а сказать Анджело не могла.

10

   Ван с трудом  приспосабливался  к  американским  нравам.  Многое  его
изумляло. Он никак не мог поверить, что должен называть мистера и миссис
Перино Анджело и Синди. Джон и Энн Перино  познакомили  его  с  молодыми
американцами. Вана  просто  потрясли  ругательства,  которыми  те  щедро
пересыпали свою  речь.  И  плевать  они  хотели  на  общепринятые  нормы
приличия.
   Когда Джон привел Вана в спальню родителей  и  показал  ему  картины,
изображающие обнаженных миссис Перино и его  самого,  Ван  покраснел  до
корней волос.
   Прощаясь с матерью и маленьким Джоном, возвращающимися в Лондон,  Ван
поневоле задумался, а не оставляют ли его в варварской семье, живущей  в
стране варваров.
   Впрочем, в  одном  из  членов  семьи  Перино  он  сразу  почувствовал
родственную душу - в четырнадцатилетней Энн Перино. Такой красавицы  ему
еще не доводилось видеть. Не  просто  красавицы,  но  девушки  нежной  и
отзывчивой. Она, судя  по  всему,  понимала,  в  каком  он  смятении,  и
сочувствовала ему. Не прошло и недели, как Ван решил, что любит Энн.  Но
он понятия не имел, что ему теперь делать.
   Удивляла Вана и свобода, которой вовсю пользовались американцы. Он  и
Шарль пребывали в постоянном страхе даже от  мысли  о  том,  что  кто-то
может прознать об их ночных проделках. Американцы не  обращали  внимания
на такие мелочи.
   Джон брал его с собой на  вечеринки,  где  молодые  американцы  пили,
курили травку, тискали друг друга, обнажались. Бог знает,  что  еще  они
выделывали. Это была свобода, о которой мечтали  он  и  Шарль,  свобода,
которая никогда не стала бы для него явью, если б он остался во Франции.
Ван  понял,  в  чем  разница  между  ним  и  Шарлем  и  этими   молодыми
американцами. Он и Шарль стыдились того, что делали, а вот американцы не
испытывали ни  малейшего  стыда.  Как  зверята,  они  подчинялись  своим
инстинктам и желаниям, не  задаваясь  вопросом,  а  куда  они  могут  их
завести.
   Джон Перино сожительствовал с девушкой, которую звали Баффи.  Дружили
они с Джеффом и Карой.  Восемнадцатилетняя  Баффи  осенью  приступала  к
занятиям в Уэлсли. Джон, на два года младше, оканчивал школу в следующем
году. Джефф и Кара, им исполнилось по семнадцать, учились вместе с ним.
   Отцу   Кары,   хирургу   из   гринвичской   больницы,    принадлежала
тридцатипятифутовая яхта, швартующаяся у пристани  Кос-Коб.  Убедившись,
как умело и ответственно Джефф управляется с яхтой, отец  Кары  разрешил
юноше выходить в море по рабочим дням. И как-то в четверг в августе  три
пары, Джон и Баффи, Джефф и Кара, Ван  и  Энн,  отправились  на  пикник,
решив  бросить  якорь  в  одной  из  бухт  в  восточной  части   пролива
Лонг-Айленд.
   Девушки щеголяли  в  разноцветных  бикини.  Юноши  -  в  белых,  туго
обтягивающих плавках.
   Яхта "Финистер" управлялась как с мостика, расположенного над главной
каютой, так и из рубки. Отваливая от пристани и выводя яхту  из  гавани,
Джефф стоял на мостике,  обеспечивавшем  максимальный  обзор.  Двигатели
работали на минимальных оборотах, яхта тихонько  скользила  по  воде.  И
лишь когда гавань осталась позади, он включил двигатели на полную мощь.
   Остальные пятеро собрались на кокпите. Джон открыл  сумку-холодильник
и раздал всем бутылки пива.
   Когда от берега их отделяли две мили,  Баффи  скинула  верхнюю  часть
бикини. Кара немедленно последовала ее примеру. Энн  поначалу  замялась,
но быстро сообразила, что ей не остается ничего другого, и обнажила свои
маленькие остренькие девичьи груди.
   Кара взобралась на мостик с бутылкой пива для Джеффа.
   Ван заметил полное отсутствие смущения. Вероятно,  его  новые  друзья
следовали давно заведенному порядку. И что  теперь,  подумал  он,  парни
снимут плавки? Ван не мог сказать наверняка, способен ли он на такое.
   Пока они шли по проливу, небо за их спиной потемнело, ветер усилился,
стал холодным, по воде побежала рябь. Джефф спустился в  рубку,  включил
радио, настроился на волну береговой охраны.
   - Ничего страшного, - сообщил он остальным. - Проходящий шквал.  Идем
к островам и ищем бухту, где можно укрыться.
   Девушки ретировались в каюту. Парни остались на палубе.  Джон  и  Ван
прошли на нос, чтобы по команде Джеффа бросить якорь. Когда они вошли  в
бухту,  ливень  снизил  видимость  практически  до  нуля.  В  каюту  они
спустились совсем мокрые. Кара достала из  рундука  полотенца,  и  юноши
насухо вытерлись. Мокрыми остались только плавки. Джефф и Джон тут же их
стянули. Ван тоже, но  после  короткой  паузы,  осознав,  что  он  будет
выглядеть белой вороной. Собрав плавки, Джефф открыл люк в перегородке и
повесил их на крючки в машинном отделении, чтобы они быстро высохли.
   Девушки уже разложили на столе сандвичи и чипсы, юноши открыли  новые
бутылки пива. Набегающие  волны  раскачивали  яхту,  завывал  ветер,  по
палубе хлестал дождь.
   - Уютно, - промурлыкала Кара, прижавшись к Джеффу. Он обнял ее  левой
рукой, пальцы легли на грудь.
   - М-м-м-м. Очень уютно.
   Джон наклонился и  по  очереди  поцеловал  соски  Баффи,  оставив  их
блестящими от слюны.
   Ван посмотрел на Энн и увидел в ее глазах смутную тревогу.  Он  обнял
ее за плечи, она улыбнулась и быстро чмокнула его в щеку.
   За едой гринвичцы говорили о школе, о грядущем футбольном сезоне. Они
вдоволь насмеялись, пытаясь объяснить Вану азы американского футбола.
   Как  только  Джефф  и  Кара  покончили  с  сандвичами  и  пивом,  они
спустились по короткому трапу, открыли дверь  и  скрылись  в  маленькой,
узкой каюте.
   Джон и Баффи устроились на кушетке у правой стены, начали  целоваться
и ласкать друг друга.
   Ван поцеловал Энн. В губы. Первый раз. Его охватил  восторг.  Взгляды
их встретились. Она чуть подняла голову, предлагая ему вновь  поцеловать
ее мягкие, влажные губы. Ему хотелось коснуться ее обнаженной груди.
   Но... в присутствии брата!?
   Джон уже стянул с Баффи трусики, его рука зарылась в ее "ежик".
   Ван осторожно положил руку на левую грудь  Энн.  Она  ахнула,  но  не
отпрянула, не оттолкнула его руку. Только смотрела в его глаза. Он вновь
поцеловал ее.
   Они  расслабились,  откинулись  на  спинку  диванчика  и   продолжали
целоваться.
   Дождь ослабел, видимость улучшилась. В иллюминатор Энн и Ван  увидели
острова, вдали - материк. Неподалеку стояли на якоре  другие  яхты.  Ван
решил, что в их каютах происходит то же самое.
   Открылась дверь. Джефф и Кара, улыбаясь, поднялись по трапу.
   - Следующие!
   Джон и Баффи ретировались в носовую каюту. Джефф и  Кара  открыли  по
бутылке пива. Ван и Энн сказали, что больше пить не хотят.
   - В Европе обрезают не всех? - улыбаясь, спросил Джефф.
   - Нет. Только по желанию родителей.
   - А в Америке без этого не обойтись. Таков закон.
   - Нет такого закона, - возразила Кара.
   - А я слышал, что есть.
   - Мой отец - хирург. Он бы знал.
   - Действительно, в школе не все парни обрезаны. Так  что...  тебя  не
обрезали, не так ли, Ван?
   - Нет. - Все трое смотрели  на  его  пенис,  и  Ван  чувствовал,  что
краснеет. Но деваться-то было некуда. - В  Амстердаме,  где  я  родился,
обрезание рассматривается как религиозный ритуал.
   - Ван, а как у тебя со спортом? - спросил Джефф.
   - Со спортом?
   - Ты в школе занимался спортом?
   - Да, конечно. Играл в регби.
   - Грубая игра, правда?
   - Может быть очень грубой. По этому поводу могу рассказать  вам  одну
английскую присказку. В Англии говорят, что регби - игра для  хулиганов,
в которую играют джентльмены. Футбол - игра для джентльменов, в  которую
играют хулиганы. А хоккей - игра для хулиганов,  в  которую  хулиганы  и
играют.
   Все рассмеялись. Ван порадовался,  что  ему  удалось  отвлечь  их  от
лицезрения своего детородного органа.
   Джефф продолжил рассказ об американском футболе.
   Появились Джон и Баффи. Джон кивнул Вану.
   - Э... ну... может быть... - забормотал Ван.
   - Обойдемся без ложной скромности, - оборвал его Джон. - Энн этим  не
страдает.
   Носовую каюту освещала крошечная лампочка под потолком. Места хватало
лишь на две койке да узкий проход между ними. Ван и Энн легли лицом друг
к другу. Его набухший член оказался у  нее  между  ног.  Она  продолжала
смотреть на него огромными черными глазами и вновь подставила  губы  для
поцелуя.
   Он нежно поцеловал ее.
   - Энн, - прошептал Ван, - мы не будем снимать твои трусики.
   - Нет, - ответила она. - Нельзя.
   - Если хочешь, можешь меня потрогать.
   Пальцы ее сомкнулись на его "молодце", и интуитивно Энн  поняла,  что
надо делать. Через минуту сперма брызнула на ее руку и ноги.
   - Энн, я  хочу,  чтобы  ты  знала,  что  я  тебя  люблю.  Я  не  буду
встречаться с другими девушками, пока ты не вырастешь  и  мы  не  сможем
пожениться.

Глава 28
1989 год

1

   Алисия пригласила семейство Перино на обед в  День  Благодарения.  Ее
внук Ван приехал из Гарварда  и  остановился  у  нее.  Все  собрались  в
гостиной у большого, отделанного мрамором камина, в котором потрескивали
горящие полешки. Выпивали, закусывали.
   Билл Адаме и Анджело отошли к окну, чтобы поговорить о делах.
   - Компания "Фроулих и Грин" наконец-то сделала акционерам официальное
предложение. Шестьсот двадцать  пять  долларов  за  акцию,  при  условии
приобретения не менее пятидесяти одного процента акций "ХВ моторе".  Сто
пятьдесят долларов - деньгами, четыреста - варрантами (документ,  дающий
право на покупку акции по фиксированной цене) на свои  акции,  семьдесят
пять - векселями.
   - Я уж начал гадать, не дали ли они задний ход.  -  Анджело  пригубил
"мартини".
   - У них возникли трудности с ресурсами. Я кое с  кем  поговорил,  вот
они и начали пробуксовывать.
   - Но нужную сумму они все-таки наскребли.
   - Да, нашлись  желающие  подыграть  им.  Они  собрали  сто  пятьдесят
миллионов долларов, которые им необходимы, если  акционеры  "ХВ  моторе"
примут их предложение. Они обеспечили  векселя  залоговым  покрытием.  С
трудом, но обеспечили. А вот  варранты  вызывают  сомнения.  "Фроулих  и
Грин" оценивают каждую акцию в четыреста пятьдесят долларов.  Предлагают
варрант за четыреста. Но они могут стоить гораздо меньше.
   - Если за их акции никто не даст четырехсот долларов.
   - Совершенно верно. Анджело покачал головой.
   - Я все-таки не понимаю, где эти парни  раздобыли  деньги.  Бойски  в
тюрьме. Милкен под следствием. Наверное, в мире полно дураков.
   - Включи в их число и Лорена Хардемана Третьего, - мрачно  усмехнулся
Билл Адаме.

2

   Ни Ван, ни Энн не могли скрыть того, что легко читалось по их глазам.
Как она смотрела на него, как он трогательно ухаживал за ней.
   - Что это между ними происходит? - спросил Анджело Синди в  уединении
их спальни.
   - Они влюблены.
   - Господи! Ей всего четырнадцать!
   - Он обещал ей, что не  будет  встречаться  ни  с  одной  женщиной  и
дождется, пока она вырастет и выйдет за него замуж Она дала ему такое же
обещание
   - Господи! Только не говори мне, что они...
   - Еще нет. Энн в этом клянется, и я ей верю. Она говорит, что прошлым
летом у них были такие возможности, но они решили подождать.  Если  б  я
могла сказать то же самое о Джоне и Баффи. Он мне ничего не говорит,  но
я могу догадаться, на какой уровень вышли их отношения.
   - Я этим занимаюсь с шестнадцати.
   - Ты  никогда  не  интересовался  подробностями  моей  биографии,  но
девственность я потеряла... Потеряла? Нет, это  не  так.  Я  с  радостью
рассталась с ней в четырнадцать лет.
   Синди стояла перед зеркалом, с неудовольствием  рассматривая  красные
полосы, оставленные на талии колготками, в которых она ходила всю вторую
половину дня и вечер. Исчезнут они лишь через  несколько  часов.  А  вот
пояса таких следов не оставляют. Синди решила больше не носить колготок.
Бюстгальтерами она тоже старалась не пользоваться. А если уж и надевала,
то легкие и неплотно прилегающие, чтобы не травмировать кожу.
   - Может,  в  этом  нам  повезло.  Нашим  детям  приходится  сохранять
моногамию. В век СПИДа иначе нельзя.
   - А к наркотикам они не пристрастились?
   -  Энн  иногда  пьет  пиво.  Она  мне  говорила.  Полагаю,  Джон  уже
прикладывался к чему-нибудь покрепче. Но беспокоиться не о чем.
   Анджело  лежал  в  кровати,  дожидаясь,  когда  Синди  составит   ему
компанию. Он покачал головой.
   - Я вот ни разу не нюхал кокаин.  Травку  одно  время  покуривал,  но
ничего больше.
   - Я тоже. Когда увлекалась автогонками. Там без "косяка"  никуда.  Но
ничего другого не пробовала.
   - Знаешь, что я тебе скажу? Мы - пара старых зануд.  Через  два  года
мне исполнится шестьдесят!
   Синди повернулась к Анджело и улыбнулась Он лежал на спине, его  член
с мошонкой у основания напоминал биту для крикета.
   - Ты все еще молод и красив, муж мой. Могу я попросить тебя об  одной
услуге?
   - Какой?
   -  Позволь  Аманде  нарисовать  тебя.  Я   перенесу   портрет   Джона
куда-нибудь еще, а твой повешу здесь. - Анджело тяжело вздохнул.
   - Если смогу выкроить время.

1990 год

3

   - Тридцать семь гребаных миллионов! - бушевала Роберта. - Вот во  что
превратились двести двенадцать миллионов!
   - Мы же об этом говорили, - запротестовал Лорен. -  Еще  девятнадцать
миллионов по векселям. Это уже пятьдесят шесть. К тому же акции "Фроулих
и Грин"  стоят  сейчас  по  четыреста  двадцать  пять  долларов.  Продав
варранты, я положу в карман еще сто шесть миллионов.
   - Если ты в это веришь, то  поверишь  и  в  существование  эльфов,  -
фыркнула Роберта.
   - Если я получу только тридцать семь миллионов, а остальное пойдет на
уплату налогов, я все равно останусь богатым  человеком,  который  может
удалиться от дел и остаток жизни провести рядом с любимой женой, любуясь
океаном.
   - Океаном? Каким океаном? Мы же собирались жить в Париже!
   Роберта напилась. Лорен обнаружил это, вернувшись домой. По  какой-то
непонятной  причине  она  встретила  его  в   синих   джинсах,   которые
практически никогда не носила, и белом бюстгальтере из  хлопчатобумажной
ткани. Роберта не просто выпила, она надралась. Лорен сам чуть  перебрал
шотландского по дороге домой, но Роберта потеряла контроль над  собой  и
едва держалась на ногах.
   В таком состоянии логические  доводы  до  нее  не  доходили.  Ей  уже
случалось напиваться, но сегодня она шла на рекорд.
   Впрочем, ее вопли не имели никакого  значения.  Днем  Лорен  подписал
необходимые документы, продав двести пятьдесят тысяч акций  "ХВ  моторе"
фирме "Фроулих и Грин". Их чек на тридцать семь миллионов пятьсот  тысяч
долларов находился в банке. Сумму внесли на специальный счет, на котором
ей и предстояло находиться до того момента, пока  "Фроулих  и  Грин"  не
станут обладателем контрольного пакета акций. Правда, согласно  условиям
договора, момент этот должен был наступить до  1  марта.  Если  к  этому
сроку фирме не удастся приобрести пятьдесят один процент акций,  договор
будет аннулирован. На тех же условиях "Фроулих и  Грин"  депонировали  в
банке векселя и варранты.
   Опрошенные  по  телефону  попечители  фонда  Хардемана   большинством
голосов одобрили продажу принадлежащих фонду акций  "ХВ  моторе",  и  на
специальный депозитный счет уже поступили причитающиеся фонду  пятьдесят
два с половиной миллиона долларов.
   Сделка совершилась. Лорен выполнил условия "Фроулих и  Грин",  продав
шестьдесят процентов акций. Контрольный пакет. Вот  почему  Роберта  так
расстроилась. Она привыкла командовать им. Но одно дело привязывать  его
к кровати и бить хлыстом. И совсем другое - помыкать им в бизнесе.
   - Поезд ушел, Роберта. Ты говорила, что  у  меня  чутье  на  выгодные
сделки. Не один раз. Что ж, я не стал ему противиться.
   - Ты это  сделал  лишь  для  того,  чтобы  насолить  Анджело  Перино.
Ненависть к нему в тебе сильнее любви к компании, созданной твоим дедом!
   Лорен улыбнулся.
   - Теперь этому сукину сыну и его электромобилю капут. Если б еще и на
нем самом поставить крест...

4

   Из аэропорта имени Кеннеди Бетси на такси приехала в Гринвич,  в  дом
Перино. Она получила бокал "мартини" и села на диван  в  гостиной,  едва
сдерживая слезы.
   -  Все  кончено!  Он  продал  акции.  А  его  ставленники   в   фонде
Хардемана...
   - Ничего не кончено,  -  возразил  Анджело.  -  Вот  вчерашний  номер
"Уолл-стрит джорнэл". Взгляни на первую страницу.
   Бетси прочитала:

   "ПРИОБРЕТЕНИЕ "ХВ МОТОРС"  ОСПОРЕНО  В  СУДЕ  ГЕНЕРАЛЬНЫМ  ПРОКУРОРОМ
ШТАТА МИЧИГАН. Джейн Луглин специально для "Уолл-стрит джорнэл".

   Продажа акций "ХВ моторе" фондом Хардемана оспорена  судебным  иском,
поданным вчера Френком Ферфилдом, генеральным прокурором штата  Мичиган.
Временный запрет, незамедлительно наложенный на  сделку  судьей  Гомером
Уилкинсоном, заблокировал на данный  момент  попытку  фирмы  "Фроулих  и
Грин" завладеть четвертой по объему производства  автомобилестроительной
компанией Америки.
   Фонд Хардемана, учрежденный первым  Лореном  Хардеманом,  основателем
"Вифлеем  моторе",  впоследствии  сменившей  название  на  "ХВ  моторе",
владеет 35% акций "ХВ". Эти акции  -  единственный  актив  фонда.  Ранее
акции никогда не выставлялись на продажу,  а  их  стоимость,  по  разным
оценкам, колеблется от 800 до  550  долларов.  Фирма  "Фроулих  и  Грин"
предложила 625долларов, из них  150деньгами,  а  остальное  векселями  и
варрантами.
   В иске генеральный прокурор указывает, что векселя и  варранты  имеют
"весьма  сомнительную  ценность".  Как  известно,   в   соответствии   с
законодательством, действующим в штате Мичиган, благотворительные  фонды
могут  вкладывать  средства  далеко  не   во   всякие   ценные   бумаги.
Предложенные фирмой  "Фроулих  и  Грин"  векселя  и  варранты,  отмечает
прокурор,  не  соответствуют  установленным  законом   требованиям.   "В
нескольких городах Мичигана фонд Хардемана  обеспечивает  финансирование
родильных домов, ремесленных училищ и курсов по переподготовке  рабочих,
- говорит генеральный прокурор Ферфилд. - Мы не можем стоять в стороне и
наблюдать, как разбазариваются его активы".
   Лорен  Хардеман  III,   внук   основателя,   заявил,   что   компания
неоднократно не могла выплатить дивиденды или платила  их  по  минимуму.
"Эта сделка позволяет фонду получить  пятьдесят  два  миллиона  долларов
живыми деньгами.  Их  можно  инвестировать  в  самые  надежные  акции  и
государственные ценные бумаги и создать куда более крепкий фундамент для
благотворительности".
   Адвокат  Пол   Бургер,   ранее   член   Верховного   суда   Мичигана,
представляющий  интересы  нескольких  мелких  акционеров,  в  том  числе
исполнительного вице-президента "ХВ"  Анджело  Перино  и  дочери  Лорена
Хардемана III Элизабет, виконтессы Невилл, не согласился с ним и указал,
что продажа акций "серьезно подрывает благосостояние фонда Хардемана".
   - А мы сможем выиграть этот процесс?  -  спросила  Бетси.  -  Фроулих
наверняка заглянул в закон, прежде чем  занимать  деньги  и  выходить  с
таким предложением.
   - Я полагаю, они рассчитывали провернуть сделку,  прежде  чем  кто-то
успел бы их остановить, - ответил Анджело.  -  Скорее  всего,  Лорен  не
верил, что мы с тобой рискнем обратиться к генеральному прокурору  штата
Мичиган.
   Бетси усмехнулась.
   - Как тебе это удалось, Анджело? Через друзей семьи?
   - Нет. Генеральный прокурор два года  проработал  секретарем  у  Пола
Бургера, когда тот был членом Верховного суда. Этого, похоже,  не  знали
ни твой отец, ни его новые друзья.
   Бетси ткнула в статью пальцем.
   - Этот иск действительно основывается на действующем в штате  Мичиган
законе?
   - Должно быть, раз так считает Пол Бургер.

5

   Лорен сидел в своем кабинете в административном корпусе  "ХВ  моторе"
вместе с  Гербертом  Фроулихом,  Джеймсом  Рэндолфом  и  Недом  Хоганом,
юристом компании. Он налил  себе  виски,  предложил  остальным,  но  все
вежлив