продавая горшки и сковороды, альманахи и библии, шляпы и башмаки? Со временем твои предки стали промышленниками, изготавливали оружие. Со стороны матери в твоем роду есть профессор из Йеля. Джек говорил тебе, что я тоже был профессором?
     Кимберли кивнула:
     - Да. Говорил.
     - Мою историю он слышал много раз, пока она ему не наскучила. Может, Джек вытерпит еще один рассказ. Когда я приехал в Америку, то сначала собирал старье. Герр профессор Лерер с тачкой! Потом собирал металлолом, но у меня уже была повозка, запряженная лошадью. Утиль! Но знаете ли... Когда утиля мало, это утиль. Когда много - это вторсырье! "Лерер солвейдж компани" <Английское слово "salvages" в нашем контексте - переработка вторсырья. Таким образом, название компании можно перевести как "Компания Лерера по переработке вторсырья".>! Когда ты режешь корпуса кораблей на куски, то становишься раздельщиком судов. Но это одно и то же. Мы по-прежнему занимаемся утилем. Но некоторые из нас хотят заниматься чем-то другим. Кинофильмы! Вот у брата Джека есть киностудия. Когда-то я надеялся, что мой младший внук станет рабби или учителем. Но... - Старик покачал головой.
     - Дедушка...
     - Да, да, да. Кимберли... Шикса... Женившись на тебе, мой внук поступил правильно. Но едва ли из этого выйдет толк, если он не сможет уйти от моего сына. Эрих - хороший человек. Но он считает себя вправе принимать за Джека все решения. Распланировать для него жизнь. Ему без разницы, чем занимается Роберт. А вот к Джеку он неравнодушен. Он хочет, чтобы Джек стал старьевщиком. Тебе это не нравится, не так ли, шикса? Конечно, с чего бы? Девушка из бостонского высшего света не хочет, чтобы ее муж был старьевщиком.
     - Я не презираю ваш бизнес, герр профессор, - ответила Кимберли. По-немецки она говорила правильно. Но запас слов оказался маловат. - Ich bin in Boston geboren. Das ist richtig. Aber... <Я родилась в Бостоне. Это так. Но... (нем.)>.
     - Нам не за что извиняться друг перед другом, Кимберли. Ты мне нравишься.
     - Danke schon <Спасибо (нем.).>, герр профессор.
     - Вот что я решил сегодня вечером. Мой сын Эрих хочет заставить вас смириться с мыслью, что вы должны стать такими, какими он вас себе представляет. Он не мешает Роберту снимать фильмы, даже оказывает ему материальную поддержку. Но Роберт - младший сын. А ты, Джек, - старший. Эрих ожидает, что ты...
     - Напрасно, дедушка.
     - ...ты станешь его преемником, сначала поработаешь под его началом, а со временем заменишь его.
     - В необозримом будущем, - буркнул Джек.
     Старик печально покачал головой.
     - Ты должен его пережить.
     - Я не собираюсь жить под его каблуком.
     - Не собираешься, - кивнул Йоханн Лерер. - Поэтому я предлагаю тебе свободу выбора, Джек. Надеюсь, ты не ошибешься. - Йоханн Лерер достал конверт из внутреннего кармана пиджака и протянул Джеку. - Добавь то, что в этом конверте, к оставленному тебе бабушкой. Деньги положи в банк до того, как твой отец узнает об этом. Он может заявить, что я выжил из ума.
     Джек взглянул на лежащий в конверте чек.
     - Дедушка!
     Йоханн Лерер поднялся, подошел к Кимберли и обнял ее.
     - Заботься о нем, Кимберли. Мужчине нужна хорошая жена. Я вижу, что ты хорошая жена, симпатичная маленькая шикса.
     Старик двинулся к двери. Джек поцеловал ему руку, прежде чем Йоханн Лерер вышел в коридор и плотно закрыл за собой дверь.
     Кимберли метнулась к Джеку:
     - Господи, Джек! Сколько?
     - Он не отстал от бабушки. Полмиллиона долларов.
     - Боже мой! - воскликнула Кимберли. - Так мы богаты! Мы можем жить на эти деньги до конца наших дней. Тебе оставили миллион долларов! Тебе нет нужды заводить свое дело!
     Джек склонил голову набок.
     - Нужда есть. Впереди у нас великие свершения. Твой отец предлагает нам интересное дело. Им мы и займемся. Я не хочу умереть от скуки, Кимберли. Да и ты, если хорошенько подумаешь, тоже.
     Кимберли сунула руку под полу халата Джека и ухватила его за член.
     - Мужчина с такой штучкой никогда не будет скучать. Как и его женщина. И великие свершения ему по силам, это точно.
     Джек рассмеялся:
     - Давай продолжим. Почаще бы нас так прерывали.

4

     В 1931 году Эриху Лиру исполнилось сорок шесть. Двадцать лет тому назад он мог бы послужить моделью для крепко сложенного мужчины с волевым лицом, раздвоенным подбородком и вьющимися волосами, который ухаживал за симпатичной девушкой с иллюстраций Чарлза Дэйна Гибсона <Гибсон Чарлз Дэйн (1867-1944) - американский художник, иллюстратор журналов мод. Создал образ девушки, ставший идеалом красоты начала XX в.>. Однако теперь он уже не был гибсоновским мужчиной. Лиры довольно рано начинали лысеть, а у Эриха этот процесс пошел очень быстро. Там, где когда-то вились волосы, теперь блестела обширная лысина. Сильный раздвоенный подбородок помягчел и обрюзг. Но вот взгляд черных глаз остался таким же пронзительным. И гневом эти глаза сверкали как и прежде. Не изменились и чувственные губы. Эрих продолжал курить "Марш уилинг" - крепкие тонкие дешевые сигары с ужасным запахом.
     Днем раньше на обеде он познакомился с новой невесткой, а наутро принимал Джека в своем кабинете. Знаком Эрих предложил сыну сесть на диван, а сам остался за столом, в кресле с высокой спинкой, в каких обычно сидят судьи. Раскурил сигару. На его черном двубортном костюме серели частички пепла от уже выкуренной.
     Джек сел.
     - Я хотел еще вчера отвести тебя в сторону и сказать пару слов о твоей жене. Но не представилось случая. Как ты понимаешь, меня не обрадовало твое решение жениться на шиксе. Да еще из Бостона. Чем тебе не по нраву еврейки? Я присмотрел для тебя одну или двух... Крупные, грудастые девахи, которых матери с детства готовили к семейной жизни. Та, что ты выбрал... Да, изящная. И умна... Даже слишком умна. Вчера она дважды возразила тебе.
     - Кимберли - интеллигентная женщина. Я ценю ее мнение. Не всегда с ней соглашаюсь, но не отметаю с ходу ее доводы.
     Эрих Лир вскинул правую руку.
     - Это все слова. Но какой она станет тебе женой? Я бы хотел, чтобы твоя жена так же почитала мужа и никуда не лезла, как твоя мать. Но эта бостонская гойка не будет считаться с чьим-либо мнением, ни с моим, ни с твоим. Она хороша в постели? Может качественно отсосать? Женщина должна уметь отсасывать... и получать от этого удовольствие.
     - Буду тебе крайне признателен, если ты станешь говорить о моей жене более уважительно, - сурово ответствовал Джек.
     - Уважительно... Если ты с этого начнешь, то будешь уважать ее всю жизнь. Ладно, что теперь об этом говорить. Я думаю, с Ким ты не ошибся. Из нее можно сделать хорошую жену.
     - Пожалуйста, не зови ее Ким, как за обедом. Ее зовут Кимберли, и ей не нравится, когда ее называют Ким.
     - Она уже говорит тебе, что ей нравится, а что - нет. А она сама хорошо знает, что нравится тебе, а чего ты не любишь?
     Джек решил перевести разговор в другую тональность и улыбнулся отцу.
     - У меня есть один пустячок, который ей нравится.
     - Еще бы. Твоя мать и я всегда удивлялись размерам этого "пустячка". А что помимо него она в тебе уважает?
     Джек шумно выдохнул:
     - К чему ты, собственно, клонишь?
     Эрих выпустил облако сизого дыма.
     - Ты когда-нибудь слышал о корабле "Императрица Луиза", позднее переименованном в "Эри"? Я получу с него сорок пять тысяч тонн стали плюс мили свинцового и медного провода и... Но это далеко не все. Там великолепные деревянные стеновые панели, тонны дубового паркета, хрустальные люстры, превосходная сантехника, лифты, лестницы и так далее. Раньше все это уходило от нас к субподрядчикам, потому что мы не могли оценить стоимость всего этого и не владели необходимыми технологиями. Но при разделке этого корабля я откажусь от услуг субподрядчиков. Это будет твоя работа. Ты должен обойти корабль и сделать полную инвентаризацию. С твоим гарвардским образованием и утонченным вкусом, приобретенным в Бостоне, ты сможешь определить, что ценное, а что - нет. Сумеешь отличить качественный товар от дерьма. Это ложится на тебя: снять со старых лайнеров все сокровища, найти для них рынок и продать. Если ты полагаешь, что статус старьевщика ниже твоего достоинства, становись торговцем антиквариатом.
     - Отец...
     - Я назначу тебя исполнительным вице-президентом, получать ты будешь тысячу долларов в неделю. Дам тебе секретаршу, которая трахается и сосет. Тебе потребуется какое-то время, чтобы найти дом и обустроиться. Потом ты мне будешь нужен на корабле...
     - Отец! Я не собираюсь работать у тебя. Не нужен мне пост вице-президента. У меня совсем другие планы.
     - Неужели? И какие же?
     - Я покупаю радиостанцию.
     Эрих несколько секунд смотрел на сигару, затем швырнул ее через всю комнату. Полетевшие искры в двух местах прожгли ковер. Джек не поднялся, чтобы затушить пожар. Спокойно наблюдал, как отец заливает тлеющий ворс водой из кувшина.
     - У тебя нет денег для покупки радиостанции, - пробурчал он. - Если ты пришел ко мне за ссудой...
     - У меня есть деньги.
     - Которые оставила тебе бабушка. Ты хочешь спустить их все на...
     - В этом нет необходимости. Мистер Уолкотт создает корпорацию, которая купит эту станцию. Он дает Кимберли и мне часть акций и опцион на покупку новых.
     - Ты собираешься работать на своего тестя? Что ты за мужчина?
     - А каким я был бы мужчиной, работая на тебя?
     - Ты был бы сыном основателя компании, готовящимся в должное время занять его место!
     - Так вот, руководить радиостанцией я буду уже сейчас. Возможно, и другими, если с этой дела пойдут хорошо.
     - Радио! Как и твой брат, ты...
     - Я знаю. Luftmensch <Слабак (нем.).>. Боб, конечно, дурак, но даже он понимает, что есть занятия получше, чем сбор утиля.
     - А вот герр профессор Лерер не счел эту работу ниже своего достоинства. Но... Да, я понял. Эта работа недостойна Уолкоттов из Бостона, недостойна лучшей дебютантки 1929 года. Да, это я понимаю. Эта сучка, как я полагаю, сомневается, что лос-анджелесскому каику <Каик - пренебрежительное прозвище евреев в Америке.> известно о таком понятии, как бостонская дебютантка.
     - Ты назвал мою жену сучкой в последний раз.
     - Я буду называть ее так, как мне захочется!
     Джек встал:
     - Прощай, отец.
     Эрих вскинул подбородок.
     - Мой сын... Иди трахай свою шиксу!
     - Уже оттрахал. Она беременна.
     Эрих пронзил его взглядом.
     - Если ты сейчас выйдешь отсюда, то больше никогда не увидишь меня.
     - Прощай, отец.

Глава 2

1

1931 год

     Дом, конечно, не поражал размерами, зато радовал глаз. Добротный, старинный. Кимберли им очень гордилась. Располагался он на Каштановой улице, неподалеку от Квакер-митинг-хауз. Один из шести кирпичных домов, стоящих рядком, с общими стенами. Построили их в 1832 году две породнившиеся семьи, Хэллоуэллы и Лоуэллы, чтобы представители старших поколений могли жить рядом с младшими и приглядывать за молодежью. Столетие дождей и ветров плюс агрессивность плюща, который приходилось время от времени выдирать, смягчили суровые линии старого кирпича. А по ночам, в зеленоватом отсвете газовых фонарей, которые зажигались с двух сторон от входных дверей, дома эти выглядели очень уютными.
     Дом нашла мать Кимберли. Пройдясь по комнатам, заставленным старинной мебелью, она предложила купить его вместе с обстановкой. Пока Кимберли и Джек находились в Калифорнии, миссис Уолкотт провела в доме доскональную ревизию. В итоге оттуда увезли грузовик одежды и личных вещей прежних жильцов. Осталась только мебель, а старые занавеси и ковры вернулись в дом, побывав в чистке. Миссис Уолкотт купила новые кровати и постельное белье. Два осенних дня дом простоял с окнами нараспашку, чтобы к приезду Джека и Кимберли из него выветрился старый дух.
     Джек знал, что происходит в Бостоне, поэтому у Эриха Лира не было ни единого шанса уговорить его остаться в Лос-Анджелесе.
     На покупку и обновление дома Джек потратил шестьдесят тысяч долларов из полумиллиона, полученного в наследство от бабушки. Он полагал, что это выгодное вложение капитала. В этой части Бостона дома только росли в цене, словно и не было Великой депрессии.
     - Так ты согласен на рождественский прием? - Кимберли сидела на кровати и наблюдала, как Джек одевается к вечеру.
     - Да, конечно.
     Она пригласила больше гостей, чем мог вместить дом: своих родителей, брата с женой, сестру с мужем и два десятка пар, не только друзей, но и просто знакомых. Джек понимал замысел Кимберли. Она производила разведку, хотела посмотреть, кто примет ее приглашение, а кто - нет, после того как она вышла замуж за Джека Лира.
     Кимберли предполагала, что некоторые пары не придут. Эти люди не могли свыкнуться с мыслью, что Кимберли Бейярд Уолкотт выбрала себе в мужья еврея... Да еще калифорнийского еврея, чьи дед и отец были старьевщиками. Так что этот прием становился вызовом бостонскому обществу.
     Кимберли прошла в ванную. Она не примыкала к спальне, а находилась в конце коридора. Джек знал, в чем причина. Кимберли хотела прополоскать рот. Несколько минут назад она сделала ему качественный отсос. Да, она сосала. Но Джек не собирался говорить об этом Эриху.
     - Сколько времени займет у тебя разговор с папой?
     - Думаю, около часа.
     Кимберли, одетая в небесно-голубое платье, помогла мужу застегнуть запонки. После встречи с отцом Кимберли в баре клуба они собирались пообедать.
     Выходы в свет, пожалуй, стали одной из причин, по которым Джек женился на Кимберли, а она вышла за него замуж. Она лепила из мужа джентльмена. Предлагая Кимберли руку и сердце, Джек откровенно сказал, что надеется с ее помощью стать таким человеком, каким и должен быть ее муж, поскольку пока до этого далеко. Потом Кимберли призналась, что ее заинтересовала идея реализовать на практике свой идеал. Так что идея эта сыграла не последнюю роль в решении Кимберли согласиться на брак с Джеком.
     Он понимал, что были и другие, не менее веские доводы. Все-таки на его счету лежало полмиллиона долларов и он намеревался не тратить их, а приумножать. Его безмерное честолюбие не могло не произвести впечатление на Кимберли. Ей также нравились самостоятельность Джека, его твердое желание порвать со своей ужасной семьей. А уж прибор Джека, когда она добралась до него, просто поразил ее своими размерами. Кимберли настаивала, что других ей видеть не доводилось, но Джек полагал, что она с чем-то его сравнивала (может, со статуями в Музее изящных искусств), раз уж понимала, что мужское хозяйство у Джека ого-го.
     Впрочем, он чувствовал, что есть и еще одна причина, по которой внимание этой утонченной девушки привлечено к нему. Только чувствовал, так как еще не знал, что обладает талантом лидера. Иной раз Джек подсознательно пускал его в ход, но еще не научился использовать в своих интересах. Людям хотелось видеть в нем только хорошее. Но Джек только учился пользоваться этим даром природы.
     Короче, Кимберли с энтузиазмом откликнулась на предложение Джека превратить его в джентльмена. Иной раз он чувствовал, что за это надо платить. Вот и сегодня он не мог выйти на улицу во фраке, но без плаща, шелкового цилиндра и трости. Он знал, что именно так будут одеты отец Кимберли и другие члены клуба. Тем не менее Джек с трудом привыкал к такому наряду.
     И в "Коммон-клаб" принимали зятя Харрисона Уолкотта, а не еврея из Калифорнии. Джек подозревал, что его тестю пришлось напомнить не одному из членов клуба о числящемся за ним должке, чтобы обеспечить нужный результат голосования. Безусловно, "Коммон-клаб" не входил в число самых престижных бостонских клубов, но это был клуб джентльменов, а потому прием в него являлся пропуском в высший свет.
     Шагая по улицам, вымощенным старыми кирпичами, которые за долгие десятилетия кое-где позеленели и даже стали скользкими из-за покрывших их мха и лишайника, Джек заметил, что не только на нем полный джентльменский набор одежды.
     В клубе он сдал в гардероб цилиндр, плащ и трость и по широкой застеленной ковром лестнице поднялся на второй этаж.
     Бар переместили туда после принятия "сухого закона" <Закон, запрещающий производство, транспортировку и продажу алкогольных напитков. Отменен в 1933 г.>. В случае визита федеральных агентов кто-то на первом этаже нажал бы кнопку тревоги, и пока агенты поднимались бы по лестнице, все напитки успели бы слить в ведра, а ведра вылить в раковины. В итоге агентов встретили бы враждебные взгляды джентльменов, потягивающих имбирный эль или лимонад.
     Но такого не случилось ни разу. "Сухой закон" мог почувствовать на себе простой люд Среднего Запада, но он мало что изменил в жизненном укладе "бостонских браминов" <нетитулованная аристократия. Политическая и деловая элита Северо-востока США.> и бостонских ирландцев.
     Харрисон Уолкотт сидел у стойки со стаканом "Старомодного" <виски с водой, горькая настойка с сахаром, а также ломтиком лимона и вишней. Подается в невысоком широком стакане, обычно из толстого стекла.>.
     - А, Джек! Шотландского?
     Джек кивнул. Бармен заметил этот кивок и достал бутылку из шкафчика под баром.
     - Как поживает будущая мама?
     - Все отлично, - ответил Джек.
     - Когда ждем прибавления семейства?
     - Мы думаем, в середине апреля.
     - То есть Кимберли еще не раздалась, - заметил Уолкотт.
     - Она же миниатюрная. Так что скорее всего особо и не раздастся. Доктор не хочет, чтобы она набирала лишний вес.
     - Понятно...
     Харрисона Уолкотта отличали спокойствие и уверенность в себе. Этому в немалой степени способствовало то обстоятельство, что Великая депрессия практически не затронула его.
     Компания Харрисона Уолкотта "Кеттеринг армс, Инкорпорейтсд" с 1914 по 1919 год работала на пределе производственных мощностей, принося громадные прибыли. Он предугадал катастрофическое падение спроса в 1919 и 1920 годах и вовремя реорганизовал производство, ограничившись изготовлением дорогого охотничьего нарезного оружия. С наступлением Великой депрессии поток заказов практически не уменьшился. Состоятельные люди ценили качество карабинов "кеттеринг" и в 1930 году покупали их столько же, сколько и в 1928-м.
     К тому же Харрисон Уолкотт инвестировал прибыли только в надежные акции. Да, они тоже упали в цене, и теперь он "стоил" в два раза меньше, чем в 1929 году, но Уолкотт твердо знал, что разорение этим предприятиям не грозит, а потому не собирался продавать акции, так как был уверен, что рано или поздно цена на них вырастет.
     Ему недавно исполнилось пятьдесят, но его волосы уже поседели, хотя остались такими же густыми. Он зачесывал их назад, открывая высокий лоб. Добавьте к этому красные щеки, светло-синие глаза, широкий рот и квадратный подбородок. Словом, мужчиной Харрисон Уолкотт был видным.
     - Как проходят уроки бриджа? Кимберли говорила мне, что у тебя получается..
     Джек широко улыбнулся:
     - Я научился не перебивать карту партнера.
     - Кимберли считает, что ты научился не только этому.
     - Она у нас оптимистка.
     - Я не спрашиваю, как идут дела на WCHS. Надеюсь, ты сам скажешь мне, когда будет что сказать.
     - Между прочим, все идет очень даже неплохо. Я учусь новому для себя делу, но, как ни странно, принципы управления бизнесом, которые преподавали мне в Гарварде, вполне применимы и на радио.
     - Добавь к этому ту девчушку, благодаря которой твое "Уитерина-шоу" пользуется таким успехом.
     - Да, Бетти - настоящая находка. Прирожденный комик. Коверкать слова - это ее идея.
     - Я иной раз умираю со смеху, слыша ее.
     - Мы получили с десяток писем и полдюжины звонков с жалобами. Мол, иной раз шутки излишне фривольны.
     - Меня заинтересовало твое утверждение, что у WCHS больше постоянных слушателей, чем у любой другой радиостанции. Тем более что опрос проводили Лэнгдон и Лебентал. Твои рекламодатели...
     - Мы чуть передернули, - усмехнулся Джек. - Мы действительно наняли Лэнгдона и Лебентала для пров