ине.
   - Остынь, - бросила она мне, потом повернулась к отцу и быстро-быстро
заговорила. Тут уж несколько слов я понял. "Герой войны. Очень  богатый.
Мой жених. Моя любовь".
   Мать Жизель взяла меня за руку и подвела к столу. Мы  сели.  Ее  отец
продолжал дуться, но все-таки подошел и пожал  мне  руку.  Затем  достал
бутылку вина и налил каждому по маленькому стаканчику.
   - Salut ! - сквозь зубы процедил он. Я кивнул, ответил
тем же. Мы выпили. Через несколько минут появилась Тереза. Сестры  долго
тискали друг друга и целовались. Я наблюдал за их отцом.  С  Терезой  он
держался куда сдержаннее, чем с Жизель. Потом Тереза повернулась ко мне.
   - Мне кажется, я тебя уже  давно  знала,  -  с  улыбкой  сказала  она
по-английски. - Жизель писала мне каждый месяц по несколько писем.
   - Мне она  тоже  рассказывала  о  тебе.  Я  рад,  что  мы  наконец-то
встретились.
   - Я очень сожалею, что наш отец так себя ведет, - извинилась  она.  -
Наверное, в этом виновата я. Ему не нравился мой кавалер.
   - Выбор был за тобой. Твой отец не имел права вмешиваться.
   - Теперь все  это  в  прошлом.  -  Тереза  пожала  плечами.  -  Война
кончилась, возможно, мы все забудем старые обиды.
   - Надеюсь на это, - кивнул я.
   Жизель улыбнулась мне.
   - Моя сестра - красавица, правда?
   - Вы обе красавицы. И мне жаль,  что  ваш  отец  все  еще  злится  на
Терезу.
   - Время лечит, - философски ответила Жизель. - А пока Тереза, ты и  я
пойдем обедать в ресторан,  который  принадлежит  моему  очень  хорошему
другу. Мои родители едят так, как это принято у французов. Обедают днем,
а вечером обходятся хлебом с сыром и стаканом вина.
   - Как скажешь.
   -  И  еще.  -  Жизель  вновь  улыбнулась.  -   Мои   родители   очень
консервативны. Они хотят, чтобы я осталась на ночь в их доме, но  у  них
только одна свободная спальня, а под  своей  крышей  спать  со  мной  до
свадьбы они тебе не разрешат.
   - Хорошо. Я сниму номер в отеле.
   - В этом нет необходимости. Тереза говорит, что  ты  можешь  провести
ночь у нее.
   Я посмотрел на Терезу.
   - Я тебя не стесню?
   Тереза улыбнулась.
   - Отнюдь.
   Я повернулся к Жизель, она согласно кивнула.

***

   Я понятия не  имел,  что  лионские  рестораны  считаются  лучшими  во
Франции. А раз так, то и лучшими в мире. Хозяин тепло  встретил  сестер,
но я заметил, что Терезы он все-таки сторонится. Потом увидел я ленточку
в его петлице. И здесь тоже  не  забыли  войну.  Его  наградили  орденом
Почетного Легиона, а Тереза предала страну, улегшись в постель к  врагу.
Но  хозяин  ресторана  остался  джентльменом.  А  потому  принял  нас  с
распростертыми объятиями.
   После обеда Жизель отвезла нас к  дому  Терезы.  Дала  мне  маленький
саквояж с  туалетными  принадлежностями  и  пижамой.  Рассмеялась  и  на
прощание поцеловала меня в щеку.
   - Не обижай мою сестричку.
   - Не волнуйся, - заверил я  ее  и  взглянул  на  улыбающуюся  Терезу.
Сестры расцеловались. - Я заеду за тобой  в  девять  утра,  -  пообещала
Жизель и тронула джип с места.
   Я последовал за Терезой в ее квартиру.  Она  показала  мне  ванную  и
спальню. В ней стояла только одна двуспальная кровать.  Я  повернулся  к
Терезе.
   - А другой спальни у тебя нет?
   Улыбаясь, она покачал головой.
   - Нет.
   - Так я буду спать на софе в гостиной?
   - Нет.
   Я недоуменно воззрился на нее.
   Тереза все улыбалась.
   - Кровать большая. Я уверена, что в ней хватит места двоим.
   - Мне и тебе?
   - Естественно. Я не девушка, а мы  с  Жизельсестры  и  привыкли  всем
делиться.
   Об этом французском обычае я слышал  впервые.  Когда  я  вернулся  из
ванной, Тереза уже лежала на кровати  в  наряде  Евы.  Ей  потребовалось
двадцать секунд, чтобы сорвать с меня пижаму. Потом она повалила меня на
спину и уселась мне налицо. Ее "киска" уже сочилась влагой.  Она  завела
руку за спину и ухватила мое хозяйство. Несколько ритмичных движений,  и
я обильно полил спермой ее спину. При этом Тереза не  забывала  тереться
клитором и вскоре со сладострастным стоном скатилась с меня.

Глава 15

   В девять утра я стоял на тротуаре у  подъезда  многоквартирного  дома
Терезы. Жизель вырулила из-за угла и остановила джип рядом  со  мной.  Я
молча бросил саквояж на заднее сиденье.
   Жизель перебралась с водительского  места  на  сиденье  пассажира.  Я
обошел джип, сел за руль, посмотрел на нее. Жизель улыбалась.
   - Сука! - вырвалось у меня.
   - Разве тебе не понравилась  моя  маленькая  сестричка?  -  Ее  глаза
изумленно раскрылись.
   - Ты меня подставила, - рявкнул я. - Мне  еще  повезло,  что  она  не
затрахала меня до смерти!
   - Тереза слишком давно одна. Мужчина был ей просто необходим.
   Я искоса посмотрел на Жизель.
   - Когда ты говорила, что вы делитесь с сестрой всем, я не подозревал,
что речь идет и о любовниках. Она наклонилась ко мне, поцеловала в щеку,
- Только о хороших любовниках. - Жизель рассмеялась.
   - Как хорошо, что у тебя только одна сестра, -  наконец  улыбнулся  и
я'. - Иначе я бы точно отправился на тот свет.
   Жизель вновь поцеловала меня.
   - Я люблю тебя, Джерри. Я покачал головой.
   - Ничего не понимаю. Неужели это французский обычай?
   - Я думаю, нам пора ехать, - сменила тему Жизель. - Сначала доберемся
до Марселя, а потом по автостраде номер семь - до Канн и Ниццы.
   - Сколько нам ехать? - спросил я.
   - Расстояние примерно то же, что и до Парижа. Но нам еще  надо  найти
отель, где мы заночуем. В Ницце родственников у меня нет. - Жизель хитро
улыбнулась. - И сестер тоже.
   В семь вечера мы зарегистрировались в маленьком отеле Ниццы.  Отлично
пообедали  в  ресторане,  который   порекомендовала   Жизель.   В   меню
преобладали блюда из свежей рыбы. Обычно рыбу я не жалую, но в Ницце  ее
умели готовить. И бутылка хорошего вина пришлась как нельзя кстати.
   В номере стояла двуспальная кровать. Не очень широкая и  коротковатая
для меня. Но пожаловаться я не успел. Жизель  взяла  инициативу  в  свои
руки, и о сне мне пришлось забыть. До утра я дожил, но с большим трудом.
***

   Уютный отель страдал одним серьезным недостатком:  при  нем  не  было
ресторана. Лучи утреннего солнца начали прогревать  номер.  Я  распахнул
окна, но воздух даже не шевельнулся.
   Жизель  как  раз  вышла  из  ванной.  Прекрасная,  свежая,  юная,   с
капельками воды, сверкающими на бархатистой коже.
   - Здесь всегда так? - спросил я.
   - Это же юг Франции, - ответила она. - Тепло и солнце притягивают  на
Лазурный берег всю Европу.
   - Даже зимой? - полюбопытствовал я.
   - Зимой тоже тепло,  но,  конечно,  не  так,  как  сейчас.  -  Жизель
протянула мне полотенце. - Вытри мне спину.
   Я вытер.
   - Что теперь?
   Она надела трусики  и  бюстгальтер.  Осторожно,  чтобы  не  зацепить,
натянула чулки. Пусть война и закончилась, но дефицит  хороших  шелковых
чулок сохранялся. Наконец Жизель облачилась в  белое  платье  из  тонкой
хлопчатобумажной ткани.
   - К управляющему клуба идти еще рано. Предлагаю съездить  в  Канны  и
повидаться с Жан-Пьером Мартином, о котором говорил тебе Поль.
   - Согласен. А как насчет завтрака?
   - Конечно, "мы позавтракаем, - ответила  Жизель  -  Но  только  после
того, как купим тебе светлые брюки и рубашку с короткими рукавами. Иначе
к полудню ты запаришься.
   Я понятия не имел, что Ницца - один из  крупнейших  городов  Франции.
Жизель привела меня в большой универмаг, таких хватало и в Штатах, и  мы
сразу прошли в отдел мужской одежды. Жизель быстренько одела меня с  ног
до головы. Начала с брюк: белые, розовые, пастельно-голубые. Потом в тон
им рубашки. И наконец, синий блейзер.
   Она поставила меня перед зеркалом и удовлетворенно кивнула.
   - Тебе нравится? - На ее губах играла улыбка.
   - Я похож на сутенера, - ответил я. - Никогда такого не надевал.
   - Ты похож на джентльмена, - поправила меня  Жизель.  -  Не  забывай,
Жан-Пьер - богатый человек. Даже форму он  шил  на  заказ  у  одного  из
лучших французских портных. Тот же портной обшивал  де  Голля,  а  когда
Жан-Пьер влюбился в того американца, портной стал шить форму и ему.
   - Я все-таки не понимаю, почему ты решила, что  этот  человек  примет
какое-то участие в моей судьбе.
   Жизель   мне   все   терпеливо   разобъяснила,   словно    маленькому
непонятливому ребенку.
   - Во-первых. Поль оказал Джей-Пи немало услуг, и тот у него в  долгу.
Корсиканцы следили за тем, чтобы предприятия Джей-Пи не знали недостатка
в рабочей силе независимо от того, идет война или нет.  Во-вторых,  Поль
оберегал Джей-Пи от полиции как гражданской, так  и  военной,  когда  те
хотели застукать его с американским любовником сначала в Париже, а потом
в Каннах.
   - Это не означает, что он даст мне работу.
   - Поль и не говорил, что даст. Он лишь сказал, что тебе следует с ним
встретиться и посмотреть, что из этого выйдет.
   - А у тебя с ним какие отношения? - спросил я. - Ты с ним трахалась?
   Жизель рассмеялась и покачала головой.
   - Джей-Пи - гомосексуалист. И происходит из  семьи  гомосексуалистов.
Другого образа жизни он не знает. В нем нет ничего бисексуального.
   - Ты все о нем. И не отвечаешь на мой вопрос. Ты с ним трахалась?
   - Нет, - коротко  ответила  она  и  вскинула  на  меня  глаза.  -  Ты
ревнуешь?
   - Да. Я не француз и не понимаю ваших обычаев. Жизель взяла меня  под
руку.
   - Я рада. Сейчас позвоню Джей-Пи и узнаю, сможет ли  он  принять  нас
сегодня.
   - Ты думаешь, примет?
   - Уверена, что примет, - без малейшей запинки ответила  она.  -  Поль
наверняка уже успел с ним переговорить.
   Как обычно, Жизель не ошиблась. Джей-Пи пригласил нас на ленч на свою
виллу в Каннах.
   Дорогу Жизель знала, поэтому за руль села она. Вилла располагалась на
большом, высоком холме перед  самыми  Каннами.  Взбираясь  на  холм,  мы
проехали несколько домов. Жизель пояснила, что  это  тоже  виллы,  земля
здесь стоила дорого, так что селились  на  холме  только  люди  богатые.
Заканчивалась дорога широкой площадкой  с  большой  клумбой  посередине.
Асфальтированное кольцо вокруг нее служило  для  разворота.  За  клумбой
высились металлические ворота, от которых в обе стороны  уходил  высокий
забор. На воротах висела табличка с золотыми буквами "ПОМЕСТЬЕ МАРТИНА".
За ними и чуть в стороне виднелся маленький домик охраны.
   Француз в синей крестьянской  блузе  обратился  к  нам,  не  открывая
ворот:
   - Votre nomme, s'il vous plait .
   Жизель назвала наши имена и фамилии. Мужчина прошел  в  домик,  через
окно мы увидели,  как  он  снял  телефонную  трубку.  Минуту  спустя  он
вернулся к воротам, открыл их и жестом предложил следовать к вилле.
   Жизель остановила джип перед.., не виллой - дворцом. Я  посмотрел  на
Жизель. Увиденное потрясло ее не меньше, чем  меня.  Открылась  парадная
дверь и появился дворецкий.
   Он взглянул на мой автомобиль и разве что не фыркнул. Небрежно махнул
рукой,  показывая,  что  джип  надобно  поставить   подальше   от   двух
"роллс-ройсов" и "кадиллака".
   Жизель уже потянулась к ручке коробки передач, но я удержал ее  руку.
Заглушил мотор и вытащил ключи из замка зажигания.
   - Если тебе хочется переставить машину, сам этим и займись, -  бросил
я ему через окно.
   Дворецкий в ужасе вытаращился на меня. А мужчина, который  следом  за
ним появился в дверях  виллы,  расхохотался.  Что-то  сказал  дворецкому
по-французски, тот согнулся чуть ли не до земли и,  словно  кот,  юркнул
мимо мужчины в дверь.
   Француз мне понравился. Высокий, с аккуратно подстриженными усами,  в
шортах, загоревший дочерна, со  светлыми  волосами.  Он  поднял  Жизель,
расцеловал в обе щеки, потом повернулся ко мне и протянул руку.
   - Жан-Пьер Мартин.
   Я пожал его руку. Крепкую, теплую, уверенную.
   - Джерри Купер.
   - Bienvenue . Заходите.
   Следом за хозяином мы прошли в холл. Такие интерьеры я видел только в
кино. Из холла мы попали в гостиную длиной никак  не  меньше  пятидесяти
футов. Из громадных окон дальней стены  открывался  потрясающий  вид  на
город, море, бухту, усеянную яхтами, лодками и катерами.
   - Хотите выпить? У нас есть шотландское. Я знаю, что американцы любят
виски. Я улыбнулся.
   - Спасибо, но я предпочитаю пиво.
   - А ты, дорогая моя? - обратился он к Жизель.
   - Если только бокал белого вина, Жан-Пьер. Но обычно за ленчем я  пью
только воду. -  Она  улыбнулась.  -  Если  есть  такая  возможность,  то
"плескассье".
   Жан-Пьер рассмеялся.
   - Вот этого добра у нас предостаточно. Через веранду мы спустились  в
сад. Столик для ленча накрыли у бассейна. За ним уже  сидел  симпатичный
молодой мужчина. Жан-Пьер представил нас друг другу. Жизель мужчина  уже
знал. Он обнял ее и расцеловал в обе щеки.
   - Джек Кокрэн. - Мужчина улыбался, протягивая мне руку.
   - Джерри Купер, - тоже с улыбкой ответил я.
   - Будем считать, что с формальностями покончено, - решительно  заявил
Джек. - Теперь мы все Друзья.
   Жизель повернулась к нему.
   - Только без твоих шуточек, Джек. Он мой. Жан-Пьер рассмеялся.
   - Но Джек уверяет всех, что в каждом мужчине  заложено  стремление  к
другому мужчине. Просто проявляется оно у кого раньше, у кого позже.
   Джек подмигнул мне.
   - Ты это знаешь  не  хуже  меня,  дорогой.  Я  тоже  служил  в  штабе
Эйзенхауэра. А потом, когда нас перевели в Париж, я встретил Джей-Пи.
   - Я работал в авторемонтной мастерской в Клиши, - ответил я.  -  И  к
штабу близко не подходил.
   Я и не заметил, когда Джей-Пи успел распорядиться насчет напитков, но
стакан с пивом уже стоял на столе. Я заметил, что мужчины пьют  анисовый
ликер. Перед Жизель поставили стакан с водой и бокал вина.
   - За  ваше  здоровье,  -  предложил  я  тост.  Дворецкий  и  служанка
поставили на стол тарелки с холодным мясом, ветчиной, сыром, бисквитом и
хлебом. Я поглядывал на Жизель и ел то же, что и она. Кормили вкусно. На
десерт подали кофе и печенье. Я посмотрел на Жан-Пьера.
   - Большое вам спасибо. Ленч отменный. Он улыбнулся.
   - Это не американский кафетерий.
   - Естественно. Мы же во Франции. Жан-Пьер повернулся к Жизель.
   - Поль говорит, ты будешь работать в его клубе в Ницце.
   - Да, - кивнула она. - Я уверена, что  это  хороший  клуб,  раз  Поль
посылает меня туда. Но  я  еще  там  не  была.  Они  открываются  только
вечером.
   - У меня есть близкие друзья, которым принадлежат клубы в  Каннах.  Я
уверен, что здесь тебе понравится больше, чем в Ницце.  Публика  там  не
очень.
   - Все упирается в деньги, - ответила Жизель. - В Ницце жизнь дешевле,
чем в Каннах. Плата за квартиру в два раза меньше. И  на  еду  и  одежду
цены куда ниже.
   - Но я могу найти тебе работу в хорошем  клубе  и  квартиру,  которая
обойдется  в  сущие  гроши.  Мне  принадлежит  многоквартирный  дом.  Но
большинство квартир снимают геи. Иногда они очень шумят.
   Жизель взглянула на меня.
   - Что скажешь, Джерри?
   - Не знаю. В Каннах я впервые. По мне гомосексуалисты - не  проблема.
Но меня беспокоит, сумею ли я найти тут работу. Вы же знаете, во Франции
иностранцу сложно устроиться на работу.
   - Поль сказал мне, ты парень умный. Он  считает,  что  я  смогу  тебе
что-нибудь подобрать. Но я не знаю, чем бы ты хотел заняться. От Поля  я
узнал только одно - в армии ты ремонтировал джипы.
   Джек Кокрэн улыбнулся.
   - Может, сначала ты немного расскажешь Жан-Пьеру о себе? -  предложил
он.
   - В Штатах мне  принадлежала  компания  по  приготовлению  и  продаже
сельтерской воды. Я купил  ее  на  деньги,  оставленные  отцом.  Воду  я
продавал  в  специальных  бутылках.  Мы  называли  ее   "Сельтерская   с
Кони-Айленда" и доставляли покупателям на дом. Большинство из них  брали
воду постоянно. Как молоко.
   Джек прервал меня, чтобы разъяснить Джей-Пи,  что  представлял  собой
этот бизнес в Нью-Йорке.
   - Бутылки с сельтерской обычно покупают правоверные евреи, которые  с
подозрением относятся к нью-йоркской воде.
   - Я также работал в киоске, где продавал  газировку,  яичный  крем  и
"кока-колу".
   - Газировку?
   - Ну да, стаканами.
   - Вы наливали ее из бутылок? - спросил Джей-Пи.
   - Нет, - ответил я.  -  Обычная  вода  газировалась  перед  тем,  как
попасть в стакан. Газ подавался из баллона.
   - То есть вы продавали не родниковую газированную воду?
   Я покачал головой.
   - Нет, сэр.
   - А кто-нибудь в Нью-Йорке продавал родниковую газированную воду?
   - Если и продавал, то я об этом не слышал. Может, вы  имеете  в  виду
"Канадскую содовую", которую мы продавали в бутылках?
   - Именно ее использовали в барах и ресторанах, когда клиент заказывал
виски с содовой, - вставил Джек.
   Джей-Пи повернулся ко мне.
   - Как по-твоему, родниковая бутилированная вода будет  продаваться  в
Штатах?
   - Не знаю, - честно ответил я. - Но идея хорошая.  Особенно  если  ее
поддержать рекламной кампанией. Можно упомянуть о том, что эту воду пили
все солдаты, сражавшиеся в Европе.
   - Но это же не правда, - улыбнулся Джей-Пи.
   - Кто об этом узнает?
   Джей-Пи вновь улыбнулся и кивнул.
   - У меня есть для  тебя  работа,  Джерри.  Я  хочу,  чтобы  моя  вода
продавалась во всем мире, и прежде всего в Англии и  в  Штатах.  Но  для
этого мне нужен человек, которому  будет  досконально  известен  процесс
производства "плескассье". На подготовку к выходу на мировой рынок уйдет
порядка пяти лет. А пока ты будешь вникать в тонкости нашего бизнеса,  я
готов платить тебе по две тысячи франков в месяц.
   Я молчал. Деньги небольшие. Порядка ста  американских  долларов.  Для
Франции это неплохой заработок, для Америки - гроши.
   Жизель посмотрела на меня.
   - Я тоже буду работать. Нам этого хватит.
   - Но я не хочу жить за твой  счет,  словно  какой-нибудь  сутенер,  -
ответил я.
   - Жизель не придется ложиться под клиентов, - успокоил меня  Джей-Пи.
- Работать она будет в приличном клубе. Жизель - мой давний друг.  А  ты
разбогатеешь, как только вода начнет продаваться в Штатах.
   Я взглянул  на  Жизель.  Те  доллары,  что  я  заработал  на  джипах,
по-прежнему при  мне.  По  французским  меркам  -  сумма  приличная,  за
тридцать тысяч долларов. А если возникнут проблемы, я всегда могу уйти.
   Я повернулся к Джей-Пи, протянул руку.
   - Спасибо. Надеюсь, я оправдаю ваше доверие.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

АМЕРИКА - ДВА ДОЛЛАРА ЗА КВАРТУ

Глава 1

   - Джей-Пи по-прежнему под каблуком у своего отца. - Я  наблюдал,  как
Жизель одевается к обеду.
   Джей-Пи пригласил нас на одну  из  своих  знаменитых  вечеринок.  Его
роскошная стотридцатифутовая яхта стояла в  гавани  Канн.  Туда  и  были
приглашены  гости.  Прием  намечался  большой,  Джек  ухлопал   на   его
подготовку три дня. Но, с другой стороны,  Джек  никогда  не  уезжал  из
города. В отличие от Джей-Пи,  который  мотался  на  своей  двухмоторной
"сессне" то в Париж, то в Плескассье, то на разливочный завод в Альпах.
   - Ты только при нем этого не говори. - Жизель вскинула на меня глаза.
- Джей-Пи очень близок с отцом.
   - Но я просто его не понимаю. Я с ним уже больше четырех лет,  но  не
сделал ничего путного. Я  уговаривал  его  взяться  за  оптовую  продажу
"пепси-колы" во Франции и Европе, так нет! Его отец заявил, что французы
ради "колы" не откажутся от пива и вина. И  где  мы  теперь?  "Пепси"  и
"кока" лидируют на рынке прохладительных напитков Европы.
   - С этим уже ничего не поделаешь, - резонно заметила Жизель.
   - Наконец его отец разрешил ему взяться на продажу  другой  "колы"  -
"Зеленая река". Я говорил Джей-Пи, что  это  дохлый  номер,  так  оно  и
вышло. Фирма обанкротилась.
   Я закурил.
   - Но Джей-Пи основал компанию, производящую  газированные  напитки  с
фруктовыми запахами. На любой вкус. Апельсин, вишня, клубника. Какой  ни
назови - все они у  него  есть.  И  дела  у  компании  идут  неплохо,  -
напомнила мне Жизель. - Так что перестань жаловаться, иногда он  к  тебе
прислушивается. Потому и платит