? Мужчина так может сойти с ума! Ну  будь
хорошей девочкой. Не бойся, ничего не будет!
   Я оказался прав, ничего и не было!
   Благодаря Терри я стал завсегдатаем клуба. Я сейчас понимал, что я не
единственный человек, которому приходится надрываться и жить  на  жалкие
гроши. У них были те же  проблемы.  Всем  приходилось  зарабатывать  эти
жалкие гроши или умирать с голоду. У некоторых людей  я  видел  странные
выражения на лицах,  на  которые  время  и  тревоги  наложили  отпечаток
отчаяния и безысходности.
   Некоторые приходили в  магазин  с  талонами  на  продукты,  смеясь  и
притворяясь, что им весело. "Опять живем!" - весело  сообщали  они  и  с
шиком покупали еду. Некоторые швыряли  талон  на  стойку  и  воинственно
спрашивали: "Принимаете?" Находились  и  такие,  кто  тихо  ждали,  пока
магазин  не  опустеет,  затем  наклонялись  через  стойку   и   смущенно
спрашивали: "Не возьмете талон?"
   Все они были единодушны в  одном  -  никто  никогда  не  называл  эти
бумажки "продовольственной помощью". Они просто говорили талоны или "вот
это". Кое-кто пытался отоварить их сигаретами или получить наличные. Нам
не разрешали давать на талоны сигареты или  наличные  деньги.  Время  от
времени кто-нибудь предлагал продать талон  стоимостью  в  тринадцать  с
половиной долларов за  пять-шесть  монет,  и  мы  нарушали  запрет.  Так
поступали и остальные продавцы в нашем районе.  Пособия  по  безработице
проделывали с людьми странные фокусы и у многих отнимали гордость.
   Наверху в клубе эти люди менялись. Клуб боролся за то,  чтобы  вместо
талонов давали деньги. Коммунисты утверждали, что  во  многих  магазинах
продукты продают безработным по  более  высоким  ценам.  Я  слышал,  как
некоторые владельцы магазинов справедливо жаловались, что приходится  по
три месяца ждать, пока правительство заплатит за талоны. Наверху  всегда
можно было услышать жалобы. Кроме  этого,  там  обсуждали  слухи.  Народ
прослышал, что правительство собирается  начать  огромную  программу  по
созданию новых рабочих мест. Каждый день появлялись все  новые  и  новые
слухи, а пока суть да дело, безработным приходилось все туже  затягивать
пояса.
   С Тёрри мы теперь встречались по средам. Я отказался от  воскресений,
потому что на свидания уходила большая часть моих денег. Нельзя сказать,
что девочка мне не нравилась, но она по-прежнему не  подпускала  меня  к
себе, и я возвращался после свиданий домой весь  разгоряченный  и  долго
ворочался не в силах уснуть. Я не мог заставить себя пойти к проститутке
после того, как повидал их вблизи. Я метался на кровати,  обзывая  Терри
сукой и обещая перестать встречаться с ней. Но меня  хватило  только  на
то, чтобы перенести свидания с воскресенья на среду. Мы ходили  в  кино,
потом я провожал ее.  Несколько  минут  стояли  в  подъезде  ее  дома  и
целовались, а иногда она даже разрешала мне погладить себя на прощание.
   Как-то в четверг после одного из  таких  свиданий  я  относил  заказ.
Предыдущим вечером Терри позволила сунуть руку под  платье  и  потрогать
мягкую теплую грудь. Она разрешила несколько секунд не убирать руку, но,
когда я попытался сунуть ее между коленей, она  оттолкнула  меня.  Терри
выводила меня из себя. Как я ни старался в тот четверг думать о  другом,
мои мысли возвращались к ней.
   Я позвонил. Дверь открыла молодая женщина  с  белокурыми  волосами  и
узким лицом в старом платье. Она была нашей новой покупательницей. Утром
сделала заказ и попросила принести продукты после обеда,  надеясь  найти
деньги.
   - Продукты, - сообщил я. - Один доллар с  четвертью  за  доставку.  -
Гарри всегда предупреждал не уходить без денег.
   - Отнесите, пожалуйста, на кухню, - спокойно попросила хозяйка.
   Я вошел в квартиру,  поставил  сумку  и  повернулся  к  ней.  Женщина
смотрела на продукты голодными глазами.
   - Через несколько минут вернется муж с деньгами.  Оставьте  их,  а  я
занесу деньги чуть позже.
   - Извините, мэм, я бы с удовольствием, но не  могу.  Я  должен  сразу
получить деньги. Босс меня уволит, если я вернусь без денег.
   Я нагнулся за сумкой.
   - Подождите минуту, - нервно попросила она. - Неужели  вы  не  можете
немного подождать? Он вот-вот подойдет. - В комнату  вошла  девочка  лет
шести, и женщина взяла ребенка на руки. - Присядьте, если хотите.
   Я сел на стул рядом с сумкой и закурил. Предложил сигарету и  ей,  но
она отказалась. Я докурил сигарету и встал.
   - Уже поздно, леди. Если я не вернусь сейчас в  магазин,  босс  будет
волноваться.
   - Ну подождите еще немного. Он должен вернуться с минуты на минуту. -
Женщина подошла к окну и выглянула на улицу. -  Он  должен  вернуться  с
минуты на минуту, - нервно повторила она.
   Черта с два! Даже если он вернется, то все равно  без  денег,  и  мне
придется в любом случае забирать продукты, но я решил  подождать.  Через
пять минут решительно встал.
   - Извините, леди, но мне пора. Когда вернется  муж,  пусть  зайдет  в
магазин. Мы отдадим ему продукты. - Я взял сумку и поставил на плечо.
   - Пожалуйста, оставьте продукты. Честное слово, когда  он  придет,  я
немедленно пришлю его к вам с деньгами.
   - Послушайте, леди, я вам верю, - терпеливо проговорил я. -  Я  бы  с
радостью оставил продукты, но не могу. Меня уволят за это. - Меня начало
раздражать ее хныканье. А может, я злился на  себя  за  то,  что  боялся
оставить сумку. Как бы там ни было,  я  не  собирался  вести  себя,  как
последний простофиля. Я не раз слышал истории, как доверчивых рассыльных
обманывали подобными разговорами.
   - Но у нас, кроме ребенка, никто за весь день во рту не  держал  даже
маковой росинки. Муж пошел искать работу. Мы вам заплатим.
   - Леди, зачем вы мне это рассказываете? Расскажите лучше моему боссу.
Если он вам поверит, я оставлю сумку.
   - Я рассказывала. - Она опустила девочку и села. По ее тону я  понял,
что ответил Гарри.
   - Ну что я могу сделать? - Я направился  к  двери.  Внезапно  у  меня
мелькнула мысль, и я остановился. - Если, правда, вы?..
   В ее глазах вспыхнула надежда, но быстро погасла. Женщина  покраснела
и нервно сжала руки.
   Я посмотрел на ее руки, красные и огрубевшие от стирки, руки  молодой
женщины, рано состарившейся от тяжелой домашней работы.
   - Нет! - прошептала она, будто разговаривая сама с собой. - Нет! Нет!
Нет!
   - О'кей, леди, - холодно сказал я. - Как хотите.  Но  не  обманывайте
себя! Мы оба хорошо знаем, сколько у  него  шансов  найти  работу.  -  Я
подошел к двери.
   - Подождите. Дайте подумать. - Она опустила голову на руки, а девочка
тревожно смотрела на нас.
   Я расслабился. Казалось, я  слышу,  как  у  нее  в  голове  вращаются
колесики, и я не сомневался в ответе.
   Наконец женщина подняла голову. На ее лице появилось новое выражение,
выражение какого-то отчаяния.
   - Лаура, беги на улицу и подожди там папу,  -  велела  она  дочке.  -
Крикни мне в окно, когда увидишь его.
   Ребенок с серьезным видом вышел, помахав нам  рукой  на  прощание.  Я
закрыл дверь, снял с плеча сумку и вопросительно взглянул на хозяйку.
   Она несколько секунд смотрела на  меня,  затем  пошла  в  спальню.  В
крошечной комнате с узким окном стояла аккуратно заправленная кровать  и
детская колыбелька в углу. На стене в изножье  кровати  висел  небольшой
образ девы  Марии  с  ребенком  на  руках,  на  комоде  стояла  семейная
фотография.
   - Нет, только не здесь! - сказала женщина и вернулась в гостиную.
   Она сняла тапочки и  легла  на  диван.  Я  присел  на  край.  У  меня
пересохло в горле, в паху появилась тяжесть. Я положил ладонь на низ  ее
живота. Ее тело оказалось холодным, как лед,  и  она  вздрогнула.  После
этого я допустил ошибку и непроизвольно взглянул ей в глаза.
   Передо мной лежала не живая женщина, а кукла. Я смотрел  на  ее  лицо
целую минуту, и за это время на нем  не  дрогнул  ни  один  мускул.  Она
лежала неподвижно и равнодушно смотрела на меня.
   Я вскочил с дивана и  поправил  брюки.  Сначала  женщина  недоверчиво
смотрела на меня, потом тоже встала.
   - Спасибо за приятно проведенное время! Продукты можете оставить.
   Она сделала шаг ко мне, пробормотала:
   - Мистер, - и неожиданно рухнула на меня.
   Я едва  успел  подхватить  ее.  Холод  моментально  сменил  жар.  Она
положила голову мне на плечо и заплакала без слез. Я крепко,  но  как-то
холодно обнимал ее. Ее ноги дрожали.
   - Мистер! Мистер! - рыдала она. - Если бы вы знали, что нам  пришлось
пережить! Если бы вы знали, сколько  раз  Майку  приходилось  оставаться
голодным, чтобы накормить Лауру! Если бы вы знали,  сколько  он  уже  не
курит!
   Она  совсем  расклеилась.  Я  обнимал  женщину,  которая   с   плачем
повествовала о жертвах, принесенных мужем ради дочери.  Мне  показалось,
что она совсем забыла о своих жертвах. Внезапно мне стало стыдно.
   - Ну, ну... не плачьте, - прервал я ее лепет. - Все будет в порядке.
   Мы благодарно посмотрели друг на друга.
   - Вы молодец! - прошептала она.
   - Знаю, знаю, - невесело рассмеялся я. Еще бы не  молодец  -  чемпион
среди дураков!
   Мы молча вышли на кухню. У двери она остановила меня.
   - Спасибо, мистер.
   - Не стоит, леди. Наш девиз - вежливость превыше всего!
   Я  спустился  на  улицу.  Пройдя  с  полквартала,  заметил  маленькую
девочку, к которой подбежал мужчина, подхватил ее на  руки  и  подбросил
высоко в воздух.
   - Папа! Папа!
   - Лори! - радостно закричал он. - Папа нашел работу!
   - Поздравляю, Майк, - сказал я, проходя мимо. - Ты нашел больше,  чем
работу.
   Он озадаченно посмотрел на меня и почесал голову,  наверное,  пытаясь
вспомнить меня. Потом махнул рукой и побежал к дому с дочкой на руках.
   По дороге к магазину я все больше злился. На  следующем  же  свидании
эта сучонка Терри заплатит за все!
 
Глава 3 
 
   На следующее утро в магазин пришла та женщина. Она сильно  изменилась
по сравнению со вчерашним днем: как-то по-другому держала голову или шла
как-то иначе... более уверенно что ли, а из глаз исчезла безысходность и
отчаяние.
   - Майк нашел работу! - напрямик заявила она. - Вы не  могли  бы  дать
мне кое-какие продукты до завтра? Завтра у него зарплата.
   - Я встретил его вчера на улице. Подождите минуту, я спрошу у  босса.
- Я объяснил Гарри Кроштейну ситуацию. Мне было стыдно за свое вчерашнее
поведение  и  очень  хотелось  помочь  им.  Сейчас  только  дошло,   как
отвратительно я себя вчера вел! Гарри разрешил  дать  продукты  под  мою
ответственность.
   Я вернулся к женщине и дал ей все, что  она  хотела.  Собирая  пакет,
попытался извиниться за свое вчерашнее поведение.
   - Очень рад, что ваш муж нашел работу, -  негромко  произнес  я.  Она
молчала. - Извините за вчерашнее. Даже не знаю,  что  на  меня  наехало.
Наверное, я наслушался слишком много историй  о  доверчивых  рассыльных.
Сейчас неизвестно, кому можно верить, а кому - нет.
   - Почему вы не верите людям хотя бы до тех пор, пока не  убедитесь  в
обратном? - просто спросила женщина, слегка покраснев.
   Мне стало еще хуже, но я не мог ответить  на  ее  вопрос.  Я  не  мог
объяснить, что попадаются люди, которые могут вас обмануть, и из-за  них
приходится страдать хорошим людям. Я протянул пакет, и она ушла.
   Позже в магазин заглянула Терри.
   - Дай мне бутылку катшипа, - улыбнулась она.
   - Господи, вы что, больше ничего не едите? - съязвил я, зная, что она
не обидится. Я здорово разозлился на нее. Если  бы  она  позавчера  дала
себя трахнуть, я бы не вел себя вчера, как последний кретин. Поставив на
прилавок бутылку с кетчупом, поинтересовался:
   - Что-нибудь еще?
   Девушка покачала головой.
   - Десять центов, пожалуйста. - Я сунул бутылку в бумажный пакет.
   - Придешь завтра на собрание? - спросила она.
   - Приду. Дождись меня, ладно?
   Терри ушла.
   - Чего ты потерял на этих собраниях? - полюбопытствовал Гарри. -  Там
же одни лентяи. Большинство из них просто не хотят работать.
   - Не знаю. Мне они  кажутся  вполне  приличными  людьми,  от  которых
просто отвернулась удача. К тому же там весело.
   -  Только  не  рассказывай  мне,  что   ты   собираешься   заделаться
коммунистом.
   - Я даже не знаю, что это  такое,  -  рассмеялся  я.  -  Я  не  узнаю
коммуниста, даже если столкнусь с ним нос к носу. Там наверху собираются
обычные люди, такие же, как и  мы  с  тобой.  Им  нужно  то  же,  что  и
остальным: работа, еда, отдых. Я хочу того же  самого,  но  при  этом  я
никакой не коммунист!
   - Они верят в свободную любовь, - осуждающе проговорил Гарри, - и  не
признают браков.
   - Странно, там почти все семейные.
   - Если бы они были приличными людьми, они бы воспитывали лучше  своих
детей. Возьми, например, ту же Терри.  Уверен,  что  она  там  со  всеми
перетрахалась.
   Я разозлился и хотел что-нибудь резко ответить, но сдержался.  Вместо
этого медленно улыбнулся.
   - Терри относится к тем  девчонкам,  которых,  кажется,  можно  легко
трахнуть, но никто не может похвалиться этим.
   Гарри отошел к покупательнице, а я  принялся  распаковывать  ящики  и
скоро забыл о нашем споре.
   Прошло несколько месяцев. Сэм бросил работу  и  уехал  в  Хартфорд  к
родственникам. Я заделался  настоящим  продавцом  и  сейчас  заколачивал
пятнадцать баков в неделю, а  по  воскресеньям  у  Отто  ловко  разливал
содовую. Кое-что сэкономив, купил новую  одежду,  немного  поправился  и
стал относиться к окружающим более весело и дружелюбно. Я знал уже почти
всех жителей квартала. Все время уходило на  работу  и  на  клуб.  Я  не
проявлял  наверху  никакой  активности,  но  само  присутствие  на  этих
собраниях как-то сближало с людьми.
   Прошел День Благодарения. Однажды  вечером  после  закрытия  магазина
меня окликнул на улице Джерро Браунинг.  Я  подождал  его,  и  мы  пошли
вместе.
   - Где ты живешь, Фрэнсис?
   - В "Миллсе". - Интересно, почему он спросил?
   - А сейчас куда?
   - Поужинаю и домой.
   - Не возражаешь, если поужинаем вместе?
   - Нет, - удивленно ответил я. - Хоть будет с кем поболтать.
   - У тебя что, нет родственников? - полюбопытствовал Браунинг.
   Я покачал головой.
   - Сколько же тебе лет?
   - Двадцать два. - Я вопросительно посмотрел на Джерро. - Послушай,  я
не против расспросов, но может объяснишь,  чем  вызван  такой  внезапный
интерес?
   - Сам не знаю, - рассмеялся негр. - Наверное, ты меня заинтересовал.
   - Чем? Я такой же, как все остальные.
   - Это тебе кажется.
   Мы зашли в кафетерий, взяли подносы и наложили еды.  Несколько  минут
ели молча, затем Джерро сказал:
   - Твои волосы, например.
   Я машинально дотронулся до виска.
   - Что с моими волосами? Я что, забыл причесаться?
   - Да, нет! - рассмеялся он. - Ты же спросил, что в  тебе  необычного.
Волосы, например.
   - Они такие же, как и у остальных.
   - Нет,  не  такие,  -  не  согласился  Джерро  Браунинг,  по-прежнему
улыбаясь. - У тебя уже видна седина. По-моему,  ты  еще  слишком  молод,
чтобы седеть.
   - А может, у меня много забот?
   - Дело не в этом, просто ты много пережил.
   - Откуда ты знаешь? - удивился я.
   Прежде чем ответить, Джерро сунул в рот ложку.
   - В основном из мелочей. Из твоего поведения. Ты смотришь на людей  с
изумлением и превосходством, а разговариваешь всегда уверенно и  никогда
не ходишь вокруг да около. Ходишь ты на цыпочках, как  хищное  животное,
которое в любую минуту готово дать отпор.  Ты  всегда  настороже.  -  Он
положил в рот очередную ложку. - Посмотри на себя со стороны. Ты  сидишь
спиной к стене и внимательно разглядываешь всех, кто входит или выходит.
Кого ты ищешь? От кого ты прячешься?
   - Никогда не замечал, - улыбнулся я. - Никого не ищу, ни от  кого  не
прячусь. Наверное, это дурная привычка.
   - У всех привычек есть причины.
   Мы закончили ужинать. Я встал и пошел за кофе. Джерро Браунинг  курил
и рассеянно играл с маленьким ключом, прикрепленным к цепочке для часов.
   - Что это такое? - заинтересовался я.
   Он достал из кармана часы и протянул мне.
   - Фи, Бета, Каппа .
   Я повертел его в руках. На нем было что-то выгравировано.
   - Я еще такого не видел. Что им открывают?
   - Мир равных возможностей, - рассмеялся Джерро. - Все это выдумка.  -
Он увидел, что я ничего не понимаю. - Такие ключи дают в колледже. В это
общество попасть очень трудно.
   - Ты учился в колледже?
   Браунинг кивнул. Я вернул часы и подумал о Марти и Джерри. Сейчас они
уже должны заканчивать колледж.
   - У меня есть друзья, которые тоже учатся в колледже.
   - Где?
   - Не знаю, - признался я и криво улыбнулся. - Мы давно не виделись.
   - Тогда откуда ты знаешь, что они учатся в колледже?
   - Я их очень хорошо знаю.
   - Странно,  как  люди  ухитряются  терять  друг  друга,  -  задумчиво
произнес Джерро.
   Эти слова окончательно сломали лед между нами. Дальше все пошло,  как
по маслу. Мы просидели больше часа. Я  рассказывал  о  себе  такое,  что
никому  не  рассказывал,  и  он,   похоже,   искренне   заинтересовался.
Расстались мы хорошими друзьями.
 
Глава 4 
 
   Зима с 32 на 33 год выдалась  очень  тяжелой.  Люди  тысячами  теряли
работу и влачили скудное существование на пособие по безработице. Никто,
в том числе и я, у кого все было в относительном порядке, не сомневался,
что  необходимо  что-то  предпринимать.  Каждый  день  газеты   пестрели
заголовками: "Кризис углубляется!", "Депрессия!" Народ голодал  и  мерз.
Ветераны войны требовали компенсации и рабочих мест.  Хватит  обманывать
себя, приятель, говорили  люди,  "процветание"  больше  не  прячется  за
углом.
   Все эти потрясения, к счастью,  проходили  мимо  меня.  У  меня  была
работа, я не голодал, не мерз.
   Раньше в клубе на собраниях  жалобы  всегда  казались  мне  какими-то
придуманными, немного  нереальными,  речи,  которые  я  там  слышал,  не
производили  большого  впечатления,  требования  вызывали  лишь  улыбку.
Постепенно люди приходили в отчаяние и теряли надежду найти работу.  Это
проявлялось во многом. Люди, которые каждое утро отправлялись на  поиски
работы, как в церковь, переставали ее искать. Они говорили: "А  какой  в
этом смысл? Разве вы не знаете, что везде депрессия?" и  просили  занять
десять центов.
   Несколько магазинов по соседству закрылись, и на их  окнах  появились
объявления  "Сдается  внаем".  Рядом  висели  никого   не   привлекающие
объявления поменьше: "Цены снижены вдвое", "Зимняя распродажа". Несмотря
ни на какие ухищрения, никто ничего не покупал.
   Люди ходили расстроенные и растерянные и не  знали,  кого  винить.  В
метро, на окнах домов, на  дверях,  повсюду  висели  небольшие  плакаты:
"Покупайте "Американца". Это "Ивнинг Джорнэл" развернул кампанию по всей
стране.  "Благосостояние  вернется,  если  вы  купите  "Американца".  На
Колумбус Серкл можно было услышать антиправительственные речи, критику в
адрес президента, негров, евреев, католиков, короче, всех подряд!  Народ
яростно набрасывался на профсоюзы, на забастовки, на штрейкбрехеров,  на
боссов, на еврейских банкиров. Бесцельно, яростно и глупо  все  спорили,
ругались, кричали до хрипоты.
   "Покупайте "Американца"! В Гарлеме вспыхивали голодные бунты. Нервы у
всех были на пределе, спавшая глубоко внутри людей ярость была разбужена
и рвалась наружу. В них проснулось все плохое, словно злой колдун посеял
обильные семена ненависти, подозрений и взаимных обвинений.
   Поставьте негров на место! Белым людям нужна работа! Вы что,  хотите,
чтобы вашу сестру изнасиловал черномазый? Оглянитесь по  сторонам.  Кому
все принадлежит? Евреям! Кого больше всего среди докторов  и  адвокатов?
Евреев! Так чья же это страна: наша или евреев?
   Эти ниггеры расползаются, как рак! Стоит  поселиться  в  районе  хоть
одному черному, и вскоре они будут кишеть, как мухи.  Из-за  них  растет
цена на  недвижимость,  они  приводят  в  запустение  ваши  районы,  они
уничтожают вас самих. Если вы впустите к себе ниггеров, скоро вы  буд