ь тебя такой.
   Ампаро посмотрела  мне  прямо  в  глаза,  однако  взгляд  У  нее  был
отсутствующий, будто мы говорили о ком-то постороннем.
   - Ты имеешь в виду наркотики?
   - Да. Есть места, где тебе смогли бы помочь. Вылечить.
   - От чего ты хочешь меня вылечить, Дакс? От той умиротворенности, что
я в себе чувствую?
   - Но ведь это же не настоящий  покой,  Ампаро,  ты  и  сама  об  этом
знаешь, это всего лишь иллюзия.
   Она вновь посмотрела на меня своим странно неподвижным взглядом.
   - Так ты хочешь, чтобы  я  вернулась  к  тому,  что  было  раньше?  К
мучениям, которыми я изводила себя, к жизни в страхе, к полусумасшедшему
состоянию, когда я стремилась к тому, что, и я хорошо  это  знала,  было
для меня недостижимо?  Нет  уж,  спасибо  тебе.  Пусть  уж  лучше  будут
иллюзии. Оставь их мне, Дакс.
   - Но ведь ты полуживая.
   - Лучше быть полуживой, чем мертвой. - Она опустила  глаза  к  столу,
взяла лежавшее на нем  письмо.  -  Посмотри,  Дакс.  Ты  знаешь,  чем  я
занята?
   Я покачал головой.
   - Пытаюсь написать письмо с соболезнованиями.  Вот  уже  второй  день
пишу его родственникам своего кузена, чтобы объяснить им, как мне  жаль,
что ему пришлось погибнуть из-за непомерных амбиций моего отца.
   В голосе Ампаро начинали звучать нотки истерии.
   - А ты знаешь, сколько раз мне приходилось писать такие письма семьям
людей, которых убили по его приказу? Я уже сбилась со счета.
   - Это был несчастный случай. Твой отец здесь не при чем.
   - Это не был несчастный случай. Случайностью было  лишь  то,  что  ты
каким-то образом узнал нечто такое, чего не должен был  знать.  С  этого
самого момента мой кузен был обречен. Вчера вечером я пошла в  его  дом.
Вдова была уже в черном, а у детишек,  как  всегда,  глаза  были  широко
раскрыты - они еще не поняли, что отец ушел от них навеки. Я  просто  не
могла быть там - зная все, что я знаю. Поэтому мне  пришлось  вернуться,
так что сижу теперь и стараюсь написать им хоть что-то.
   Ампаро со злостью скомкала листок  и  швырнула  его  в  корзинку  для
мусора.  Потянулась  за  сигаретой,  дрожащей  рукой   поднесла   огонек
зажигалки.  После  нескольких  затяжек  дрожь  унялась,  и   она   снова
посмотрела на меня. Голос  ее,  когда  она  заговорила,  был  отчужденно
холоден.
   - Неужели ты настолько туп, Дакс? Ответы на все твои вопросы лежат  у
тебя на ладони. Убей его, Дакс, и весь этот ужас прекратится. Я  начинаю
думать, что даже он сам уже ждет этого. Он будет рад этому.
   Вечером того же дня я стоял у дверей дома Беатрис и слушал, как слуга
говорил мне, что она вместе со своим дядей уехала. Нет, она не  сказала,
куда они направляются.
   И только утром следующего дня, когда я вошел  в  кабинет  президента,
чтобы попрощаться, его превосходительство сообщил мне, что они  вылетели
в Майами.

13

   - Эта встреча будет сугубо неофициальной, - предупредил меня Джереми,
когда мы выбрались из машины. - И если его спросят, сенатор ответит, что
никогда не беседовал с тобой.
   - Понимаю.  Спасибо  уже  за  то,  что  нашелся  хоть  один  человек,
решившийся на разговор со мной.
   Я  говорил  искренне.  Что  бы  там  не  думал  Джордж  Болдуин,   от
официального Вашингтона никакого ответа не было.
   Вот уже три недели я ждал подобной встречи. Я чувствовал, как  внутри
меня начинала подниматься волна тоскливого напряжения. Новости  из  дома
тоже были неутешительными. Бандиты захватили деревеньку в горах,  и  для
того, чтобы их выбить оттуда, потребовалась чуть ли не половина армии, а
в результате поселение перестало существовать. Все жители  были  мертвы,
пятьдесят семь человек - мужчины, женщины и дети.
   Даже для президента это было бы слишком -  отказаться  от  встречи  с
журналистами, и газеты вовсю пустились смаковать детали трагедии. Но как
они ни пытались  заставить  свои  статьи  звучать  объективно,  выходило
почему-то так, что ответственность за происшедшее  несло  правительство,
бандиты же представали некими героями-романтиками, пришедшими к  нам  из
далекой и искаженной до неузнаваемости истории американского  Запада.  А
коммунистическая печать и довольно большое количество европейских  газет
выражались куда более откровенно. Они прямо обвиняли президента  в  том,
что уничтожение по его приказу деревни являлось актом мести населению за
то, что оно приняло участие в вооруженной  борьбе  с  правительственными
войсками.   Некоторые   участники   коммунистического   блока   угрожали
рассмотрением этого вопроса в ООН.
   Конечно, этого не произошло, однако вся эта шумиха никак не пошла нам
на пользу. В Америке стало модным  называть  президента  новым  Нероном,
Батистой, Трухильо, и американские  политики,  весьма  чувствительные  к
настроениям своих избирателей, вовсе не торопились иметь с нами дело.
   А потом, когда я получил шифротелеграмму от президента, я  решил  все
же сделать  заявление.  Оказывается,  в  течение  трех  дней  бандитские
формирования  обстреливали  артиллерией  и  автоматическим  огнем  окопы
правительственных войск, и наши потери были  гораздо  больше  официально
объявленных. Ситуация складывалась такая, что, скорее  всего,  противник
займет другую деревеньку,  и  вся  история  повторится  сначала.  Только
теперь уже вряд ли армия сможет вытеснить их.
   Я еще раз испытал в себе готовность поверить  президенту  без  всяких
вопросов. Я своими глазами видел то, что случилось на  ферме  Мартинеса,
поэтому, подойдя к телефону, позвонил в Вашингтон Джереми и прочитал ему
телеграмму президента.
   После долгой паузы Джереми спросил:
   - Ты показывал телеграмму кому-нибудь из членов правительства?
   - Кому мне ее показывать? По их мнению, во всем виноваты  только  мы.
Болдуин должен был  прислать  свой  доклад  о  событиях,  но  вплоть  до
сегодняшнего дня я о нем ничего не слышал.
   - Помнишь старый домик в Кейп-Коде? - ровным голосом спросил Джереми.
   - Конечно. - Я провел там уикенд тем летом, когда впервые оказался  в
Соединенных Штатах. - Только я не знал, что он все еще твой.
   - Да, он остался в нашей семье. Я  наезжаю  туда  время  от  времени,
когда удается выкроить день-другой. Собирался отправиться туда  в  конце
недели. Если тебя не пугает перспектива абсолютного  покоя,  то,  может,
присоединишься ко мне?
   - С удовольствием. - Джереми явно что-то имел  на  уме,  в  противном
случае он не стал бы приглашать меня.
   - Отлично. Я заеду за тобой. Наверное, придется  добираться  туда  на
машине.
   - Могу предложить кое-что получше. Мы можем полететь.
   - Не знал, что у тебя самолет.
   - Ты, видимо, не читаешь собственные газеты, - сухо заметил я. -  При
нашем разводе Сью-Энн проявила неслыханную щедрость.

***

   Прежде чем мы не оказались на месте, Джереми ни словом не  обмолвился
о том, что нам предстоит  встреча  с  сенатором.  В  это  время  года  в
Кейп-Коде обычно никого не бывает. Дверь нам открыл сам сенатор,  одетый
в свитер и спортивного кроя брюки. На ногах  -  кроссовки.  Он  выглядел
гораздо моложе своих тридцати пяти.
   - Хэлло! - Он протянул руку. - Давно хотелось встретиться с  вами,  а
то мне никак не предоставлялось случая поблагодарить вас за то,  что  вы
сделали для моего брата.
   Я посмотрел на Джереми  и  заметил,  что  черты  его  лица  несколько
напряглись. Странно, но он все еще продолжал винить себя за то, что брат
сенатора погиб. Ему  казалось,  что  будь  он  предусмотрительнее,  этой
смерти в автокатастрофе можно было избежать. Не представляю себе,  каким
образом.
   - Я сделал то, что было в моих силах.
   Мы прошли за сенатором в небольшой кабинет.  В  доме  стояла  тишина.
Кроме нас, похоже, в нем никого не было.
   - Не хотите выпить?
   - Спасибо, не сейчас.
   Сенатор плеснул виски в стакан Джереми и свой, разбавил водой, уселся
напротив меня.
   - Джереми должен был уже предупредить вас, что наша встреча  здесь  -
это встреча двух частных лиц. Не знаю, чем я  могу  помочь  вам,  скорее
всего ничем. Но я готов выслушать вас как друга.
   Я еще раз посмотрел на Джереми.
   - Расскажи ему все, - велел он.
   Я так и сделал. С самого начала. Не упустив ни одной  детали.  Кратко
рассказал об истории страны, о том, что  она  представляла  из  себя  до
того, как генерал спустился с гор  и  превратился  в  президента.  Потом
перешел к сложившейся  на  сегодняшний  день  ситуации.  Он  внимательно
слушал, перебивая меня только для того, чтобы задать уточняющий  вопрос.
Все это заняло у нас часа два.
   - Боюсь, что я утомил вас.
   - Нисколько, я слушал с большим интересом.
   - Сейчас я  бы  не  отказался  от  глотка.  Сенатор  поднялся,  чтобы
приготовить напитки для всех. Сделав это, повернулся ко мне.
   - Вы сказали,  что  бандиты  там  были  всегда,  а  теперь  их  стали
поддерживать коммунисты. Вы в этом уверены, не так ли? Ведь так  говорят
все, кто приходит к нам с просьбой о помощи.
   - Я видел оружие своими  глазами,  держал  его  в  своих  руках.  Оно
изготовлено на старых заводах фон Куппена в Восточной Германии.
   Сенатор медленно покачал головой.
   - Что-то такое мне приходилось слышать. Вообще-то предполагалось, что
они производят только сельскохозяйственную технику. -  Он  потянулся  за
сигаретой, но тут же передумал и взял  сигару,  вставил  ее  в  рот,  но
прикуривать не спешил.
   - Ваш президент далек от  совершенства,  вы  и  сами  это  понимаете.
Слишком много в нем осталось от прежнего бандита.
   - А кого из президентов можно назвать идеальным? При всей искренности
и честности вашего собственного, самое лучшее, что можно о нем  сказать,
это то, что он был хорошим воякой.
   В глубине глаз сенатора мелькнула улыбка. Мне  стало  ясно,  что  ему
понравилось  то,  что  я  сказал,  хотя  он  никак  не  прокомментировал
услышанное. Он чиркнул спичкой и раскурил сигару.
   - Если мне, конечно, будет позволено так выразиться, - добавил  я.  -
По крайней мере, когда наш президент спустился  с  гор,  он  представлял
только интересы народа Кортегуа. Никакой иностранной поддержки у него не
было, даже американской. Уж слишком вы увязли в сотрудничестве с прежним
правительством, чтобы помочь ему хоть в чем-то. Все, что он  сделал,  он
сделал собственными руками, опираясь только на своих подданных.
   - Считаете ли вы, что он и сейчас выражает волю большинства населения
страны? - внезапно спросил сенатор. Я ответил не сразу.
   - Не знаю. И очень сомневаюсь в том, что кто-либо из  моих  сограждан
будет в состоянии ответить на, такой вопрос. Он обещал провести  выборы,
чтобы народ сам решил, однако выборы  одного-единственного  кандидата  -
это фарс. А на сегодняшний день, кроме него, никто не решился  выдвинуть
свою кандидатуру.
   - Приходилось  ли  вам  когда-нибудь  слышать  о  человеке  по  имени
Гуайанос? - В проницательности сенатору нельзя было отказать.
   - Я знаю о докторе Гуайаносе, хотя лично с ним  не  знаком.  -  Краем
глаза я заметил, что Джереми смотрит на меня, и улыбнулся. - Но я знаком
с его дочерью.
   - Я не встречался с Гуайаносом и его дочерью, - сенатор был абсолютно
серьезен. - Но некоторые мои знакомые конгрессмены склонны верить  тому,
что он им говорил. Что амнистия  и  выборы  -  всего  лишь  трюк,  чтобы
заманить его в страну, арестовать, а затем и расправиться.
   Впервые за все время нашего разговора я едва не потерял выдержку.
   - Меньше двух недель назад у меня на родине  в  крошечной  деревеньке
погибли пятьдесят семь человек, среди них  женщины  и  дети.  Может,  их
убили бандиты, может, солдаты, это зависит от того, какие газеты читать.
Но мне не важно, кто именно  их  убил.  Важно  то,  что  они  мертвы,  а
ответственны за их смерть  те,  кто  поддерживает  бандитов  деньгами  и
оружием. Солдат посылали не за тем, чтобы они расправились  с  деревней,
населенной мирными жителями, наоборот, они должны были освободить ее  от
бандитов. Слишком уж долго моей страной правят те, кто пришел  к  власти
через кровь. Если все это беспокоит доктора Гуайаноса в той мере, как он
это  заявляет,  пускай  приезжает  в  страну,  чтобы  бороться  за  пост
президента. Миру не потребуется много времени, чтобы  понять,  трюк  это
или нет. Но, боюсь, Гуайанос, в свою очередь, окажется ничуть не  лучше,
чем другие. Куда безопаснее захватить власть силой, чем подвергать  себя
риску проиграть на всеобщих выборах, лишиться доверия избирателей.
   - Или собственной жизни, - вставил сенатор.
   - Именно жизни, - я бросил на  него  взгляд.  -  Неужели  она  чем-то
ценнее, чем жизнь любого другого?
   Сенатор посмотрел на меня в  задумчивости  и  после  некоторой  паузы
мягко произнес:
   - Мир полон трусов, которые упрашивают храбрецов пойти  ради  них  на
смерть. Я встал.
   - Прошу  извинить  за  то,  что  отнял  у  вас  больше  времени,  чем
рассчитывал. Благодарю за беседу.
   - Нет, это я должен сказать вам спасибо, - сенатор тоже поднялся. - Я
узнал так много нового. Но, должен вам сказать, как и прежде, я не знаю,
что смогу для вас сделать.
   - Вы выслушали меня, это уже немало. Это  гораздо  больше  того,  что
готов был для меня сделать любой другой член вашего правительства.
   Мы направились к двери.
   - Я был бы рад увидеться с вами вновь, - сенатор повернулся ко мне. -
В обществе, чтобы мы смогли стать друзьями.
   - Мне это также было бы приятно.
   - Вы примете приглашение на ужин, если моя сестра пошлет его вам?
   - С удовольствием.
   - Хорошо. - Сенатор улыбнулся.  В  это  мгновение  он  был  похож  на
ликующего мальчишку. - Она бы убила меня собственными руками, если бы вы
отказались. Она умирает от желания познакомиться с вами.

14

   Я вернулся из Кейп-Кода в понедельник  ночью.  Джереми  отправился  в
Вашингтон, где располагалась штаб-квартира его агентства новостей,  а  я
провел  изнурительно  долгий  и  скучный  день  на  заседаниях  каких-то
подкомитетов в  здании  ООН.  В  консульстве  я  появился  только  после
одиннадцати вечера, совершенно разбитый, зная, что в таком состоянии  ни
за что не засну. Тут до меня дошло, что я еще не ужинал.
   В  "Эль-Марокко"  Джон  Перона  лично  приподнял  бархатный   барьер,
преграждавший вход, чтобы помочь мне пробраться через толпу у дверей. Он
даже издал нечто вроде стона, увидев меня.
   - Ты не похож на счастливчика, - улыбнулся я ему.
   -  Кто  это,  интересно,  в  таком  месте  будет   чувствовать   себя
счастливчиком? - Он посмотрел в сторону переполненных залов и кабинетов.
- Проблемы, одни проблемы и ничего больше. Я только  что  сказал  своему
сыну: надеюсь, что мистер Ксенос сегодня здесь не появится,  а  тут  как
раз ты собственной персоной.
   Я усмехнулся.
   - Почему же именно мне не стоило сегодня появляться?
   Перона неохотно выдавил из себя улыбку.
   - Здесь сидят все ваши бывшие жены, плюс три-четыре старые знакомые.
   - Ты хочешь, чтобы я велел им убираться, - расхохотался я.
   Перона уставился на меня, не поняв шутки. Покачал головой.
   - Нет, конечно. Впечатление такое, что у нас собрался весь  Нью-Йорк,
если не весь мир.
   Я последовал за ним к небольшому свободному столику у стены.  Похоже,
Перона говорил правду.  За  одним  из  столиков  я  увидел  Али  Хана  с
друзьями. За другим сидел Абиджан, бывший  тесть  Марселя.  Чуть  дальше
Аристотель и Тина Онассис вместе с Руби и его новой  женой,  молоденькой
француженкой. Киношники были  представлены  Сэмом  Шпигелем  и  Дэррилом
Зануком - каждый за своим столиком. По соседству расположился популярный
и  процветающий  адвокат-международник  Поль  Гитлин,  в  потоке  своего
красноречия уже оседлавший  двух  любимых  коньков:  собственный  вес  и
проблему литературных гонораров. Зельда, его  терпеливая  жена,  слушала
внимательно, выжидая момент вставить свое слово.
   Я сел, но прежде чем я успел что-то заказать, официант уже ставил  на
стол бутылку шампанского. После того, как он открыл ее  и  наполнил  мой
бокал, я вопросительно посмотрел на Перону.
   - Придется вам весь вечер пить шампанское, - сказал он. - Мы  слишком
заняты для того, чтобы выполнять другие заказы.
   - Не очень-то это цивилизованно. А потом, я просто хочу есть.
   - Я прикажу принять у вас заказ. - Он оглушительно хлопнул в ладоши и
исчез.
   - Слушаю вас, мсье? - официант материализовался прямо из воздуха.
   Я заказал салат из зелени с маслом и уксусом, зернистую белужью икру,
толстый бифштекс и  жареный  картофель.  Откинувшись  на  спинку  стула,
закурил сигару, окинул взглядом зал.
   В какое-то мгновение мне захотелось подозвать Перону и  сказать  ему,
что он, хотя и не солгал мне,  был  все  же  не  совсем  точен  в  своей
информации: я заметил Каролину и Сью-Энн, но и в мыслях не допускал, что
здесь может оказаться и Ампаро. Ее и вправду тут не было.
   Официант принес салат, и я принялся за еду.
   Едва я успел с ним покончить, как откуда-то спереди до  меня  донесся
голос:
   - Не могу поверить глазам. Что-то определенно случилось. Чтобы ты  ел
в одиночестве?
   Этот мрачный голос я узнаю где угодно. Я поднялся со стула  навстречу
Ирме Андерсен.
   - Дакс, мальчик мой дорогой! - Она протянула мне руку.
   Я склонился и поцеловал ее, думая про себя: а были  ли  эти  короткие
толстые пальцы когда-нибудь молодыми?
   - Я сегодня заработался допоздна и пришел сюда просто перекусить.  Не
хотите присоединиться ко мне? Бокал шампанского?
   - Никакого вина - я на диете, ты же знаешь. Но с радостью присяду  на
минутку.
   Официант бросился отодвигать стул.
   - Скажи мне, - Ирма усаживалась, - что  это  ты  вытворяешь?  А  я-то
думала, что буду  видеть  тебя  чаще  после  того,  как  ты  вернулся  в
Нью-Йорк.
   - Есть кое-какие проблемы.
   - Знаю. Это просто ужасно - то, что у вас  происходит.  Говорят,  что
скоро случится революция.
   - Люди любят болтать. Никакой революции не будет.
   - В этом-то все и дело. Если бы не эти слухи, появилась  бы  неплохая
возможность  оживить  туризм.  Многие  только  и  заняты  поиском  новых
местечек. Старые уже приелись.
   Я с интересом взглянул на Ирму. Эта старая ведьма была известна своей
проницательностью, и уж если она что-то говорила, то явно не  для  того,
чтобы насладиться звуками собственного голоса.
   - Если ты заявляешь, что никакой  революции  не  будет  и  скоро  все
успокоится, то единственное, что в твоем положении необходимо, это новая
программа по связям с общественностью.
   Теперь мне было ясно, куда она целила. Я согласно кивнул.
   - Вы абсолютно правы. Однако  кто,  кроме  вас,  смог  бы  эффективно
руководить такой компанией? Таких нет, а вы слишком для этого заняты.
   Ирма озадаченно посмотрела на меня и понизила голос.
   - Честно говоря,  я  сама  присматриваю  себе  что-нибудь  новенькое.
Теперь, когда Сергей упрочил  свое  положение,  у  меня  появилась  куча
свободного времени.
   -  Это  же  замечательно.  Что,  если  я  завтра  позвоню   вам?   Мы
договорились бы о встрече и поболтали.
   - Позвони мне, мой мальчик, - сказала Ирма поднимаясь. - Да,  кстати,
а тебе известно, что здесь Каролина де Койн и Сью-Энн Дэйли?
   - Да, знаю, я видел их.
   - И Мэди Шнайдер, и Ди-Ди Лестер, и... - она бы не остановилась, если
бы я не поднял руку.
   - Вам нет нужды перечислять. Я уже всех их видел.
   - И ужинаешь как отшельник?
   - Не вздумайте меня жалеть, - расхохотался я. -  Иногда  так  приятно
побыть одному.
   Но,  как  выяснилось,   недолго   мне   суждено   было   наслаждаться
одиночеством. После представления появилась Даня Фаркас, и  я  пригласил
ее за свой столик. И оттого, может быть,  что  теперь  я  перестал  быть
неприступным, стали подходить  и  другие.  Сначала  Сью-Энн  -  ей  было
любопытно, что за отношения у нас с Даней. За ней явилась  Ди-Ди  -  она
никогда не упускала случая устроить сцену, если Сью-Энн была поблизости.
Последними подошли Каролина и  Мэди  Шнайдер,  которые  также  не  могли
оставаться в стороне, если где-то что