дчеркнуть, что я отвечаю за безопасность компании, а не за ее политику.
     Поднялся и я.
     - Мистер Стивенсон, приношу свои извинения, - я протянул руку.
     Он пожал ее после короткой заминки.
     - Благодарю вас, мистер Перино.
     Едва он вышел из кабинета, я позвонил Уэйману. Его голос излучал радушие. Он-то полагал, что я обрушусь на него с жалобами по поводу того, что он перекинул на меня все ценовые вопросы. Но я не доставил ему такого удовольствия.
     - Номер Один замучил меня, требуя досье на Симпсона, которое мы заказывали. Я только что говорил со Стивенсоном из службы безопасности. Он говорит, что досье находится у вас.
     - Кажется, я видел его, - не стал отпираться Уэйман. - Постараюсь найти и переправить вам.
     Я положил трубку, зная, что досье мне не видать как своих ушей, но по крайней мере я дал ему понять, что мне известно о существовании такой бумаги.
     Не прошло и часа, как от Стивенсона мне принесли перечень посещений завода Симпсоном. В последние два года он бывал тут неоднократно и заходил, за исключением одного раза, когда виделся с Бэнкрофтом, только к Уэйману.
     Я решил, что сегодня же загляну к Симпсону, но одно цеплялось за другое, и освободился я лишь в четыре часа. Позвонил Синди в отель.
     - Как насчет того, чтобы пообедать в "Диаборн Инн"?
     - Фантастика! Я там никогда не была, но много слышала о тамошнем ресторане. В центре царства Форда, так?
     - Ты совершенно права. Но главнее, что кормят там отменно. По пути туда мне надо заехать в одно местечко, но это ненадолго. Спускайся вниз через пятнадцать минут. Я заеду за тобой.
     - Пятнадцати минут мне хватит. Жду тебя.
     Так оно и вышло. Она даже надела платье. Мои глаза округлились, когда швейцар открывал для нее дверцу "мазерати". Впервые за два последних года я видел ее не в джинсах, а в другом наряде.
     - Эй Да ты у нас девочка, - я тронул машину с места.
     Она застегнула ремень безопасности и с улыбкой повернулась ко мне.
     - Мужчина, какой же вы тугодум. Я уж решила, что вы никогда этого не поймете.
     Контора НАБА располагалась на Мичиган-авеню по пути в Диаборн, в обшарпанном двухэтажном здании рядом со стоянкой подержанных автомобилей. Первый этаж занимала типография, на стеклах окон второго голубели буквы "НАБА".
     Я остановил машину у тротуара перед дверью типографии и вылез из кабины.
     - Я быстро, - предупредил я Синди.
     Она кивнула, раскрыла сумочку, достала кассету.
     - Не будешь возражать, если я воспользуюсь твоим магнитофоном?
     Не успел я отойти и на пару шагов, как из всех четырех динамиков загремела музыка, а она откинулась на сиденье, закрыв глаза от удовольствия.
     Отдельного входа в НАБА я не обнаружил, поэтому зашел в типографию. Там мне объяснили, что лестница на второй этаж находится в проулке за домом.
     Поблагодарив, я вышел на улицу. Увидев меня, Синди улыбнулась, начала опускать стекло. Я покачал головой, показал, что мне надо обойти дом. Она кивнула, и стекло вновь поднялось.
     Обогнув два угла, я увидел ржавую наружную лестницу на второй этаж. На маленькой табличке на стене значилось "НАБА". Стрелка указывала наверх. Я поднялся по ступеням и вошел в здание, открыв стальную выкрашенную серой краской дверь.
     В приемной не было ни души. Зеленые стены украшали плакаты с надписями типа:

     "ПРИСТЕГИВАЙТЕСЬ РАДИ СОБСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СКОРОСТЬ УБИВАЕТ".

     Где-то в глубине звякнул звонок, сообщая о моем появлении. Мгновение спустя в приемную вышла полная блондинка в бесформенном черном свитере и мини-юбке.
     - Чем я могу вам помочь? - занудным голосом поинтересовалась она. Чувствовалось, что мой визит ей не в радость.
     - Мистер Симпсон у себя?
     - Вы договаривались о встрече?
     - Нет, - я покачал головой.
     - Пожалуйста, назовите вашу фамилию.
     Я назвал. Ни выражение ее лица, ни голос не изменились.
     - Пожалуйста, присядьте. Я посмотрю, сможет ли он вас принять.
     Она скрылась за дверью, и я услышал, как в замке повернулся ключ. Я сел на деревянную скамью у стола, на котором лежали последние номера выпускаемого НАБА еженедельника.
     Закурив, я начал пролистывать один из номеров. Узнал о всех улучшениях, которыми будет отличаться "вега" выпуска 1972 года от прошлогодней модели, на сколько повысится мощность двигателя "пинто" благодаря использованию новой коробки передач, а также многое-многое другое. Не нашлось места на страницах еженедельника лишь проблемам безопасности.
     Я огляделся в поисках пепельницы, не нашел ее, поднялся, прошел к выходной двери, открыл и бросил окурок вниз, в проулок. Тут же звякнул звонок, и словно по сигналу смолкли типографские машины. Я посмотрел на часы. Четыре сорок пять. Я ждал уже больше десяти минут.
     В приемной вновь появилась блондинка. Удивление отразилось на ее лице, когда она увидела меня. Она заглянула мне за плечо.
     - Пришел кто-то еще?
     - Нет, это я открывал дверь, чтобы выбросить окурок.
     Она уставилась на меня.
     - А вы ждете кого-то еще?
     - Да нет. Только мистера Симпсона.
     - Разве его секретарша не выходила к вам?
     - Нет.
     - Черт! - вырвалось у нее. - В этом заведении ни на кого нельзя положиться. Она обещала выйти к вам и сказать, что мистера Симпсона сейчас нет в Детройте.
     - А где же он? - полюбопытствовал я.
     - Уважаемый, - ответила блондинка, - здесь на этот вопрос вам никто не ответит. Наш босс - вольная птица и никому не докладывается.
     Она захлопнула за собой дверь, а мне, не осталось ничего другого, как ретироваться. Пока я ждал, сгустились сумерки. На верхней площадке лестницы я задержался, чтобы прикурить. Наверное, не следовало мне ожидать, что Симпсон захочет повидаться со мной. Не зря же он так скоренько удрал из кабинета Уэймана. Снизу доносились голоса типографских рабочих, расходившихся до домам.
     Едва я спустился вниз, сзади раздался голос: "Эй, Приятель, не найдется ли спичек?"
     - Конечно, - я начал поворачиваться и боковым зрением уловил движение здоровенного кулака, летящего мне в лицо.
     Инстинктивно я попытался увернуться, но недостаточно быстро. Ударом меня отбросило назад, из глаз полетели искры. Грубые руки ухватили меня за плечи и поволокли в темноту. Я все еще полагал, что имею дело с обычными грабителями. Попытался было сказать, что бумажник у меня в заднем кармане, но губы и язык меня не слушались.
     Мгновение спустя я оказался прижатым спиной к стене. С трудом разлепил глаза, разглядел, что нападавших трое, хотя лиц в темноте мне рассмотреть не удалось.
     И тут же началось избиение. Неторопливое. Методичное. Профессиональное. Били по ребрам, животу, почкам, яйцам. Я осел на землю, и тут уж досталось голове. Кровь хлынула изо рта, когда я свалился у стены.
     Но я еще не потерял сознания, когда они дали волю ногам. А в голове слышались чьи-то слова. Кто-то советовал мне быть поосторожнее, но я не мог вспомнить, кто именно.
     Из последних сил я попытался оторваться от земли.
     Приподнялся на колени, когда увидел приближающийся ко мне башмак.
     Поделать я ничего не мог. Удар пришелся под подбородок. Меня подняло в воздух и швырнуло о стену. А потом пришло блаженное забытье.

Глава 8

     Вдали плакала женщина.
     - Анджело! Анджело!
     Теплые слезы закапали мне на лицо. Сознание с трудом возвращалось ко мне.
     В темноте я разглядел белое пятно ее лица, но не более того. Заплывшие глаза не желали фиксировать более мелкие детали. Я почувствовал ее руку на спине, она прижала меня к груди. Слезы продолжали щедро орошать мое лицо.
     - Синди, - прохрипел я. - Помоги мне подняться.
     - Не шевелись, - прошептала она. - Тебя сильно избили. Я вызову "скорую помощь".
     - Нет! - я попытался подняться сам. - Отвези меня домой. Мой отец - врач.
     - Анджело, пожалуйста!
     - Помоги мне встать!
     Спорить она не стала, подхватила меня под мышки. Я едва не закричал от боли, когда она чуть нажала на мои ребра. Прошло, наверное, полвечности, прежде чем я выпрямился, привалившись спиной к стене.
     - Оставайся на месте. Я подгоню машину.
     Я кивнул.
     - Ты сможешь стоять?
     - Да, - выдохнул я.
     Она заглянула мне в глаза. Не знаю, что она там увидела, но повернулась, и мгновение спустя я услышал, как ее каблучки застучали по асфальту. Я не посмотрел ей вслед, слишком сильную боль причиняло малейшее движение.
     Время тянулось и тянулось, перед глазами все плыло, но наконец заревел мощный двигатель "мазерати", темноту прорезали яркие лучи фар. Я закрыл глаза, услышал, как открылась дверца. Синди поспешила ко мне.
     - Ты можешь положить руку мне на плечо?
     Я поднял руку, и она подлезла под нее. Я повис на ней всем весом, и мы преодолели полмили до автомобильной дверцы. Синди развернула меня спиной к машине, помогла усесться на сиденье, затем подняла ноги и поставила их на пол кабины. Застегнула ремень безопасности и наклонила спинку так, что я оказался практически в лежачем положении.
     - Тебе удобно? - спросила она.
     - Да, - пробормотал я. В отраженном свете я заметил, что платье ее в пятнах крови.
     Синди захлопнула дверцу, обошла машину, села за руль. Наклонилась надо мной, чтобы нажать кнопку дверного замка.
     - Извини, я испортил тебе платье.
     Она не ответила. Задним ходом вырулила из проулка на Мичиган-авеню.
     - Куда едем?
     Я подробно объяснил ей, как добраться до дома моих родителей. Во рту недоставало многих зубов. Оставалось надеяться, что большая часть выбитых - вставные, а не те несколько настоящих, что еще оставались у меня.
     Машина набрала скорость.
     - Как ты меня нашла? - спросил я.
     Синди не отрывала глаз от дороги.
     - Когда ты не появился в половине шестого, я начала беспокоиться. Окна в доме погасли, все разошлись по домам. Поэтому я зашла в проулок, поднялась по лестнице, постучала. Никто, естественно, не отозвался. Но я услышала твой стон. Я сбежала вниз и нашла тебя у стены, - она остановилась на красный сигнал светофора и повернулась ко мне. - А теперь помолчи, пока мы не приедем к тебе домой. Отдыхай.
     Я закрыл глаза и провалился в темноту. Открыл я их, лишь когда машина остановилась на подъездной дорожке у нашего дома.
     - Я помогу тебе выйти, - она вновь перегнулась через меня и открыла дверцу с моей стороны.
     С ее помощью мне удалось спустить ноги на землю, но дальше дело не пошло. Боль не позволяла мне шевельнуться.
     - Позвони в дверь, - попросил я. - Джанно мне поможет.
     Она взбежала по ступенькам, нажала на кнопку звонка. Зажглись лампы над дверью, на пороге появился Джанно. Не успела она произнести мое имя, как он слетел вниз, подхватил меня на руки, как в детстве.
     - Dottore! Dottore! - прокричал он во всю мощь, едва мы вошли в дом. - Анджело, его избили!
     Первой выскочила мама. Глянула на меня и прижала руку ко рту.
     - Figlio mio! - по ее щекам покатились слезы. - Что они с тобой сделали?
     Тут же появился отец.
     - Отнеси его в мой кабинет, - распорядился он.
     Джанно понес меня в то крыло, где отец оборудовал несколько комнат для приема пациентов на дому. В смотровой осторожно опустил меня на белый стол.
     Из шкафчика у стены отец достал ампулу и шприц.
     - Позвони в больницу. Пусть немедленно пришлют машину "скорой помощи", - приказал он Джанно.
     - Никаких больниц, - прохрипел я.
     Джанно заколебался, но взгляд отца послал его к телефонному аппарату.
     - Что случилось? - спросил отец, набирая шприц.
     - Трое громил поработали надо мной.
     Я услышал, как ахнула мама. Отец повернулся к ней.
     - Мать! Подожди за дверью.
     - Но Анджело... - голос ее дрогнул.
     - С Анджело все будет в порядке. Я тебе обещаю. Подожди за дверью, - он посмотрел на Синди, стоявшую за спиной мамы. - И вы тоже.
     Мама взяла Синди за руку.
     - Вы расскажете мне обо всем, - и они вышли из смотровой.
     Я посмотрел на шприц в руке отца.
     - Это зачем?
     - Снимет боль. Мне нужно продезинфицировать все твои ссадины и царапины, а это очень болезненная процедура.
     - Я не могу сейчас заснуть. Мне нужно позвонить.
     - Кому? Может, я смогу тебе помочь?
     Я едва почувствовал укол. Одним движением отец сдернул с меня брюки и вогнал иглу в бедро.
     - В первую очередь дяде Джеку.
     - Дяде Джеку, - я успел уловить нотку изумления в его голосе, но в следующее мгновение провалился в небытие: укол, как и хотел отец, подействовал сразу же.

***

     Джанно и я играли в ковбоев, и индейцы прятались в кустах у дома. Я изображал Тома Микса, Джанно - его верного жеребца, и мы преследовали индейцев точно так же, как делал это сам Микс в фильме "Всадники Перпл-Сэйдж", который мы смотрели в субботу. Я радостно палил из шестизарядного револьвера.
     - Стой, Тони! - я дернул Джанно за воротник рубашки, направляя его к подъездной дорожке. - Кажется, к нам движется крытый фургон.
     Я спрыгнул с его спины и присел в кустах. На подъездную дорожку вкатился длинный черный "дузенберг" деда. Я подождал, пока он проедет мимо меня, затем прыгнул на плечи Джанно.
     - За ними! - прокричал я. - Мы должны предупредить их об индейцах!
     Джанно галопом помчался вперед, придерживая меня за ноги, чтобы я не свалился с его спины. Я несколько раз выстрелил. Пистоны разрывались со страшным грохотом.
     - Будь осторожен, дедушка! Индейцы уже рядом!
     Через затемненные стекла я мог различить деда, сидящего на заднем сиденье между двух мужчин. Еще один занимал откидной стульчик перед ними.
     Автомобиль затормозил у дома. Джанно и я дожидались их на ступенях. Двое мужчин, что сидели на заднем сиденье, остались у машины, а дед и третий его спутник направились к нам.
     Я потряс револьвером.
     - На холмах индейцы!
     Дедушка остановился перед нами. Невысокого роста, хрупкого телосложения. Джанно с его пятью футами и восемью дюймами возвышался над ним, как гора. Но дело-то было не в росте. Кто бы ни стоял рядом с дедом, сразу чувствовалось, что он - большой человек.
     Он протянул руку.
     - Дай мне револьвер, Анджело.
     Я заглянул ему в глаза, но не прочитал в них неудовольствия. Темно-карие, почти черные, как его волосы, они остались бесстрастными. Молча я подал ему револьвер.
     Он взял оружие, с отвращением глянул на него. Повернулся к Джанно.
     - Кто дал ему это?
     - Padrone, это всего лишь игрушка, - Джанно попытался поклониться, но я сидел у него на плечах, так что ничего не вышло.
     - Какая разница. Кажется, я предупреждал, никаких ружей или пистолетов. Даже игрушечных. Детям от них только вред.
     На этот раз Джанно удалось поклониться даже с(c) мной на плечах.
     - Si, Padrone.
     Дедушка отдал ему револьвер.
     - Чтобы я больше этого не видел, - протянул ко мне руки. - Иди сюда, Анджело.
     Я соскользнул с плеч Джанно в руки деда, радуясь, что он не сердится на меня. Дедушка поцеловал меня, поднимаясь по ступеням.
     - Не следует детям баловаться с оружием, - объяснил он. - Даже с игрушечным.
     Мы вошли в гостиную, где ждали мама и папа. Мама заплакала, едва увидела его. Дед усадил меня на одну руку, а другой неловко обнял маму.
     - Ну перестань, Дженни. Не плачь. Сицилия - не край земли.
     - Но вы будете так далеко от нас, - всхлипнула мама.
     Заплакал и я.
     - Не хочу, чтобы ты уезжал, дедушка!
     - Дженни, видишь, чего ты добилась? - мягко упрекнул ее дедушка. Посмотрел на папу. - Dottore, успокойте жену. Ни к чему так расстраивать Анджело.
     Я видел, что и у отца глаза на мокром месте, поэтому завопил что есть мочи.
     - Я не хочу, чтобы ты покинул меня, дедушка! - и, рыдая, прижался к нему.
     Но, похоже, перестарался, Потому что мама перестала плакать и потянулась ко мне.
     - У него истерика.
     Но дедушка отвел ее руки.
     - Я сам его успокою.
     И развернул меня так, чтобы видеть мое лицо.
     - Я не покидаю тебя, Angelo mio. Я собираюсь на Сицилию, в Марсалу и Трапани, где прошло мое детство.
     Но я завопил еще громче.
     - Значит, я больше не увижу тебя!
     Тут на его глаза навернулись слезы. Он крепко прижал меня к груди.
     - Обязательно увидишь, - сдавленным голосом пообещал он. - Летом ты приедешь ко мне с мамой и папой, и я покажу тебе виноградники и оливковые рощи на склонах Монте-Эрис, где вырос твой дед.
     - И мы сможем поиграть там в ковбоев и индейцев? - слезы мои исчезли без следа.
     - Нет, это плохая игра, - он покачал головой. - Как и все игры, где убивают людей, пусть и понарошку. Ты, как и твой отец, станешь доктором, чтобы спасать людей, а не убивать, - он посмотрел на меня, не уверенный, что я его понял. - А кроме того, на Сицилии нет индейцев.
     - Там только хорошие люди?
     - Только хорошие люди, - подтвердил он, понимая, что дальнейшие объяснения только все запутают. И воспользовался беспроигрышным вариантом:
     - А приехав туда, дедушка пришлет тебе замечательный подарок.
     - Какой же?
     - Все, что ты пожелаешь. Только скажи дедушке.
     Я задумался. Вспомнил фильм, который мы с Джанно видели на прошлой неделе, с Монте Блу в главной роли.
     Об автогонках.
     - И настоящий гоночный автомобиль? - в голосе моем слышалось сомнение.
     - Если мой Анджело хочет гоночный автомобиль, он его получит. "Бугатти" тебя устроит?
     Я крепко обнял его за шею. Поцеловал.
     - Спасибо, дедушка.
     Он повернулся к моим родителям.
     - Видите, - воскликнул торжествующе. - Теперь он в полном порядке.
     Все это время мужчина, пришедший вместе с дедушкой, скромно стоял у двери. Теперь дедушка подозвал его.
     - Джек, подойдите сюда.
     - Мой сын, доктор Джон Перино, - с гордостью представил папу дед. - Его жена, Дженни. А это судья Джекоб Уэйнстейн, о котором я вам говорил.
     Судья Уэйнстейн, с каштановыми волосами, примерно того же роста и возраста, что и отец, пожал руки моим родителям.
     - Не забудьте про меня, - протянул руку и я.
     Он повернулся, улыбаясь, пожал мою руку.
     - Я даже подумать об этом не мог.
     - С Джеком мы заключили пожизненный контракт.
     Пока я в отъезде, он будет приглядывать за семейным бизнесом, - дедушка опустил меня на пол. - А теперь иди поиграй, а я, твой отец и судья немного поговорим о делах.
     - Пойдем со мной на кухню, - быстро добавила мама. - Я как раз напекла пирожков. Ты поешь их с молоком.
     Она взяла меня за руку и потянула к двери. Но я заставил ее остановиться и обернулся.
     - Мы еще увидимся перед твоим отъездом, дедушка?
     У него перехватило дыхание. Опять на глазах выступили слезы. Он кивнул.
     - Перед отъездом, - с трудом выдавил он.
     Час спустя мы стояли на ступенях дома и махали руками дедушке, уезжавшему в "дузенберге". Он посмотрел на меня через заднее стекло, на прощание поднял руку, и длинный автомобиль скрылся за зеленью кустов.
     Мы еще постояли, потом я посмотрел на отца.
     - У тех двоих, что ждали дедушку, под пиджаками были пистолеты. Интересно, они знают, что дедушка не любит оружие?
     Мама и папа переглянулись, затем по маминым щекам покатились слезы. Папа усадил меня на одну руку, другой обнял ее за плечи. Мама спрятала лицо на папиной груди. Я видел, что и у него повлажнели глаза. В моем горле незнамо откуда появился твердый комок. Я еще многого не понимал.
     Со временем, разумеется, кое-что прояснилось. К примеру, что ждали дедушку агенты ФБР, чтобы проводить до Нью-Йорка и усадить на корабль, отплывающий в Италию. Или что судья Уэйнстейн оказался не судьей, а адвокатом, ведущим все наши семейные дела.
     И потом в течение многих лет, пока я не уехал на учебу в колледж, дядя Джек раз в месяц обязательно приходил к нам на воскресный обед.
     Когда же мне исполнился двадцать один год (я уже заканчивал МТИ), неожиданно выяснилось, что дедушка был очень богатым человеком, и моя доля в его состоянии равняется двадцати пяти миллионам. Родительская - в два раза бо