чилось.
   - Фрэнки, тебе надо было жить  в  прошлом  веке,  но  сейчас  времена
пиратов прошли. Сейчас больше нельзя силой прокладывать  себе  дорогу  в
жизни. Нельзя брать, что хочется, и посылать ближнего  ко  всем  чертям!
Необходимо жить среди людей и делиться с ними. Нельзя заползти в угол  и
игнорировать то, что происходит вокруг.
   Я вспомнил Мэрианн. Она хотела, чтобы я заполз в угол  и  не  обращал
внимания на мир. Я ушел от нее, потому что не хотел этого.  А  может,  я
просто переполз из одного угла в другой?
   Джерри думал так же, как и Рут. Он  жил  в  строгом  соответствии  со
своими идеалами, ну и чего он добился? Я лучше всех их знал, чего  хочу.
И я добился всего этого по-своему.
   Я встал, отошел на несколько шагов и посмотрел на Кэбеллов.
   - Я понимаю ваш путь не больше, чем вы мой, - спокойно заметил я.
   Рут подбежала ко мне.
   - Дорогой, но мы отлично  понимаем  все,  что  ты  говоришь.  Мы  все
понимаем, но из этого ничего не выйдет.  -  Я  молчал.  Она  в  отчаянии
повернулась к брату. - Мартин, ну пожалуйста, объясни ему.
   Мартин посмотрел на нас обоих. Неожиданно он  встал  и  направился  к
двери.
   -  Я  на  время  спущусь  вниз.  Вам  необходимо  кое  в  чем   самим
разобраться. Сейчас это уже не  вопрос:  кто  прав,  а  кто  виноват,  а
вопрос: кто любит больше и готов дать больше. - Он вышел.
   Рут повернулась и посмотрела на меня. Я обнял ее и поцеловал холодные
губы. Я целовал глаза, волосы, щеки, шею, опять губы. Усадил ее на диван
и принялся яростно и грубо целовать. После таких  поцелуев  на  ее  коже
оставались красные пятна.
   Неожиданно она ответила на мои поцелуи. Ее  глаза  были  полузакрыты,
рот дрожал. Я крепко сжал ее в объятиях и по тому, как она прижалась  ко
мне, почувствовал в ней желание.
   - Я люблю тебя, - прошептал я.
   Глаза Рут закрылись полностью, и она вновь поцеловала меня.
   - Я хочу тебя, - шептал я. - Ты нужна мне. Пусть между нами не  будет
никаких разногласий.
   Дыхание Рут участилось, и она укусила меня, целуя. Прижалась к  моему
лицу и заставила меня положить голову к себе на грудь.
   Я крепко обнимал  Рут.  Повернув  голову  в  ложбинке  между  грудей,
посмотрел наверх. В ее глазах сверкали слезы, губы были полуоткрыты, она
дрожала в моих объятиях.
   - Рут!
   Она смотрела мне  в  лицо.  В  уголках  глаз,  как  алмазы,  сверкали
слезинки. В них горели любовь и страсть,  понимание  и  сочувствие.  Она
едва заметно покачала головой.
   - Нет, дорогой, - прошептала Рут. - Так ничего не получится.
   Я прижался губами к ее нежной гладкой коже.
   - Я хочу тебя. Рут.
   - И я хочу тебя, - просто ответила она, - но не так,  как  сейчас.  Я
хочу тебя навсегда, а не на минуту. - Она подняла мое лицо  и  прижалась
губами к моим губам. После поцелуя Рут вопросительно посмотрела на меня.
- Понимаешь, дорогой?
   Я посмотрел на нее и встал. Мои руки машинально полезли в  карман  за
сигаретой. Я все понимал.
   Я должен был играть по ее правилам, или вообще не играть.
 
Глава 13 
 
   Пока я закуривал. Рут не сводила взгляда с моего  лица.  Похоже,  она
прочитала мои мысли и медленно подошла ко мне.
   - Не понимаешь? - мягко спросила она.
   - Нет, - горько покачал я головой. - Не вижу разницы, если ты  любишь
меня по-настоящему. Неужели для нас обоих  было  бы  лучше,  если  бы  я
чистил улицы?
   Ее глаза затуманились, и в них появилась печаль.
   - Дело не в том, кто ты, Фрэнки, а в том, что ты делаешь. Тебе сейчас
приходится  совершать  плохие  и  грязные  поступки,   приходится   быть
безжалостным. Нельзя днем  творить  плохие  дела,  а  ночью  становиться
хорошим.
   Постепенно эти два "я" сольются, и ты  станешь  таким  же,  как  твое
дело.
   Я хотел сказать, что она не права, но  в  дверь  постучали.  Вернулся
Мартин. Он взглянул на Рут, потом на меня. Кэбелл ничего не спросил,  он
все увидел на наших лицах. Мартин не стал больше давать советы, он знал,
когда надо говорить, а когда молчать. Через несколько минут они ушли,  и
я остался один.
   Я думал о словах Рут, о ее любви. Она  должна  понимать,  что  нельзя
просто так взять и отказаться от хорошей работы. Это не то же самое, что
отложить в сторону книгу. Очень много зависит от работы. Я слишком много
вкалывал, чтобы добиться всего этого и не собирался отказываться от  нее
из-за женщины, даже из-за Рут Кэбелл!
   Настроение испортилось, как будто и не было весны за окном.
   Следующие пара месяцев выдались  удивительно  удачными.  Ребята  вели
себя осторожно, Феннелли затаился.  Бизнес  процветал,  и  я  откладывал
деньги, как мог. Я не обманывал себя. Такое положение дел  не  продлится
долго, и я собирался скопить, пока есть возможность, как можно больше.
   В конце мая все началось, но не так, как  я  ожидал.  День  получился
суматошный, и  я  здорово  устал.  Часа  в  четыре  зазвонил  внутренний
телефон.
   - Да? - спросил я мисс Уолш.
   - Пришел мистер Московиц.
   - Пусть войдет, - удивленно проговорил я. Московиц вошел, как всегда,
шаркая ногами. Я встал и улыбнулся. Мы пожали друг другу руки и сели.
   - Что-нибудь случилось, Мойша?
   Он сразу перешел к делу. Его  прямота  мне  нравилась.  Московиц  был
одним из могикан, для которых слово  являлось  законом.  Он  никогда  не
врал.
   - Фрэнки, я хочу выйти из игры.
   Я несколько секунд изумленно смотрел на него, потом не спеша  закурил
и поинтересовался:
   - Почему?
   - Не из-за страха, - слегка смущенно ответил он. - Только... -  Мойша
замолчал на мгновение, потом продолжил:
   - Я уже слишком стар для  таких  дел  и  сильно  устаю.  Я  бы  хотел
куда-нибудь уехать с женой, чтобы дожить свой век спокойно.
   Я смотрел на него и не знал, что ему ответить. Сейчас  никому  нельзя
выходить из игры. Если я отпущу Московица,  остальные  подумают,  что  я
стал тряпкой! Но, с другой стороны, он имел право делать, что хотел, и я
не сомневался, что Мойша будет жить тихо и держать  язык  за  зубами.  Я
молча подвинул ему коробку с сигарами.
   Московиц закурил и вопросительно  посмотрел  на  меня.  Мы  просидели
молча несколько минут, потом я сказал:
   - Ты же знаешь, что скажут ребята?
   Московиц кивнул.
   - Они испугаются, что ты начнешь болтать.
   Он мягко, почти по-отечески, махнул рукой.
   - Ты же меня знаешь, Фрэнки. Моисей Московиц за  всю  свою  жизнь  не
заложил ни одного человека, и он не собирается стучать на старости.
   - Сколько тебе, Мойша?
   - Шестьдесят два.
   Я и не знал, что он такой старый. Мы опять замолчали, и я  повернулся
на стуле к окну.
   - А как быть с твоей территорией?
   - Пусть ребята забирают ее.
   - А доля в фонде?
   - Если нужно, можете забрать и ее. - Мойша был готов даже на  взятку,
лишь бы вырваться. Я быстро подсчитал в уме.  Его  доля  составляла  сто
штук.
   - Куда собираешься поехать? - Я знал, что у него небольшое поместье в
Калифорнии, и мне стало интересно, скажет он о нем или кет.
   - У меня ферма в  Калифорнии.  Моя  жена  давно  мечтала  о  тихой  и
спокойной жизни.
   Я развернулся и посмотрел на него.
   - Когда хочешь уехать?
   - Когда скажешь, тогда и поеду.
   Я опять задумался.
   - Фрэнк, деньги, которые нельзя тратить,  никому  не  нужны.  У  меня
много денег, но я не могу их все  потратить.  Все  время  одни  хлопоты,
проблемы, тревоги. Я хочу отдохнуть на старости лет.
   Я принял решение. Мойша имел право на отдых в шестьдесят два года,  и
он отдохнет.
   - О'кей, можешь уезжать, Мойша.
   Я готов был поклясться, что  в  его  глазах  блеснула  слеза,  но  он
сдержался. Только в голосе послышалось счастье.
   - Спасибо.
   - Можешь ехать в конце недели. Никому не говори  ни  слова.  Я  хочу,
чтобы ребята обо всем узнали от меня. Не беспокойся, я все  им  расскажу
после твоего отъезда.
   Я набрал номер Максона, который замещал Джо Прайса.
   - Как фонд?
   - Миллион сто десять тысяч, мистер Кейн.
   - Выпишите чек на сто  десять  тысяч  Моисею  Московицу  и  побыстрее
принесите его мне.
   - Если тебе нужны деньги, Фрэнк, я  могу  подождать.  -  Глаза  Мойши
продолжали сиять.
   - Ты всегда вовремя платил свою долю и имеешь право забрать ее.
   Мак принес чек. Я расписался и передал его Мойше. Он  спрятал  чек  в
карман и поблагодарил. Перед тем, как он ушел, я дал ему один совет.
   - Мойша, никому не рассказывай об отъезде. Оставь квартиру  со  всеми
вещами.  Не  пытайся  ничего  продать.  С  собой  возьми  только   самое
необходимое, пару чемоданов, будто собираетесь в  горы  на  выходные.  Я
хочу, чтобы ты исчез, как можно незаметнее.
   Я пожал ему руку и проводил до двери.  Он  в  последний  раз  оглядел
кабинет.
   - Фрэнки, мой мальчик, послушай старика. Бросай ты это дело, пока  не
поздно. Ты хороший и умный парень. Я прожил намного  больше  тебя,  и  я
знаю жизнь. Немногие из нас имеют  шанс  выйти  из  игры,  когда  хотят.
Обычно мы уходим в молодости... внезапно...
   И чем  дольше  мы  остаемся  в  бизнесе,  тем  труднее  завязать.  Мы
становимся жадными, и в конце концов заканчиваем, получив пулю. Если  бы
на твоем месте был кто-нибудь другой, я бы не смог  выйти  из  игры.  Не
позволяй никому помешать тебе завязать.
   - Не беспокойся обо мне, Мойша, - рассмеялся я. - Запомни, что я тебе
сказал.
   - Хорошо, Фрэнк, - пообещал он и вышел из кабинета.
   Я сел за стол. Нелегко будет убедить остальных в том, что я  поступил
правильно. Ну и черт с ними!
   Любой человек имеет право на отдых в шестьдесят с лишним лет.
 
Глава 14 
 
   Через пару дней в контору заехал Силк Феннелли.  Он  уселся  и  сразу
перешел к делу.
   - Ходят слухи, что Московиц собирает бабки.
   - Я слышал, - равнодушно кивнул я.
   - Поговаривают, Фрэнки, что ты разрешил ему завязать.
   - Вы все работаете с моего разрешения.
   - Ребятам это не нравится, Фрэнк, - прямо заявил он. -  Они  говорят,
что ты начинаешь допускать ошибки.
   - А ты что скажешь, Силк?
   Уж он-то должен знать. Он дважды пытался избавиться от меня. Феннелли
промолчал.
   Несколько минут мы сидели молча. Я переложил на столе  бумаги,  потом
взглянул на него.
   - Если ты больше мне ничего не хочешь сказать, Силк, можешь идти. - Я
даже не подсластил пилюлю и не стал врать, что занят.
   Он встал и перегнулся через стол.
   - Мне кажется, ты должен  знать,  о  чем  говорят  ребята.  Если  это
окажется правдой, они разозлятся.
   - Я знаю, что они говорят, Силк. Я знаю это намного  раньше  тебя.  Я
также прекрасно знаю, кто распускает эти слухи, и на твоем  месте  я  бы
поплотнее закрыл варежку, а то  в  одно  прекрасное  утро  проснешься  и
увидишь, что тебе ее зашили... нитками.
   На какую-то долю секунды он потерял самообладание. В глазах сверкнула
ненависть, но тут же погасла. Он понимал, что эмоции  сейчас  могут  ему
дорого обойтись. Его веки опустились, и он  взял  себя  в  руки.  Весело
помахав на прощание, направился к двери.
   - О'кей, приятель, я тебя предупредил.
   После его ухода я попросил соединить меня с Московицем. В  клубе  его
не оказалось; и я попросил секретаршу позвонить домой.
   - Алло? - произнес женский голос с легким еврейским акцентом.
   - Мистер Московиц дома?
   - Нет.
   - Это Фрэнсис Кейн, - представился я. - Не знаете,  где  я  могу  его
найти?
   - Не знаю, мистер Кейн. Я уже начинаю  беспокоиться.  Он  не  ночевал
дома. Вчера после обеда сказал, что едет в город повидаться с  ребятами,
и до сих пор не вернулся.
   Я задумался. Наверняка Силк взял Мойшу, иначе бы он не явился.
   - Не беспокойтесь, - попытался успокоить я жену Московица. - Наверное
какое-нибудь срочное дело, и он не мог позвонить. Я найду его и передам,
чтобы он вам позвонил.
   - Спасибо, мистер Кейн.
   - Не стоит. До свидания. - Я положил трубку и повернулся к окну.
   Стоял прекрасный ясный день,  и  на  противоположном  берегу  Гудзона
можно было даже разглядеть машины.
   Вот черт, опять Силк меня  провел!  Только  теперь  выпутаться  будет
сложнее. Если они  уберут  Московица,  мое  влияние  сразу  исчезнет,  и
Феннелли прекрасно понимал это.
   Зазвонил телефон, и я повернулся к столу.
   - Мистер Прайс, - сообщила мисс Уолш.
   - Соедините.
   - Привет, Фрэнк!
   - Привет! Как ты там?
   - Все о'кей!
   - Как дела?
   -  Эта  фабрика  по  производству   джук-боксов   -   золотая   жила.
Представитель правительства и двое военных только что закончили проверку
и хотят, чтобы мы взяли правительственный контракт на  радиооборудование
для армии.
   - Это будет стоить дорого, - осторожно заметил я.
   - Ничего подобного. Всю программу будет финансировать  правительство.
Это часть программы национальной обороны. Они дают бабки,  мы  выполняем
заказ и хорошо на этом зарабатываем.
   У меня голова была занята другим. Не хватало еще беспокоиться о такой
ерунде!
   - Послушай, Джо, у  меня  здесь  уйма  дел.  Поступай,  как  считаешь
нужным. Все обсудим позже.
   - По-моему, дело стоящее, Фрэнк. Надвигается война. Если  мы  возьмем
этот контракт, мы всех здорово обгоним.
   -  О'кей,  бери  его!  -  Я  положил  трубку.  Плевать  я  хотел   на
надвигающуюся войну, когда у меня тут у самого идет война!
   Я вызвал мисс Уолш.
   - Меня ни для кого нет. Ясно?
   Она кивнула и вышла.
   Я сел на телефон  выяснять,  где  они  держат  Московица.  Необходимо
забрать у него чек, если он еще жив. Вряд ли он получил по нему деньги в
Нью-Йорке. Наверняка, чек еще у него.
   К четырем часам я выяснил, что его держат  в  гараже  на  Двенадцатой
авеню. В десять Феннелли собирался  привезти  туда  кое-кого  из  ребят.
Необходимо опередить его.
   Я позвонил в гараж и попросил, чтобы прислали машину. Часов  в  шесть
поужинал и поехал  в  Нью-Йорк.  Нужно  было  убить  время  до  половины
девятого, и я импульсивно направился к Рут.
   Она сама открыла дверь и замерла. Я тоже не мог вымолвить  ни  слова.
На кончике языка вертелись банальности типа: "Где Мартин? Как дела?", но
едва я взглянул на нее, сразу словно язык проглотил.
   Она молча впустила меня. Как только Рут  закрыла  за  мной  дверь,  я
поцеловал ее.
   - Здравствуй, Рут! - прошептал я.
   - Зачем ты пришел?
   - Увидеть тебя. - Только произнеся эти слова, я понял, как много  она
для меня значит.
   Рут пошла в гостиную. Я бросил на стул пальто и шляпу и отправился за
ней. Она достала из коробки сигарету и неторопливо закурила.
   Я подошел к ней, забрал сигарету, погасил в пепельнице и обнял ее, но
она оставалась безучастной.
   - Здравствуй, Рут! - вновь поздоровался я и поцеловал ее.
   Она погладила меня по щеке, голова опустилась на мое плечо.
   - Фрэнк... - прошептала она.
   - Подумай, дорогая. Мы не можем...
   Ее губы заставили меня замолчать. Я крепко обнял ее  и  почувствовал,
как бьется ее сердце. Она поцеловала меня в губы.
   - Нет, мой милый, - прошептала Рут, прижимаясь губами к моим губам.
   Я подвел ее к дивану, и мы опять поцеловались. Я чувствовал, как  она
возбуждается. В ее поцелуе появилось горячее  обещание.  Комната  начала
вращаться. Внезапно девушка расплакалась, уткнулась лицом мне  в  плечо.
Ее голос дрожал от рыданий.
   - Фрэнк, Фрэнк, ты должен остановиться! Мы уже говорили об этом.
   Комната перестала  вращаться.  Я  встал  и  дрожащими  руками  достал
сигарету, потом взглянул на Рут. Она смотрела на меня снизу вверх широко
раскрытыми и наполненными слезами глазами. Я сел и обнял  ее.  Сейчас  я
полностью взял себя в руки.
   - Рут, ты выйдешь за меня замуж... сегодня вечером? - Я даже не узнал
своего голоса, столько в нем слышалось незнакомой мольбы и тоски.
   Рут ответила не сразу. Несколько  минут  она  боролась  с  рыданиями,
потом сказала:
   - Я так хочу этого, дорогой.
   - Ты выйдешь за меня замуж? - повторил я.
   - Я не могу. - Она заглянула на самое дно моей души.
   - Ты только что сказала... - прервал ее я.
   - Фрэнки, я хочу тебя навсегда!
   Я посмотрел на нее. В темноте ее лицо казалось белой камеей.  Я  взял
ее щеки ладонями и прижался  к  лицу.  Ее  кожа  была  теплой,  гладкой,
мягкой.
   Я пообещал... пообещал впервые в жизни.
   - Я люблю тебя, - слегка дрожащим  голосом  произнес  я.  -  Тебе  не
придется ждать долго. В июне ты станешь невестой.
   - Ты не обманешь меня, Фрэнк? - Ее глаза  вопросительно  смотрели  на
меня.
   - Нет, бэби.
   Она на секунду закрыла глаза, но губы  продолжали  молча  шевелиться.
Затем глаза раскрылись.
   - Я никак не могу в это поверить.
   - Можешь поверить, бэби! - Я поцеловал Рут.
   Я ушел от нее ровно в половине девятого.
 
Глава 15 
 
   Я оставил машину в паре  кварталов  от  гаража  и  отправился  дальше
пешком. Этот район я хорошо знал, я вырос по соседству. Здесь пятнадцать
лет назад собирал ставки на скачки для Кеуфа,  здесь  бегал  и  играл  с
друзьями. Ночью этот район превращался в пустыню.
   Гараж тянулся на полквартала к реке, и на четверть - к авеню.  В  нем
были большие центральные подъездные ворота и еще боковой вход.
   Я сунул руки в карманы. Правая коснулась пистолета, который положил в
карман перед выходом  из  кабинета,  а  левая  -  маленького  карманного
фонарика, который захватил из машины. Проходя мимо гаража, я понял,  что
там никого нет. Я вошел в переулок, в котором было так темно, что  я  не
мог ничего видеть даже в футе от себя, но фонарик достать побоялся. Идти
старался, как можно тише, но казалось, что  шаги  звучат  очень  громко.
Сердце тревожно колотилось, из груди  вырывалось  хриплее  дыхание,  лоб
покрылся испариной, хотя было не жарко.
   Я нащупал рукой дверь,  но  она  оказалась  запертой.  Дотронулся  до
деревянного забора и поднял руку, но верха  не  достал.  Потом  двинулся
дальше, держась рукой  за  гладкую  стену.  Примерно  на  полпути  вновь
наткнулся на запертую дверь. Сейчас глаза немного привыкли к темноте,  и
я стал кое-что различать.
   Я заглянул в замочную скважину. У меня в  связке  нашелся  подходящий
ключ. Я вставил его в скважину и повернул. Замок открылся.
   Я вошел в темноту и запер дверь. Затем достал фонарик и включил  его,
направив вниз, чтобы свет не увидели с улицы, если здесь  есть  окна.  В
дальнем углу находилась дверь. Я вышел на загрузочную платформу рядом  с
железнодорожной веткой, на которой стояли два вагона.
   Ветка шла за гаражом с другой  стороны  ограды,  и  вагоны  стояли  у
самого забора. Я взобрался на крышу вагона и очутился выше забора.
   Гараж имел  два  окна,  выкрашенные  черной  краской,  через  которые
пробивался свет. Я спрыгнул с вагона на территорию гаража и направился к
дверям. Прошел мимо  кучи  огромных  канистр  и  попробовал  дверь.  Она
открылась.
   Внутри было темно, свет горел где-то  слева.  Я  тихо  пошел  налево.
Обойдя несколько больших трейлеров, увидел, что свет горит  в  маленькой
комнате в углу гаража.
   За столом трое мужчин играли в карты. Один из  них  был  Мойша,  двое
других сидели спиной, и  я  не  узнал  их.  Если  пойти  через  открытое
пространство между трейлерами и комнатушкой, они могут услышать шаги или
Мойша невольно жестом выдаст меня.
   Я прижался к стене и осторожно направился к конторе. Теперь  открытое
пространство  сократилось  всего  до  нескольких  футов.  Это  был   мой
единственный шанс, и я должен был рискнуть.
   Московиц увидел меня первым, но не моргнул даже глазом. Он бросил  на
стол три карты и сказал:
   - Беру три.
   - Ну и везет же некоторым! - заскулил один из  игроков.  -  Постоянно
выигрывает. Я уже почти все спустил.
   - Что ты ноешь? - проворчал второй. - Там, куда он отправится,  бабки
не нужны. Мы все заберем назад.
   - Точно, Фликс! - рассмеялся первый. - Я об этом и не подумал.
   Мойша взял три карты и посмотрел в них.  Я  уже  подобрался  к  самой
двери.
   - Я доиграю за тебя, Мойша - негромко проговорил я,  засунув  руки  в
карманы.
   Мойша посмотрел на меня и улыбнулся. Двое  других  игроков  мгновенно
повернулись. Я сразу узнал Фликса, кот