а перед Джеком двери многих домов, и скоро он приобрел массу друзей. Лорд Маунтбеттен до отъезда в Бирму неоднократно приглашал Джека к себе. И Джек играл в карты с Аленом Броком, начальником генерального штаба, с секретарем иностранных дел Энтони Иденом, Рэндольфом Черчиллем, генералом Бернардом Монтгомери. Встречался он также с генералом де Голлем и премьер-министром Уинстоном Черчиллем, хотя не мог сказать, что был с ними на дружеской ноге.
     С Сесили Джек часто ходил в театры, благо они работали. Особенно ему нравились спектакли театра "Ветряная мельница". В соответствии с английскими законами женщины могли появляться на сцене в чем мать родила при условии, что они не будут двигаться. Вот и в "Ветряной мельнице" обнаженные девушки стояли на пьедесталах, а едва прикрытые танцевали вокруг. Джек и Сесили не пропускали ни одной постановки.
     Стараниями Кертиса портной на Севил-роу взял Джека на постоянное обслуживание. Портной следил, чтобы мистер Лир получал костюмы, какие требовались по сезону, а счет присылал ему раз в год. В то время требовалась, разумеется, только военная форма - весенняя, осенняя и зимняя, - различающаяся лишь плотностью материи. Каждая шилась из самого лучшего материала и подгонялась по фигуре. Когда генерал Эйзенхауэр прибыл в Лондон и показался в коротком, облегающем кителе, который вскоре называли не иначе, как китель Эйзенхауэра, Джек попросил портного сшить ему точно такой же. Портной закрыл глаза и протестующе замахал руками.
     - Мистер Лир! Не делайте этого!
     Джек спорить не стал.

3

Май 1943 года

     Кимберли последний раз затянулась сигаретой "Херберт тейритон" и отложила мундштук. Радиоприемник на прикроватном столике работал на волне WCHS, и в этот день главной новостью двенадцатичасового информационного выпуска стал захват частями американской морской пехоты Атти, одного из Алеутских островов.
     Кимберли лежала в постели, едва слушая диктора. Никогда раньше не испытывала она такой скуки и неудовлетворенности.
     Винила она во всем прежде всего себя. В свои тридцать шесть она слишком много курила, пила и ела. Ее фигура, когда-то такая стройная и изящная, заметно потяжелела, кожа обвисла. Маленькая грудь вышла из моды, теперь уважали большие, стоящие торчком груди. Вот и ее подруга Бетси, на пять лет старше Кимберли, радостно демонстрировала свои буфера, благо этого требовал дух времени.
     Кимберли связывала увеличение своего веса с возрастом. Ей не хотелось переваливать на пятый десяток, но сороковник все приближался и приближался.
     Еще одной причиной для неудовлетворенности являлось безделье. Да, она принимала участие в работе женского комитета, как и любая другая патриотически настроенная женщина, но не получала от этого никакого удовольствия.
     Херб Моррилл и Микки Салливан управлялись с делами "Лир бродкастинг компани", хотя часть персонала забрали в армию. Поначалу Кимберли полагала, что она займет кабинет Джека и возьмет на себя огромную ответственность за судьбу компании. Но Джек поступил иначе. Моррилл и Салливан держали с ним постоянную связь, так что все основные решения принимал он сам. К примеру, в апреле выставили на продажу радиостанцию в Балтиморе. Кимберли, как и ее отец, входила в состав совета директоров. На заседании совета она попросила показать ей отчетность компании, владеющей балтиморской радиостанцией, и сказала, что не будет голосовать за ее приобретение, пока не изучит эти документы и пока их не проверит аудитор. Херб Моррилл на это ответил, что готов предоставить ей все документы, но Джек уже принял решение купить радиостанцию, и "Лир бродкастинг" подала заявку на тендер.
     Джек писал регулярно, но Кимберли находила эти письма сухими и формальными. Ее раздражало, что он диктовал письма секретарю, которая их печатала.
     Хотя всякий раз Джек добавлял несколько строк от руки, заверяя, что любит ее и детей, Кимберли не могла отделаться от ощущения, будто она читает деловое письмо.
     Когда звякнул дверной звонок, Кимберли радостно выдохнула. Она надела светло-синее неглиже и спустилась вниз. Служанка уже открыла дверь и приглашала Доджа войти в дом.
     - Додж! Как приятно тебя видеть! - Кимберли попыталась изобразить сюрприз, хотя понимала, что служанка не так наивна, чтобы поверить, будто Додж Хэллоуэлл пришел в гости без предупреждения. Девушка, похоже, знала, что следующие два часа мистер Хэллоуэлл проведет в спальне миссис Лир и отбудет до того, как миссис Джимбел вернется с детьми.
     - Ребекка, - Кимберли повернулась к служанке, - постарайся просушить пальто и шляпу мистера Хэллоуэлла.
     Служанка взяла мокрое пальто и оставила их наедине.
     Кимберли качнула головой в сторону лестницы. Додж взял ее под руку, они поднялись на второй этаж и прямиком проследовали в большую спальню.
     Если бы старшие Уолкотты выбирали мужа Кимберли, они обеими руками проголосовали бы за симпатичного, умного, богатого Доджа Хэллоуэлла. Собственно, Кимберли отказала ему только по одной причине: семь лет разницы в возрасте в ее двадцать один год казались непреодолимой преградой. Теперь возрастные различия ни в коей мере ее не волновали.
     Додж занимал пост президента "Бостон коммон траст", безусловно, не самого крупного банка Бостона, но далеко не последнего, со значительными кредитными ресурсами. Высокий, широкоплечий, с густыми, чуть тронутыми сединой волосами, здоровым цветом лица, волевым раздвоенным подбородком, Додж, как и Кертис Фредерик, предпочитал однобортные костюмы, даже когда все ходили исключительно в двубортных. Двубортные ему не нравились, а раз так, он их и не надевал.
     Он терпеть не мог сигареты и свое отношение к сигаретам переносил и на курильщиков. Поэтому Кимберли никогда не курила в присутствии Доджа. Если б у них с самого начала не вошло в привычку вместе принимать игольчатый душ, она бы смывала с себя запах дыма до его прихода.
     Но они всегда шли в душевую, даже перед тем, как пропустить по стаканчику. Кимберли скинула неглиже и, оставшись в бюстгальтере и трусиках с резинками для чулок, помогла Доджу раздеться. В свои сорок три года, крепкии и мускулистый, он выглядел получше Джека. А его пенис, который Додж иногда называл крантиком, зачаровывал Кимберли: длинный, изогнутый, тонкий и необрезанный. До этого она видела только два других и не могла точно сказать, уникальный он или нет.
     Пользоваться им Додж умел. Опять же базы для сравнения у Кимберли почти не было, но Додж удовлетворял ее не хуже Джека, хотя его "крантик" не мог сравниться с членом Джека ни по длине, ни тем более по диаметру.
     Кимберли еще не решилась приобщить Доджа к сексуальным приемам, почерпнутым ею из "Кама сутры". Даже после шести месяцев этих дневных встреч внебрачная половая связь с чужой женой все еще вызывала у него угрызения совести. С другой стороны, он с удовольствием приходил к Кимберли. Жениться Додж так и не собрался, но, разумеется, Кимберли не была первой его женщиной.
     После душа они часто сидели голышом на диванчике в гостиной, примыкающей к большой спальне, и пили шотландское. Когда они зашли туда первый раз, Додж хотел было надеть трусы, но Кимберли ему не позволила. Эти моменты особенно ей нравились, они сидели рядышком, пили виски, она играла его "крантиком", он ласкал ей грудь.
     - Я получил любопытное письмо. - Доджа отличала скверная привычка заводить разговор не пойми о чем, вместо того чтобы сосредоточиться на главном. - Мой коллега, который сейчас воюет на Тихом океане, руководил разгрузкой стрелкового оружия и обратил внимание, что оно маркировано "Кеттеринг армс, Инк.". Его изготовили по лицензии компании твоего отца. Мой коллега навел справки и выяснил, что отзывы об этом оружии самые положительные. Оно нравится тем, кто им пользуется.
     Кимберли улыбнулась и так сильно дернула его за член, что Додж вскрикнул.
     - Скажешь об этом отцу. Иначе мне придется объяснять, откуда я знаю об этом письме.
     - Харрисон ничего не...
     - Естественно, нет. Никто не знает. Может, только Ребекка, моя служанка. От слуг ничего не скроешь. Могла догадаться и Конни.
     - Конни?
     - Ей можно доверять. Эй... я уже мокрая.
     Додж глубоко вдохнул.
     - А я сейчас кончу. Но быстро соберусь с силами.
     Он кончил быстро... Слишком быстро. Но десятью минутами позже вновь овладел ею, и она получила все, что хотела.
     Потом, когда они лежали в постели, Кимберли осторожно предложила внести некоторое разнообразие в их любовные забавы. У Доджа округлились глаза. Но он не сказал, что и слышать об этом не хочет.

4

Сентябрь 1943 года

     Телефон на прикроватном столике в "люксе" Джека в отеле "Парк-лейн" зазвонил в 2.33 утра. Сесили взяла трубку, передала Джеку.
     - Алло?
     - Полковник? Это Дуренбергер.
     - Какого черта ты звонишь посреди ночи, Дуренбергер?
     - Чепе, полковник. Слава Богу, я узнал об этом первым.
     Джек сел. Сесили зажгла лампу.
     - Какое чепе?
     - Вы проснулись, полковник? Пусть Сесили даст вам глоток бренди. Дело серьезное.
     - Это ты уже сказал. Выкладывай все остальное.
     - Два сотрудника "Лир бродкастинг" сидят в каталажке и завтра утром должны предстать перед муниципальным судом на Боу-стрит.
     - Кто и почему?
     - Один из них Кертис Фредерик. Второй - Уиллард Фредерик, на самом деле Уиллард Ллойд. Кертису он не брат.
     Джек знаком попросил Сесили дать ему сигарету.
     - Может, ты все-таки объяснишь, что происходит?
     - Конечно. Мне позвонил один приятель с Би-би-си. Похоже, Кертис Фредерик и мужчина, выдававший себя за его брата, возвращались домой после обеда в "Королевском кафе". Пьяные. Не могли дождаться, пока доберутся до дому, и начали заниматься этим делом прямо в такси.
     - Заниматься чем?
     - Короче, Уиллард начал в такси делать Кертису минет. Водитель, как добропорядочный христианин, не мог позволить, чтобы такими делами занимались в его такси, и поехал в полицейский участок. Сладкую парочку арестовали за аморальное поведение, и утром они предстанут перед судом.
     - Показаний водителя...
     - Они продолжали заниматься этим и когда подошел констебль.
     - Где ты?
     - В полицейском участке. Будет неплохо, если вы тоже приедете. У меня сложилось такое впечатление, что еще не все потеряно.
     - Я попытаюсь захватить с собой кого-нибудь из Штаба совместных операций.
     - Об этом я позаботился. Капитан Харви уже выехал.
     - Отлично. Пока я одеваюсь, продиктуй Сесили адрес участка. Она скорее всего знает, где это и как туда добраться.
     Город стоял темный, экранированные фары "форда" чуть освещали мостовую. Джек не переставал удивлялся, каким чудом в кромешной тьме Сесили всегда удавалось добраться до нужного места.
     Зато парковалась она где хотела: автомобили грязно-оливкового цвета с большими белыми звездами, которые возили старших офицеров, никогда не штрафовали. Вот и теперь она остановила "форд" перед входом в полицейский участок.
     Дуренбергер поджидал Джека в компании высокого, статного моряка-англичанина. По выражению его лица чувствовалось, что он не в восторге от ночной прогулки. Но в глазах мелькали насмешливые искорки.
     - Полковник Лир, это капитан Харви.
     Офицеры обменялись рукопожатием.
     - Что мы можем сделать, капитан? Есть у нас шанс?
     - Все уже сделано, полковник. Обоих мужчин отпустят под вашу ответственность. Обвинения с них сняты.
     - Позвольте вас поблагодарить.
     - Это часть моей работы, - чуть более резко, чем следовало, ответил капитан. - Американские офицеры частенько попадают в щекотливые ситуации. - Губы его изогнулись в легкой улыбке. - Но с обвинением в мужеложстве мне приходится сталкиваться впервые.
     Джек шумно выдохнул.
     - Один из них отправится домой. Как можно скорее. Можем мы это устроить?
     - Один из них отправится домой? - переспросил капитан.
     - Кертис Фредерик нужен нам здесь, капитан. Он отлично справляется со своей работой. Не так-то просто объяснить американцам, что происходит в Европе, убедить их в том, что англичане - достойные люди, защитить которых - наш долг. Я не думаю, что мы сумеем найти замену Кертису Фредерику. Когда мы сможем усадить второго в самолет?
     - Завтра не получится. В среду или в четверг.
     - Под мою ответственность... - промурлыкал Джек. - Я бы хотел, чтобы тот, кто отправится домой, оставался в тюрьме, пока его не увезут в аэропорт.
     - Решать вам, полковник.
     - Тогда я уже решил. А Кертиса Фредерика, если не возражаете, я заберу с собой.
     Таким пристыженным и подавленным Кертиса Фредерика Джеку видеть не доводилось. Когда его вывели из камеры, пахло от него не перегаром, а блевотиной. Красный как рак, со всклокоченными волосами, он взглянул на капитана Харви, которого знал, на капитана Дуренбергера и молча последовал за Джеком к автомобилю, за рулем которого сидела Сесили.
     Только в машине он решился спросить: "А как же Уиллард?"
     - На этой неделе его самолетом отправят в Соединенные Штаты, - сквозь зубы процедил Джек. - До отлета он останется в тюрьме.
     Больше Фредерик ничего не сказал и забился в угол, надвинув шляпу на лицо.
     Какое-то время спустя Джек, сидевший рядом с Сесили, повернулся к Фредерику.
     - А как же Бетси? - резко спросил он.
     - Она же ничего не знает.
     - А я вот знал. Меня предупреждали. Но я не поверил.
     - Бетси ни о чем не подозревает. - Голос Фредерика дрожал.
     - Давай определимся с этим раз и навсегда, Кертис. С этого момента подозревать будет нечего. Твой дружок возвращается не в Бостон, а в Вашингтон. Его предупредят, что путь в Бостон ему заказан и что он должен держаться от тебя подальше. Дуренбергер все ему разобъяснит. Если он нарушит приказ, его отделают бейсбольной битой.
     - Право же, Джек!
     - И тебя тоже, Кертис. Можешь не сомневаться. Так что лучше собери чемодан Уилларда. Дуренбергер его заберет. Наверное, ты захочешь дать ему денег. Они у тебя есть?
     - Да.
     - На тебя мне наплевать, Кертис. А вот Бетси мне дорога. Если ты причинишь боль Бетси, я тебя убью. Ты это понимаешь?
     - Не понимаю, но я тебе верю.
     - Тогда позволь выразиться более понятно: я сын Эриха Лира.

Глава 14

1

1944 год

     Генерал Дуайт Эйзенхауэр прибыл в Британию командующим операцией, получившей название "Оверлорд". Работал он круглые сутки, не считаясь со временем. А в редкую свободную минуту любил поиграть в бридж. За стол к генералу приглашались только лучшие игроки. Кто-то сказал ему о полковнике из Американской информационной службы, которого знает весь Лондон. По указанию Эйзенхауэра полковника Лира включили в постоянный список. Лично с генералом Джеку удалось сыграть лишь раз, но он частенько садился за стол с самыми известными военачальниками Англии и США.
     В январе Джеку сообщили о том, что его произвели в бригадные генералы. Несколькими днями позже сам Эйзенхауэр, улыбаясь, поздравил его с новым званием. Потом за столом для бриджа другие офицеры отсалютовали Джеку бокалами с шампанским.
     А Сесили сказала ему в постели: "Вот уж никогда не думала, что буду лежать под генералом!"
     С Сесили Джеку повезло. Она с энтузиазмом удовлетворяла все его плотские желания, требуя взамен самую малость. Джеку нравилась ее компания, Сесили делала все, что он хотел, и не помышляла о том, чтобы в чем-то ему перечить.
     А вот письма от Кимберли никакого удовольствия ему не доставляли.
     "Один мужчина, вернувшийся после короткого визита в Лондон, говорит, что у тебя репутация крепко пьющего человека. Если и есть на земле место, где существует возможность утвердиться в статусе джентльмена, так это Лондон. Если ты не упустишь этого шанса, если найдешь достойных друзей, вместо того чтобы коротать вечера с бутылкой, по возвращении в Бостон все увидят, что ты изменился в лучшую сторону и будут тебе завидовать...
     Два красивых костюма прибыли от твоего лондонского портного. Но я не могла не заметить, что в талии ты прибавил целый дюйм. Право же, Джек!"

2

     В январе 1944 года Кертис Фредерик, который не был дома с 1940 года, попросился в отпуск. Джек оплатил ему все расходы.
     В Бостоне Бетси встретила его с распростертыми объятиями. Она ничуть не изменилась, осталась все той же любящей женой.
     Через несколько дней после возвращения Кертис рассказал ей о сентябрьском инциденте.
     - Этого не случилось бы, если бы я была с тобой, - услышал он в ответ.
     - Могло случиться. Видишь ли, Уиллард...
     - Я всегда знала, кто такой Уиллард, - прервала его Бетси. - Всегда. Знала я и о твоей... ориентации. Даже до того, как мы поженились.
     - Бетси... - прошептал Кертис.
     - Я это терпела. Считала, что ты того стоишь. Когда Уиллард улетел в Лондон, я знала, в чем причина. Из-за постоянных бомбардировок ты боялся подвергнуть опасности мою жизнь. А вот им мог и пожертвовать. Мне это понравилось.
     - Да. Я выбирал не между... Ты абсолютно права. Я не хотел рисковать тобой. - Кертис замолчал. Глаза его наполнились слезами. - Ты самый дорогой для меня человек, Бетси. Я всегда так думал, только до этого момента понятия не имел, как много ты знала и сколько вытерпела.
     - Ты можешь поставить на этом точку?
     - Да.
     - Если ты вернешься в Лондон, я поеду с тобой.
     Кертис глубоко вздохнул.
     - Я у Джека не в фаворе.
     - У святого Джека? Если он захочет читать мораль, пусть найдет другого слушателя. Джек и я прелюбодействовали до того, как мы с тобой познакомились. Спал он и с Конни.
     - Между нами говоря, и в Лондоне у него есть подруга. Мне очень жаль Кимберли.
     - Не жалей ее. Она спит с Доджем Хэллоуэллом. Думает, никто не знает, но об этом известно всем.
     Кертис выдавил из себя улыбку.
     - И все-таки я замолвлю словечко за Джека. Его особенно разъярила мысль о том, что я могу причинить тебе боль... если ты узнаешь. Он сказал, что убьет меня, если я причиню тебе боль.
     Бетси было заулыбалась, но тут же стала серьезной.
     - Ладно, а теперь послушай меня. Именно благодаря тебе радиовещательную компанию Джека знает вся страна. Так что вы квиты по всем пунктам.

3

     Кертис уехал в Англию в 1940 году, поэтому, естественно, у него не было книжечки с талонами. А без красных и синих бумажек Бетси не могла купить ни мяса, ни другой еды. Более того, без талона на обувь она не могла купить ему пары ботинок. Поэтому в четверг Кертис появился в местном отделении Управления снабжения и попросил выдать полагающиеся ему талоны. Сотрудники постоянно слушали его репортажи, поэтому Кертис незамедлительно получил все, что хотел.
     Выйдя на улицу в пальто и шляпе, в которых он прилетел из Лондона, Кертис огляделся в поисках такси, не нашел его и решил пройтись пешком.
     - Керт!
     Он оглянулся и увидел Уилларда.
     - Давно не виделись, друг мой. - Уиллард чуть не плакал.
     - Да. Давненько.
     - Но теперь ты дома!
     - На чуть-чуть.
     - Ну... тогда... мы можем...
     - Нет, Уиллард, не можем.
     Уиллард шумно вздохнул.
     - Наверное, не можем... раз уж ты не писал. Поэтому... хочу задать тебе один вопрос, Керт. Они выпустили тебя из той чертовой тюрьмы. Ты не мог сделать так, чтобы они выпустили и меня?
     Кертис покачал головой:
     - Тогда я вообще ничего не мог.
     - Они держали меня в маленькой холодной камере, а потом отвезли в аэропорт в наручниках!
     - Мне очень жаль. Я бы помог тебе, если б что-то мог сделать.
     - Мне недоставало тебя. - В голосе Уилларда слышалась тоска.
     - Ты же с кем-то живешь?
     - Да! Не могу ведь я оставаться один!
     - Нет, конечно. Береги себя, Уиллард!
     Он взял Кертиса за рукав.
     - Мы по-прежнему друзья?
     Кертис улыбнулся, кивнул:
     - Конечно.
     - Ты не мог бы одолжить мне немного денег? В память о прошлом? Я на нулях. Или ты не видишь?
     Кертис дал Уилларду пятьдесят долларов и записал на клочке бумаги его адрес, пообещав прислать еще.

4

     Как только Додж Хэллоуэлл понял, чего хочет Кимберли,