На мгновение их взгляды встретились, потом она отвела глаза. Ее легкие пальчики быстро вставили заколку в петлю воротника, но затем дело застопорилось.
     Она пригляделась, чтобы понять, в чем причина, и рассмеялась.
     - Вы не правильно соединили петли рубашки.
     Он глянул вниз. Так оно и есть. Одна пола ниже другой.
     - Извините, - пробормотал он, начал вынимать запонки.
     - Позвольте мне, мсье, - слабый запах ее духов окутал его, пока она вынимала запонки.
     Прилив желания поднимался все выше по мере того, как ее руки спускались вниз по рубашке. Он почувствовал, что краснеет. Ибо она видела, что с ним происходит, хотя и никак этого не показывала. Дальше молчать он не мог.
     - Как вас зовут?
     - Роксана, мсье, - ответила она, не поднимая головы.
     Она покончила с третьей снизу петлей и перешла ко второй.
     А давление на комбинезон между ног усилилось. Брошенный вниз взгляд подтвердил обоснованность его страхов. Он попытался повернуться боком, чтобы она не видела встающего члена. Напрасные надежды. Когда Роксана добралась до нижней петли, член его едва не рвал комбинезон.
     Внезапно она застыла и подняла голову, глаза ее широко раскрылись. Приоткрылся и рот, но она не произнесла ни слова.
     Первым вновь заговорил он.
     - Сколько?
     Она не отвела взгляда.
     - Я бы хотела остаться здесь и открыть маленькое ателье. В Париже мне делать нечего.
     - Оно у вас будет.
     Она чуть кивнула и опустилась перед ним на колени.
     Нежные ее пальчики расстегнули пуговицы комбинезона, и член выскочил из него, как разъяренный лев из клетки. Осторожно она оттянула крайнюю плоть, освободив красную головку, затем ухватилась за член обеими руками, словно за бейсбольную биту. В изумлении она не могла оторвать от него глаз.
     - C'est formidable. Un vrai canon <Какой большой. Словно пушечный ствол (фр.).>.
     Он глухо рассмеялся. Значения слов он не понял, но узнал интонацию. Не впервые улавливал он ее в голосе женщины, видящей его сокровище.
     - Вы француженка, не правда ли?
     Она кивнула.
     - Ну и давайте, по-французски.
     Она широко раскрыла рот и обхватила губами головку члена. Он почувствовал остроту ее зубок и в возбуждении схватился руками за шиньон, пригнув ее голову к себе.
     Задыхаясь, она начала кашлять. Мгновение спустя он отпустил ее. Она подняла на него глаза, тяжело дыша.
     - Снимите платье!
     Взгляд ее перешел на его подрагивающий фаллос, но она не пошевелилась.
     - Снимите платье! - повторил он. - А не то я разорву его.
     Двигалась она как в замедленной съемке, словно зачарованная, не в силах оторвать глаз от огромного члена.
     Платье упало на пол, обнажив полные груди с набухшими сосками. Она начала подниматься.
     Он сорвал с себя рубашку. Запонки разлетелись по комнате За рубашкой последовал и нательный комбинезон. Голый, он еще более напоминал обезьяну. Плечи, грудь, живот покрывали волосы, из которых торчала громадина полового органа.
     Когда она начала снимать чулки, у нее подогнулись колени, и она упала бы, не поддержи он ее. От этого прикосновения ее словно ожгло огнем желания.
     Хардеман-старший подхватил ее под мышки, поднял, подержал в воздухе над собой. Торжествующе рассмеялся.
     Она же едва не лишилась чувств, глядя на него сверху вниз. А затем он медленно опустил ее на свой член.
     Ноги ее обвили его талию. Ей казалось, будто раскаленный добела металлический прут пронзает внутренности, поднимаясь к животу, сердцу, горлу. Она едва могла дышать и прижималась к нему, вся в поту.
     Словно пушинку, он понес ее через спальню к кровати жены. Наклонился, одной рукой сбросил покрывало на пол. Постоял, а затем кинул ее на постель.
     Она упала, раскинув ноги, и осталась так, не сводя с него глаз.
     Он же нагнулся над ней, руки его опустились на ее груди, сжали их, она застонала от боли и страсти, тело ее извивалось, она с нетерпением ждала, когда он вновь овладеет ею.
     - Mon Dieu! - воскликнула она, едва головка члена коснулась ее. - Mon Dieu! - и начала получать оргазм за оргазмом. А он раз за разом вбивал в нее этот раскаленный прут с гигантской силой пресса, который она видела днем раньше во время экскурсии по заводу. И наконец, совсем обессилев, она закричала по-французски: "Кончай же! Кончай, а не то я умру!"
     Звериный рев вырвался из его горла. Руки еще сильнее сжали ее груди. Она вцепилась в волосы на его плечах. Мгновение спустя он рухнул на нее всем телом, а она почувствовала, как струя спермы устремилась в нее. И в какой уж раз поднялась на вершину блаженства.
     - C'est pas possible! <Потрясающе (фр.).> - прошептала она ему в ухо. Он все еще лежал на ней, но член его уже уменьшился в размерах. Француженка улыбнулась. Да, в конце концов женщина всегда побеждает. А мужская сила приходит и уходит.
     Он встал.
     - Мне надо одеться, пока кто-нибудь не пришел сюда и не увидел нас.
     - Да, - кивнула Роксана. - Я вам помогу.
     Но они не знали, что их уже видели. Новобрачная решила удивить всех тем, что именно ей удалось разбудить свекра и вывести его к гостям.

Глава 4

     Салли неслышно закрыла за собой дверь. Внезапно ноги отказались ей служить, и чтобы не упасть, она прислонилась спиной к двери, пытаясь совладать с дрожью, сотрясающей ее тело. Она глубоко вздохнула, полезла в сумочку за сигаретой. Закурила, затянулась раз, другой. Ну увидят ее курящей, что из того? Теперь это уже не имело никакого значения, - после того, что она лицезрела.
     Значит, все правда. Все истории, которые доводилось ей слышать. Даже ее ближайшая подруга поделилась с ней впечатлениями от званого обеда в особняке Хардеманов. Сидя за столом, она почувствовала под блузкой чью-то руку. Не успела и ойкнуть, как рука эта расстегнула ей бюстгальтер, обхватила сбоку и начала ласкать и поглаживать ее голую грудь.
     Она чуть не закричала и возмущенно повернулась к мужчине, сидевшему рядом, прежде чем вспомнила, кто он такой. А Лорен Хардеман даже не смотрел на нее, разговаривая с женщиной, сидевшей слева.
     С ней общалась лишь его правая рука, забравшаяся сзади под блузку. Подруга огляделась. Все вроде бы увлеклись разговорами. Даже миссис Хардеман, сидевшая на другой стороне по диагонали от нее, и та о чем-то оживленно беседовала с соседом. И в ужасе она поняла: никто не подаст и виду, что заметил легкое шевеление под ее блузкой, там, где рука Хардемана елозила по ее груди.
     - И что ты сделала? - спросила тогда Салли.
     - Ничего, - сухо ответила подруга. - Раз никто ничего не видел или притворялся, что не видит, кто, спрашивается, я такая, чтобы поднимать шум? В конце концов он - Лорен Хардеман, - тут она хихикнула. - А потом я поняла, что мне это нравится.
     - Не может быть! - ахнула Салли.
     - Ну почему же. Его ласки очень возбуждали.
     - И что было дальше?
     Подруга улыбнулась.
     - После обеда я прошла в ванную и застегнула бюстгальтер.
     Кроме этой истории было много других. Теперь Салли верила им всем. Она вновь затянулась, но дрожь в ногах не проходила. Оставалось лишь надеяться, что никто не увидит ее в таком состоянии.

***

     Поднявшись наверх, она тихонько постучала в дверь.
     - Папа Хардеман.
     Ответа не последовало.
     Она постучала и позвала снова, затем, полагая, что он все еще спит, толкнула дверь. Та легко распахнулась, и она вошла в спальню.
     - Папа Хардеман!
     Лишь тут заметила, что постель пуста, а из ванной на пол падает свет.
     Салли уже собралась уходить, когда боковым зрением поймала изображение в зеркале большого шкафа у дальней стены. В нем отражалась комната жены Лорена Хардемана, а в ней - две обнаженные фигуры.
     Ее свекор держал в воздухе над собой женщину. Потом громко засмеялся и начал опускать ее на свой половой орган. Женщина вскрикнула, затем начала постанывать.
     А Лорен Хардеман двинулся через комнату с женщиной, обвившей ногами его талию, и исчез из зеркала. Тут же послышался протестующий скрип пружин кровати, еще один женский вскрик, и Салли пулей вылетела из спальни свекра.

***

     Лишь выкурив полсигареты, она вновь обрела контроль над собственным телом. И сразу же в ней закипела злость. Словно она подверглась насилию. Внизу, между ног, запульсировала сладкая боль. Он же не мужчина, думала она, а животное. Не только внешне, весь заросший волосами, но и по грубости манер, нечувствительный ни к чему человеческому.
     Ей стало лучше. Злость помогла прийти в себя. Как же ей повезло, что Лорен ничем не похож на своего отца.
     Добрый, заботливый, мягкий. Вот и сегодня, когда они впервые вместе поднялись в спальню, он вел себя как истинный джентльмен.
     Она не знала, чего и ждать. Он же нежно поцеловал ее и предложил лечь и отдохнуть перед вечерним балом.
     Сам лег рядом, закрыл глаза, и скоро по его ровному дыханию она поняла, что он уже спит. Салли заснула не сразу. Долго смотрела на его спокойное лицо, но затем сон сморил и ее.
     Она бросила окурок в высокую урну, стоящую в углу, и уже двинулась к лестнице, когда открылась дверь спальни и из нее появился Лорен Хардеман-старший.
     - Салли? - голос ровный, словно ничего и не произошло. - Почему ты не на балу? Все-таки его дают в твою честь.
     Она почувствовала, что краснеет.
     - Честно говоря, я шла за вами. Гости уже начали гадать, куда это вы запропастились.
     Он ответил долгим взглядом, улыбнулся.
     - И правильно сделала. Так давай не будем испытывать их терпение? - и он взял ее под руку.
     От его прикосновения по телу Салли вновь пробежала дрожь. Ноги подогнулись, не желая слушаться. Он пристально посмотрел на нее.
     - Ты вся дрожишь. Тебе нехорошо?
     И вновь сладкая, тянущая боль между ног. Она не решалась встретиться с ним взглядом.
     - Все нормально, - ей удалось рассмеяться. - В конце концов не каждый день девушка выходит замуж.
     Элизабет, подняв голову, увидела, как они спускаются по парадной лестнице. Рыжие волосы Лорена уже начали седеть, но лицо осталось таким же мужественным и юным, как в день их первой встречи. И у нее защемило сердце, когда белокурая головка Салли повернулась к Лорену. Вот так и она всегда смотрела на него. И они все время смеялись, радуясь друг другу.
     Но все изменилось, едва они переехали в Детройт. В Вифлееме Лорен слыл весельчаком, для каждого находил шутку и доброе слово. А потом стал строить автомобили, и шутки куда-то исчезли.
     Он работал у Пирлесса и Максвелла, затем у Форда, правда, меньше одного дня, и наконец поступил к братьям Додж. Было это в 1901 году, когда родился Лорен-младший. У Доджей он проработал девять лет, пока они окончательно не разругались. Причина ссоры заключалась в том, что Лорен предлагал выпускать машины с улучшенными параметрами и продавать их по чуть более высокой цене, но братьев Додж его идея не вдохновила. Они все еще злились на Форда и пытались конкурировать с ним.
     Напрасно Лорен спорил с ними. Модель "Т" превзойти нельзя. В своем классе ей нет равных. Он предсказывал, что эта машина, выйдя на рынок, затмит собой все остальные, и оказался прав. Первые экземпляры модели "Т" сошли с конвейера в 1908 году, а еще через два года Форд продавал чуть ли не пятьдесят процентов всех легковушек, и Лорен ушел от Доджей.
     А вот рынок более дорогих, улучшенного качества машин оставался незаполненным, и уже в 1911 году на улицах Детройта появился первый "сандансер". И с тех пор ни одна однотипная с "сандансером" машина не могла сравниться с ним по популярности. Ни "бьюик", ни "леланд", ни "олдсмобил". Все они не годились "сандансеру" в подметки. Вот так, буквально за одну ночь, "Вифлеем моторс" вошла в высшую лигу автомобилестроения, а Лорен перестал смеяться.
     Но сегодня он улыбался, как в далеком прошлом. Оркестр заиграл вальс, и Лорен пригласил Салли на танец.
     Глаза Элизабет наполнились слезами. Он выглядел таким молодым, сильным, энергичным, словно женился не его сын, а он сам. Лорен-младший подошел к танцующей паре, и с поклоном отец уступил Салли сыну, повернулся и направился к ней.
     Поцеловал ее в щеку.
     - Превосходный бал, мама.
     Она всмотрелась в его лицо.
     - Как ты себя чувствуешь?
     Он виновато улыбнулся.
     - Похоже, легкое похмелье. Контрабандное виски оказалось слишком крепким.
     К ним подошел дворецкий. Понизил голос до шепота.
     - Все готово, сэр.
     Лорен наклонил голову. Посмотрел на жену.
     - Как ты думаешь, пора?
     Элизабет кивнула. Он взял ее за руку и вывел на середину бального зала. Поднял руки, и музыка смолкла.
     - Дамы и господа, - его мощный голос заполнил огромный зал. - Как вы все знаете, сегодня у нас с мамой большой праздник. Не каждый день сын приводит в дом невесту, да еще такую красавицу.
     Смех, аплодисменты пронеслись по залу.
     - Салли и Лорен, подойдите к нам, чтобы наши гости могли хорошенько вас разглядеть.
     Лорен-младший улыбался, Салли покраснела, когда они подходили к родителям. Сын и отец оказались рядом, одинаково высокие, но Лорену-младшему, стройному, как тростинка, недоставало широты плеч и массивности фигуры отца.
     - Это Детройт, - гремел Лорен-старший, - и едва ли кто может представить себе лучший подарок молодоженам, чем новый автомобиль. Так принято в Детройте, не правда ли?
     Ему ответил одобрительный рев гостей. Лорен улыбнулся и поднял руку, призывая к тишине. Повернулся к сыну.
     - А теперь, Лорен, сюрприз для тебя и новобрачной - новый автомобиль, новый от переднего до заднего бампера, от крыши до шин. Твой автомобиль. Мы назовем его "лорен-2", и в следующем году он будет продаваться во всех автосалонах, торгующих продукцией "Вифлеем моторс".
     Оркестр заиграл марш, большие стеклянные двери, ведущие на веранду, распахнулись, и в мерном гудении мощного мотора в зал въехал автомобиль. Гости раздались в стороны, и шофер на малой скорости подъехал К Хардеманам, остановив автомобиль перед Лореном-младшим.
     Толпа придвинулась, все хотели получше рассмотреть новую модель, ибо для детройтцев не было ничего важнее машин. А автомобиль производил впечатление.
     Темно-вишневый "седан", каких еще не видели в этом помешанном на машинах городе.
     И тут все заметили, что заднее сиденье забито тысячами золотисто-зеленых листков. Лорен-старший поднял руку, и все внимание сосредоточилось на нем.
     - Полагаю, вы сейчас гадаете, а что это лежит на заднем сиденье? - он подошел к машине и распахнул дверцу. Несколько листков соскользнуло на пол. Лорен поднял один и показал толпе.
     - Каждый такой листок - акция "Вифлеем моторс компани", а всего их в машине - сто тысяч. И все выписаны на моего сына, Лорена Хардемана-младшего. Эти сто тысяч акций составляют десять процентов активов моей компании, и в финансовом отделе мне сказали, что стоят они от двадцати пяти до тридцати миллионов долларов.
     Он повернулся к сыну.
     - Лорен, это лишь малый знак той любви и привязанности, которые мама и я испытываем к тебе.
     Лорен-младший, побледнев, пытался что-то сказать, но у него перехватило дыхание и ни слова не могло сорваться с губ. Он молча крепко пожал руку отцу, потом поцеловал мать.
     И в то же самое мгновение Лорен-старший поцеловал Салли. Испуг мелькнул в ее глазах, ноги вновь подогнулись, и ей пришлось опереться на руку свекра. Затем она повернулась к Элизабет, поцеловала ее.
     Гости разразились бурными аплодисментами, сгрудились вокруг, поздравляя новобрачных.
     А в дальнем углу репортер "Детройт фри пресс" торопливо заполнял одну страницу блокнота за другой. На следующий день заголовок гласил:

     "И КОГДА ГЕНРИ ДАРИЛ ЭДЗЕЛЮ НА СВАДЬБУ МИЛЛИОН ЗОЛОТОМ, ОН ДУМАЛ: ЭТО ЧТО-ТО ДА ЗНАЧИТ".

Глава 5

     Звуки музыки едва долетали из бального зала в библиотеку особняка Хардеманов, куда вынесли бар для тех, кто хотел как следует выпить в тишине и покое. В бальном зале подавали лишь шампанское.
     Лорен стоял спиной к стойке, с бокалом виски в руке, с раскрасневшимся, потным лицом. Мужчины, расположившись полукругом, внимательно его слушали.
     - "Седан" - машина будущего, - вещал Хардеман. - Вы еще вспомните мои слова. Через десять или пятнадцать лет автомобили с открытым верхом, к которым мы привыкли, исчезнут без следа. Людям надоест мерзнуть зимой, мокнуть под дождем весной и осенью, жариться на солнце летом. А со временем в кабинах будут устанавливать кондиционеры, как сейчас начинают ставить обогреватели.
     - Исчезнут все ощущения, которыми наслаждаешься, когда едешь в автомобиле, - пробурчал кто-то из мужчин.
     - И что? - хмыкнул Хардеман. - Ехать надо с комфортом. Вот что должно стать главным. Чем удобнее машина, тем лучше она должна раскупаться. Подождите, пока "лорен-2" появится на рынке в следующем году.
     Тогда вы поймете, о чем я толкую.
     - Тысяча семьсот долларов - большие деньги, - с сомнением заметил тот же мужчина.
     - Они их заплатят, - уверенно сказал Хардеман. - Американская публика знает, чего она хочет. За качество она всегда готова заплатить чуть больше.
     - Ты не собираешься покупать "Братьев Додж"? - спросил другой мужчина.
     Хардеман покачал головой.
     - Это не для меня. Мне нет нужды конкурировать с "Фордом" или "Шеви". Мои машины другого класса.
     - Я слышал, "Джи эм" предложила сто сорок шесть миллионов, - вставил первый мужчина.
     - Идиоты, - прокомментировал Лорен Хардеман.
     - Ты думаешь, они предложили слишком много?
     - Мало, - Лорен хохотнул. - Ничего-то у них не выйдет. Я знаю, что одна фирма с Уолл-стрит предложила большую сумму, - он повернулся к двум мужчинам, стоящим у стойки. - Эй, Уолтер. По-моему, именно ты должен купить "Братьев Додж". Тогда ты будешь выпускать весь спектр легковых автомобилей.
     Уолтер Крайслер улыбнулся.
     - Я думал об этом. Но, полагаю, еще не готов. Мне бы расхлебаться с "Максвеллом". Может, через несколько лет.
     - Если Уолл-стрит куда-то влезает, их оттуда уже не выкуришь. Ты же знаешь, как орудуют эти парни.
     Крайслер улыбнулся вновь.
     - Я могу подождать, Лорен. На Уолл-стрит, несомненно, знают, как продавать акции и боны, но руководить автостроительной компанией - совсем другое дело. Они это поймут. А к тому времени я уже созрею для покупки "Братьев Додж".
     Дворецкий распахнул массивные двери библиотеки, и по шуму они поняли, что бал подошел к концу. Мужчины быстро допили бокалы и отправились к женам. Скоро Лорен остался наедине с барменом. Он наливал себе очередную порцию виски, когда в библиотеку вошли Салли и его сын. Он поднял бокал.
     - За жениха и невесту, - и осушил бокал. - Отличный вечер. Отличный.
     Лорен-младший рассмеялся.
     - Ты абсолютно прав, папа.
     - А где мама? - спросил Лорен-старший.
     - Поднялась наверх. Она попросила нас найти тебя и сказать об этом. Она очень устала.
     Лорен-старший знаком велел бармену наполнить бокал.
     - Выпей со мной, - предложил он сыну.
     - Спасибо, папа, но не хочется. Пожалуй, мы тоже пойдем. Уж больно длинным выдался денек.
     Лорен хохотнул, показывая, что понимает желания сына.
     - Не терпится, значит? А я-то думал, что вы уже перепихнулись днем.
     Перед мысленном взором Салли возникло обнаженное заросшее волосами тело, увиденное ею в зеркале.
     - Папа Хардеман! - негодующе воскликнула она. - Как вы можете так говорить!
     Лорен-старший рассмеялся во весь голос.
     - Я еще не так стар, чтобы не знать, о чем думает молодежь, - он положил руки ей на плечи, развернул и шлепком послал к дверям. - Иди наверх и готовься к приходу мужа. Я хочу ему кое-что сказать. Не волнуйся, долго я его не задержу.
     Салли с недовольным видом покинула библиотеку, а Лорен-старший, проводив ее оценивающим взглядом, повернулся к сыну.
     - Тебе досталась роскошная женщина. Надеюсь, ты это понимаешь.
     - Понимаю, папа, - кивнул тот.
     А Лорен хлопнул сына по плечу.
     - Так давай же выпьем.
     Тот помялся, потом посмотрел на бармена.
     - Налейте