гой. Почему ты ушел вчера вечером и  оставил  меня
одну на этой ужасной вечеринке? Дакс посмотрел на часы,  был  уже  почти
полдень.
   - По-моему, тебе было весело.
   - Но дорогой, это только потому, что я была с тобой.
   - И еще с шестью мужчинами. Я даже не мог подойти к тебе.
   - Но сейчас я одна. Ты приедешь завтракать?
   Дакс представил себе, как  она  лежит  на  животе  поперек  громадной
кровати с трубкой в руке, а в вырезе ночной рубашки видна грудь.
   - Мне бы очень хотелось, но не смогу.
   - О, дорогой, я так расстроена!
   Дакс засмеялся, уловив фальшь в ее голосе. Ведь она  была  достаточно
хорошей актрисой, чтобы придавать своему голосу нужное звучание.
   - Нет, ты не расстроена, потому что сможешь снова завалиться спать, а
ты только об этом и мечтаешь. Жизель засмеялась.
   - Тогда пообедаем вечером?
   - Да, но в полночь мне придется  уйти.  У  меня  назначена  еще  одна
встреча.
   - В полночь?
   - Да.
   В  голосе  Жизель  прозвучала  ревность,  на  этот  раз  она  уже  не
притворялась.
   - С другой женщиной?
   - Нет, откуда она возьмется? Ты  не  оставляешь  мне  времени,  чтобы
найти другую женщину.
   - Когда ты в полночь уйдешь от меня,  у  тебя  не  останется  сил  на
другую женщину.
   - Это угроза или обещание?
   - Не шути со мной, - сказала Жизель. - Я страшно ревнивая.
   - Отлично. Ты лучше всех.

***

   Сергей стоял перед входом в отель  "Роял  Палас".  Он  как-то  поблек
после  того,  как  его  заняли  немцы.  Распахнув  двери,  он  прошел  в
вестибюль. Ему сразу бросилось в глаза, что со стенки над стойкой портье
исчезла картина.
   Немецкий унтер-офицер с уважением посмотрел на дорогой костюм Сергея.
   - Слушаю вас?
   - Я к полковнику Никовичу.
   - Вам назначено? Полковник очень занят.
   - Меня он примет. Передайте ему, что пришел его сын.
   Унтер-офицер снял телефонную трубку, и через несколько  минут  Сергея
проводили в кабинет на втором этаже. Остановившись  на  мгновение  перед
дверью с табличкой, на которой была написана его фамилия, Сергей  открыл
дверь. Он привычно замер, как всегда при виде отца, каждый раз изумляясь
его росту и природной  стати.  Отец  выскочил  из-за  стола  и  чуть  не
раздавил сына в могучих объятьях, крепко прижав к груди.
   - Сергей, Сергей, - снова и снова повторял он, не  в  силах  сдержать
слезы. - Сергей!
   Сергей, вглядевшись в отца,  заметил  новые  морщинки  и  появившуюся
седину.
   - Ну как ты, папа?
   - Теперь все хорошо, - ответил  граф  и,  вернувшись  за  свой  стол,
закурил длинную русскую папиросу.  -  Ты  отлично  выглядишь.  Как  твоя
жена?
   - Она вернулась в Америку.
   Граф пристально посмотрел на сына.
   - И Анастасию взяла с собой? Сергей покачал головой.
   - Нет, Анастасия осталась со мной.
   - Как девочка?
   - Поправляется потихоньку, на это нужно время.
   - Твоя жена вернется? - прямо спросил граф.
   - Не думаю.
   Наступила неловкая пауза, Сергей оглядел комнату.
   - Отличный кабинет.
   - Я сюда не рвался, но в  Генеральном  штабе  меня  считают  знатоком
Парижа, поэтому я здесь. Сергей рассмеялся.
   - А ты уехал из Парижа, думая, что тебя отправят в Россию!
   Отца это не рассмешило.
   - Все армии одинаковы, но мы еще будем в России.
   - Но ведь Германия подписала со Сталиным пакт о ненападении.
   Граф понизил голос.
   - Фюрер заключил много пактов, но ни один  из  них  не  выполнил.  Он
достаточно умен, чтобы не воевать сразу на два фронта.  Вот  покончим  с
Англией, тогда увидишь.
   - И ты действительно веришь в  это?  Отец  внимательно  посмотрел  на
Сергея.
   - Человек должен во что-то верить. - Он замял папиросу в  пепельнице.
- После того, как я покинул Россию, верить уже было не во что,  наш  мир
погиб, был втоптан в грязь сапогами большевиков.
   - А почему ты думаешь, что Гитлер позволит снова возродить этот  мир?
Зачем ему нужен еще какой-то  мир,  кроме  его  собственного?  -  Сергей
подошел к окну и посмотрел на улицу. - Не думаю, что  он  допустит  это,
папа. У него сейчас власти больше, чем у  любого  царя,  так  зачем  ему
делиться с кем-то хотя бы ее частью?
   Отец не ответил, он тоже подошел к окну и встал рядом с Сергеем.  Так
они и стояли молча, глядя в окно.
   - Когда я был еще совсем мальчишкой, твой дед раз в год привозил меня
в  Париж  и  говорил,  что  это  обязательно  для  каждого  благородного
отпрыска. Учиться жизни надо в Париже Я помню, как мы  с  ним  стояли  у
окна вот этого самого отеля и смотрели на улицы, на хорошеньких кокоток,
на шикарные экипажи. А ночи, кутежи!  -  Граф  помолчал  немного,  потом
продолжил:
   - А когда я очутился здесь после  революции,  владелец  отеля,  очень
любивший моего отца, сжалился надо  мной  и  дал  мне  работу  швейцара.
Заходя в отель, он всегда останавливался  около  меня,  и  мы  говорили,
вспоминая старые дни. Иногда я смотрел на окна отеля и думал, смогу ли я
снова когда-нибудь попасть в его номера, вместо того чтобы мерзнуть  под
снегом и мокнуть под дождем. И вот все вернулось, я снова здесь.
   - Но ведь теперь все по-другому.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Где люди? Где хорошенькие кокотки,  смех  и  веселье?  Это  уже  не
Париж. - Сергей отошел от окна. - Даже здесь  все  по-другому.  Это  был
прекрасный номер, а посмотри на него теперь. И где владелец отеля? Что с
ним случилось? Он был еврей?
   Отец промолчал. Вернулся за стол и тяжело опустился в кресло.
   - Не знаю. Я солдат, а не политик и не вмешиваюсь в то, что  меня  не
касается.
   - Но ведь владелец был так добр, что помог тебе, когда ты нуждался  в
помощи. Ты же сам сказал. Граф посмотрел на сына.
   - С каких это пор ты стал так заботиться о евреях?
   - Я забочусь не о евреях, а о Париже. В  Париже  больше  не  смеются,
наверное, евреи унесли с собой смех. Граф снова посмотрел на сына.
   - Зачем ты приехал?
   - По делам. Я представляю  швейцарский  банк  и  стараюсь  установить
контакты с некоторыми из его клиентов.
   - С евреями?
   - Да, некоторые из них евреи.
   Граф помолчат некоторое время, потом  заговорил,  тяжело  выговаривая
слова:
   - Мне надо было догадаться. Впервые в жизни у тебя приличная  работа,
так и тут ты умудрился связаться не с теми людьми.

***

   Каролине было холодно, ей еще никогда в жизни не  было  так  холодно.
Она подошла к двери  тесной  камеры  и  ухватилась  за  прутья  решетки.
Надзирательница, сидевшая в коридоре, посмотрела на нее.
   - Когда они вернут мою одежду? Я замерзла. Надзирательница равнодушно
скользнула по ней взглядом, и Каролина подумала, что она,  должно  быть,
не  понимает  по-французски.  Она   медленно   повторила   свой   вопрос
по-немецки.
   - Не знаю, - ответила надзирательница.
   В коридоре послышались шаги,  и  надзирательница  вскочила.  Раздался
мужской голос, но самого говорящего Каролине не было видно.
   - В какой камере фройлен Каролина де Койн?
   - В тридцать второй.
   - Откройте.
   Надзирательница подошла к двери  и  стала  перебирать  ключи.  Найдя,
наконец, нужный, она отомкнула  стальную  дверь.  Каролина  отскочила  в
угол, а надзирательница отступила в сторону, пропуская в камеру мужчину.
   Он был вынужден пригнуться, чтобы пройти  в  низкую  дверь.  Медленно
выпрямившись, он ногой захлопнул дверь. Легкая усмешка появилась на  его
лице, когда он увидел Каролину, пытающуюся руками прикрыть свою наготу.
   - Не беспокойтесь, - сказал мужчина по-французски. - Считайте, что  я
доктор.
   - Кто вы?
   Он улыбнулся, как  бы  наслаждаясь  страхом,  прозвучавшим  в  голосе
Каролины.
   - Или будет даже лучше, если  вы  будете  считать  меня  священником.
Понимаете, я в некотором роде духовник, и именно мне  вы  поведаете  все
свои секреты, все те маленькие тайны, о которых никому не рассказывали.
   Каролина почувствовала, что дрожит, но в этот раз не от холода, а  от
страха.
   - У меня нет никаких секретов, - прошептала она. - Я  рассказала  всю
правду, я ничего не знаю о моем брате.
   Мужчина недоверчиво покачал головой.
   - Прошу вас, пожалуйста, поверьте мне. - Каролина опустила взгляд, ей
вдруг стало стыдно за свою наготу, и она заплакала. Опустившись на  пол,
она закрыла лицо руками. - О, Боже!  Что  я  должна  сделать,  чтобы  вы
поверили мне?
   Сквозь пальцы она увидела, что блестящие коричневые ботинки находятся
теперь совсем рядом. Голос мужчины раздался прямо над ней.
   - Скажи мне правду.
   - Но я же сказала... - Слова  застряли  у  нее  в  горле,  когда  она
подняла голову. Ширинка у мужчины была расстегнута,  и  перед  самым  ее
лицом торчал его набухший член.

19

   - У тебя такой загадочный вид, - сказала Жизель, когда Дакс  поднялся
из-за стола. - Куда ты идешь?
   Дакс отвернулся от зеркала, перед которым поправлял галстук,  и  лицо
его озарилось улыбкой.
   - Ты не поверишь, но я иду на встречу со старым другом.
   - Со старым другом? - недоверчиво переспросила Жизель. - В этот  час?
Но куда? В такое время открыты только бордели.
   - Ты угадала.
   - В бордель? - Жизель начала злиться. - И ты хочешь, чтобы я поверила
тебе?
   - Я же сказал, что ты не поверишь.
   - И ты идешь на встречу со старым другом, просто чтобы поговорить?  И
все?
   - Это не мужчина, а женщина.
   - Если бы я была уверена, что это правда, - сказала Жизель, бросая на
него гневный взгляд, - я бы убила тебя.
   Дакс вернулся к столу, поцеловал ее сначала в щеку, а потом попытался
поцеловать в губы, но она отвернулась. Дакс рассмеялся.
   - А ты начинаешь ревновать. Это делает тебя еще прекрасней.
   - Убирайся! - сердито сказала Жизель.  -  Убирайся  в  свой  бордель.
Желаю тебе подхватить триппер.
   Дакс подошел к двери, но голос Жизель остановил его.
   - Ты вернешься после того, как закончишь дела?
   - Но, возможно, будет уже поздно. Я могу задержаться до утра.
   - Это меня не волнует. Во сколько  бы  ни  закончил,  возвращайся  не
домой, а сюда.
   Дакс посмотрел на нее и кивнул.
   - Дакс, ты ведь будешь осторожен, да? Он улыбнулся.
   - Конечно.
   Дакс спустился по лестнице, консьержка открыла ему  дверь.  На  улице
его поджидал Котяра.
   - Что ты тут делаешь? - спросил Дакс. Котяра ухмыльнулся.
   - Не думаешь ли ты, что я пущу тебя одного к мадам  Бланшетт?  У  нее
всегда были самые хорошенькие девочки в Париже, и  я  не  могу  упустить
свой шанс.
   После того, как служанка открыла дверь и приняла у них шляпы и плащи,
в прихожей появилась сама мадам Бланшетт.
   - Мсье Ксенос, очень любезно с вашей стороны, что  вы  посетили  нас.
Давненько вы у нас не были.
   - Да, много воды утекло с тех пор.
   - Пойдемте в зал, - сказала мадам, беря его под руку. - У нас сегодня
очень  необычное  представление,  вы  увидите,  чего  лишали  себя,   не
появляясь у нас. - Она понизила голос до шепота. -  После  представления
уйдете с  метиской  и  ни  с  кем  другим.  Вы  прекрасно  выглядите,  -
произнесла мадам Бланшетт уже обычным тоном.
   Дакс улыбнулся.
   - А вы, мадам, стали еще прекрасней со времени  моей  первой  ночи  в
Париже.
   - О-ля-ля, вы преуспели в галантности.
   Они вошли в зал, где в  углу  играл  оркестр  из  трех  музыкантов  и
повсюду  были  живописно  расставлены  диваны,  столики  и  кресла,  что
создавало впечатление интимности.
   Когда они вошли, разговоры на мгновение стихли и все взоры обратились
к Даксу, который, в свою очередь, оглядел присутствующих.  В  зале  было
около двадцати мужчин, причем  в  пятнадцати  из  них  Дакс  безошибочно
определил немецких  офицеров,  несмотря  на  то,  что  все  они  были  в
штатском. Разговоры возобновились, и  мадам  Бланшетт  подвела  Дакса  к
небольшой софе в центре зала. Они сели, и официант  наполнил  их  бокалы
шампанским. Дакс поднял свой бокал.
   - Ваше здоровье, мадам.
   - Благодарю, мсье, ваше здоровье. Они выпили.
   - Здесь много немецких офицеров, - понизив голос сказал  Дакс,  -  но
все они не в форме.
   - Я не позволяю приходить сюда в форме. Это место для развлечений,  и
война должна оставаться на улице.
   Когда в зале  появились  девушки,  разговоры  стихли,  уступив  место
щелканью каблуков, поклонам, поцелуям  рук.  Немцы  старались  выглядеть
галантными, но были чересчур скованы, что выдавало в  них  военных.  Они
так кичились своей ролью победителей, что  не  могли  преуспеть  в  роли
кавалеров.
   Дакс  поднялся,  когда  к  их  столику  подошла  девушка.  Она   была
небольшого  роста,  с  блестящими  зелеными  глазами  и  едва  заметными
азиатскими чертами. Длинные черные  волосы  обрамляли  ее  личико  цвета
становой кости.
   - Мадмуазель Дениз, мсье Ксенос. Девушка протянула руку.
   - Очень приятно, мсье. Дакс поцеловал ей руку.
   - И мне, мадмуазель Дениз.
   Девушка опустилась  рядом  с  ним  на  софу.  Мадам  Бланшетт  громко
хлопнула в ладоши, и свет моментально померк. Несколько секунд  зал  был
погружен в полную темноту, затем в центре его зажгли большой подсвечник.
   На танцевальной площадке находились двое мужчин и  три  девушки,  все
они были обнажены, их руки и ноги причудливо переплелись. Сначала  Даксу
бросилась в глаза только красота стройных тел, но потом  он  понял,  что
они слились в сексуальном экстазе. Из угла зала  послышалась  барабанная
дробь,  она  все  нарастала  и   нарастала,   и   вот,   наконец,   этот
фантастический клубок тел пришел в движение,
   Сам того не замечая, Дакс пришел в возбуждение,  для  него  не  имело
значения, была ли изображаемая страсть настоящей или просто имитацией. У
него  заныло  в  паху.  Девушка  коснулась  его,  но   он   не   заметил
прикосновения, захваченный эротическим зрелищем.
   И когда томление стало почти  невыносимым,  зал  снова  погрузился  в
темноту  и  молчание.  Зажегся  свет,  девушка  отдернула   руку.   Дакс
зажмурился.
   То же самое испытали, по-видимому, все мужчины в зале, и  теперь  они
возвращались из мира грез в реальность, не смея поднять  друг  на  друга
глаза.
   Мадам Бланшетт встала.
   - Господа, - сказала она с легкой улыбкой, - полагаю, что вы получили
наслаждение  от  нашего  маленького  спектакля.  -  Держа  улыбку,   она
подождала, пока  смолкнут  аплодисменты.  -  А  теперь  я  оставляю  вас
развлекаться.
   Величественно, словно королева, покидая своих подданных, она вышла из
зала. Дверь за ней закрылась, и в зале возникло оживление.
   Дакс посмотрел на девушку.
   - Пойдем?
   Она кивнула.
   Поднявшись с софы, девушка взяла его под руку, и  они  направились  к
выходу, но в этот момент позади них раздался голос:
   - Герр Ксенос? Дакс обернулся.
   - Генерал Фельдер? Генерал улыбнулся.
   - Не знал, что вам известно это место. Дакс улыбнулся в ответ.
   - Как же я могу его не знать? Вот уже  много  лет  оно  находится  на
одной улице с нашим консульством.
   - Выпьете с нами?
   - Нет, спасибо, в другой раз.
   - А-а, играет горячая южноамериканская  кровь.  Не  можете  ждать,  -
сказал генерал. Дакс промолчал. Генерал понизил голос.
   - Но я вас понимаю, эти развращенные французы знают,  как  возбуждать
чувства, не так ли? Дакс кивнул.
   - Кстати, - продолжал генерал, - примите, пожалуйста,  мои  извинения
за беспокойство, которое доставили вам мои подчиненные. Вы же понимаете,
служебное рвение, присущее молодости. Я строго предупредил их.
   - Я в этом не сомневался, генерал, поэтому и не стал  беспокоить  вас
телефонным звонком. Уверен, что вы очень заняты.
   - Значит, вопрос решен. - Генерал бросил взгляд на метиску. - Я вижу,
вы  отхватили  лакомый  кусочек.  Она,  должно  быть,  новенькая.  -  Он
обернулся к адъютанту, сидевшему около него. - Организуйте мне  свидание
с ней. - Генерал говорил так, будто девушки рядом не  было.  -  Вы  ведь
знаете, как я люблю экзотику. - Он снова посмотрел на девушку, потом  на
Дакса. - Завидую вам, мой мальчик.  Не  смею  больше  задерживать.  Дакс
поклонился.
   - До свидания, генерал.
   Девушка  кивнула  Даксу,  и  они  вышли  из  зала.   Мадам   Бланшетт
отвернулась от глазка в стене, и Дакс впервые увидел ее разгневанной.
   - Нацистская свинья! "Эти развращенные  французы"!  Конечно,  пока  в
моем заведении не было немцев, в таких зрелищах не было необходимости!
   Дакс удивленно посмотрел на нее.
   - Так закройте его, уверен, что в деньгах вы не нуждаетесь.
   Мадам Бланшетт пожала плечами.
   - Если подобное заведение однажды закроется,  то  оно  уже  снова  не
откроется. А немцы не  вечно  будут  здесь.  Когда  же  они  уйдут,  мое
заведение снова превратится в тихий уютный уголок.
   Дакс поднялся за девушкой на второй этаж. Остановившись перед дверью,
она достала ключ, быстро оглянулась и, убедившись, что в коридоре никого
нет, втолкнула Дакса в комнату.  Только  заперев  за  собой  дверь,  она
включила свет.
   Дакс осмотрелся. Комната была  изысканно  обставлена,  на  возвышении
покоилась большая  кровать  с  балдахином  и  занавесками.  Дакс  быстро
подошел к кровати и отдернул  занавеску,  но  там  никого  не  было.  Он
посмотрел на девушку, она покачала головой.
   - Идите за мной.
   Она провела его в небольшую ванную. В воздухе стоял  запах  духов,  и
Даксу казалось, что он чувствует тепло женского  тела.  Он  увидел,  как
девушка провела рукой по стене, и часть ее отодвинулась. Дакс очутился в
маленькой комнатке без окон. Дверь автоматически закрылась,  после  чего
девушка зажгла небольшую лампу.
   Несколько секунд глаза Дакса  привыкали  к  свету,  потом  он  увидел
человека, лежащего на узкой койке возле некрашеной стены.
   Дакс подскочил к койке и опустился на колени рядом с другом.
   - Роберт?
   Роберт зашевелился и застонал, он был ранен в плечо. Дакс  повернулся
к девушке.
   - Что случилось? Как он очутился здесь?
   Лицо девушки казалось бесстрастным.
   - Когда-то мы были любовниками, а теперь мы друзья. Ему больше некуда
было идти.
   При звуке ее голоса Роберт открыл глаза.
   - Дениз, - прошептал он, - найди Дакса. Мы должны спасти Каролину!
   - Роберт, я здесь.
   Роберт повернул голову, и  Дакс  заметил  лихорадочный  блеск  в  его
глазах.
   - Это я, Дакс.
   Но Роберт, похоже, не видел и не слышал его. Он снова застонал.
   - Дениз, я видел, как они увели Каролину. Найди Дакса.

20

   - О нем позаботимся мы, - сказала  мадам  Бланшетт,  -  а  вы  должны
позаботиться о его сестре.
   - Но Роберту нужен доктор.
   -  Доктор  посещает  его  каждое  утро,  когда  приходит  осматривать
девушек. С Робертом все будет в порядке. Когда он  достаточно  окрепнет,
мы переправим его в Англию.
   Дакс посмотрел мимо нее на  Котяру,  потом  на  девушку,  стоящую  на
коленях возле Роберта. Вчетвером они  с  трудом  поворачивались  в  этой
тесной комнатке.
   - Нам, наверное, лучше выйти.
   Мадам Бланшетт кивнула, и Дакс с Котярой  последовали  за  ней  через
ванную в комнату.  Закрыв  за  собой  дверь,  Дакс  повернулся  к  мадам
Бланшетт:
   - Мадам, приношу вам свои извинения. - Мадам Бланшетт улыбнулась. - А
теперь о Каролине, о мадмуазель де Койн. Вы могли бы помочь мне?
   Мадам Бланшетт пожала плечами.
   - Нам известно очень мало, и не  знаю,  пригодится  ли  вам  это.  Ее
арестовали люди генерала Фельдера,  поэтому  мы  предполагаем,  что  она
находится в его штаб-квартире.
   - Но ведь штаб-квартира генерала располагается в отеле "Роял Палас".
   - В подвальном помещении они устроили секретную тюрьму. Возможно, что
она там, но если это так, то вывести ее можно будет только через отель.
   - А может она быть в другом месте?
   - Может. В тюрьме гестапо, но я в этом сомневаюсь. Гиммлер и  Фельдер
не ладят между собой. К тому же, здесь, в Париже, полновластным хозяином
является Фельдер. - Мадам уселась в небольшое кресло. - Возможно, завтра
мы будем знать больше, потому  что  сегодняшнюю  ночь  генерал  проведет
здесь.
   Дакс задумался.
   - Полагаю, нам не следует ждать так долго. Перед  тем,  как  покинуть
зал, я говорил с генералом, и