ает Гоулд. Он отошел от  отца
и посмотрел на кассу. Он показал пальцем на кассу,  а  губы  у  него  быстро
зашевелились. Отец медленно подошел к нему, кивая головой. Гоулд вышел из-за
прилавка и направился к двери, а отец остался стоять у кассы.
   Выражение лица у него было усталое.
   Я быстро повернулся к Солли. - Помнишь, что я тебе говорил? - В голосе  у
меня прозвучало легкое возбуждение.
   Солли кивнул. - Помню.
   - Хорошо, - торопливо произнес я. - Дай-ка мне эту штуку.  -  Я  протянул
руку, и Солли быстро протянул мне колотушку. Я сунул ее  в  карман  и  пошел
через дорогу.
   - Пошли, парень, - сказал я, прихватив Спита на другом углу. Мы  свернули
на улицу и пошли в противоположном направлении к маршруту Гоулда,  дошли  до
следующего угла и посмотрели назад.
   Гоулд  как  раз  поворачивал  на  Эссекс-стрит.  Солли,  следуя  за  ним,
казалось, возвращался домой с позднего сеанса. Я понял, что он видит, что мы
наблюдаем, так как он сделал нам  знак  рукой,  сложив  колечком  большой  и
указательный пальцы. Порядок.
   Я сделал ему ответный  знак,  и  минуту  спустя  мы  быстро  пошагали  по
Ладлоу-стрит, которая идет параллельно Эссекс. Мы двигались быстро,  дыханье
от волненья участилось.
   Я глянул на Спита. -У тебя все в норме?
   - Да, Дэнни. Все есть. - Лицо у  него  было  мокрым  от  пота  до  самого
подбородка. Он обтер его рукавом, и мы пошли дальше.
   Я сделал знак головой, и мы поспешили дальше. Время поджимало. Мы  прошли
три квартала и вышли на пустырь перед  Хаустон-стрит.  Я  глянул  на  Спита.
Здесь. Пустырь был до самой Эссекс. Тут мне стало страшно. Напрасно я затеял
это дело. Затем я вспомнил, как Гоулд разговаривал с отцом.
   - Оставь его мне, - сказал я. Голос гулко отдался у  меня  в  ушах.  Спит
усмехнулся. - Счастливо.
   Я толкнул Спита и попытался улыбнуться. Не знаю, как это  получилось,  но
он свернул и пошел дальше к углу. Я видел, как он скрылся  за  углом,  затем
нырнул в тень пустыря.
   Я стоял в темноте, прижавшись спиной к стене дома. Сердце у меня  стучало
так,  что  его  было  слышно  за  полквартала.  Я  затаил  дыханье,  пытаясь
приглушить шум. От этого стало как будто хуже. Я сунул руку в карман,  вынул
колотушку и похлопал ей,  примеривая  ее  к  руке.  Раздался  мягкий  глухой
шлепок. Руки у меня вспотели, и я вытер их об штаны.
   Я начал тревожиться. Что если что-то случилось? Почему их нет? Мне  очень
хотелось выглянуть из-за угла и посмотреть, идут ли они, но стал  рисковать.
Глубоко вздохнул. "Перестань волноваться", - сердито приказал я себе. Ничего
не может случиться. Я все очень хорошо проработал.
   Все очень просто. Слишком просто для того, чтобы что-то испортить.
   Солли должен идти по улице за Гоулдом. Так ему будет видно всех, кто идет
к нам навстречу. Спит же идет по улице навстречу им. Он увидит  любого,  кто
идет позади них. Если появится хоть малейшая опасность, что нас заметят, они
начнут свистеть и я свободно пропущу Гоулда. Всего-навсего. И ничего тут  не
случится. Я прислонился к стене и стал смотреть на дальний угол дома, ожидая
от Спита знак о том, что они приближаются.
   Секунды, казалось, замерли. Я снова стал нервничать. Хотелось закурить. Я
напряг зрение в темноте. На тротуаре послышались шаги  в  моем  направлении.
Это был Спит со своей забавной шаркающей походкой. Вдруг нервозность у  меня
прошла, и я успокоился.  Назад  пути  больше  но  было.  Я  опустил  руку  с
колотушкой, и став на цыпочки, стал ждать сигнала к действию.
   Я начал медленно считать про себя.  Попытался  установить  ритм  как  для
боксерской груши. "Раз, два, три, четыре, раз, два..."
   Спит поднял руку к щеке. Я стал быстро двигаться к краю здания. Г-н Гоулд
показался с той стороны здания, и я молча скользнул за ним.
   В  темноте  быстро  промелькнула  падающая  колотушка.  Раздался   глухой
противный звук, Солли подхватил падающего человека и потащил его  в  темноту
пустыря.
   Гоулд молча лежал на земле, а мы смотрели на  него.  Голос  у  Спита  был
испуганным, слова его посыпались потоком мне в лицо. - А может  ты  укокошил
его?
   Я почувствовал, как у меня екнуло сердце. Я опустился на колено  и  сунул
руку за пазуху Гоулду. С облегчением почувствовал что сердце у него  бьется.
Я вынул руку и слегка ощупал ему голову. Вмятины нет, крови нет.
   Мне повезло. Нет ни пролома, ни сотрясения.
   Голос Солли раздался у меня над головой.  -  Кончай  суетиться!  -  резко
сказал он. - Доставай деньги. Не всю же ночь здесь торчать!
   Его слова рассеяли мой страх. Солли прав. Не для того мы  занялись  этим,
чтобы тут играть роль доктора.  Я  быстро  обшарил  ему  карманы  и  нащупал
мешочек как раз тогда, когда Спит опустился на колено рядом со мной  и  стал
ковыряться у запястья Гоулда.
   - Что ты там делаешь? - гавкнул я.
   - Снимаю часы. Прелесть просто.
   Я ударил его по руке. Я уже пришел в себя,  теперь  уже  начал  думать  и
понял, что больше не боюсь. - Брось! Оставь! Ты хочешь, чтобы полиция тут же
схватила тебя, как только ты покажешься с ними?
   Спит, ворча, поднялся на ноги. Я снова положил руку на грудь Гоулду.
   Сердце у него билось уже сильнее. Я убрал руку и встал.
   - Ладно, - прошептал я, - валим.
   Но не успел я двинуться, как чья-то рука схватила меня за лодыжку.
   Голос Гоулда прозвучал как фанфары на пустыре. - Помогите, полиция!
   Спит и Солли бросились бежать. Я оторопело посмотрел вниз.  Гоулд  держал
меня за ногу обеими руками и орал, что было мочи, а глаза у него были крепко
зажмурены.
   В отчаянье я посмотрел вокруг. Спит и  Солли  уже  исчезали  из  виду  за
Эссекс-стрит. Сердце у меня бешено заколотилось. Я дернулся было, но не смог
вырваться. От страха у меня отнялись ноги. Я посмотрел через пустырь.
   Кто-то выскочил из магазина Каца и побежал к нам.
   Нужно было убираться отсюда. Я ударил Гоулда ногой по руке. Под  ногой  у
меня что-то хрустнуло, человек застонал,  затем  завыл  от  боли,  а  я  уже
освободился и бросился бежать.
   Улица позади меня вдруг зашумела, но я в это время уже был  за  углом  на
Стэнтон-стрит.  Инстинктивно  перестал  бежать  и  остановился  на  углу   в
нерешительности. Я быстро соображал. Мне нужно выяснить, видел ли он меня.
   Я пошел обратно вдоль квартала. На пустыре собралась толпа.
   Я протолкался  сквозь  нее.  Полицейские  уже  были  там  и  велели  всем
посторониться. Гоулд сидел на земле, держась за руку и раскачиваясь от боли.
   - Что случилось? - спросил я одного из собравшихся. Человек  ответил,  не
поворачивая головы. Он был слишком занят, разглядывая Гоулда.  -  Вот  этого
мужика ограбили.
   Я протолкался поближе к Гоулду. На коленях рядом с ним стоял полицейский.
Я видел, что у него шевелятся губы, но не было слышно, что он говорит. Я уже
почти совсем забрался на них, когда услышал голос Гоулда.
   Его слова избавили меня от страха.
   - Ну как я мог видеть, кто это был? - вопил Гоулд, голос у него визжал от
боли. - Я ведь был без сознания, я же вам говорил. Он снова застонал. -  Ой,
позовите врача. Сукин сын сломал мне руку.
   Я постепенно откатился с отступающей толпой. Когда я  уже  был  на  краю,
полицейские стали разгонять нас. - Проходите, - говорили они. - Расходитесь.
   Толпа стала расходиться, и  я  пошел  тоже.  Я  последовал  их  совету  и
направился домой. Тихонько вошел в дом, и только тогда,  когда  снял  штаны,
вспомнил, что у меня мешочек с деньгами. Я шмыгнул  в  ванную  и  закрыл  за
собой дверь. Затем вскрыл мешочек перочинным ножом и сосчитал деньги.
   Целое состояние! Сто тридцать пять долларов!
   Я сунул деньги в карман и осмотрелся. Нужно избавиться от мешочка.
   Над туалетом было маленькое окошко, выходившее  в  вентиляционную  шахту,
которую никогда не чистили. Я взобрался на стульчак  и  выбросил  мешочек  в
окно. Я услышал, как он, падая, прошуршал по стенкам шахты, вернулся назад к
себе в комнату и лег в постель.
   Я закрыл глаза и постарался уснуть, но мысли бешено роились в голове.
   А что, если полицейские просто прикидывались? Что, если  Гоулд  вспомнит,
когда боль у него утихнет? У него было достаточно времени, чтобы  разглядеть
меня. Пижама у меня стала влажной от  пота  и  прилипла  к  телу.  Я  крепко
зажмурил глаза в темноте и попытался уснуть. Но все бесполезно.
   Нервы у меня вздрагивали при  каждом  малейшем  звуке  в  ночи.  Хлопнула
дверь, и я сразу же сел в постели. За мной пришли.
   Я соскочил с кровати, быстро натянул штаны и бросился к  двери,  напрягая
слух, чтобы расслышать голоса. Но это были голоса отца с матерью.
   Отец только что вернулся домой.
   Я сбросил штаны и  снова  улегся  в  постель.  Со  вздохом  облегчения  я
откинулся на подушку.  Дурак  я!  Никто  и  не  может  подозревать  меня.  Я
постепенно успокоился, но уснуть все-таки не мог.
   Ночь, казалось, длилась, тысячу часов. Наконец  я  повернулся  на  бок  и
закусил угол подушки, чтобы не закричать. Молча я начал молиться. До этого я
никогда сознательно не молился. Я умолял Бога, чтобы меня на поймали.
   Клялся, что никогда больше такого делать не буду.
   Серый утренний свет влился в комнату еще  до  того,  как  мои  измученные
глаза закрылись наконец. Но и тогда я все-таки не поспал по настоящему.
   Поскольку в ушах моих все стоял страшный хруст ломающейся кости Гоулда  и
его пронзительный крик.

Глава 7

   Меня кто-то тряс. Я попытался отодвинуться от державших меня рук.
   Поднял свои, чтобы отвести эти трясшие меня. Почему  меня  не  оставят  в
покое? Я ведь так устал.
   Чей-то голос орал мне в ухо. Он снова и  снова  повторял  одни  и  те  же
слова. - Проснись, Дэнни, Проснись!
   Я отклонился на свою сторону. - Я устал, - промямлил я, зарываясь лицом в
подушку. - Уходи.
   Я услышал удаляющиеся из комнаты  шаги  и  напряженно  задремал.  Я  ждал
сигнала. Вот он: Спит поднимает руку к лицу. Я быстро  пошел  вперед.  Гоулд
как раз миновал угол здания. Рука у  меня  поднялась.  В  ней  ощущался  вес
колотушки. Она начинает опускаться. И как раз в этот миг Гоулд обернулся.
   Он уставился на меня со своим бледным испуганным лицом. - Я знаю тебя!  -
завопил он. - Ты - Дэнни Фишер! - Как раз в это время колотушка опустилась и
попала ему сбоку по голове. Он стал падать.
   - Нет, простонал я. - Никогда больше. - Попытался зарыться в подушку.  Но
чья-то рука опустилась мне на плечо, и, обернувшись, я подпрыгнул в кровати.
Глаза у меня были широко раскрыты и вытаращены.
   - Дэнни! - голос матери был встревоженным. Я быстро сел в постели,  глаза
постепенно осмысливали реальность комнаты. Я тяжело дышал, как  будто  после
бега.
   Мать внимательно смотрела мне в лицо. Я чувствовал, что  у  меня  бледное
лицо, на нем была испарина. - Дэнни, в чем дело? Ты плохо себя чувствуешь?
   Я посмотрел на нее и затем медленно опустился назад на подушку.  Я  очень
устал. Это был всего лишь сон, но он был совсем как наяву.
   - Я здоров, мама, - медленно выдавил я.
   В ее взгляде промелькнула озабоченность. Она потрогала  мой  горячий  лоб
своей прохладной рукой и прижала мне голову к подушке.
   - Поспи, Дэнни, - мягко промолвила она. Ты сегодня  всю  ночь  плакал  во
сне.

***

   Солнце ярко светило на улице,  когда  я  снова  открыл  глаза.  Я  лениво
потянулся, вытянув ноги до самой спинки кровати.
   - Теперь лучше, русачок?
   Я резко крутанул головой. Мать сидела рядом с кроватью. Я сел.
   - Да, скривившись ответил я. - Интересно, что это со мной такое? - Я  был
рад, что мать не стала настаивать на ответе на мой вопрос.
   Она лишь протянула мне стакан чая. - На, - тихо сказала она. - Выпей чаю.
***

   Входя в комнату, я посмотрел на  кухонные  часы.  Было  уже  больше  двух
часов.
   - А где отец? - спросил я.
   - Ему пришлось пойти на работу с утра, - ответила мать,  не  оборачиваясь
от плиты. - Что-то случилось с г-ном Гоулдом.
   - Ага, - безразлично протянул я, направляясь к двери и открывая ее.
   Она обернулась на звук. - Куда ты? - встревожено  спросила  она.  -  Тебе
нельзя выходить, раз ты так себя чувствуешь.
   - Мне нужно, - ответил я. - Я обещал ребятам встретиться с ними.
   - Спит и Солли уже, наверное, разыскивают меня.
   - Ну и встретишься с ними в другой раз. Не так уж и важно. Иди и ложись в
постель.
   - Не могу, мама, - поспешно  ответил  я.  -  К  тому  же  мне  не  мешает
прогуляться! - Я захлопнул дверь и сбежал вниз по лестнице.

***

   Проходя мимо кафетерия, я встретился взглядом с Солли,  подмигнул  ему  и
пошел дальше вдоль квартала. Несколько подъездов спустя я нырнул в  одно  из
зданий и стал ждать в парадном. Мне  не  пришлось  долго  ждать.  Когда  они
вошли, деньги были у меня в руках.
   - Вот вам, - сказал я, давая им  деньги.  Солли  быстро  сунул  деньги  в
карман не считая, а Спит  стал  ковыряться  в  банкнотах.  Он  подозрительно
посмотрел на меня.
   - Всего тридцать долларов? - спросил он.
   Я выдержал его взгляд. - Радуйся, что получил хоть это, - отрубил я.
   - Да за то, как вы вели себя, я вообще ничего не должен бы давать вам.
   Спит опустил глаза. - Я думал, будет больше.
   Я сжал кулак. - Так почему же ты не остался там и не пересчитал? -  почти
зарычал я на него.
   Он вдруг поднял взор и  посмотрел  на  меня  прищуренными  глазами.  Было
видно, что он мне не верит, но боится что-нибудь  сказать.  Я  уставился  на
него, и он снова опустил глаза. - Ладно, Дэнни, -  сказал  он,  окатив  меня
мелкой слюной. - Я не жадный. - Он повернулся и молча выскользнул из дверей.
   Я обернулся к Солли. Он наблюдал за нами. - Ну а ты  чего?  -  с  вызовом
спросил я. Губы Солли расползлись в улыбке. -  Ничего,  Дэнни.  У  меня  нет
жалоб.
   Я ухмыльнулся и положил ему руку на  плечо,  легонько  подтолкнув  его  к
дверям. - Ну иди тогда, вали, - мягко оказал я. -  Я  не  собираюсь  торчать
здесь весь день.

***

   Мы сошли с троллейбуса, и Нелли взяла меня за руку. Она посмотрела мне  в
лицо.
   - Куда мы идем? - с любопытством спросила она.
   - Сейчас увидишь, - улыбнулся я, не желая говорить ей все сразу.
   Так было в тот вечер. Я встретился с ней у магазина после закрытия.
   - Пойдем, - сказал я ей. - Я хочу тебе кое-что показать.
   Она с удовольствием пошла со мной на площадь, и  мы  сели  на  троллейбус
Ютика - Рейд. Всю дорогу мы молчали, глядя  в  окно,  а  руки  у  нас  тесно
сплелись. Я хотел было ей сказать, куда мы едем, но  побоялся.  Боялся,  что
она станет смеяться надо мной. Но теперь можно сказать, потому  что  мы  уже
приехали. Мы стояли на темном пустом углу почти  в  десять  часов  вечера  в
таком районе Бруклина, о котором она и не слыхивала. Я поднял руку и показал
через дорогу. - Видишь?
   Она посмотрела туда, затем повернулась ко мне с недоумением на лице.
   - Что? - спросила она. - Там ведь ничего нет, просто пустой дом.
   Я улыбнулся. - Вот именно, - счастливо кивнул я. - Красивый, не так ли?
   Она повернулась и снова посмотрела туда. -  Но  в  нем  никто  не  живет,
разочарованно сказала она.
   Я тоже повернулся к дому. - Вот его-то мы и приехали посмотреть, - сказал
я ей. На мгновенье я почти забыл, что она рядом. Я напряженно всматривался в
дом. Я полагал, что не так уж и трудно будет вернуть дом, когда отец получит
место Гоулда.
   Ее голос прервал мои мысли. - Так мы сюда затем и  приехали  среди  ночи,
чтобы увидеть это, Дэнни? - спросила она. -Пустой дом?
   - Это не пустой дом, - ответил я. - Это мой дом. Я когда-то жил здесь. И,
может быть, вскоре мы сможем вернуться сюда.
   В глазах у нее вспыхнул свет. Она быстро перевела взгляд с дома на  меня.
Рот у нее смягчился. - Это прекрасный дом, Дэнни, - понимающе сказала она.
   Я сжал ей руку. - Отец подарил  мне  его  на  день  рожденья,  когда  мне
исполнилось восемь лет, - объяснил я ей. - В день нашего переезда я свалился
в котлован и нашел там собачонку. Им пришлось вызывать полицию, чтобы  найти
меня. - Я глубоко вздохнул. Воздух здесь был свежий и приятный.
   -  Когда  мы  переехали  на  Манхэттен,  она  погибла.  Ее  задавили   на
Стэнтон-стрит. Я привез ее сюда обратно  и  похоронил  здесь.  Это  был  наш
единственный дом, и я любил эту собачку больше всего на свете. Поэтому  я  и
привез ее сюда. Только здесь она...мы можем быть счастливы.
   Ее нежные глаза сияли в ночи. - А теперь ты  переедешь  сюда  обратно,  -
нежно прошептала она, уткнувшись лицом мне в плечо. - О, Дэнни, я  так  рада
за тебя!
   Я глянул на нее сверху вниз. Во мне вспыхнуло теплое чувство. Я знал, что
она поймет, как только узнает об этом. Я взял ее за руки и прижался губами к
ее пальцам. - Ладно,  Нелли.  Теперь  можно  ехать  назад.  -  Теперь  я  уж
возвращался без особых возражений. Я знал, что теперь ненадолго.

***

   Я стоял в дверях, моргая глазами в ярком  свете  кухни.  Отец  с  матерью
стали смотреть на меня, как только я вошел в комнату. - Ты сегодня  вернулся
рано, - улыбаясь сказал я ему. Может быть, у него уже хорошие вести.
   Лицо у отца было напряженным и сердитым. - Зато ты -  поздно,  -  отрезал
он. - Где ты был?
   Я закрыл дверь и посмотрел на него. Он вел себя  совсем  не  так,  как  я
ожидал. Может быть, что-то стряслось, может Гоулд узнал меня.
   - Да тут неподалеку, - осторожно сказал я. Лучше пока ничего не говорить.
   Несмотря на все его самообладание, гнев отца все-таки прорвался.
   - Неподалеку? - вдруг закричал он. - Что это за ответ? Мать тут волнуется
из-за тебя всю ночь. Ты не приходишь домой, ничего не  говоришь,  ты  просто
здесь неподалеку! Где ты был? Отвечай!
   Я упрямо сжал губы. Что-то определенно случилось. - Я говорил  маме,  что
здоров, ей незачем было волноваться.
   - Почему ты не приходил ужинать? завопил отец. Мать понятия не имеет, что
с тобой случилось. Да ты, может быть, уже валяешься мертвым на улице,  а  мы
ничего не знаем. Она чуть с ума не сошла.
   - Извините, - угрюмо произнес  я.  -  Я  и  не  подумал,  что  она  будет
беспокоиться.
   - Не извиняйся! - заорал отец. - Отвечай, где ты был?
   Я некоторое время молча смотрел на него. Теперь ему  бесполезно  что-либо
говорить. Он весь покраснел от гнева. Я повернулся и пошел было из  комнаты,
не проронив ни слова.
   Внезапно рука отца оказалась у меня на плече и развернула меня к себе. От
удивления я вытаращил глаза. Отец держал в руке кожаный ремень  и  угрожающе
размахивал им.
   - Не смей уходить, не ответив мне! закричал он. -  Хватит  с  меня  твоих
высокомерных манер! С тех пор, как  мы  переехали  сюда,  ты  считаешь,  что
можешь приходить и уходить когда и куда угодно, и не давать  никому  отчета.
Ну нет, с меня довольно. Тебе придется опуститься с  небес  на  землю,  даже
если мне нужно будет для этого тебя выпороть! Отвечай!
   Я плотно сжал губы. Никогда в жизни отец в гневе не бил меня.  Я  не  мог
поверить, что он это сделает сейчас. Сейчас, когда я больше  его  ростом,  и
стою здесь, глядя на него сверху вниз.
   Он грубо потряс меня. - Где ты был?
   Я не ответил.
   Ремень со свистом прорезал воздух и попал мне по щеке. Искры посыпались у
меня из глаз, и я услышал, как закричала мать. Я тряхнул  головой  и  открыл
глаза.
   Мать хватала его за руку, умоляя его перестать. Он  оттолкнул  ее  прочь,
воскликнув: "С  меня  достаточно,  говорю  тебе  достаточно!  Человек  может
вытерпеть многое, но  от  своего  собственного  сына  он  добьется  должного
уважения!" Он повернулся ко мне, и ремень снова засвистел по воздуху.
   Я поднял было руки, чтобы защититься, но ремень снова попал мне по  лицу.
Пряжка попала мне в лоб, и я как в тумане рухнул на пол.
   Я глядел на отца снизу вверх, плавая в море боли. Не следовало  ему  бить
меня. Я мог бы отобрать у него ремень в любое время. И все же  я  не  сделал
этого. Я даже не попытался увернуться  от  следующего  удара.  Ремень  снова
опустился, и я стиснул зубы от боли.
   Мать  обхватила  его  руками.  -  Перестань,  Гарри!  Ты  убьешь  его!  -