дашь одну или две.
   - Поэтому я и отдала предпочтение белому цвету -  чтобы  использовать
квартиру как галерею. Диц нахмурился.
   - Мне придется занять денег, чтобы выплатить свою часть  расходов  по
организации выставки реалистов.  С  банком  проблем  не  будет.  Правда,
иногда они просят залог.
   - Зачем занимать деньги в банке? - спросила Синди. - Я  одолжу  тебе,
сколько нужно.
   - Правда?
   - Ты напишешь расписку, залогом станут приобретенные нами картины. Не
расплатишься - вся выставка станет моей.
   Диц улыбнулся, поставил бокал и наклонился к Синди, чтобы  поцеловать
ее. Она и раньше разрешала ему целовать себя, но на этот раз ответила на
поцелуй. Он протянул руку к ее левой  груди  и  осторожно  погладил  ее.
Бюстгальтер Синди не носила, так что его пальцы  принялись  мять  сосок.
Раньше она не позволяла прикасаться к себе, но тут не остановила его.
   Минуту или больше Диц возился с новой игрушкой.
   - Ты только что изменил наши отношения, - заметила Синди.
   - Мне извиниться?
   - Пока не знаю. Сначала мы должны определиться t; тем, к  чему  можем
прийти.
   - Ты потрясающая женщина, Синди. Я хочу тебя. Хочу все.
   - Все... Надо разобраться, что включает это понятие. Скажу тебе,  что
оно может включать в себя, а что нет. Физиологический секс - да.  А  вот
эмоциональную сферу - нет. Я замужем за Анджело и  не  собираюсь  с  ним
разводиться.
   - Если он узнает, то убьет меня.
   - Нет, и меня он тоже не убьет. Я не столь  наивна,  чтобы  полагать,
будто в Японии он хранит мне верность. Как только какой-нибудь  японский
бизнесмен предложит ему подружку на ночь, он тут же  согласится.  Я  его
знаю. И Анджело не ждет от меня воздержания. Ждет он от меня  одного,  а
я, в свою очередь, жду этого же от него: мы не должны ставить под угрозу
нашу семью. Если бы на этот счет у него возникли малейшие подозрения, мы
бы не стали совладельцами галереи. Ты хочешь рискнуть?
   - Я должен, - коротко ответил Диц.
   - Мы не сможем встречаться регулярно. О том, чтобы часто, я уже и  не
говорю. Только в благоприятной ситуации. Когда Анджело нет в городе, а у
няньки выходной.
   - Я принимаю эти условия. - Диц начал поднимать  ее  футболку.  -  Ты
позволишь? - Синди не ответила, и он обнажил ее груди...
   - Мой Бог, - вырвалось у нее, когда она взглянула на его  "игрунчик".
- Никогда не видела ничего подобного.
   Маленький,  необрезанный.  Она  оттянула  крайнюю  плоть  большим   и
указательным пальцами.
   Диц ахнул.
   - В Европе это варварское обрезание еще не  распространено.  Мой  дед
спас свою жизнь, показав свой необрезанный Glied шарфюреру  СС,  который
принял его за еврея. Необрезанный, он не мог быть евреем.
   Синди  наклонилась,  полизала  его  мошонку  в  надежде,  что   пенис
вырастет.
   - Он у тебя невелик, - откровенно сказала она.
   - Он знает свое дело. Жалоб не поступало. Диц ее не обманул. Когда он
уходил, через час или чуть позже, жаловаться ей было не на что.

Глава 5
1974 год

1

   Что я могу тебе сказать? - Синди смотрела Анджело прямо  в  глаза.  -
Только одно - это чревато. Господи, неужели я не дождусь того дня, когда
Номер Один больше не сможет вызвать тебя к себе?
   - Он хочет поговорить со мной,  а  сам  приехать  не  может.  Это  же
немощный старик. Думаю, Номер Один уже до конца своих  дней  не  покинет
Палм-Бич.
   - Не заблуждайся насчет его немощности, - пробурчала Синди, подходя к
окну кабинета Анджело на Третьей авеню. Улицы Нью-Йорка полоскал сильный
дождь.
   - Дел-то всего на один день. Полечу  самолетом,  пообедаю  с  ним,  а
утром снова в Нью-Йорк.
   Синди оглядела кабинет и осталась довольна увиденным. Мебель покупала
она, три картины, украшавшие стены,  принадлежали  "ФКП-Гэллери"  -  фон
Кайзерлинг-Перино. Анджело не любил сидеть на одном месте и  проводил  в
кабинете очень мало времени, но Синди радовало, что  атмосфера  кабинета
способствовала хорошему настроению.
   - Ты вернешься к открытию выставки реалистов? И к обеду?
   - Ты вбухала в нее большие деньги.
   - Хочешь поспорить, что выставка не только окупится,  но  и  принесет
небольшую прибыль?
   - Если вы с Дицем так думаете, мне остается только согласиться.
   - Ты должен вернуться... - настаивала она.
   - Сделаю все возможное.

2

   - Что ты о себе вообразил? - кричал Номер Один на  Анджело.  -  Я  же
велел тебе не совать нос в дела моей компании!
   - Мне без разницы, что вы там велели, - отрезал Анджело. - Я прилетел
сюда за ваш счет без особой радости. Видеть  вас  у  меня  нет  никакого
желания, тем более выслушивать ваши вопли. Если выдумаете,  что  я  буду
молча воспринимать ваши оскорбления, можете катиться к черту.
   Девяностошестилетний Лорен Хардеман Первый сверлил Анджело  взглядом,
но сила из этого взгляда  уже  ушла.  В  кресле-каталке  сидел  высохший
старик. Костюм висел на нем, как на вешалке, соломенная  шляпа  наезжала
на нос. Глаза Бетси, присутствующей при разговоре, весело  поблескивали.
Словесная перепалка между прадедом и Анджело  забавляла  ее.  За  столом
сидел также Лорен Третий, мрачный, перебравший спиртного.
   - Ты помнишь, как я модифицировал твой  "бугатти"?  -  спросил  Номер
Один, злость покинула его голос. - Помнишь?
   Разумеется, Анджело помнил. Тогда он  впервые  встретился  с  Лореном
Хардеманом Первым. Даже прикованный к инвалидному креслу,  в  1939  году
Номер Один был сильным и, несомненно, влиятельным человеком. При  первой
встрече Анджело, естественно, не мог знать,  насколько  влиятельным.  Со
временем знаний у него прибавилось. В те дни в Детройте жили гиганты,  и
Лорен Хардеман Первый был одним из них. Десятилетия он верил, что  снова
сможет стать гигантом, если поднимется на  ноги,  и  не  среди  пигмеев.
Убежденность в этом не оставляла его.
   - Я думаю, что заслуживаю с твоей стороны хоть  немного  уважения,  -
добавил Номер Один.
   - Я, между прочим, тоже сделал вам немало хорошего.
   - Ты теперь никак не связан с компанией.
   - Совершенно верно, - кивнул Анджело. - Именно на это я  и  указал  в
первом абзаце моего аналитического обзора.  Написал,  что  мне  все  еще
принадлежат двести тысяч акций  "Вифлеем  моторе",  но  более  ничто  не
связывает меня ни с семьей Хардеман, ни с управлением компании.
   Бетси скептически изогнула  бровки  и  бросила  на  Анджело  короткий
взгляд, оставшийся не замеченным старшими Хардеманами.
   - Ты пишешь, что мы теряем деньги  на  "сандансере".  Почему  ты  так
думаешь?
   Анджело повернулся к Номеру Три.
   - Что скажешь, Лорен? Ты теряешь деньги?
   - Это конфиденциальная информация, - ушел от ответа Лорен.
   - Ты пишешь, что стоимость акций падает, продолжал Номер Один.
   - Чтобы узнать об этом,  конфиденциальная  информация  не  требуется.
Биржевые котировки говорят сами за себя. Или вы будете это отрицать?
   - Нам нет  нужды  что-либо  отрицать  или  подтверждать,  Анджело,  -
ответил Лорен.
   Анджело пожал плечами и посмотрел на Бетси.
   - Это всем известно.
   - Я  не  знаю,  кто  присвоил  тебе  титул  "аналитика  автомобильной
промышленности", - не унимался Лорен, - но после твоего  чертова  отчета
цена наших акций покатилась  вниз.  Хуже  того,  мы  потеряли  восьмерых
дилеров.
   - Ты только  злился  или  все-таки  прочитал  мой  отчет?  -  спросил
Анджело.
   - Нам пора прекратить выпуск автомобилей, - в  сердцах  бросил  Лорен
Третий.
   Кулак Номера Один опустился на стол.
   - Я не желаю об этом слышать! Пока  я  жив,  "Вифлеем  моторе"  будет
изготавливать автомобили. И точка!
   - Тогда вам пора начать изготавливать такие  автомобили,  которые  вы
сможете продать, - вставил Анджело.
   - "Сандансер"...
   - В свое время был отличным автомобилем. Однако "Вифлеем  моторе"  не
получила той доли рынка, какую ухватил "Форд" после того, как Ли  Якокка
буквально заставил Генри Второго перейти на новую модель. В тот  раз  вы
рынок упустили. Ситуация повторится, если вы не прорветесь в первый ряд.
   - Я прочитал твой чертов  отчет,  -  прорычал  Номер  Один.  -  Легко
изображать из себя гения, Когда не делаешь того, о чем пишешь.
   -  Я  тоже  прочитала,  -  поддакнула  Бетси.  -  Там  сказано,   что
"сандансер" для своих дней -  и  я  с  этим  полностью  согласна  -  был
отличным автомобилем, но теперь он навевает мысль о  динозаврах,  а  его
прожорливость по части бензина...
   - Перестань, - оборвал ее Лорен Третий. - Джордж Ромни думал, что  он
сможет  продавать  автомобили  с  малым  расходом  топлива.  Теперь  его
"рамблеров" не найдешь и на свалках.
   Но Бетси и не думала отступать.
   - Когда Джордж Ромни говорил  о  "детройтских  железных  динозаврах",
бензин продавался по тридцать пять  долларов  за  галлон.  Нынче  галлон
обходится в доллар, и я не удивлюсь, если вскоре с нас попросят полтора.
Почему "фольксвагенов" продается сейчас в десять раз больше, чем  десять
лет тому назад? Потому что  "фольксвагену"  одного  галлона  хватает  на
тридцать миль, а вот "сандансеру" - только на двенадцать.  "Фольксваген"
уродлив и неудобен, но...
   -  Он  едет,  а  не  стоит  и  не  требует  многодневного  устранения
недоделок.
   - И что ты предлагаешь, Анджело? - спросил Номер Один.  -  Привод  на
передние колеса...
   - Исключается длинный приводной вал.
   - И четыре цилиндра, - докончил фразу Номер  Один.  -  Да  кто  купит
автомобиль с четырехцилиндровым двигателем?
   - Люди, которые покупают "фольксвагены", "хонды", "тойоты"...
   - Да уж, - рассмеялся  Лорен  Третий.  -  Шумные  пыхтелки.  Мощности
никакой. Скорость и ту набрать не могут.
   Анджело пожал плечами.
   - У "MG" четырехцилиндровый двигатель. Как и у "Порше-911". Это  тоже
пыхтелка, Лорен?
   Бетси указала пальцем на отца и рассмеялась.
   - Туше!
   Лорен Третий сердито глянул на дочь.
   Номер Один сунул руку во внутренний карман пиджака и достал  вырезку.
Ответ Анджело на запрос нью-йоркских страховщиков  о  текущем  положении
"Вифлеем моторе".
   -   "Вифлеем   моторе"   не   имеет   мощностей   для    производства
четырехцилиндровых двигателей с приводом на передние колеса. Компания не
может в разумные сроки переоснастить производство и начать  изготовление
этих двигателей". Нам, значит, это не под силу, молодой человек?  И  что
ты  предлагаешь?  Ты  пишешь:  "Несколько  японских   фирм   располагают
резервными  производственными  мощностями,  а  также  немалым  опытом  в
разработке  и  изготовлении  двигателей  для  автомобилей.  Они   готовы
поставлять в Америку мощные и экономичные малогабаритные двигатели.  Для
таких  компаний,  как  "Вифлеем  моторе",  импорт  этих   двигателей   с
последующей установкой их на свои модели -  не  самое  худшее  решение".
Значит, выход ты видишь в гибриде, наполовину  американском,  наполовину
японском. Ты хочешь, чтобы мы запустили в производство такой автомобиль,
Анджело?
   - Этим можно спасти компанию.
   - Всю мою жизнь фраза "Сделано в Японии" ассоциировалось с дешевкой.
   - К примеру, с телевизором "Сони" или  камерой  "Никон",  -  ввернула
Бетси.
   Номер Один хлопнул ладонью об стол.
   - Пока я жив, ни на одном автомобиле, построенном на моем заводе,  не
будет стоять японского двигателя!
   Анджело улыбнулся.
   - То же самое Хэнк Форд говорил Ли Якокке. По правде сказать, плевать
я хотел на то, что вы будете  делать,  а  чего  не  будете.  Мой  анализ
соответствует действительности, нравится вам это или нет. Я не прошу вас
принять мои рекомендации. Я готовил их не  для  вас.  Я  выполнял  заказ
нью-йоркских страховщиков. Но попробуйте занять денег, друзья  мои.  Или
провести новую эмиссию акций.
   - А ты подумал, что мы можем подать на тебя  в  суд?  -  подал  голос
Лорен Третий. Анджело словно его и не услышал.
   -  Котировки  ваших  акций  падают.   Биржевые   аналитики   советуют
избавляться от них. Они полагают, что  жить  "Вифлеем  моторе"  осталось
недолго.
   - Как и мне, - буркнул Номер Один. - Ешь этот  чертов  суп,  пока  он
совсем не остыл.

3

   Анджело знал, что Бетси обязательно придет в  его  комнату.  Знал  он
также и то, что запереть дверь перед  ее  носом  не  менее  опасно,  чем
впустить ее. Кроме того, запирать дверь не хотелось.
   - Мы с тобой идеальная пара, - прошептала Бетси ему в ухо после того,
как они ублажили друг друга. Протянула руку к  бокалу  коньяка,  который
принесла с собой, отпила, поднесла бокал к его губам. - Почему мы должны
встречаться по ночам, Анджело? Брось ее! Дай ей денег и приходи ко мне.
   - Она мать моего сына, - коротко ответил Анджело.
   Бетси вновь  глотнула  коньяку  и  поставила  бокал  на  прикроватный
столик.
   - Полагаю, ты ее к тому же еще и любишь. Любишь?
   Анджело кивнул.
   - Я уверена, что она будет тебе хорошей женой.  Но  я  стала  бы  еще
лучшей.
   - Если ты  немного  напряжешь  память,  то  вспомнишь,  что  ты  была
замужем, когда я женился на Си иди.
   - Ты же знал о наших с Максом договоренностях. И мог бы подождать.
   Анджело покачал головой.
   - Они жаждут крови, - продолжила Бетси. - Старик и мой папаша.  Я  не
преувеличиваю. Они бы убили тебя, если б знали, как потом  выйти  сухими
из воды.
   Анджело пожал плечами.
   - Я нисколько не навредил им.
   - Речь идет не отвоем анализе. Они полагают, что это ты  дал  Турману
материалы для его большой статьи. Ты знаешь, о чем я говорю.
   Анджело знал. Гай  Турман  опубликовал  двадцатистраничную  статью  о
семье Хардеман в одном из ведущих ежемесячных журналов...
   "Черты характера, благодаря которым отцы становятся  великими,  редко
передаются детям. Вернее, эти самые черты  характера  тяготеют  к  тому,
чтобы подавлять их проявление  в  детях.  Вышесказанное  в  волной  мере
относится к Лорену Хардеману, основателю "Вифлеем моторе".  Его  сына  и
внука  также  назвали  Лорен  Хардеман,  поэтому,  чтобы  различать  их,
старшего стали знать Номер Один, его сына - Номер  Два,  внука  -  Номер
Три.
   Поэтому не приходится удивляться, что Номер Один полностью подмял под
себя  своего  сына,  слабого  и  безвольного   человека,   к   тому   же
гомосексуалиста,  ставшего  жертвой  шантажа.  В  1952  году  Номер  Два
покончил с собой. Номер Три, хитрый, завистливый, умеющий манипулировать
людьми, не единожды пытался перехватить у  деда  контроль  над  "Вифлеем
моторе".
   Озаботившись  поисками  человека,  который  мог  бы  взять  на   себя
разработку спортивного автомобиля, - он хотел  назвать  его  "бетси",  в
честь своей правнучки, - Номер Один  остановил  свой  выбор  на  Анджело
Перино, которого он знал еще ребенком.
   Анджело Перино получил диплом инженера. С Номером  Один  его  роднили
стремление создавать новые  автомобили  и  твердость  характера.  Перино
несколько лет участвовал в гонках, поднялся  даже  до  второго  места  в
мировой классификации, чуть не погиб в автомобильной аварии. У него были
собственные средства, и он не боялся рисковать.
   Для  того  чтобы  построить  "бетси",  пришлось  преодолеть  яростное
сопротивление  оппозиции,  возглавляемой  Лореном  Хардеманом   Третьим,
который всеми силами стремился похоронить проект. Не только из  ревности
и зависти, но и полагая, что компания "Вифлеем моторе" должна прекратить
производство автомобилей и сосредоточиться на более доходном  бизнесе  -
бытовой технике.
   Война длилась три года. Когда Номер Три увидел, что  проигрывает,  он
попытался уничтожить экспериментальную модель.  Эта  тактика  успеха  не
принесла, и тогда он нанял бандитов, чтобы те избили Анджело Перино..."
   Номер Три подал на Турмана в суд, но дело быстро замяли, хотя  Лорену
пришлось оплатить услуги адвокатов.
   - Турман мог узнать такие подробности только у тех, кто имел  к  этой
истории самое непосредственное отношение, - добавила Бетси.
   - Я тут ни  при  чем.  Клянусь  Богом,  я  никогда  не  встречался  с
Турманом, не разговаривал с ним, не писал ему.
   -  Они  тебе  не  поверят.  Будь  с  ними  настороже,   дорогой.   Не
поворачивайся к ним спиной. Они... - Бетси  пожала  плечами.  -  Черт  с
ними. Займемся более приятными делами.
   Она склонилась над Анджело. Ее груди начали поглаживать его член.
   - Перевернись на живот, - хрипло прошептала Бетси.
   Он перевернулся. Она раздвинула его ягодицы, прижалась к  ним  лицом,
ее язычок ввернулся в  его  анус.  Дыхание  Анджело  участилось.  Язычок
касался чего-то такого, что  посылало  импульсы  удовольствия  по  всему
телу. Минут пять она трудилась одним язычком, потом просунула руку между
его ног, нашла вздыбившийся член, начала его поглаживать. Анджело кончил
через полминуты,
   - Видишь... - прошептала Бетси. - Готова спорить, что она тебе такого
не делает.. Анджело удовлетворенно улыбнулся и кивнул. Он солгал.  Зачем
Бетси знать, что от Синди он может получить то же самое.

Глава 6
1975 год

1

   "ФКП-Гэллери" расположилась на Парк-авеню, в нескольких  кварталах  к
северу от "Уолдорфа", на западной стороне улицы. В понедельник в  апреле
Синди и Диц открыли выставку Аманды  Финч,  молодой  художницы,  которую
Синди нашла через одну из своих сокурсниц.
   Аманда Финч в колледже не училась,  а  вот  Мэри  Уилкерсон  училась.
Мэри, которая жила в  Гринвиче,  поступила  на  художественные  курсы  в
"Силвермайн гилд", где Аманда позировала в классах графики, рисования  и
скульптуры.
   Женщины  познакомились,  когда  Аманда  обходила   мольберты,   чтобы
посмотреть, какой видят ее студенты. Она дала Мэри пару дельных советов,
и в завязавшемся  разговоре  выяснилось,  что  Аманда  -  художница,  но
подрабатывает моделью, чтобы иметь средства и время  для  своей  работы.
Мэри увидела несколько  картин  Аманды  и  тут  же  пригласила  Синди  в
Коннектикут, чтобы взглянуть на остальные.
   Картины Аманды полностью соответствовали реалистическому направлению,
которое  усиленно  продвигала  "ФКП-Гэллери".   Аманда   так   тщательно
вырисовывала детали, что издалека ее картины зачастую воспринимались как
очень четкие фотографии. На цветах выписывались тычинки  и  пестики,  на
листьях  -  прожилки.  В  той  же  манере  писались  и  портреты,  точно
передавались оттенки кожи, бородавки, родинки, шрамы. А брови и  ресницы
она, похоже, рисовала кистью в один волосок.
   Но самое большое впечатление  производили  ее  ню.  Аманда  не  могла
платить моделям: реалистическая манера требовала  многочасовых  сеансов,
поэтому она рисовала себя, глядя на свое отражение в высоком зеркале. На
двух картинах  она  стояла.  На  третьей  сидела  на  деревянном  стуле,
обхватив ногами передние ножки. Для этого ей пришлось развести колени, и
свои интимные места Аманда  выписала  с  той  же  тщательностью,  что  и
пестики с тычинками.
   Все присутствующие, разумеется, знали, что  эта  скромная  девушка  в
серой юбке и белой блузе (к этой одежде она явно не привыкла) не  только
художница, но и модель. Ню с раздвинутыми ногами ушла  в  день  открытия
выставки за семь с половиной тысяч долларов.
   Анджело познакомился с Амандой на  второй  день  работы  выставки.  В
первый  день  он  слишком  поздно  вернулся  из  Чикаго.  Перед  Анджело
предстала симпатичная женщина, но не красавица.  Всем  своим  видом  она
давала понять, что подумать о собственной внешности времени у нее нет  -
есть дела поважнее.  Слишком  широкие  брови.  Близорукие  карие  глаза,
прячущиеся за круглыми очками в золотой оправе. Широкий, тонкогубый рот.
Фигура, как следовало из картин, самая обычная. Если что  и  выделялось,
помимо глаз за толстыми линзами, так это руки, неестественно  большие  в
сравнении со всем остальным, как у Давида Микеланджело. - Я в неоплатном
долгу перед миссис Перино, - сказала она Анджело. - О такой  выставке  я
мечтала всю жизнь. Даже если я завтра умру, то буду считать, что жила не
зря.
   Синди услышала ее слова, подошла, обняла девушку.
   - Ты согласна отдать фиалки за полторы тысячи? А гладиолусы,  похоже,
уйдут за три.
   - О, м