ство.
     - Куда?
     - В Калифорнию. В штат Вашингтон. Там большие аэрокосмические заводы, которые будут остановлены в ближайшие несколько лет из-за неизбежного уменьшения ассигнований. В корпусах можно достаточно быстро смонтировать сборочные конвейеры. Места хватит, технический персонал высокой квалификации. Западное побережье этим славится.
     Он смотрел на меня.
     - Может получиться.
     - Я знаю, что получится, - заверил его я.
     - Кто купит отделение бытовой техники?
     - Желающие найдутся, но в итоге вы получите очень мало наличных и много бумаг. Следует поступить иначе.
     Преобразовать отделение в акционерное общество. Продать акции всем желающим, и, возможно, одновременно с этим часть акций автостроительного отделения, чтобы получить недостающие средства.
     - То есть идти на Уолл-стрит, - пробурчал старик.
     Я кивнул.
     - Никогда им не доверял, - все еще упирался он. - Они слишком много говорят.
     - Однако у них есть деньги.
     - Я не знаю, как вести с ними дела. Мы говорим на разных языках.
     - За этим я вам и нужен. Буду вашим переводчиком.
     Он погрузился в раздумья, затем улыбнулся.
     - Сам не пойму, чего я так заволновался. Начинал я бедняком, и если наша затея лопнет, бедняком мне придется стать на куда более короткий срок, чем в молодости, - он развернул кресло и покатил к двери. Я выбрался из кровати, открыл ему дверь.
     Он поднял голову.
     - Интересно, каким образом мой внук узнал, что ты здесь?
     - Понятия не имею. В вашем поместье народу много.
     - Та девушка, с которой ты уехал вчера вечером, откуда она?
     - Из бюро проката "Хертц".
     - Ума у тебя еще меньше, чем у меня, - и он покатил по коридору.

Глава 6

     Самолет приземлился в Детройте в шесть вечера, еще через час я был дома. Джанно открыл дверь и мгновение спустя заключил меня в медвежьи объятья.
     - Синьора! Синьора! - закричал он по-итальянски, забыв про английский. - Дотторе! Приехал Анджело!
     На лестнице появилась мама. Слезы хлынули у нее из глаз уже на второй ступеньке. Я бросился ей навстречу.
     Обнял.
     - Мама.
     - Анджело! Анджело! У тебя все в порядке? - озабоченно спросила она.
     - Конечно, мама. Все хорошо.
     - Я видела дым, поднимающийся из твоего автомобиля.
     - Пустяковая поломка.
     - Ты уверен?
     - Уверен, - я поцеловал ее. - Ты, как всегда, прекрасна.
     - Анджело, не болтай глупостей. Как может быть прекрасной шестидесятилетняя женщина? - но она заулыбалась.
     Я рассмеялся.
     - Ты прекрасна и в шестьдесят один. В конце концов, кому знать, как не мне. Лучшая подруга мужчины - его мать.
     - Перестань подшучивать надо мной, Анджело. Придет день, когда ты встретишь действительно прекрасную девушку.
     - Никогда. Таких девушек, как ты, больше нет.
     - Анджело, - из коридорчика, ведущего к кабинету, послышался голос отца.
     Я повернулся. Он совсем не изменился, разве что добавилось седых волос. Я сбежал по ступеням.
     Он ждал, вытянув руку. Я отвел ее в сторону, обнял отца.
     - Папа!
     Он прижал меня к груди, мы расцеловались.
     - Как ты, Анджело?
     Я заглянул ему в глаза. Вид у него был усталый.
     - Отлично, папа, отлично. А вот ты слишком много работаешь.
     - Да нет. Я сбавил темп после сердечного приступа.
     - Так и надо. Да есть ли другой доктор, живущий в Грос-Пойнт, выезжающий к пациентам в любое время суток?
     - Это уже позади. У меня теперь молодой помощник, который ходит по ночным вызовам.
     Мы помолчали. Я знал, о чем он думает.
     Этим помощником должен был стать я. Отец мечтал, что я пойду по его стопам и унаследую пациентов, которых он пользовал многие годы. Но получилось иначе. Мои устремления не имели ничего общего с медициной. Отец ничем не выказывал своего разочарования, но оно не составляло для меня тайны.
     - Тебе следовало предупредить нас о приезде, Анджело, - упрекнула меня мама. - Мы бы приготовили обед.
     - Ты хочешь сказать, что в доме нечего есть? - я рассмеялся.
     - Чего-нибудь да найдем, - ответила она.

***

     За обеденным столом я сообщил им о грядущих изменениях в моей жизни. Джанно как раз подавал кофе. Горячий, крепкий, густой. Я добавил две ложки сахара, пригубил, посмотрел на них.
     - Я завязываю с гонками.
     На мгновение они застыли, потом мама заплакала.
     - Почему ты плачешь? - удивился я. - Я думал, ты будешь счастлива. Вы с самого начала не хотели, чтобы я садился за руль гоночного автомобиля.
     - Поэтому я и плачу.
     Отца больше интересовала практическая сторона.
     - Что же ты собираешься делать?
     - Начну работать в "Вифлеем моторс". Номер Один хочет, чтобы я стал вице-президентом и вел специальные проекты.
     - И что это означает? - спросила мама.
     - Обычная работа. Утрясать неувязки. Принимать решения. Давать указания.
     - То есть ты будешь жить в Детройте? - уточнила она.
     - Какое-то время. Мне придется много ездить.
     - Тогда мне надо отремонтировать твою комнату.
     - Не торопись, мама, - вмешался отец. - Может, Анджело хочет жить отдельно. Он уже не мальчик.
     - Ты хочешь жить отдельно, Анджело?
     Под ее умоляющим взглядом ответить иначе я не мог.
     - Зачем мне жить где-то еще, если здесь мой дом.
     Мама просияла.
     - Завтра же вызову маляра. Только скажи, какой цвет тебе больше нравится, Анджело.
     - Цвет выбери сама, мама, - я повернулся к отцу. - Я должен сделать пластическую операцию. Мне предстоит постоянно встречаться с людьми, и я не хочу, чтобы они всякий раз отводили взгляд, посмотрев на мои ожоги. Помнится, ты говорил, что знаешь отличного специалиста.
     Отец кивнул.
     - Эрнест Ганс. Из Швейцарии.
     - Вот-вот. Ты думаешь, он сможет мне помочь?
     Отец пристально всмотрелся в меня.
     - Это будет непросто. Но он сделает все, что возможно.
     Я понимал, что он имеет в виду. Сломанный в нескольких местах нос, расплющенная левая скула, белые пятна ожогов на щеках и лбу.
     - Ты сможешь обо всем договориться?
     - Когда ты хочешь поехать?
     - Как можно скорее.
     Два дня спустя я уже летел в Женеву.
     Доктор Ганс снял последнюю накладку со щеки и положил ее на поднос. Наклонился и начал внимательно разглядывать мое лицо.
     - Поверните голову направо" налево.
     Я выполнял указания.
     - Улыбнитесь.
     Я улыбнулся. Почувствовал, как натянулась кожа.
     - Неплохо. В конце концов все получилось совсем неплохо.
     - Поздравляю.
     - Благодарю, - без тени иронии ответил он. Поднялся со стула, на котором сидел напротив меня.
     - Вы задержитесь здесь еще на неделю, пока не исчезнет краснота. Беспокоиться тут не о чем. Это нормально. Мне пришлось растянуть оставшуюся кожу лица, чтобы она лучше срослась с пересаженной.
     Я кивнул. После четырех операций в течение десяти недель еще семь - десять дней не имели никакого значения.
     Он двинулся к двери, затем обернулся.
     - Между прочим, если хотите, можете посмотреться в зеркало.
     - Обязательно, благодарю вас, - но я не шевельнулся. Странно, конечно, но смотреть на себя я не спешил.
     Он еще постоял, а потом, увидев, что я и не думаю подниматься, вышел из палаты в сопровождении шестерых то ли студентов, то ли ординаторов.
     А я наблюдал, как медицинская сестра-англичанка перекладывает с подноса в контейнер для мусора использованные бинты, тампоны, прокладки. Она ни разу не повернулась ко мне, но я замечал бросаемые на меня короткие взгляды.
     - Что скажете, сестра? Ужасно?
     - Отнюдь, мистер Перино. Просто я не видела вас до той аварии. А вот по сравнению с тем, что было до операции, изменения разительные. Теперь у вас интересное лицо, даже красивое.
     Я рассмеялся.
     - Меня никогда не считали красивым.
     - Да вы посмотрите сами.
     Я оторвался от кресла и прошел в ванную. Встал перед зеркалом над раковиной.
     И в то же мгновение понял, каково быть никогда не стареющим Дорианом Греем. Такое лицо было у меня в двадцать пять лет. Почти такое, с незначительными отличиями.
     Нос стал тоньше, скулы - более выступающими, отчего овал лица удлинился. Белые следы ожогов исчезли, кожа розовела, как у младенца. И лишь глаза ни в коей мере не подходили к этому лицу.
     Глаза тридцативосьмилетнего мужчины. Они не помолодели, они по-прежнему помнили боль и славу гоночных трасс.
     В зеркале я увидел и медсестру, остановившуюся на пороге. Повернулся и протянул к ней руку.
     - Сестра.
     Она поспешила ко мне.
     - Вам нехорошо, мистер Перино?
     - Будьте так любезны, поцелуйте меня.
     Она заглянула мне в глаза, кивнула. Положила руки мне на плечи. Наклонила к себе. Поцеловала.
     В лоб, в обе скулы, в щеки и, наконец, в губы. Я почувствовал струящуюся из нее доброту и нежность. Поднял голову.
     В уголках ее глаз сверкали слезинки, губы дрожали.
     - Вам стало легче, мистер Перино?
     - Да, сестра, благодарю.
     С моих плеч словно свалилась гора.

Глава 7

     - Обойдется недешево, - тяжело вздохнул Лорен Хардеман Третий.
     Я сидел напротив него, через стол. Он родился на два года раньше меня, но выглядел куда старше. А может, кабинет создавал такое впечатление. Со стенами, отделанными панелями темного дерева, с креслами и диванами, обитыми черной кожей, с выцветшими фотографиями гоночных и легковых автомобилей на стенах. Кабинет с большой буквы. Тут сидел его дед, потом - отец, теперь - он сам. Кабинет руководителя "Вифлеем моторс".
     Ответственность тяжелым грузом легла на него в раннем возрасте. Ни в глазах, ни в улыбке не чувствовалось веселья. Да и была ли у него возможность как следует повеселиться?
     В двадцать один год назначенный исполнительным вице-президентом "Вифлеем моторс", он женился на Алисии Гринуолд, дочери мистера и миссис Гринуолд из Грос-Пойнт, Саутгемптона и Палм-Бич. В то время мистер Гринуолд был вице-президентом "Дженерал моторс" и возглавлял отдел снабжения.
     И далее все шло как по-писаному. Алисия родила дочь, Номер Два умер, Лорена Третьего избрали президентом, "Вифлеем моторс" получила от "Джи эм" самый большой в истории корпорации контракт на поставку комплектующих.
     То было семнадцать лет назад, и газеты Детройта гордились третьим поколением своих кумиров, Генри Фордом Вторым и Лореном Хардеманом Третьим. Они, словно рыцари в доспехах из сверкающей хромом автомобильной стали, сражались за своих четырехколесных вассалов.
     - Весьма недешево, - добавил он, разорвав тяжелую тишину кабинета.
     Я не ответил. Достал сигарету, закурил. Дым поплыл к потолку.
     Он нажал клавишу на аппарате внутренней связи.
     - Пригласите ко мне Бэнкрофта и Уэймана, если они не заняты.
     Он не собирался облегчать мне жизнь. Джон Бэнкрофт меня не пугал. Он ведал сбытом автомобилей, и мой план не сулил ему ничего, кроме выгоды. Но Дэн Уэйман... Для руководителя финансового отдела лишние затраты - сущее горе, и не имело значения, обернутся они новыми доходами или уйдут в песок. С деньгами он расставался лишь под сильнейшим нажимом.
     Они вошли в кабинет, и несколько минут мы обменивались взаимными приветствиями и вопросами о здоровье и самочувствии. Затем они расселись по креслам и уставились на босса, желая узнать, ради чего их оторвали от дела.
     Лорен сразу взял быка за рога.
     - Дед хочет, чтобы мы включились в автогонки. Он предлагает, чтобы этот проект возглавил Анджело.
     Они ждали расшифровки, и Лорен их не разочаровал.
     - Есть основания полагать, что сейчас это не ко времени. Ключевыми в настоящее время становятся проблемы безопасности и охраны окружающей среды, а энерговооруженность автомобиля отходит на второй план. И еще стоимостный фактор. Расходы на автогонки растут.
     "Форд" объявил о выходе из игры. "Шеви" сокращает свое участие. "Додж" лишь обещает выполнить уже взятые на себя обязательства, а затем подвести черту. Вот я и решил пригласить вас и все обсудить.
     Первым взял слово Бэнкрофт.
     - Нам такой проект ничем не повредит. Наоборот, подогреет интерес к нашей продукции. Владельцы автосалонов, продающих наши машины, постоянно твердят о том, что им нечем привлечь покупателей, - тут он увял, словно понял, что попал не в струю.
     Дискуссию продолжил Дэн Уэйман.
     - Предложенная идея обладает как плюсами, так и минусами. Нет сомнений, что успех в автогонках увеличит объем продаж. Но в какую сумму он нам обойдется? - он повернулся ко мне. - Вы прикидывали?
     - Мы должны выставить не менее трех машин. В соревнованиях "Формулы-3". "Формулу-1" или "2" нам не потянуть. Серийного автомобиля, который мы могли бы использовать, у нас нет. Следовательно, придется начинать с прототипа. Конструировать практически новую машину с модернизацией готовых агрегатов. Полагаю, конструкторские проработки, изготовление и обслуживание каждой из первых трех машин обойдутся в сто тысяч долларов. Затем расходы начнут уменьшаться.
     Уэйман кивнул, - Сейчас мы продаем чуть больше двухсот тысяч автомобилей, теряя на каждом сто сорок долларов. Вашими стараниями эти потери возрастут на полтора доллара на автомобиль, - он посмотрел на Бэнкрофта. - Тебе придется продавать на тридцать тысяч больше, чтобы наши потери остались на прежнем уровне. Это возможно?
     - Полагаю, что да, - уверенно ответил тот, но тут же ввернул любимую присказку Детройта:
     - Если, конечно, экономика не развалится ко всем чертям.
     - Сколько нужно продавать машин, чтобы полностью компенсировать затраты на их производство? - спросил я Уэймана.
     - Триста тысяч. То есть увеличить нынешний уровень на пятьдесят процентов. При большем количестве продаж мы начнем получать прибыль.
     - Так в чем же дело? - решил я подколоть его. - "Фольксваген" продает больше.
     - "Фольксваген" - еще не весь рынок. Мы конкурируем со многими компаниями.
     Я не стал ввязываться в спор. Мы все и так знали, что конкуренция здесь ни при чем. Ему не хотелось отрывать ресурсы и производственные мощности от других отделений компании, дающих всю прибыль.
     Пока мы обменивались мнениями, Лорен молчал. Теперь он заговорил, и по его тону я понял, что решение принято.
     - Я думаю, надо попробовать. Хотя бы из уважения к деду. В конце концов, не будет особой беды, если мы потеряем на каждом автомобиле долларом больше. И кто знает, не выиграем ли мы пару-тройку призов, раз "форд" и "Джи эм" снимают свои команды.
     Он встал.
     - Дэн, позаботься обо всем остальном. Определи Анджело кабинет и распорядись, чтобы ему оказали необходимую помощь, - он посмотрел на меня. - Анджело, все финансовые вопросы будешь решать с Дэном. Технические и организационные - со мной.
     На этом совещание окончилось.
     В коридор мы вышли втроем.
     - Как Номер Один? - полюбопытствовал Бэнкрофт.
     - В отличной форме.
     - Ходят слухи, что он сдает. Возрастное, знаете ли.
     - Если б он сдавал, нам всем грозили бы крупные не" приятности. С головой у него, как и прежде, полный порядок.
     - Рад это слышать, - чувствовалось, что говорит Бэнкрофт искренне. - Вот уж кто был патриотом автомобиля.
     - Таким он и остался.
     - Вот мой кабинет, - вмешался Дэн Уэйман. - Давайте зайдем и обсудим детали.
     С Бэнкрофтом мы договорились встретиться за ленчем на следующей неделе, и вслед за Уэйманом я прошел в его кабинет. Скромный, без излишеств, с современной мебелью, как и приличествовало вице-президенту, ведающему финансами.
     Дэн обошел стол и сел. Я устроился напротив него.
     - Если память мне не изменяет, вы уже работали у нас.
     Я кивнул.
     Уэйман снял трубку и попросил принести мое личное дело. Сотрудников своих он вышколил. Папка легла на стол через две минуты, хотя уволился я одиннадцать лет назад. Он быстренько пролистал ее.
     - А вы знаете, что у вас сохранился счет в нашем пенсионном фонде? - в голосе его звучало удивление.
     Я этого не знал, но тем не менее кивнул.
     - Деньги мне тогда не требовались. А у вас они хранятся не хуже, чем в банке.
     - Вы обсуждали размер вашего жалованья?
     - Вроде бы нет.
     - Я переговорю с Лореном. У вас есть какие-то предложения?
     - Никаких. Как он скажет, так и будет.
     - А должность?
     - Номер Один предложил: вице-президент, специальные проекты.
     - Я должен согласовать это с Лореном.
     Я кивнул.
     Он еще раз заглянул в мое личное дело, закрыл его, посмотрел на меня.
     - Пожалуй, теперь все ясно, - он встал. - Пойдемте в инженерный корпус и подберем вам роскошный кабинет.
     - Особо об этом можно не беспокоиться, - ответил я. - Сидеть в нем подолгу я не намерен.

Глава 8

     Раздражение копилось и копилось.
     Довольно быстро выяснилось, что я - меченый. Мне оказывалось всемерное содействие, но на каждый чих уходило больше времени, чем требовал здравый смысл.
     Шесть недель спустя я все еще сидел в своем кабинете, пытаясь заполучить три серийных двигателя для "сандансера", их лучшего на тот день автомобиля.
     Наконец я снял трубку и позвонил Номеру Один.
     - Меня обложили со всех сторон.
     Он хохотнул.
     - Ты схлестнулся с настоящими профессионалами, По сравнению с ними водители детских автомобильчиков, с которыми ты имел дело, жалкие дилетанты.
     Я рассмеялся. Он говорил чистую правду.
     - Я просто хотел получить ваше разрешение на ответные действия.
     - Валяй. Для этого ты мне и нужен.
     Я тут же перезвонил Уэйману.
     - Завтра я лечу на Западное побережье.
     Он удивился.
     - Но двигатели еще не поступили.
     - Некогда мне их ждать. Если я не начну формировать команду техников и водителей для гонок следующего года, у нас не будет ничего, кроме машин.
     - А как же модернизация?
     - Кэррадайн из конструкторского отдела подготовил всю документацию. Он приступит к работе, как только получит двигатели.
     - А корпус?
     - Дизайнеры уже занялись им. Я одобрил их эскизы, и теперь они ждут визы финансового отдела, - это был камушек в его огород.
     - Они еще не попали ко мне на стол, - попытался оправдаться Уэйман.
     - Скоро попадут.
     - Как долго вас не будет?
     - Две или три недели. Я позвоню, как только вернусь.
     Положив трубку на рычаг, я стал ждать. Звонок раздался через две минуты. Лорен Третий. Он звонил мне впервые после того, как я переступил порог "Вифлеем моторс". Когда же я пытался связаться с ним, у него в кабинете непременно проводилось важное совещание. Мне он не перезванивал.
     - Все собирался позвонить тебе, да текучка заела.
     Как идут дела?
     - Не могу пожаловаться. При удаче мы выйдем на старт уже весной.
     - Это хорошо, - последовала пауза. - Между прочим, сегодня я пригласил кое-кого на обед, и Алисия велела мне спросить у тебя, не сможешь ли ты присоединиться к нам.
     - С удовольствием. В какое время?
     - Коктейли в семь, обед в половине девятого. Смокинг.
     - У меня его нет.
     - Тогда темный костюм. Алисия почитает свои обеды торжественными событиями.
     Следующим позвонил Кэррадайн. Его голос вибрировал от радости.
     - Что вы с ними сделали? Мне только что сообщили, что двигатели поступят завтра. Их снимут прямо с конвейера.
     - Как только они придут, приступай к делу. Я улетаю в Калифорнию. В конце недели позвоню.
     Только я положил трубку, позвонили дизайнеры.
     - Финансовый отдел одобрил наши проработки, но срезал общую сумму на двадцать процентов.
     - Будем следовать намеченному плану.
     В голосе Джо Хаффа послышалось недоумение.
     - Но что у нас получится, Анджело? Вы-то знаете, что отпущенных средств нам не хватит.
     - А вы знакомы с таким понятием, как перерасход?
     Давайте мне железо. А ответственность я возьму на себя.
     С работы я ушел раньше, чем обычно, в превосходном настроении. Дымовая завеса дала отличные результаты, Теперь я мог переходить к главному.

***

     Я прибыл первым. Дом Хардеманов находился лишь в четырех кварталах от наше