ить ее.
   - Все хорошо, все хорошо, - повторяла я. Он поднял голову и посмотрел  на
меня. В глазах его все еще стояли слезы.
   - Ты ничего не понимаешь, - сказал он. - Будь они прокляты!
   Я молча ждала, пока он продолжит.
   - Они все-таки добились того, чего  хотели.  Они  все  время  добивались,
чтобы я остался в семейном деле. И, нравится мне это или нет, но я остался в
нем.
   - Не нужно говорить  об  этом.  -  сказала  я.  -  Рано  или  поздно  все
обойдется.
   - Нет. Предполагалось, что клуб будет моим. Они одолжили мне деньги.
   Но теперь они не хотят, чтобы я вернул их. Поэтому получается, что мы все
партнеры. В конце концов, разве мы не одна семья? - спросил он с горечью.
   - Так вот почему они приехали сегодня в клуб. Он кивнул.
   - Я был бы в лучшем положении, если бы клуб прогорел. По крайней мере,  в
этом случае они бы  забыли  обо  всей  этой  истории.  Просто  еще  одна  из
сумасшедших затей нашего маленького Винченцо.
   - Я не представляла, что они могут  быть  такими.  Все,  что  я  знаю  об
итальянских семьях, это то, что они всегда держат слово, данное друг  другу,
что бы ни случилось.
   - За исключением тех случаев, когда дело касается денег или власти.
   "Коза ностра" - всего лишь слова для газет. Мой отец избавился от  своего
брата для того, чтобы стать главой семьи.  А  когда  он  умрет,  мои  братья
поубивают друг друга, чтобы занять его место.
   Некоторое время я молчала.
   - Что будет дальше?
   - Ничего. Я буду руководить делом так же, как и раньше. Только теперь  мы
делим доход на четыре части.
   - А как с теми деньгами, которые они одолжили тебе? Два миллиона долларов
- ты их должен вернуть?
   - Конечно нет. Теперь это - семейный бизнес. И они получат эти деньги  из
своих долей.
   - О, тогда ты в порядке, - сказала я и посмотрела на него. - Мой отец был
банкиром, и однажды, я помню, он сказал мне, что любой кредит, который  тебе
не нужно возвращать, следует записывать в чистую прибыль. Так что ты  сделал
себе полмиллиона долларов.
   Наконец он улыбнулся, а потом и засмеялся.
   - Ты странная девочка, - сказал он и  опустил  ноги  вниз  с  кровати.  -
Выпьешь чего-нибудь?
   - Нет. Но если у тебя есть еще сигаретка, я с удовольствием закурю.
   Он вышел и вернулся в спальню с полной коробкой сигарет. Я раскурила одну
и откинулась на подушки, глубоко затягиваясь. На этот раз все получилось - я
потихонечку поплыла.
   Он стоял рядом с кроватью и смотрел на меня. Я протянула ему сигарету. Он
сделал несколько затяжек, и тогда я потянулась к нему.
   - Иди ко мне, - сказала я. - Ты мне задолжал один разок.
   Он оказался в моих объятиях... И на этот раз нам удалось заняться любовью
по-настоящему...
   На следующий день я перевезла все свои вещи, кроме пишущей машинки, бумаг
и рукописей, в его квартиру. Но свою  квартиру  я  не  сдала  -  мне  всегда
хотелось иметь место, где бы я могла спокойно работать.

Глава 22

   К тому времени, когда я, наконец, спустилась в дискотеку,  она  уже  была
переполнена. На пятачке для танцев хватало  места  только  для  того,  чтобы
двигаться, вернее, дергаться в такт музыке и не перемещаться ни  вперед,  ни
назад, ни вбок. Все остальное пространство зала  было  заполнено,  а  точнее
сказать, битком  набито  людьми,  сидящими  и  стоящими  у  столиков,  между
которыми трудно было найти просвет или даже просунуть ладонь.
   Ко мне протискался Дино. На его круглом лице сияла широкая улыбка.
   - Новый парень - блеск! - сказал он. - Он не дает им остановиться.
   Я посмотрела в дальний конец зала, где на  небольшом  возвышении  у  двух
проигрывателей  работал  новый  диск-жокей,  высокий,  стройный   темнокожий
парень, одетый в диковинный костюм: шляпа с широкими полями  фасона  сафари,
замшевая рубашка ручной работы, заправленная в сильно расклешенные  брюки  с
широким поясом. Он прижимал наушник к одному уху и менял пластинку на втором
проигрывателе. Закончив, он сделал пометку, снял наушник,  поглядел  в  зал,
заметил меня и улыбнулся.
   В его улыбке было что-то смутно знакомое. Я автоматически улыбнулась  ему
в ответ и стала  пробираться  сквозь  дергающуюся  толпу  к  эстраде.  Когда
наконец я добралась до нее и остановилась, диск-жокей снова улыбнулся мне  и
робко окликнул:
   - Хелло, Джери-Ли!
   Я воскликнула с искренним удивлением:
   - Фред! Фред Лафайет!
   Он просиял.
   - Вы вспомнили меня.
   Я протянула ему руку и сказала:
   - Не могу поверить!
   - Да уж! Вот и мы - на том же самом месте,  где  когда-то  начали:  я  на
эстраде, а вы на паркете и работаете.
   - Но почему ты не поешь? Что случилось?
   - Знаешь, девочка, сладкоголосые певцы, такие, как Нат Кинг  Коул,  нынче
уже не проходят - публика  не  врубается.  Мир  заклинился  на  роке,  -  он
отпустил мою руку. - Сколько же лет прошло? Десять?
   - Около того.
   - Я читал о тебе в газетах, - сказал он. -  А  потом  Я  что-то,  видимо,
пропустил. Ты развелась с тем человеком, правильно я понимаю?
   Я кивнула в ответ.
   - Ты великолепно выглядишь,  -  сказал  он.  -  Ты  выросла  в  настоящую
красавицу.
   - Я чувствую себя старухой.
   - Зачем так говорить? Ты все еще девочка.
   - Хотела бы я, чтобы так оно и было... - сказала я. - У меня умер отец.
   - Мне искренне жаль. Он был чудесный человек.
   - Да.
   - Я заметил тебя, когда пришел наниматься на работу, и сразу же  подумал,
что это ты, - сказал он.
   - Так почему же не подошел, не заговорил?
   - Когда я стал расспрашивать,  чтобы  убедиться,  что  не  ошибаюсь,  мне
посоветовали держаться подальше, что  ты,  мол,  дама  самого  босса,  -  он
смотрел мне прямо в глаза.
   - Так оно и есть. Но тем не менее, ты должен был  подойти.  Ну,  хотя  бы
поздороваться. В конце концов, мы с тобой старые друзья.
   Он не успел ответить, потому что ко мне пробрался Дино и сказал:
   - Только что пришел Винченцо. Он хочет сейчас же видеть вас.
   - О'кей, - сказала я  и  посмотрела  на  Фреда.  -  Надеюсь,  тебе  здесь
понравится. Как-нибудь  мы  посидим  за  чашкой  кофе,  поболтаем,  вспомним
прошлое.
   - Конечно, -  сказал  он,  взял  наушники,  надел  на  голову  и  занялся
пластинками. - Ты скажи, когда сможешь.
   Я протолкалась обратно к выходу, поднялась в кабинет Винсента. При первом
же взгляде на него я поняла, что он на  взводе.  Глаза  сильно  блестели,  и
что-то особенное было в них. А голос звучал рассерженно.
   - Какого черта ты там делала, держась за руки с этим черномазым?
   - Мы не держались за руки, а обменялись рукопожатием, - сказала я.  -  Он
мой старый друг. Когда-то он спас мне жизнь.
   - А мне насрать на то, что  он  сделал.  Я  уволю  этого  ...соса,  этого
грязного дрочилу!
   - Если ты уволишь его, то уволишь и меня, - сказала  я  и  подумала,  что
Фред был более чем прав, когда сказал, что мы снова оказались в том же самом
положении, в котором все началось. Судя по всему, знакомство со  мной  опять
обойдется ему в потерю еще одной работы.
   Винсент внезапно успокоился.
   - Он действительно спас тебе жизнь?
   - Да, Парочка парней избили меня и хотели изнасиловать. Он  выручил  меня
как раз вовремя. Винсент помолчал минутку.
   - Сколько лет тебе было?
   - Шестнадцать.
   - Пожалуй, ты права, вы действительно старые друзья.
   Я не ответила.
   - Переоденься, - сказал он. - Мы уезжаем.
   - Куда?
   - В ресторан  "Эль-Марокко".  У  меня  есть  кое-какие  идеи.  Мы  должны
встретиться там с нужными людьми.
   - Какие идеи?
   - Насчет кино, - ответил он раздраженно. - Как долго, по-твоему, я  смогу
выдержать такое существование в этой вонючей забегаловке и не сойти при этом
с ума?
   - Твоя семья знает об этом?
   - Нет! Плевать я  хотел!  Переодень,  наконец,  это  проклятое  платье  и
перестань задавать мне кучу идиотских вопросов!
   Мы вошли в "Эль-Марокко", и у меня появилось ощущение, что  вернулся  тот
день, когда мы впервые встретились с Да Костой.  За  самым  лучшим  столиком
сидели Паолуччи, как и тогда. Различие заключалось единственно  в  том,  что
вместо итальянского юриста за столом сидел плотный мужчина среднего роста  в
темном костюме, которого представили мне просто как Фрэнка.
   - Паолуччи поцеловал мне руку точно так же, как и  в  тот  раз,  а  Карла
Мария прижалась щекой к моей щеке.
   - Вы договорились обо всем? - спросил Фрэнка Винсент, когда  мы  уселись.
Фрэнк кивнул.
   - Вы получите мой чек на миллион долларов завтра утром, - сказал он.
   Винсент рассмеялся:
   - Это требуется обмыть! Еще бутылку шампанского!  -  бросил  он  старшему
официанту. Фрэнк встал из-за стола.
   - Время для меня уже позднее, в такую пору я обычно ложусь спать.
   Так что я, пожалуй, пойду, - он весьма сдержанно пожал руки  продюсеру  и
Карле Марии, сказал им что-то по-итальянски, на что они  ответили  улыбками,
потом обратился ко мне:
   - Доброй ночи, молодая леди. Рад был с вами познакомиться.
   - И я рада познакомиться.
   Под конец ритуала прощания он сказал:
   - Всего  хорошего,  Винсент,  и  не  забудь  передать  мои  самые  лучшие
пожелания твоему отцу.
   - Не забуду, дядюшка Фрэнк, - Винсент  встал  из-за  стола.  -  Спокойной
ночи.
   Я смотрела, как он шел к двери. Было в нем что-то излучающее властность и
силу.  Даже  старший  официант,   поклонился   ему,   казалось,   с   особой
почтительностью. Он перешел в холл, подошел к ступеням, ведущим к выходу,  и
я заметила, как из бара тут же появились два  человека  и  присоединились  к
нему. Вышли они вместе.
   - За фильм! - сказал  Винсент,  поднимая  бокал  с  шампанским.  -  А  ты
непременно будешь сниматься в нем, - обратился он ко мне. -  Вторая  главная
роль после Карлы Марии.
   - Ты наверно, шутишь!
   - Ни в коем случае! Таковы условия сделки.
   - Как тебе удалось все это провернуть? Он рассмеялся.
   - Все очень просто. Коль скоро я нигде не могу раздобыть денег, я  вложил
в фильм свои собственные.
   - Но где ты взял такие деньги? - и тут меня осенило:
   - Не о них ли говорил дядя Фрэнк?
   - Я взял заем и в качестве обеспечения отдал свою долю акций клуба.
   - А твой отец знает?
   - А что от этого изменится? Я имею право делать, что хочу с  моей  частью
акций. Я промолчала. Он снова наполнил свой бокал.
   - Перестань думать об этом и выпей. Ты будешь звездой, девочка.
   Было уже за три часа утра, когда мы вышли  из  ресторана.  Винсент  повел
меня к лимузину Паолуччи.
   - Ты поедешь в отель с ними. Я съезжу в  клуб,  проверю,  все  ли  там  в
порядке, и затем присоединюсь к тебе.
   - Я устала, - сказала я. - Я бы предпочла поехать  домой  и  лечь  спать,
если ты не возражаешь.
   Он продолжал улыбаться, но по его глазам я поняла, что он сердится.
   - Я возражаю. Ты едешь с ними. Мне нужно  кое-что  обговорить  с  Дино  и
сделать это именно сегодня.
   Я знала, что спорить с ним, когда он в таком настроении, бесполезно.
   Забралась в машину. Он помахал нам рукой и пошел по улице пешком, а  наша
машина свернула в сторону Первой авеню.
   Карла Мария улыбнулась мне.
   - Я рада, что вы, наконец, с нами.
   - И я рада, - ответила я.  -  Словно  волшебный  сон  становится  явью  -
сниматься в кино с вами и вашим мужем!
   Она похлопала меня по руке.
   - Вы, американцы, такие смешные, - она рассмеялась. - Я  хочу  сказать  -
сегодня смешные, - она, вероятно, заметила, как изменилось  выражение  моего
лица. - Разве Винсент не сказал вам, что эту ночь мы проведем вместе?
   Я покачала озадаченно головой.
   - Нет. Он сказал, что присоединится  к  нам  позже.  Она  что-то  сказала
по-итальянски мужу и затем обратилась ко мне:
   - Мы позвоним из отеля Винсенту и обо всем договоримся.
   - Нет! - я постучала по плечу шоферу. - Будьте добры,  остановите  машину
здесь, пожалуйста!
   Шофер притормозил. Ни она, ни  режиссер  не  сказали  ни  слова,  пока  я
выбиралась из машины. Я поймала такси и поехала прямо домой.
   Я только что закончила раздеваться, когда в квартиру ворвался разъяренный
Винсент. Он остановился в дверях спальни и заорал на меня:
   - Ты, чертова дура, идиотка,  глупая  сука!  После  всего,  через  что  я
прошел, чтобы заполучить их и добиться для тебя роли!
   - Ты должен был сказать мне - что и как ты задумал, - сказала я.
   - Ладно! Теперь ты знаешь, так что одевайся и тащи свою задницу туда!
   - Нет! Я уже сказала тебе однажды - я в такие игры не играю.
   - Ты предпочитаешь носиться по городу и выпрашивать работу или  голодать?
Я не ответила.
   - Вспомни, как ты себя чувствовала, когда пришла  в  клуб!  Ты  сидела  с
голой задницей, когда я тебя пригрел и увел с улицы... А  теперь  ты  хочешь
насрать на меня?
   - Я не собираюсь употреблять тебя.
   - Нет, ты именно это делаешь! - завопил он.  -  Мы  можем  взорвать  весь
договор с ними, если ты не согласишься войти как его непременная часть!
   - Нет, не взорвешь! - крикнула  я.  -  Главное  в  соглашении  -  миллион
долларов, а не я! Не я!
   - Но и ты - часть сделки!
   - А вот это ты не имел права делать, не согласовав со мной!
   - У меня не было права рисковать деньгами, - продолжал он кричать, - но я
рискнул! Так что теперь или ты заткнешься и будешь делать, как  тебе  велят,
или мне придется покончить со всем в каком-нибудь канализационном стоке...
   Я вытаращила на него глаза.
   А он неожиданно рухнул в кресло и закрыл лицо руками. Посидел так,  потом
поднял на меня глаза-в них стояли слезы.
   - Единственное, с чем считается моя семья,  это  -  успех.  Если  картина
пойдет широко, все обойдется.
   Я промолчала.
   - Пожалуйста, - стал он умолять  меня,  -  только  раз.  После  этого  ты
сможешь делать все, что захочешь. Сейчас у меня единственный шанс  выбраться
из-под влияния семьи - это ты.
   Я сидела неподвижно.
   - Они просто похоронят меня, если это дело не состоится. Мой отец и  дядя
Фрэнк годами не разговаривали. Я не имел никакого права дать ему возможность
заполучить мою долю в клубе.
   - Но ты уже сделал это, - сказала я.
   - Нет, это лишь на то время, пока картина  будет  сниматься.  Дядя  Фрэнк
обещал не говорить о сделке, если он получит гаранатии, что я верну  деньги.
А я их верну, если фильм пойдет, - он опять закрыл лицо руками и заплакал.
   Я поднялась, долго смотрела на него, затем начала медленно одеваться.
   Когда я проходила мимо него,  к  двери,  он  остановил  меня.  Подошел  к
ночному столику, достал несколько самокруток  с  зельем,  достал  пузырек  с
кокаином, коробку таблеток. Все это он сунул мне в сумку.
   - Может быть, поможет...
   Я промолчала.
   Он наклонился и поцеловал мом холодные губы.
   - Спасибо... Я люблю тебя!
   Я не ответила и пошла к двери. Уже тогда я знала, что больше  никогда  не
вернусь сюда.
   Через десять минут я была  на  пороге  их  апартаментов  в  отеле.  Дверь
открыла Карла Мария.
   - Я такая рада, что вы приходили! - сказала она с улыбкой.
   Я внезапно рассмеялась.
   Дело было не только  в  ее  английском.  Вся  эта  история  вдруг  начала
казаться мне какой-то сплошной нелепицей. Я сразу же закурила травку,  затем
понюхала двойную щепотку кокаина и запила хорошим бокалом шампанского.
   К тому времени, когда мы добрались до спальни,  я  была  уже  где-то  так
высоко в небесах, что  мне  на  все  было  начхать.  Больше  того,  к  моему
удивлению, мне даже понравилось. Я  никогда  не  думала,  что  прикосновения
женщины могут быть такими нежными и возбуждающими. А уже те штучки,  которые
Карла Мария умела вытворять своим язычком, делали  моего  верного  "Зеленого
шмеля" жалким подобием детской игрушки.  Словно  целый  новый  мир  внезапно
открылся передо мной.
   Так что когда я утром проснулась рядом с ней и увидела как она прекрасна,
а потом вспомнила все, что было ночью, я поняла, что мне понравилось это.

Глава 23

   Я дождалась полудня, когда, по моим расчетам, Да Коста  должен  был  быть
уже в клубе и проверять утренние отчеты, и только тогда поехала на квартиру,
чтобы забрать свои вещи. Я вошла и сразу же отправилась в спальню.
   Оказалось, что я ошиблась в своих расчетах-он лежал в постели и спал.
   Я стала тихонечко пятиться, чтобы выйти из спальни, но тут он  проснулся,
сел и протер глаза.
   - Доброе утро, - сказал он с ясной улыбкой. Я не ответила.
   - Перестань, не дуйся... Все было не так плохо, правда ведь?
   - Угу...
   Он уже совершенно проснулся.
   - Она вылизала твою пушистую киску?
   - Да.
   - А ты - ее?
   - Да.
   Я почувствовала, что он начинает возбуждаться.
   - А что делал Джино, когда вы были вместе?
   - Один раз вошел и смотрел, как мы занимаемся этим.
   - Он трахнул ее?
   - Не знаю.
   - А тебя?
   - Не знаю, - и я повторила. - Не знаю! Помню, что он трахнул  кого-то  из
нас, но кого - не помню.
   - А что он сделал потом?
   - Ушел к себе в комнату и лег спать.
   - А вы?
   - Мы понюхали остатки кокаина, покурили и продолжали любить друг друга.
   - Бог мой! - и он выскочил из постели.
   Я была права, - он возбудился.
   - Как бы я хотел быть там! Уверен, там было на что посмотреть!
   Я не ответила.
   - Давай трахнемся.
   - Нет, - я помолчала секунду. - Я утрахалась до предела.
   - Всегда найдется возможность еще для одного разочка.
   - Нет, - и я пошла в гардеробную, чтобы собрать свои вещи.
   - Что ты там делаешь? - крикнул он.
   - Складываю вещи.
   - Зачем? - он казался искренне удивленным.
   - Потому что я уезжаю от  тебя.  Зачем  еще,  черт  побери,  я  бы  стала
складывать вещи?
   - Ради Бога, не принимай все так  близко  к  сердцу!  Не  стоит  писаться
кипятком из-за всякой чепухи. Ты же  сказала,  что  тебе  понравилось  и  ты
хорошо провела время.
   - Это не имеет никакого отношения к моему решению, - сказала я.  -  Я  не
терплю лжи, а ты лгал мне.
   - Перестань мазаться дерьмом, крошка! -  сказал  он.  -  Это  была  очень
важная сделка. И ты могла бы сорвать все...
   - Ты хочешь сказать, что я могла бы сорвать эту сделку для тебя. Для меня
в ней никогда ничего не предусматривалось.
   Он молча уставился на меня.
   - Вся та лапша, которую ты  вешал  мне  на  уши  о  съемках,  все  это  -
крапленые карты в твоей колоде. Карла Мария сказала мне сегодня  утром,  что
она ничего не знает о моей роли в картине и о  том,  что  и  почему  ты  мне
говорил. В картине нет для меня роли - ясно? Так почему ты  не  мог  сказать
мне всей правды?
   - Но я не соврал тебе, когда говорил о своей семье. Мой отец просто...  -
он замолк, увидев выражение моего лица.
   - Ты врал и об этом, - сказала я. - Карла Мария рассказала мне, что Фрэнк
и твой отец партнеры в этом деле и каждый из них вкладывает половину денег.
   - Ну, ей-Богу, родная моя... - сказал он и пошел ко мне,  -  все  позади,
все хорошо, и ты знаешь, как я тебя люблю...
   - Ты прав. Все позади. И теперь ты уже можешь больше не врать  мне,  -  я
продолжала доставать вещи из гардероба и укладывать их в чемодан. - Не мешай
мне укладываться.
   - Куда ты едешь?
   - В свою квартиру.
   - Бог мой, неужели ты вернешься в ту дыру?
   - А тебе бы больше подошло, если бы я сказала, что еду в Италию с  Карлой
Марией?
   - Вот уж чему я не могу поверить!
   Я открыла сумку и показала ему авиабилет.
   - А это тебя убедит?
   - Черт возьми! Ах, вы суки эдакие!
   - Ты вполне можешь адресовать это самому себе, -  заявила  я  и  спрятала
билет в сумочку. Он растерянно покачал головой.
   - И подумать только, что ты оказалась лизуньей, вонючей лесбиянкой.
   Я рассмеялась.
   - Маленьким детям нельзя играть с огнем. Они  могут  и  обжечься.  Но  не
волнуйся. Я уже сказала ей, что не поеду. Я вовсе не  собираюсь  становиться
содержанкой - ни твоей, ни ее.
   Напряженное выражение исчезло с его  лица,  оно  стало  как  бы  отражать
внутреннее облегчение.
   - Я понимаю. У тебя была тяжелая ночь. Почему  бы  тебе  не  забраться  в
постельку и не отдохнуть хорошенько?  Ты  даже  можешь  сегодня  вечером