сто сказала, что по твоему распоряжению должна установить в спальне новую стереосистему.
     - Но это было вчера. Почему они разрешили тебе остаться здесь?
     - Всем известно, что на монтаж таких систем одного дня недостаточно. Кроме того, я сидела очень тихо, пока не услышала, что ты пришел и первым делом позвонил другой женщине, - Синди сунула руку под подушку и подала мне точно такую же записку, как та, что я уже получил у портье. - Особенно ей.
     И лицо ее стало таким злым, что я поневоле рассмеялся.
     - Да ты ревнуешь. На тебя это не похоже. Я-то думал, ты слишком холодна для таких чувств.
     - Я не ревную! - с жаром воскликнула Синди. - Но как бы вел себя ты сам, если б прождал меня в постели два дня, а я, придя, первым делом начала бы названивать другому парню?
     - Но я не знал, что ты меня ждешь! - я все еще смеялся.
     - Неважно! - фыркнула Синди. - Не думаю, что ты поступил как джентльмен. Мог бы сначала заглянуть в спальню.
     - Но я звонил по делу.
     - Естественно, - саркастически бросила она.
     - Можешь не сомневаться, - заверил я ее. - Ты подумала о второй миссис Хардеман. А я звонил первой.
     - О боже! - в ужасе ахнула Синди. - Только не говори мне, что ты трахал и ее.

***

     Утром, придя на завод, я нашел в своем кабинете Дункана. С ним сидели Кэррадайн из конструкторского отдела и Хафф из отдела дизайна.
     С первого взгляда мне стало ясно, что они не принесли мне добрую весть.
     Я прошел за стол, сел.
     - Итак, господа, чем вы решили меня порадовать?
     - Выложить тебе все сразу, парень? - пробурчал Дункан. - Или по очереди?
     - По очереди. Сегодня понедельник, и с утра я не в очень хорошей форме.
     - Ладно. С пятницы все работы на сборочном конвейере остановлены. Распоряжение президента.
     - Он не может этого сделать. Нет у него такого права.
     Номер Один все еще председатель совета директоров и высший руководитель компании.
     - Он это сделал, - сухо ответил Дункан.
     - Мы можем пойти туда и возобновить работу.
     - Не можем. На завод нас не пускают. Мы даже не можем попасть в свои кабинеты. Нас пустили только сюда.
     Я промолчал. Лорен перешел в решительную атаку.
     Не слишком заботясь о тылах.
     - Что еще?
     - Профсоюз. ПАР заявил, что не допустит пуска конвейера, пока не будут пересмотрены все ставки. Они полагают, что для многих рабочих мест они занижены.
     - Я думал, мы уже все согласовали.
     - То есть ты согласовал. Но Уэйман затормозил все бумаги. Так что в профсоюзе их и не видели.
     Опять Уэйман. Не слишком много от него пользы. Я уже начал ненавидеть его.
     - Он мог вести переговоры лишь на основе наших цифр. И не имел права менять или задерживать наши предложения.
     - Смог, как видишь. Действуя по прямому указанию президента.
     Я посмотрел на Дункана.
     - Это все?
     - Нет. Утром ты не просмотрел "Уолл-стрит джорнэл"?
     Я покачал головой.
     - Так взгляни.
     Статья на первой странице. Две колонки под заголовком:

     "СТО ПЯТЬДЕСЯТ МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ, ЗАТРАЧЕННЫЕ "ВИФЛЕЕМ МОТОРС" НА НОВЫЙ АВТОМОБИЛЬ, ВЫБРОШЕНЫ КОТУ ПОД ХВОСТ?"

     Я прочитал статью. Получили ее из Детройта в пятницу.

     "Специально для "Уолл-стрит джорнэл". - Информированные источники сообщают, что в "Вифлеем моторс компания высказывают серьезные опасения относительно успеха их нового автомобиля "бетси", который должен появиться на рынке в конце текущего года.
     Сомнения эти вышли на поверхность в связи с судебным иском Лорена Хардемана Третьего и его сестры, княгини Алехиной, к их деду, Лорену Хардеману Первому и "Фонду Хардемана", которые, по существу, контролируют гигантскую корпорацию.
     Хорошо информированные источники также сообщают, что президент компании Лорен Хардеман Третий испытывает все большую тревогу в связи с ростом затрат и недостаточной безопасностью нового автомобиля. Именно эти причины заставили его решиться на крайнюю меру, и он обратился в суд лишь после того, как ему не удалось убедить деда отказаться от этого опасного проекта в интересах общественности..."

     Текст на этом не кончался, но я отложил газету. Насчет "хорошо информированных источников" сомнений у меня не возникло. Уэйман. Как исполнительный вице-президент он имел прямой выход на редакцию. И у меня возникло предчувствие, что это лишь начало, и такие же статьи скоро появятся по всей стране. Пожалуй, они нашли лучший способ убить "бетси" до того, как она вышла на рынок. Еще два-три подобных материала, и "бетси" не будут брать даже задаром.
     - Подождите меня здесь, - и я направился в кабинет Лорена.

Глава 4

     - У мистера Хардемана совещание, - секретарь привстала, пытаясь остановить меня.
     - Вот и прекрасно, - я словно и не заметил ее намерения.
     Лорен Третий сидел на столом, Уэйман и еще один мужчина, которого я видел впервые, - напротив.
     Лишь Лорен не удивился моему приходу.
     - Я тебя ждал.
     - Еще бы, - буркнул я.
     Мужчина и Уэйман тут же встали.
     - Мы подождем в моем кабинете, пока ты не освободишься, - и Уэйман первым направился к двери.
     - Вы останьтесь, - бросил я Уэйману. - То, что я намерен сказать, касается и вас.
     Уэйман стрельнул глазами на Лорена, тот кивнул, - Марк, побудьте в моем кабинете, - обратился Уэйман к мужчине, а сам сел.
     - Это Марк Симпсон? - спросил я, прежде чем за мужчиной закрылась дверь.
     Уэйман замялся, но Лорен вновь кивнул.
     - Да, - с неохотой ответил вице-президент.
     - Я так и думал. Дерьмо начинает всплывать на поверхность.
     Они промолчали.
     - О нем мы еще поговорим, - я встал сбоку от стола, чтобы видеть их обоих. - Ты видел статью в "Уолл-стрит джорнэл"?
     - Да, - ответил Лорен.
     - Не кажется ли тебе, что с ней ты перегнул палку?
     - Нет. Приведенные в ней факты соответствуют действительности.
     - Как ты ее себе представляешь.
     - Как я ее себе представляю.
     - А ты не задумывался, что случится с компанией, если ты проиграешь?
     - Такому не бывать, - уверенно заявил он.
     - Ты проиграешь, если и победишь. Еще несколько таких статей, и ты будешь руководить компанией-банкротом. Даже круглые дураки перестанут покупать автомобили, изготовленные на наших заводах.
     - Что бы ни случилось с компанией, тебе до этого нет дела.
     - Вот тут ты ошибаешься. Очень даже есть. Мне принадлежит двести тысяч акций компании, которые я купил у твоего деда за два миллиона долларов.
     Впервые на лице Лорена отразилось удивление.
     - Я в это не верю. Дед не стал бы продавать акции постороннему.
     - Это легко проверить, - усмехнулся я. - Почему бы тебе не снять трубку и не позвонить ему?
     Лорен не шевельнулся.
     - Как владелец акций я имею определенные права. Если ты читал устав этой компании так же внимательно, как и я, то должен знать, о чем идет речь. Я могу потребовать возмещения убытков от любого сотрудника компании, вмешивающегося в текущую работу, если нанесенный компании ущерб обусловлен именно этим вмешательством.
     Лорен потянулся к телефону. Коротко переговорил с Джимом Эллисоном, старшим юристом компании. Положил трубку и посмотрел на меня.
     - Это еще надо доказать.
     Я улыбнулся.
     - Я не адвокат, но едва ли мне придется долго искать доказательства. Ты остановил производство "бетси", и сто пятьдесят миллионов долларов вылетели в трубу.
     Лорен промолчал.
     - Я попробую облегчить тебе жизнь, - продолжил я. - У тебя будет время на размышление, пока я дойду до своего кабинета. А вот если я сяду за стол и окажется, что работы на конвейере не продолжены, а мои парни не могут заниматься порученным им делом, я подам на тебя и твоего самодовольного дружка в суд, и вам на пару придется уплатить штраф, о котором еще и не слыхивали: сто пятьдесят миллионов долларов.
     Я двинулся к двери. На полпути обернулся. Посмотрел на Уэймана.
     - А вас с руководством профсоюза я жду в своем кабинете, чтобы подписать все необходимые документы.
     Я едва не улыбнулся ему в лицо. На заводе все знали о его пристрастии к экс-лаксу. Но сегодня, судя по физиономии Уэймана, он мог обойтись без слабительного.
     Я посмотрел на Лорена.
     - На твоем месте я бы нашел способ дать опровержение на сегодняшнюю статью, прежде чем результаты ее публикации начнут отражаться на благополучии компании.
     В кабинет я решил вернуться кружным путем, чтобы дать им время подумать. Проходя мимо кабинета Уэймана, заглянул в приемную.
     - Марк Симпсон еще здесь? - спросил я секретаршу.
     - Только что ушел, мистер Перино, - она лучезарно улыбнулась. - Попросил передать мистеру Уэйману, что у него важная деловая встреча, и обещал перезвонить позже.
     Я кивнул и вышел в коридор. Не зря Симпсон и внешне напоминал шакала. Почувствовал, что запахло жареным, и решил отбежать в сторону да посмотреть издали, что из этого выйдет. И я дал себе зарок сегодня же заняться этим подонком, если с остальным все наладится.
     У двери в приемную я выкурил целую сигарету. Не хотел, чтобы потом они жаловались на недостаток времени.
     Моя секретарша подняла голову, когда я открыл дверь.
     - Мистер Перино.
     Я остановился у ее стола.
     - Я только что получила для вас странное послание из кабинета мистера Хардемана, - на ее лице отразилось недоумение. - Я ничего не поняла, но он сказал, что вам все будет ясно.
     - Так что он просил мне передать? - спросил я.
     Она заглянула в свой блокнот.
     - Он сказал, что все будет, как вы того хотите, но на следующей неделе он зайдет лично, чтобы попрощаться с вами.
     Я улыбнулся.
     - Действительно, мне все понятно, - и прошел в кабинет. - Приступайте к работе. Мы и так потеряли на этом три дня.
     Дункан посмотрел на меня.
     - Как тебе удалось так быстро привести их в чувство?
     Я широко улыбнулся.
     - Все дело в моем итальянском обаянии. Я пригрозил, что спою им "О соле мио".
     Совещание с представителями ПАР закончилось в девять вечера, так что заняться Симпсоном в тот день я уже не сумел. С запуском в производство нового автомобиля хватало дел и без этого подонка.
     Я впервые участвовал в переговорах с профсоюзами и должен отметить, что я мысленно пожелал себе в будущем держаться от этих дел подальше. А при всей моей нелюбви к Дэну Уэйману мне пришлось признать, что этот сукин сын не давал профсоюзным деятелям спуска.
     Я даже представить себе не мог, сколь разных профессий рабочие заняты в автомобильном производстве.
     Уэйман же держал все их в голове да еще помнил обязанности каждого специалиста. И когда он взялся за дело, мне оставалось только молчать. Жаль, конечно, что он взял сторону Лорена, а не нашу, но это не мешало ему пахать на благо компании.
     В один момент, когда эмоции начали брать вверх, Уэйман не поленился прочитать небольшую лекцию.
     - Мы должны стремиться к компромиссу. В чем-то уступаю я, в чем-то - вы, - голос его звучал спокойно, словно выступал он перед студенческой аудиторией. Кстати, перед тем, как поступить к "Форду", он читал лекции в колледже. - Мы выворачиваемся наизнанку, чтобы японцы и немцы окончательно не заполонили наш рынок. И я говорю не только о готовых изделиях, но и о комплектующих. Руководство "Вифлеема" полностью отдает себе отчет в том, что изготовление нового автомобиля за рубежом с последующей доставкой в Штаты обойдется куда дешевле. И вам это известно не хуже нашего. В прошлом году в нашей компании стоимость рабочего часа составила шесть и шестьдесят шесть сотых доллара, существенно выше, чем в среднем по отрасли. И автостроительное отделение закончило год с убытками в двадцать миллионов. У нас есть все основания перенести производство нового автомобиля за рубеж. Но мы этого не делаем, потому что уважаем наших работников и считаем, что несем перед ними определенные обязательства. И просим мы лишь о сотрудничестве. Все мы должны стремиться к повышению производительности труда. Но чрезмерный рост зарплаты может свести на нет все наши усилия. Так что взаимные уступки просто необходимы. И тогда нам не придется обращаться к услугам иностранцев.
     Пока он говорил, я наблюдал за лицами профсоюзных деятелей. Не могу сказать, что я многое по ним прочел, но чувствовалось, что и они настоящие профессионалы, понимающие, где нужно надавить, а где стоит и уступить. Однако и достигнув полного взаимопонимания мы убили не один час на окончательную утряску соглашения.
     Когда они наконец ушли, я посмотрел на Уэймана, собирающего бумаги в брифкейс.
     - Вы потрудились на славу.
     Он не ответил.
     - Но вы могли бы сберечь нам немало времени, если б сделали все сразу, когда я попросил вас об этом.
     Он захлопнул брифкейс. Глянул на меня, словно хотел что-то сказать, но передумал и молча вышел из кабинета.

***

     Синди встретила меня в дверях моего номера, куда я добрался уже в одиннадцатом часу. Сунула мне в руку листок.
     - Только не говори мне, что и она пришла по делу.
     Я развернул его.

     "Я внизу в баре. Нам необходимо увидеться.
     Б. X."

     Я посмотрел на Синди.
     - Скорее всего так оно и есть.
     - Еще бы, - фыркнула Синди. - Она позвонила до того, как принесли записку. Этот английский акцент я узнаю и со сна. Но она повесила трубку, прежде чем я успела спросить, кто говорит. А потом принесли записку.
     - Давно?
     - С полчаса назад.
     Я задумался. В баре встречаться не стоит. Зачем Бобби лишние неприятности.
     - Спустись в бар и попроси ее подняться сюда. А сама погуляй с часок.
     - И чем же прикажешь мне заняться в это время? - полюбопытствовала Синди.
     - Сходи в кино, посиди в том же баре, - посоветовал я.
     Ехидная улыбка заиграла на ее губах.
     - А может, мне тоже подняться? Я могла бы спрятаться в спальне, чтобы не мешать. Вы даже знать не будете о моем присутствии.
     - Этого нам не надо, - я покачал головой.
     - По крайней мере позволь мне включить магнитофон. Может, я смогу чему-нибудь научиться. Меня всегда интересовало, как это делают английские леди.
     - У меня был трудный день, Синди, - я тяжело вздохнул. - Прекращай препираться и иди вниз, а не то я тебя выпорю.
     Она коротко глянула на меня.
     - Не теперь. Когда я вернусь, - и направилась к лифту.

Глава 5

     Когда она вошла, бокал с ледяным "мартини" уже ждал ее на стойке бара. Я подал ей бокал.
     - Ты ничего не забываешь, Анджело, не так ли? - спросила она.
     - У всех Анджело, как И у слонов, превосходная память, - ответствовал я. - Мы никогда ничего не забываем.
     И я поднял свой бокал. Выпили мы молча. Она осушила бокал до дна. Я тут же наполнил его из шейкера.
     Бобби подошла к окну, посмотрела на огни Онтарио.
     Повернулась ко мне.
     - Неплохой тут вид.
     - Когда нет смога - да.
     Второй бокал она лишь пригубила и отвернулась к окну.
     - Я ухожу от него. Это была ошибка. Теперь у меня нет ни малейших сомнений.
     Я промолчал, так что ей не осталось ничего другого, как посмотреть на меня.
     - Ты слышал, что я сказала?
     - Да.
     - Комментариев не будет?
     - Нет.
     - Никаких?
     - Абсолютно, - подтвердил я.
     Бобби вновь уставилась в окно.
     - Эта девушка, что спускалась за мной. Она - твоя... - фразу Бобби не закончила.
     - Мы давние друзья, - пояснил я.
     В молчании она допила бокал и сунула его мне. Я налил в бокал "мартини" и вернул его Бобби.
     - Благодарю.
     Я кивнул.
     - Что-то ты сегодня неразговорчив.
     - Просто мне нечего сказать.
     - Так найди что-нибудь, - выкрикнула она.
     Я пристально посмотрел на нее.
     - Что произошло?
     Она не повернулась ко мне.
     - Ничего. Выяснилось, что его заботит только компания. И живет он только ради нее. Есть, правда, еще одна цель - отомстить за смерть отца.
     - Отомстить за смерть отца?
     - Да, - подтвердила Бобби. - Он разрывается между уважением к деду за все его прошлые заслуги и ненавистью к нему, ибо именно он вынудил отца к самоубийству.
     - Он винит в этом Номера Один?
     Бобби кивнула.
     - Он говорил, что старик постоянно давил на отца, точно так же, как сейчас давит на него.
     - Я не могу в это поверить.
     Вот тут она повернулась ко мне.
     - Я тоже не верила. Пока однажды вечером он не показал мне письмо, которое хранится в стенном сейфе у нас дома. Впервые он показал его постороннему человеку. Даже Алисия письма не видела.
     - Какое письмо?
     - Которое написал его отец перед тем, как покончить с собой.
     - Но письма не было, - я вспомнил газетные статьи. - Полиция его не нашла.
     - Его нашел Лорен. Он обнаружил тело отца. Увидел письмо и спрятал его. Даже тогда он опасался, что компании будет нанесен непоправимый урон, если содержимое письма станет достоянием общественности.
     - И о чем там идет речь?
     - Я видела письмо лишь однажды, но не забуду по гроб жизни. Оно не адресовано кому-либо конкретно.
     Просто несколько строк, написанных почерком его отца.
     "Терпеть дальше нет мочи. Он не дает мне ни минуты покоя. Терзает непрерывно, и не проходит дня, чтобы я не услышал от него очередного невыполнимого требования. Многие годы я пытался убедить его отстать от меня, но теперь вижу, что ничего из этого не выйдет. И у меня больше нет сил бороться с ним. Иного выхода я не вижу.
     Поверьте мне. И простите меня".
     И подпись: Эл Ха Второй.
     Я молчал, а Бобби, посмотрев на меня, продолжила.
     - Лорен говорил, что именно так относится дед и к нему. Но он сильнее отца и не согнется, а ударит в ответ.
     Я шагнул к бару, наполнил свой бокал. Пригубил.
     - Почему же он не предпринял никаких действий?
     - Он назвал мне причину. Боялся, что дед не назначит его президентом компании, если он поднимет шум, - она допила "мартини" и протянула мне пустой бокал.
     Я вылил в него остатки из шейкера и вернул бокал Бобби.
     - Я чувствую, что пьянею. Наверное, я напилась еще до того, как поднялась к тебе. В баре выпила два двойных "мартини", пока дожидалась твоего возвращения.
     Алкоголь, однако, ее не брал. Глаза оставались ясными.
     - По-моему, с тобой все в порядке.
     - Да нет, - она покачала головой. - Я себя знаю.
     Я воздержался от комментариев.
     - Теперь, оглядываясь назад, я вижу, что все его помыслы связаны только с компанией. Не нужны ему ни жена, ни женщина. Никто ему не нужен.
     - Тогда почему он женился на тебе? Он мог жить и с тобой, и с Алисией. И этим сэкономил бы себе немало денег.
     Бобби рассмеялась.
     - Да он просто не подозревал, что такое возможно.
     Ты об этом знаешь, я. А он - нет. Для этого он слишком добропорядочен.
     Я молча глотнул виски.
     - Ты знаешь, каждый раз, когда мы занимаемся любовью, он спрашивает, получила ли я оргазм, прежде чем кончить самому, - Бобби хихикнула. - Иногда я специально тяну с ответом, чтобы свести его с ума. И он-таки сходит с ума.
     - Похоже, ты действительно набралась.
     - В чем дело, Анджело? - удивилась она. - Тебе не нравится, что я говорю о наших сексуальных отношениях?
     Я посмотрел на нее.
     - Если по правде, то нет.
     - В тебе тоже взыграла добропорядочность, да? В тот раз, на полигоне в штате Вашингтон, ты еще поддавался, а теперь вообще стал ханжой.
     Я не стал с ней спорить.
     - Я помню, как все было у нас в Сан-Франциско. А ты помнишь, Анджело? Тогда-то мы просто слились воедино.
     - Помню, - коротко ответил я. Помнил я и боль, испытанную при разлуке в аэропорту. Странно, но сейчас она не воспринималась столь остро.
     Бобби подошла ко мне вплотную.
     - И теперь все будет точно так же.
     - Нет.
     Она поставила бокал на столик, обняла меня за шею.
     Губы ее сомкнулись с моими, язык Устремился мне в рот.
     Но я ничего не почувствовал.
     Осторожно взял ее руки, разнял.
     - Нет.
     - Дай мне еще шанс, Анджело, - она пыталась встретиться со мной взглядом. - У нас снова