их ему.
   - Бумаги я подготовлю. Но подпишу, как  только  закончится  война.  И
полковник получит их первыми. Бадди изучающе всмотрелся в меня.
   - Ты и впрямь напуган?
   - Будь уверен. Между  прочим,  если  ты  хорошенько  задумаешься,  то
поймешь, что и у тебя  есть  повод  трястись,  как  лист  на  ветру.  Не
забывай, что ты теперь не одинок. У тебя семья.

***

   Двадцатого апреля  Поль  подошел  к  столику,  за  которым  я  сидел,
дожидаясь окончания шоу. Вопреки обыкновению  на  его  губах  не  играла
улыбка.
   - Джерри. Все пропало.
   - Они вышли на нас? - У меня разом скрутило живот.
   - Да нет. - Поль раздраженно махнул рукой. - Синий костюм только  что
сообщил мне,  что  больше  джипы  им  не  нужны.  Он  приказал  свернуть
операцию.
   - Но мы передали им только пятьдесят джипов, - удивился я.  -  Раньше
называлась другая цифра.
   - Джипы переправили на  Корсику.  Остров-то  маленький.  Для  Корсики
пятьдесят автомобилей - это много.
   - Но у меня в работе еще пятнадцать джипов. И  что  теперь  делать  с
механиками, которые вызваны под выполнение этого заказа?
   - Синий костюм говорит, что механиков надо отправить на прежнее место
службы. Наверху вопрос уже улажен, поэтому проблем у тебя не  возникнет.
Все они заработали кучу денег,  и  жаловаться  им  не  на  что.  -  Поль
пристально посмотрел на меня. - А мы можем вернуться  к  первоначальному
плану. Продать пятнадцать джипов - пара пустяков.
   Я закурил.
   - Меня волнуют не джипы, а люди. Что я им скажу?
   - Скажи правду. Они ее проглотят и уедут. Они  знают  что  раскрывать
рот небезопасно. Можно нарваться на крупные неприятности.
   - Поль, ты заговорил, как американец. Где ты этому научился?
   - Такой  уж  у  меня  бизнес.  Я  должен  говорить  и  думать  и  как
американец, и как француз. Это нелегко. - Он рассмеялся. - Давай  выпьем
коньяку. Все образуется. - Поль сделал знак  официантке,  и  та  тут  же
принесла две порции коньяка. - А что ты собираешься  делать,  когда  все
это закончится? Женишься на Жизель?
   Мы чокнулись.
   - За твое здоровье. - Я улыбнулся.  -  Мы  с  Жизель  хотим  остаться
вместе, но о женитьбе разговора еще не было.
   - Ар res la  guerre    ты  можешь  остаться  во
Франции. Работа тебе найдется, можешь не сомневаться.
   - Но я не говорю по-французски. Какую я могу найти работу без  знания
языка? Меня никто не поймет.
   - Французскому ты научишься быстро,  -  заверил  меня  Поль.  -  А  с
работой, если ты тут останешься, я тебе помогу.
   - Поль, у тебя есть что-то конкретное?
   - Идеи есть, - кивнул он. - Но давай подождем подходящего времени.  Я
вздохнул.
   - А пока у меня на руках пятнадцать джипов, которые необходимо срочно
сбыть. И мне надо расстаться с половиной своих механиков.
   - Мы сможем продавать джипы так же, как и раньше. Не  меньше  двух  в
неделю.  -  Поль  улыбнулся.  -  Во  Франции  по-прежнему   не   хватает
автомобилей, так что найти  покупателей  -  не  проблема.  Я  свяжусь  с
нужными людьми. - Он  посмотрел  на  часы.  -  Жизель  сейчас  подойдет.
Отправляйтесь домой. Все будет хорошо.

***

   Наутро я  сообщил  механикам  дурные  вести.  К  моему  изумлению,  в
большинстве своем они не  возражали.  Наоборот,  мечтали  о  том,  чтобы
вернуться на прежнее место службы. В своих подразделениях они  считались
ветеранами, то есть при  демобилизации  имели  право  отбыть  в  Америку
первыми.
   Разозлился только Бадди. Он-то рассчитывал  попасть  домой  прямо  из
Франции, хотя Улла и уезжала в  Норвегию.  Бадди  возвращаться  туда  не
хотел, поскольку  там  ходил  в  новичках  и  его  демобилизовали  бы  в
последнюю очередь.
   - Ты должен пойти к полковнику, - потребовал он от меня.  -  Мне  без
разницы, сколько это будет стоить. Но я должен вернуться  в  Америку  до
того, как туда приедет Улла с ребенком.
   - А чего ты так суетишься? - удивился я. - Возможно, это и к лучшему,
что вы сможете перебраться в Америку всей семьей.
   Бадди закурил и покачал головой.
   - Ты просто говнюк. Неужели ты думаешь, что я буду суетиться зазря? -
Он глубоко затянулся и медленно выпустил дым через ноздри. -  Перед  тем
как загреметь в армию, я женился. Думал таким образом избежать  призыва,
но ничего не вышло. От этой сучки, моей жены, я не видел  ничего,  кроме
неприятностей. И теперь я должен развестись с ней или убить ее до  того,
как Улла приедет в Штаты. Я уставился на Бадди.
   - А я-то считал, что это я сижу по уши в дерьме.
   - Так ты поговоришь с полковником? Я кивнул.
   - Поговорю.
   Бадди положил руку мне на плечо.
   - Мы давние друзья. И я ценю твою помощь. Если я могу что-нибудь  для
тебя сделать, ты знаешь, тебе надо только попросить.

***

   Тем же вечером, вернувшись из клуба, мы с Жизель сидели  на  кухне  и
пили кофе.
   - Поль рассказал мне о том, что происходит, -  нарушила  затянувшееся
молчание Жизель.
   - Он слишком много тебе говорит.
   - Поль хочет, чтобы ты остался во Франции. А ты этого хочешь?
   - Не знаю. Я хочу быть с тобой, это  точно.  Но  чем  я  смогу  здесь
заниматься?
   - Поль говорит, что он поможет твоему другу Бадди задержаться здесь и
отсюда уехать  в  Штаты,  если  ты  после  демобилизации  останешься  во
Франции. - В глазах у Жизель стояли слезы. - Я хочу, чтобы  ты  остался,
Джерри. А работу ты найдешь, можешь не волноваться.
   Я наклонился вперед, погладил ее по щеке.
   - Я постараюсь остаться, Жизель.
   Потом поцеловал ее теплые губы, - и мы направились в спальню.
   Быстро разделись и голыми юркнули в постель. Пальцами  я  раскрыл  ее
"киску" и загнал в нее своего "молодца".
   - Джерри! - ахнула Жизель. - Сделай  мне  ребенка!  Кончи  в  меня  и
сделай мне много-много детей! Я люблю тебя, люблю!
   Я почувствовал, как ее ногти впиваются мне в ягодицы. По  моему  телу
пробежала дрожь. Оргазм не заставил себя  долго  ждать.  Я  ощутил,  как
изливается в Жизель мое горячее семя.
   - Господи! Господи! - вырвалось у меня, и я, как  бревно,  застыл  на
Жизель. Наши тела блестели от пота.
   Она целовала меня и шептала: "Я  действительно  люблю  тебя,  Джерри,
люблю".
   И по ее щекам катились слезы счастья.

Глава 11

   Еще через неделю я  в  последний  раз  встретился  с  Серым  и  Синим
костюмами.  Произошло  это  в  "Голубой  ноте",  за  маленьким   угловым
столиком, который отделялся  от  зала  тяжелой  портьерой.  Встреча  эта
отличалась от прежних: французы пришли в форме.  Серый  костюм  оказался
бригадным генералом французской армии, Синий - генералом  полиции.  Поль
подвел меня к их столику. В этой части клуба я никогда  не  садился.  Ее
резервировали для геев.
   Французы не поднялись нам навстречу. На этот раз я отдал им честь. На
столике стояла бутылка коньяка. Армейский генерал наполнил бокалы мне  и
Полю - Ваше здоровье! - Он поднял свой.
   - Ваше здоровье! - ответили мы. Полицейский посмотрел на меня.
   - Мы очень довольны тем, как ты справился  с  порученным  делом.  Все
прошло как по писаному.
   - Благодарю вас, сэр, - ответил я.
   - Все механики, которых ты вызывал на подмогу, разъехались  по  своим
частям? - спросил армейский генерал.
   - Да, сэр. Кроме одного. Он служил в моем взводе еще до того, как  мы
прибыли во Францию. Полицейский посмотрел на меня.
   - Тот самый, кого перевели в Норвегию?
   - Да, сэр.
   - А почему ты не отослал его обратно в  Норвегию?  -  поинтересовался
армейский генерал.
   - Он хотел остаться здесь. - Взглядом я обратился за помощью к  Полю.
- Его перевели туда из-за трений с военной  полицией.  Он  возил  своего
босса,  и  их  застукали  в  ночном  клубе,  запрещенном  для  посещения
американским военнослужащим Полицейский улыбнулся.
   - Твоего друга отправили в Норвегию, чтобы спрятать концы в воду?
   - Да, сэр.
   - Ты устроил этот перевод?
   - Нет, сэр. Тогда таких возможностей у меня не было.
   - Но ты знал, что его перевод организовал твой  командир?  -  спросил
армейский генерал.
   - Да, сэр.
   - Ты думаешь, твоему другу можно доверять и он умеет держать язык  за
зубами? - спросил полицейский.
   - Да, сэр.
   Они повернулись к Полю.
   - Что ты скажешь?
   - Джерри и Бадди подружились задолго до начала войны, - ответил Поль.
- Я нисколько не сомневаюсь, что они оба заслуживают доверия.
   На этот раз коньяк разлил полицейский.
   - За ваше здоровье!
   - И за ваше! - откликнулись мы с  Полем.  Армейский  генерал  положил
передо мной конверт.
   - Это премия за отличную работу. Я взял набитый банкнотами конверт.
   - В этом нет необходимости, но я благодарю вас за щедрость, господа.
   Полицейский улыбнулся.
   - И я хочу, чтобы ты знал, что тебе никто не будет досаждать, если ты
решишь продать оставшиеся джипы на черном рынке.
   - Спасибо, сэр.
   Мы все встали, обменялись рукопожатиями,  и  генералы  отбыли.  Мы  с
Полем сели. Конверт все лежал на столе.
   Я раскрыл его. Сосчитал банкноты. Пять тысяч американских долларов. Я
посмотрел на Поля.
   - Думаю, половина предназначена тебе. Он покачал головой.
   - Со мной уже расплатились. Это твои деньги. Я присвистнул.
   - Это какое-то безумие. Я же заработал  больше  двадцати  пяти  тысяч
долларов.
   - Позволь заверить тебя, что эти двое наварили  куда  больше.  Ты  им
ничего не должен. И ты в полной  безопасности.  Услугу,  которую  ты  им
оказал, они не забудут.
   - Я не  знаю,  как  спрятать  все  это  от  американских  властей,  -
вырвалось у меня.
   - А почему тебе не поступить так же, как Бадди?
   - Но он женат. И отдал деньги жене.
   - Жизель сохранит их для тебя.
   - Но мы не женаты, - напомнил я.
   - Жизель тебя любит.., а деньги для нее значения не имеют. У нее  они
будут в целости и сохранности.  Я  подумал  о  Китти,  о  том,  как  она
сберегла мои деньги.
   - Я мог бы предложить тебе оставить их у меня, но это небезопасно.  Я
корсиканец, и слишком много людей  во  французских  властных  структурах
знают о моих связях с сепаратистами. Если возникнут какие-то осложнения,
они уничтожат меня и отберут все, что мне принадлежит.
   - Господи, - вздохнул я. - Не понимаю я этого. Поль кивнул.
   - Так уж устроен мир. Ирландцы сражаются с  англичанами.  Евреи  -  с
арабами. Всегда найдутся люди, готовые драться за  свою  родную  страну.
Они верят, что именно они должны принести родине свободу.  То  же  самое
происходило и у вас. Вспомни Гражданскую войну.
   - Спасибо за исторический урок, - не без сарказма ответил я, -  но  к
моим деньгам он не имеет никакого отношения. Я по-прежнему не знаю,  как
их сохранить.
   - Ты всегда можешь их задекларировать, - рассмеялся Поль. -  Скажешь,
что выиграл в карты. Заплатишь налоги и будешь спать спокойно.  Конечно,
денег у тебя останется совсем ничего, зато ты будешь чист перед законом.
   - Теперь ты смеешься надо мной.
   - Конечно, смеюсь. Если ты можешь кому-то довериться, так это Жизель.
- Поль поднялся из-за стола. - Мой тебе совет - поговори с  ней  сегодня
же вечером.
   Я провожал Поля взглядом, тюка он не скрылся за  дверью,  ведущей  за
кулисы.  Сукин  сын  сказал  чистую  правду.  Ничего  другого   мне   не
оставалось. Я не хотел, чтобы меня снова обчистили. Дядя Гарри  и  Китти
преподали мне хороший урок. Но довериться я мог только Жизель.

***

   Апрель заканчивался. Тридцатого, в  одиннадцать  вечера  я  сидел  за
столиком Поля в "Голубой ноте" и ждал, пока Жизель отработает свой номер
и мы сможем пойти домой. Я как раз поднес ко рту стакан с  пивом,  когда
за спиной раздалось: "Сержант Купер!"
   Голос я узнал, поэтому тут же вскочил, вытянулся в  струнку  и  отдал
честь.
   - Полковник!
   - Вольно, сержант. - Он сел за столик.
   - Да, сэр. - Я тоже опустился  на  стул.  -  Могу  я  предложить  вам
что-нибудь выпить, сэр?
   - Спасибо, Купер. Как ты думаешь, есть у них канадское ржаное виски?
   - Я могу спросить. - Я  сделал  знак  официантке.  Но  Поль  оказался
проворнее. Он уже спешил к нашему столику.
   - Полковник. - Улыбка растянула его рот до ушей. - Я  счастлив  вновь
видеть вас здесь.
   Поль умел расположить к себе людей. Последний раз он видел полковника
несколько месяцев назад, когда Бадди приводил его в клуб.
   - Полковник спрашивает, если ли у тебя канадское ржаное виски.
   - Нет, сэр, - печально ответил  Поль.  -  Но  я  готов  угостить  вас
американским бурбоном.
   - Пойдет, - ответил полковник. - Спасибо. И стакан имбирного эля.
   - Сию минуту, сэр, - просиял Поль. Полковник пристально посмотрел  на
него.
   - И я хотел бы поговорить с сержантом наедине.
   - Мой кабинет к вашим услугам, сэр, - поклонился Поль.  -  Никто  вас
там не потревожит.
   Пять минут спустя мы сидели в кабинете Поля. Я  попал  туда  впервые.
Маленькая, со  вкусом  обставленная  комната.  Старинный  стол,  за  ним
кресло, напротив - обитый кожей диван. На стене несколько афиш.
   Полковник уселся за стол. Поль поставил перед  ним  бутылку  бурбона,
стакан, лед и имбирный  эль.  Полковник  наполнил  стакан  и  наклонился
вперед.
   - Война заканчивается, - заговорщицким шепотом сообщил он мне, словно
я об этом и не подозревал.
   - Да, сэр.
   - Я получил приказ закрыть мастерские.
   Я молчал.
   -  Мне  известно,  что  у  тебя  одиннадцать  джипов,  которые  можно
отремонтировать, и еще несколько, годящихся только на запасные части.  -
Полковник смотрел на меня. - Как мы их можем использовать?
   - Я еще не думал об этом, - солгал я. Не хотелось говорить ему, что я
уже получил разрешение корсиканцев продать джипы на черном рынке.
   - Вот и я не знаю, что с ними делать.  -  Полковник  допил  стакан  и
снова наполнил его. - Меня переводят в Детройт с  заданием  организовать
демобилизационный пункт, чтобы как можно быстрее отправить на  гражданку
всех моих подчиненных.
   - Да, сэр.
   Тут полковник уговорил второй стакан и принялся за третий.
   - Я могу взять тебя с собой, сержант. Начальство понимает, что одному
мне  не  справиться.  Я  подумал,  что  мое   предложение   может   тебя
заинтересовать. Ты хорошо на меня поработал, и я хочу показать,  что  не
забываю добро.
   Я   молча   смотрел   на   него.   Лицо   полковника   раскраснелось,
чувствовалось, что еще немного, и он окончательно надерется. Я, конечно,
уже смекнул, что к чему. Ему хотелось увезти меня  в  Штаты  только  для
того, чтобы после его отъезда я никому ничего  не  рассказывал  о  наших
делишках. Кроме того, я ему не доверял. Полковник слишком много пил, и у
меня не было уверенности, что с ним я попаду в Штаты, а  не  окажусь  на
дне океана с пулей в затылке.
   - Я ценю вашу заботу, сэр, но после войны мне хотелось бы остаться во
Франции.
   - У тебя есть девчонка?
   - Да, сэр. Но меня может  заменить  Бадди,  сэр.  Он  хочет  поскорее
попасть в Штаты. И с радостью поедет с вами. Вы ведь знаете, как он  вас
уважает.
   Полковник задумался, опять наполнил стакан.
   - А что будешь делать ты?
   -  Меня  вполне  устроит,  если  вы  оставите  мне  демобилизационное
удостоверение, датированное днем окончания войны. Я  уверен,  что  найду
здесь работу.
   Ответа полковника я ждал, затаив дыхание. А он долго смотрел  на  дно
стакана. Потом в который уже раз наполнил его.
   - Хорошо, сержант. Этого рядового пришлешь ко мне. Я  знаю,  что  ума
для  такой  работы  ему  хватит.  Я   подпишу   твое   демобилизационное
удостоверение, и ты сможешь отослать его в штаб, когда захочешь. И я лам
тебе ордера на уничтожение оставшихся джипов. Постарайся  заработать  на
них какие-то деньги.
   - Благодарю вас, сэр.  -  Я  отдал  ему  честь.  Полковник  поднялся,
попытался ответить мне тем же но покачнулся и повалился на стол, сбросив
на пол бутылку и пустой стакан.
   Поль, должно быть, обладал шестым чувством. Не прошло и двух  секунд,
как он влетел в кабинет. Посмотрел на полковника.
   - Пить он не умеет. французы кажутся  такими  смешными,  когда  хотят
казаться серьезными.
   - Пришли сюда толстяка, чтобы он  помог  мне  привести  полковника  в
чувство. А потом я сбегаю за Бадди. Он отвезет полковника домой.
   - А что он хотел тебе сказать? - спросил Поль. Я улыбнулся.
   - Наверное, тебе придется еще какое-то время терпеть мое присутствие.
Демобилизационное удостоверение я, считай, получил. Между прочим, можешь
сказать Серому и Синему костюмам, что Бадди отбывает с полковником.

Глава 12

   Внезапно все переменилось. Двумя  днями  позже,  второго  мая,  Бадди
посадил Уллу на поезд, отправляющийся в Норвегию,  и  забрал  два  своих
баула из моей конторки в гараже.
   - Сегодня переночую на  квартире  полковника.  Завтра  мы  улетаем  в
Штаты.
   - Отлично.
   - И это все, что ты хочешь мне сказать? - Бадди пристально смотрел на
меня. - А как насчет того, чтобы пожелать мне удачи?
   Я улыбнулся.
   - Бадди, я и не знал, что ты такой сентиментальный! Мне-то  казалось,
что тебе эмоции неведомы.
   - Джерри, таким я могу быть  только  с  тобой.  Ты  всегда  был  моим
другом, и мне уже кажется, что мы братья.
   - Так и есть, - кивнул я. -  Но  теперь  ты  сворачиваешь  на  другую
дорогу. Мне будет тебя недоставать, но я с этим свыкнусь.
   - Мне тоже будет недоставать тебя.
   Я посмотрел на Бадди. Его щеки блестели от слез.
   - Ты плачешь.
   - Ниггеры не плачут. - Он  обнял  меня.  -  Просто  ты  у  нас  такой
чокнутый. Второго такого не найти. Я прижал его к себе.
   - Ты мой лучший друг, сукин ты сын.  Лучший  друг  во  всем  мире.  А
теперь отпусти меня, а не то люди подумают, что мы голубые.
   Бадди отступил на шаг, достал сигарету, закурил.
   - Как насчет того, чтобы взять джип и отвезти меня в штаб?
   Достал сигарету и я.
   - Ты не меняешься. А я-то подумал, ты пришел попрощаться.
   Бадди рассмеялся, пустив дым из ноздрей.
   - Именно для этого я и пришел.  Но  подумал,  а  почему  бы  тебе  не
подвезти меня. Все-таки мы лучшие друзья.
   - Ну ты и жмот. - Я схватил его за руку. - У  тебя  же  много  денег.
Можешь позволить себе раскошелиться на такси.
   Бадди пожал мою руку. В другой и он, и я держали сигареты.
   - Когда я теперь тебя увижу?
   - Не знаю, - ответил я. - Пока покручусь здесь.
   - После войны?
   - Да, после войны.
   - А как мне с тобой связаться? Я задумался.
   - Через клуб Поля. Он всегда будет знать, где я.
   - Ты сможешь иногда писать Улле?
   - Обязательно напишу. К тому  же  она  понравилась  Жизель.  Они  уже
обменялись адресами.
   Бадди взглянул на часы:
   - Время поджимает. Пора бежать.
   Я вновь пожал ему руку.
   - Удачи тебе, Бадди.
   Он улыбнулся:
   - И тебе тоже.
   Бадди повернулся и вышел из моей каморки.

***

   Пятью днями позже, 7 мая, война в Европе закончилась. Париж  ударился
в  веселье.  Американские  солдаты  стали   народными   героями.   Вино,
шампанское, пиво лились рекой. Женщин, замужних и  незамужних,  охватила
лихорадка. Пары трахались  в  парках,  подъездах,  на  лестницах.  Везде
царила любовь.
   В "Голубой ноте" народ толпился с того момента, как  клуб  распахивал
свои двери, и  до  закрытия.  Гомосексуалисты  ничем  не  отличались  от
остальных. Все столики по  обе  стороны  от  центрального  прохода  были
заняты. То и дело хлопали пробки, вылетающие из бутылок с шампанским.  Я
не смог сесть за свой обычный  столик,  поэтому  отправился  за  кулисы,
откуда и наблюдал за происходящим.
   Поль подошел ко мне и положил руку на плечо.
   - Что скажешь?
   - Война действительно закончилась. Никогда не думал,  что  можно  так
радоваться.
   - Чувство это копилось долгие годы. Вот  и  выплеснулось  наружу.  Мы
пережили столько смертей. Такие разрушения.
   - Мне-то повезло. На настоящую войну я  так  и  не  попал.  Может,  я
должен этого стыдиться?
   - Ты обычный человек. И выбора у тебя не было. Все решения  принимала
за тебя армия. С тем же успехом тебя могли  послать  на  фронт.  В  этой
жизни ни за что нельзя поручиться.
   - Ну не знаю. Для меня