ко  мне
пришел высокий человек. Помню, что он назвал меня "приа-шатх", что,  как
говорит Кисуму, означает "факельщик". Потом он взял меня за руку, и мы с
ним взлетели выше облаков, под самые звезды. Я видел битвы на суше и  на
море, видел, как строились и рушились большие города. И все это время он
говорил со мной. Мне казалось, что я все помню, но  когда  я  проснулся,
все стало ускользать. Кое-что иногда возвращается - вспомнил же  я,  что
волшебная сила  моего  меча  может  передаваться  другим.  Но  остальное
исчезло.
   Серый Человек спустил ноги и сел.
   - Ты говорил мне о каких-то Глиняных Людях - помнишь?
   - Да. Помню.
   - Кто они такие?
   - Они ждут в куполе - так он сказал. Ждут факельщика.
   - А где он, этот купол?
   - Не знаю. Я не могу больше  думать.  -  Из-за  этих  разговоров  Ю-ю
разволновался сверх меры. Кисуму положил руку ему на плечо.
   - Спокойно, Ю-ю. Все будет хорошо.
   - Не знаю, будет ли. Дурак я, тупица.
   - Ты избранный, приа-шатх - поэтому ты и оказался здесь. Успокойся же
и позволь нам доискаться до истины. Согласен?
   Ю-ю откинулся назад и закрыл глаза.
   - Я-то согласен, только в голове пусто. Я прямо-таки чувствую, как из
нее все уходит.
   - Оно вернется. Кин Чонг сказал тебе, что ты  должен  найти  Глиняных
Людей, обитающих в неком куполе. Сказал, что  они  ждут  факельщика.  Не
видел ли ты этих Глиняных Людей, когда странствовал с Кин Чонгом?
   - Да! Видел! Это было после великой битвы. Там были тысячи воинов - в
таких же кафтанах, как у тебя, Кисуму,  серых,  белых  и  багровых.  Они
молились, преклонив колени на поле боя, а потом бросили жребий. Те, кому
он выпал, отделились от других и ушли в холмы. С ними был Кин Чонг - и с
ними, и со мной, если вы способны это понять. И он сказал: "Вот Глиняные
Люди".
   - Хорошо. Что еще сказал тебе тогда Кин Чонг?
   - Сказал, что я должен найти их. В куполе. Потом  мы  опять  полетели
над холмами и долинами и опустились в какой-то роще, и он рассказал  мне
свою жизнь и расспросил  меня  о  моей.  Я  сказал,  что  рыл  канавы  и
котлованы, а он заметил, что это достойное занятие. И то сказать -  ведь
без котлована...
   - Да-да. - Сквозь спокойствие Кисуму сквозило легкое  раздражение.  -
Вернемся к Глиняным Людям. Он больше не упоминал о них?
   - Вроде бы нет.
   Серый Человек подался вперед.
   - Когда они бросили  жребий,  сколько  воинов  ушло  в  холмы  с  Кин
Чонгом?
   - На мой взгляд, несколько сотен.
   - И один чернокожий, - добавила Устарте. Ю-ю изумленно заморгал.
   - Точно. А ты откуда знаешь? Я совсем забыл про него.
   - Раны исчерпали мою силу, но не до конца. Расскажи нам о нем.
   - Он был вроде как колдун. С  очень  темной  кожей,  высокий,  крепко
сложенный. В синей одежде, с длинным белым посохом. Это я так думаю, что
он был колдун.  Он  приходился  как-то  сродни,  внуком  или  правнуком,
какому-то великому тоже будто бы волшебнику...
   - Эмшарасу, - подсказала Устарте.
   - Точно! Он внук Эмшараса.
   - Эмшарас  гораздо  больше,  чем  волшебник,  -  он  был  повелителем
демонов.  Легенда  гласит,  что  он  взбунтовался  против  своего  брата
Анхарата и помог людям Куан-Хадора в их  первой  войне  против  демонов.
Благодаря ему куан-хадорские воины изгнали демонов из этого мира.  В  те
дни Куан-Хадор служил символом чистоты и мужества. Когда же он  стал  на
путь Зла и разразилась вторая война, немногочисленные  потомки  Эмшараса
приняли сторону противников города. После множества сражений  судьба  их
затерялась во мраке времен.
   - Похоже, мы так и не приблизились к ответу, - сказал Кисуму.
   - Я думаю иначе. - Серый Человек обратился к Ю-ю:
   - Та битва, которую ты видел, произошла близ города Куан-Хадора?
   - Да.
   - А в какую сторону ушли Глиняные Люди?
   - На юг... или на юго-запад. Но точно к югу.
   - Теперь там леса, которые тянутся  до  самого  Кинтара.  Ты  никаких
примет не запомнил?
   - Нет - только холмы.
   - Надо ехать туда. - Устарте тихо застонала, опустив голову на спинку
скамьи, и Серый Человек, придвинувшись к ней, велел Кисуму:
   - Помоги-ка. - Они вместе с большим трудом подняли жрицу, отнесли  ее
обратно во флигель и уложили на кровать.
   Открыв свои золотистые глаза, Устарте прошептала:
   - Мне надо... отдохнуть.
   Мужчины вышли и вернулись к Ю-ю.
   - Как твоя рана? - спросил его Серый Человек.
   - Лучше.
   - На коня сесть сможешь?
   - Конечно. Я великий наездник.
   - Вы с Кисуму поедете к руинам и оттуда повернете на юг.
   - И что мы там будем искать?
   - Все, что покажется тебе  знакомым.  Долго  ли  шли  Глиняные  Люди,
покинув поле битвы? День или больше? Устраивали ли привал?
   - Нет, вряд ли. Мне сдается, холмы были недалеко от горящего города.
   -  Тогда  вы  должны  найти  эти  холмы.  Через  пару  дней  я   тоже
присоединюсь к вам.
   - Но что, если демоны вернутся, а мы с нашими мечами окажемся слишком
далеко? - спросил Кисуму.
   - Будем решать наши задачи по очереди, друг мой. Эмрин даст вам  двух
хороших коней и припасы на неделю. Не говорите никому, куда едете.

***

   Князь Арик из Дома Килрайт, пройдя мимо двух часовых, вступил  вместе
с Элдикаром Манушаном в покои, где третий часовой учтиво принял  у  него
кинжал с рубином на рукояти. Князь Панагин из Дома Ришелл  развалился  в
кресле, положив ноги в сапогах на стеклянный  столик.  Это  был  крупный
мужчина со стальными от седины волосами и огромным шишкообразным  носом.
Серебряная нашлепка на  левом  глазу  придавала  его  безобразному  лицу
некоторое достоинство.
   - Здравствуй, кузен, - приветливо сказал Арик. -  Надеюсь,  ты  здесь
удобно устроился.
   - Со всеми удобствами,  которые  доступны  человеку  в  крепости  его
врага.
   - Ты ко всему относишься с подозрением, кузен. Здесь тебе  смерть  не
грозит. Позволь представить моего друга, Элдикара Манушана.
   - Польщен знакомством с вами, князь, - поклонился маг.
   - Ну, для меня это удовольствие небольшое. - Панагин скинул  ноги  со
стола. - Если ты ищешь союза  с  Домом  Ришелл,  Арик,  можешь  об  этом
забыть. Ты поддерживал предателя Шастара. Если б он не  переметнулся,  я
убил бы Руалла, как убил его братьев.
   - Ты совершенно прав. Это я убедил Шастара перейти на другую сторону.
   - Ты признаешь это, презренный пес?
   - Да, признаю. - Арик уселся напротив пораженного Панагина. - Но  все
в прошлом. Теперь мы можем добиться гораздо большего. Мы сражались  друг
с другом, чтобы получить власть над возможно  более  крупными  областями
Кайдора - крупными областями крошечной страны. Теперь представь на  миг,
что мы могли бы завоевать  Чиадзе  и  Готир,  а  потом  Дренай,  Вагрию,
Лентрию и стать во главе великих империй!
   Панагин разразился презрительным смехом.
   - Как же, как же, кузен. Мы будем облетать наши империи  на  крылатых
свиньях - намедни такая как раз пролетела мимо моего окошка.
   - Я не упрекаю тебя за твои насмешки,  Панагин,  и  даже  предоставлю
тебе еще один случай пошутить. Мы не только будем править империями,  но
и обретем бессмертие. Как боги. - Арик помолчал и улыбнулся:
   - Ну что - не хочешь больше шутить?
   - Не хочу, но буду  крайне  обязан,  если  ты  дашь  мне  попробовать
дурмана, которого наглотался.
   Арик засмеялся:
   - Как твой глаз, кузен?
   - Болит. А ты как думал? В него воткнулась  стрела,  и  мне  пришлось
вырвать ее вместе с яблоком.
   - Что ж, возможно, небольшой опыт поможет нашим переговорам.  -  Арик
обернулся к Элдикару.
   Маг поднял вверх указательный палец. Голубой огонек слетел с  него  и
закружился в воздухе.
   - Это еще что? - опешил Панагин. Огонек между тем подлетел к  нему  и
прошел сквозь нашлепку у него на глазу. Панагин  со  стоном  отшатнулся,
схватившись за кинжал.
   - В этом нет нужды, - сказал Элдикар. - Успокойтесь и потерпите: боль
скоро пройдет, и результат удивит вас, князь. Ну вот, теперь боль должна
утихнуть. Что вы чувствуете?
   - Глазница чешется,  -  пробурчал  Панагин,  -  будто  туда  вставили
что-то.
   - Так и  есть.  Снимите  нашлепку.  -  Панагин  повиновался.  Элдикар
коснулся пальцем его туго зашитых век,  и  они  разошлись,  а  под  ними
обнаружилось вздутие. - Откройте глаз, - приказал маг.
   - Святые небеса! - прошептал Панагин. - Он видит. Это чудо.
   - Нет - всего лишь магия, - ответил Элдикар, рассматривая глаз. - И я
не совсем верно подобрал цвет. Эта радужка чуть темнее правой.
   - Боги, да наплевать мне на нее. Главное, что я избавился от  боли  и
вижу обоими глазами. - Панагин вышел  на  балкон,  посмотрел  на  залив,
засмеялся и вернулся обратно. - Как вы это сделали?
   - Мне пришлось объяснять бы очень  долго,  князь.  Если  говорить  по
существу, он восстановился сам. Глаза - это очень просто,  а  вот  кости
требуют несколько большей опытности.  Если  бы  вы  лишились,  например,
руки, мне понадобилось бы  несколько  недель  и  две  дюжины  магических
пассов, чтобы отрастить ее. А теперь, князь,  не  угодно  ли  вам  будет
повнимательнее присмотреться к своему кузену?
   - Хорошо, когда можешь рассмотреть как следует что бы то ни было.  На
что я должен смотреть?
   - Как по-вашему, он хорошо выглядит?
   - Ну да, я вижу, что он выкрасил себе волосы и бороду.
   - Это не краска. Я вернул ему около  десяти  лет  жизни.  Теперь  ему
слегка за тридцать, и он может оставаться в таком возрасте несколько сот
лет, если не больше.
   - Боги, а ведь он и правда помолодел, - прошептал Панагин. - Вы и для
меня можете сделать то же самое?
   - Разумеется.
   - А что вы потребуете взамен? Душу моего первенца? - Панагин заставил
себя рассмеяться, но глаза смотрели серьезно.
   - Я не демон, князь Панагин. Я такой же человек, как и  вы.  Я  прошу
лишь вашей дружбы и вашей преданности.
   - И это сделает меня королем?
   - Да, со временем. Наша армия собирается войти в эту страну, и мне не
хотелось бы, чтобы ей сразу же пришлось вступить в  бой.  Гораздо  лучше
будет, если она не встретит здесь враждебности. У вас  под  началом  три
тысячи бойцов, Арик может созвать четыре тысячи. Я не хочу, чтобы боевые
действия начались так рано.
   - Откуда должна прийти эта армия? Из Чиадзе?
   - Нет. Милях в тридцати отсюда откроются Врата, и через  них  пройдет
тысяча моих людей. Чтобы провести всю армию, понадобится время - год или
больше. Однако, закрепившись здесь, мы  сможет  завоевать  Чиадзе  и  те
страны, что лежат за ее пределами. Мы восстановим наши древние владения,
а вы будете вознаграждены так, как вам и не снилось.
   - А как же другие - герцог, Шастар, Руалл? Они тоже участвуют в вашем
предприятии?
   - К сожалению, нет. Герцог  лишен  алчности  и  воли  к  завоеваниям,
Шастар и Руалл преданны ему и последуют за ним в любом  случае.  Поэтому
страна, которая сейчас зовется Кайдором, будет  поделена  между  вами  и
вашим кузеном.
   - Значит, они умрут?
   - Да, они умрут. Это беспокоит вас, князь?
   - Все мы смертны, - улыбнулся Панагин.
   - Не все, - поправил Арик.

***

   После нападения демонов  на  дворец  многие  слуги  не  могли  спать.
Оставаясь на ночь одни в своих комнатах, они  зажигали  лампы  и  читали
молитвы. Если они и засыпали, то чутко, и от ветра, тряхнувшего  оконную
раму, просыпались в холодном поту. С Кивой все обстояло наоборот  -  она
спала крепко,  как  никогда,  не  видя  снов,  и  просыпалась  свежей  и
отдохнувшей.
   Она знала, отчего это так. Когда пришли демоны, она  не  пряталась  в
углу, а взялась за оружие и вступила в бой. Да, она боялась, но страх ее
не одолел. Как-то они сидели с дядей на берегу реки, и он сказал ей: "Ты
еще не раз услышишь, что гордыня - это грех Не верь  этому.  Гордость  -
главная черта в человеке. Не гордыня, а гордость, запомни. Гордыня - это
всего лишь самовлюбленная глупость. Но ты  должна  гордиться  собой.  Не
совершай  ничего  подлого,  достойного  презрения  и  жестокого   и   не
поддавайся злу, чего бы это тебе ни  стоило.  Будь  гордой,  девочка,  и
держи голову высоко" - "Ты тоже так жил, дядя?" - "Нет - потому-то  я  и
знаю, как это важно".
   Кива вспомнила об этом, сидя у постели жрицы, и  улыбнулась.  Устарте
мирно спала. Кива услышала, как вошел Серый Человек, и подняла  на  него
глаза Он был одет нарядно, хотя и в черное. По его знаку Кива  прошла  с
ним в оружейную.
   - Устарте грозит опасность, - сказал он.
   - Но она как будто хорошо поправляется.
   - Опасность исходит не от ран, а от врагов. Скоро они придут за  ней.
- Серый Человек умолк, пристально глядя Киве в глаза.
   - Что я должна сделать? - спросила она.
   - А как по-твоему?
   - Я вас не понимаю.
   - Перед тобой две дороги, Кива. Одна ведет наверх,  в  твою  комнату,
другая туда, куда тебе, возможно, идти не  захочется.  -  Он  кивнул  на
скамью, где лежали пара кожаных штанов и охотничий колет с наплечниками,
а также пояс, на котором висел нож с костяной рукояткой.
   - Это для меня?
   - Если захочешь.
   - Ничего не понимаю. Скажите яснее.
   - Мне надо, чтобы  кто-нибудь  увез  Устарте  отсюда  в  сравнительно
безопасное место. Для этого нужен  человек  рассудительный  и  отважный,
который не станет паниковать в случае погони. Я не прошу тебя взяться за
это, Кива. Нет у меня такого права. Если  ты  решишь  вернуться  в  свою
комнату, мое мнение о тебе хуже не станет.
   - А где оно, это безопасное место?
   - Примерно в одном дне езды отсюда. Ты подумай, а я побуду с Устарте.
   Кива, оставшись одна, потрогала приготовленную для нее одежду, сшитую
из мягкой, слегка промасленной  кожи.  Потом  взвесила  на  руке  нож  -
превосходно уравновешенный, обоюдоострый.  Ее  одолевали  противоречивые
мысли. Она была обязана жизнью Серому Человеку, и этот долг ее  тяготил,
но жизнь во дворце ей нравилась. Она гордилась тем, что вступила в бой с
демонами, но больше не желала подвергаться  такой  опасности.  Во  время
набега на деревню ей повезло - Камран мог бы убить ее  сразу.  Появление
Серого Человека было еще большей удачей. Но всякой удаче есть предел,  и
Кива чувствовала, что перейдет его, если согласится сопровождать жрицу.
   - Что мне делать, дядя? - прошептала она.
   Умершие не дают ответа, но Киве вспомнились слова, которые  он  часто
повторял.  "Если  сомневаешься,  как  поступить,   поступай   правильно,
девочка".

10

   Нездешний подошел к кровати. Золотистые глаза Устарте были открыты, и
он сел рядом с ней.
   - Напрасно ты это, - прошептала она.
   - Я предоставил ей выбор.
   - Нет. Ты спас ей жизнь, и она  чувствует  себя  обязанной  выполнить
твою просьбу.
   - Знаю, но мне тоже особенно не из чего выбирать.
   - Ты мог бы стать другом Куан-Хадора, - заметила она.
   - Разве что остаться нейтральным - но они принесли смерть в мой  дом,
а этого я простить не могу.
   - Дело не только в этом.
   Он искренне рассмеялся:
   - Совсем забыл, что ты ясновидящая.
   - И умею общаться с духами, - напомнила она.
   Веселость Нездешнего улетучилась. В первую ночь после своего  ранения
Устарте, очнувшись, сказала ему, что ей явился дух  Ориена,  дренайского
короля-воителя. Это потрясло Нездешнего, ибо ему много лет назад  явился
тот же дух  и  предоставил  ему  случай  искупить  свои  грехи,  отыскав
Бронзовые Доспехи.
   - Он приходил к тебе снова?
   - Нет. Он не держит на тебя зла и хочет, чтобы ты знал об этом.
   - А должен бы. Я убил его сына.
   - Я знаю, -  с  грустью  сказала  она.  -  Тогда  ты  был  другим,  и
искупление для тебя было почти невозможно. Но добро в тебе победило зло,
и он простил тебя.
   - Прощение, как ни странно, переносится еще хуже, чем ненависть.
   - Это потому, что ты не можешь простить сам себя.
   - Мысли духов ты тоже способна читать?
   - Нет, но он пришелся мне по душе.
   - Он  был  королем,  великим  королем.  Он  спас  дренаев  и  основал
государство. Когда же он состарился и стал слаб зрением, он  отрекся  от
престола в пользу своего сына Ниаллада.
   - Я знаю это из твоей памяти. Он  спрятал  Бронзовые  Доспехи,  а  ты
нашел их.
   - Он сам попросил меня об этом. Мог ли я отказать?
   - Другие отказали бы не задум