меня  нет
работы.
   - Но я больше не смогу высылать тебе сотню долларов в неделю.
   - Это я понимаю, мама. Я обойдусь.
   - Как? - спросила она.
   - Я в самое ближайшее время получу работу, -  сказала  я.  -  И  я  почти
закончила новую пьесу. Фэннон обещал мне, что он поставит ее.
   - А если она провалится как та, предыдущая?
   - Тогда я начну писать следующую, - сказала я. Она встала из кресла.
   - Пожалуй, я поднимусь наверх и прилягу, - сказала она и медленно пошла к
лестнице, но внезапно оглянулась и добавила:
   - Ты, конечно, понимаешь, что в этом доме всегда есть для тебя комната  -
если дела пойдут не так, как надо.
   - Да, мама. Спасибо.
   Я смотрела, как она медленно поднимается по лестнице в свою комнату.
   Она все еще была красивой женщиной. Ее прямые волосы  оставались  до  сих
пор черными, голову она держала высоко, спина прямая. И вдруг меня  пронзило
чувство восхищения этой женщиной. Если бы только я  могла  быть  такой.  Она
всегда знала, что нужно делать, - во всяком случае, мне так казалось.
   Моя нью-йоркская квартирка встретила  меня  духотой,  жарой  и  пылью.  Я
распахнула окна. Даже при страшном шуме уличного движения с открытыми окнами
стало лучше, чем в затхлой нежилой атмосфере, характерной  для  закрытых  на
долгое время комнат.
   Я достала почту, набравшуюся за ту неделю,  что  меня  не  было  дома.  В
основном - счета.
   Лениво развернула свежий номер газеты "Новости о  производстве  фильмов".
Просмотрела колонку приглашений на пробу. Ничего  для  меня  не  было,  если
судить трезво и здраво. Но тут мое внимание привлекло объявление:
   Требуются!
   Актрисы, модели, шоугерлс! Работа  в  ваше  свободное  время.  Встречи  с
влиятельными людьми. Если вы  ожидаете  приглашения  или  съемок,  если  вам
больше чем двадцать один год, если вы ростом не ниже  чем  пять  футов  пять
дюймов, если у вас хорошая фигура и вы умеете поддерживать разговор, если вы
можете уделить нам хотя бы четыре вечера в неделю, мы можем  предложить  вам
работу, которая несомненно заинтересует вас.
   Начальная оплата 165 долларов в неделю, включая  оплату  всех  социальных
страхований и взнос в фонд безработицы, а также бесплатное вечернее платье и
чаевые. Оплата повышается после трех месяцев работы.
   Полная занятость - сорок четыре часа в неделю.
   Обращаться:
   Клуб "При свете торшеров" 54  стрит  от  Парк  Авеню  с  понедельника  до
пятницы на этой неделе между 2 и 5 часами дня.
   Внимание!
   Мы  не  ведем  переговоров  с  девушками  легкого  поведения.  Необходимо
представить лицензии полицейского департамента и наркологического отделения.
   Я прочитала объявление  еще  раз,  медленно,  и  подумала,  что,  видимо,
открывается еще один клуб. Единственные два, которые я знала, были "Плейбой"
и "При свете газовой лампы". В моем финансовом положении сто шестьдесят пять
в неделю звучало заманчиво, и, кроме того, юридически у них должно было быть
все в порядке. Ведь они требовали справки  от  полицейского  департамента  и
наркологического отделения. И часы работы мне подходили.  У  меня  останется
время, чтобы писать и  продолжать  искать  работу  в  дневное  время,  если,
конечно, появятся предложения.
   Я посмотрела на часы - почти полдень и  уже  четверг.  Объявление,  таким
образом, прождало меня почти целую неделю. И если я  хочу  хоть  чего-нибудь
добиться, нужно быстро двигаться. Приняв решение, я пошла в ванную  комнату,
вылила целую бутылку банной соли в ванну и пустила горячую воду.
   Пока ванна наполнялась, я разложила все свои принадлежности для  макияжа,
включая накладные реснички, - я намеревалась выглядеть на все сто процентов.
   Клуб располагался в большом  здании  из  серого  кирпича  с  внушительной
двойной дверью, выкрашенной черной краской.  По  обе  стороны  двери  висели
тяжелые медные каретные лампы, которые хорошо сочетались с такими же медными
дощечками,  закрепленными  на  дверях.  На  каждой  из  этих  дощечек   была
выгравирована надпись: "При свете торшеров".
   Я дернула дверь, но она была заперта. Посмотрела на  часы  -  было  всего
только  начало  третьего.  И  тут  я  заметила  маленькую   кнопку   звонка,
расположенную чуть ниже бронзовой дощечки.
   Я нажала на кнопку - и дверь автоматически открылась. Я вошла.
   Чувствовался запах свежей краски. В противоположном конце холла я увидела
рабочих, прибивающих драпировку на стену и окна. Один из них заметил меня  и
сказал, указывая пальцем:
   - Вверх по  лестнице,  первая  комната.  Девушка,  сидевшая  в  приемной,
посмотрела на меня без всякого энтузиазма.  У  нее  было  усталое  выражение
лица.
   - Я пришла по объявлению,  -  сказала  я.  Выражение  лица  у  девицы  не
изменилось.
   - Все места уже заняты, - ответила она.
   - Но в объявлении сказано, что собеседование проводится до конца недели.
   - Ничем не могу помочь. У нас уже четыре сотни девиц побывало  за  первые
два дня, - она взяла в руки листок бумаги. - Здесь был какой-то  сумасшедший
дом. Если хотите, можете оставить свое имя и номер телефона.
   Мы свяжемся с вами, если откроется вакансия.
   На ее столе зазвонил телефон.
   - Да, мистер Да Коста, сейчас иду, мистер Да Коста, - сказала она.
   Положив телефонную  трубку,  девица  посмотрела  яа  меня  и  нетерпеливо
спросила:
   - Так вы будете оставлять свой телефон или нет? Я решила использовать  на
все сто выпавший мне так неожиданно шанс и сказала:
   - Скажите мистеру Да Коста, что Джери-Ли Рэндол здесь.
   Выражение ее лица внезапно изменилось.
   - Почему вы сразу не сказали? Я слышала, как  он  упоминал  ваше  имя,  -
сказала она и схватила телефонную трубку. - Мистер Да Коста, здесь  Джери-Ли
Рэн-дол, и она хотела бы видеть вас.
   Она некоторое время слушала, потом  посмотрела  на  меня  с  интересом  и
сказала:
   - Следующий этаж, первая  дверь  направо.  Он  стоял  у  открытой  двери,
поджидая меня. На его лице сияла улыбка.
   - Как вы узнали, что я здесь?
   - Никак не узнала, - сказала я.  -  Просто  я  услышала,  как  девушка  в
приемной назвала ваше имя. И я предположила, что это вы и есть.
   - Я много  раз  собирался  позвонить  вам,  -  сказал  он,  -  но  всегда
что-нибудь мешало.
   - Ничего страшного, - сказала я.
   - Как ваши успехи?
   - Не слишком. Я пришла по объявлению, но девушка  сказала  мне,  что  все
места уже заняты. Его лицо неожиданно сделалось серьезным.
   - А вы имеете хоть малейшее представление о том, что это за места?
   - Только то, что я прочитала в объявлении. Он вошел в комнату  и  сел  за
свой стол, приглашая и меня садиться.
   - У нас будет своего рода сверхдорогой "Плейбой-клуб",  но  с  различными
дополнительными услугами:  сауна,  плавательный  бассейн,  массаж,  а  также
коктейль-холл и  ресторан.  В  цокольном  этаже  будет  танцевальный  зал  и
дискотека.
   - Звучит, как целая огромная организация.
   - Так оно и есть, - сказал он. - У нас восемь сотен клиентов-подписчиков,
которые уже выложили по шесть сотен долларов  каждый  за  членство  в  нашем
клубе* Мы подыскивай! девиц самого высшего класса, чтоб они  могли  работать
хозяйками. Нам нужны девушки особого типа, потому что они  должны  придавать
шик всему заведению. Ну... примерно, как девицы-Банни' в клубе "Плейбой".
   - Чем же будут отличаться ваши хозяйки? - спросила я.
   - Во-первых, они не будут носить эти дурацкие костюмы. Для каждой хозяйки
шьется специальный костюм, соответствующий обстановке того зала,  в  котором
она будет работать. Во-вторых, все они должны уметь поддерживать  интересную
беседу, быть дружелюбными, но без фамильярности. Они должны помогать  гостям
чувствовать себя комфортно, уютно, почти так же, как у себя дома.
   - Звучит очень заманчиво. Идея неплохая, - сказала я.
   - Она действительно неплохая, - сказал он и посмотрел на меня.  -  Вы  ие
хотели бы взглянуть на некоторые платья?
   Я кивнула.
   Он подошел к большому шкафу в углу комнаты и достал  оттуда  два  платья.
Одно  было  сшито  в  греческом   стиле   -   мягкое,   падающее   и   очень
декольтированное. Другое было настоящим , платьем прабабушки - из  набивного
шифона с большими цветами, с глубоким вырезом каре в  пейзанском  стиле.  Он
поднес их к окну. Платья просвечивали.
   - На девушках будут такие платья и - больше ничего.
   Я молчала. - Ни бюстгальтеров,  ни  трусиков,  ничего,  кроме  туфель  на
высоких каблуках, - продолжил он.
   Затем он повесил платья обратно в шкаф и вернулся к письменному столу.
   - Так что вы думаете об этом?
   - Я не думала, когда пришла сюда, что нанимаюсь в детский сад.
   Видимо, он что-то уловил в выражении моего лица,  потому  что  неожиданно
подошел ко мне, положил руки мне на плечи и заглянул в глаза.
   - Что случилось?
   - Умер мой отец, - сказала я. Из глаз моих  потекли  слезы,  я  уткнулась
лицом в его пиджак и пробормотала невнятно:
   - Впервые в жизни мне стало страшно.

Глава 21

   Я посмотрела на стенные часы. Время перевалило за одиннадцать.
   Десятичасовая перемена должна была уже закончиться. Пора идти проверять.
   Перед выходом я  на  минутку  задержалась,  чтобы  взглянуть  на  себя  в
огромное - во весь рост - зеркало, укрепленное на  дверях  моего  маленького
кабинета. Длинное, до полу  прабабушкино  платье  сидело  на  мне,  идеально
облегая всю фигуру. Я удовлетворенно улыбнулась.
   Первые несколько дней я чувствовала некоторое  смущение,  когда  надевала
это платье, но после того как я убедилась, что никто  не  обращает  на  меня
особого внимания, я перестала об этом думать.
   Я проехала на лифте семь этажей до дискотеки, расположенной  в  цокольном
этаже. В мои обязанности входило проверять готовность  всех  помещений  и  в
случае если кто-нибудь  отсутствует,  подыскивать  замену  хозяйке.  Словом,
обеспечивать четкое соблюдение расписания.
   Идея клуба принадлежала Винсенту. Успех клуба превзошел все ожидания.
   Сегодня, через шесть месяцев после открытия, заявления о приеме  в  члены
клуба ? выстроились в очередь на два года. Правда, клуб был не совсем то,  о
чем мечтал Винсент, но его семья плотно оседлала его,  после  того  как  два
года  он  тщетно  гонялся  за  киномиражами.  И  когда  бизнес  с   Паолуччи
окончательно лопнул, отец Да Коста подвел черту.
   Винсенту было предложено на выбор два пути: либо он входит в то, что  они
считали единственно достойным делом, либо начинает что-то еще, но  вместе  с
ними. Винсент избрал меньшее из двух зол.
   Открытие клуба обошлось семье в два  миллиона  долларов.  Но  это  их  не
беспокоило. Деньги ничего не значили для них. Значение имело только то,  что
их сын наконец занимается делом, в котором может проявить себя.
   Народу в дискотеке было немного. Громко играла музыка. Было  еще  слишком
рано для наплыва посетителей.
   Дино, невысокий, плотный метрдотель, подошел ко мне.
   - Все спокойно, - сказал он.  -  Приходите  попозже.  Сейчас  мы  пробуем
нового диск-жокея. Есть надежда, что это будет потрясный кадр.
   - Я обязательно зайду.
   Он дал мне список девушек, которые работают  сегодня,  и  я  поднялась  в
коктейль-холл, расположенный на первом  этаже.  За  столиком  в  углу  сидел
Анджело.
   - Сегодня все идет хорошо, - сказал он. Я забрала у него список  вышедших
на работу девушек и поднялась еще на один этаж, в ресторан. К этому  времени
народ из обеденного зала стал расходиться. Ко мне поспешил Кармине.
   - Мне понадобится дополнительно парочка девушек на субботний вечер.
   Уже сегодня я еле-еле справляюсь.
   - Мне придется обговорить это с Винсентом.
   - Сделай это для меня, беби. Мы  просто  обязаны  держать  марку.  Нельзя
допустить, чтобы кто-нибудь нас обошел.
   Выше третьего этажа  все  помещения  предназначались  только  для  членов
клуба. Я решила заглянуть в отделение здоровья.  Там  было  всего  несколько
человек, лениво плавающих в  бассейне,  и  девицы,  сидящие  на  бортике  со
скучающим видом. Девицы совершенно не обращали внимания на то,  что  мужчины
плавают голые.
   Из своей маленькой кабинки вышел Тони и сказал:
   - Все тихо. Ни в парилке, ни в сауне никого  нет.  Гимнастический  зал  и
кабинеты для массажа на следующем этаже тоже пустовали. Только  в  одном  из
кабинетов были задернуты занавески.
   - Сегодня словно все вымерло, - сказал тренер Рокко. - Ни у кого, видимо,
не стоит. Они все остались дома с женами.
   Я рассмеялась. Но он оставался серьезным.
   - Ничего смешного.  Девочки  начали  практиковаться  друг  на  дружке.  Я
застукал Джоан, когда она делала массаж Сэнди.
   - Ты не должен этого допускать, - сказала я, сделав строгое лицо. -  Тебе
придется пойти на жертву и разрешить им практиковаться на себе.
   Он вытаращил на меня глаза с недоверием.
   - Боже! Моя жена убьет меня.
   Я рассмеялась и пошла дальше - поднялась еще на один этаж. Там, на шестом
этаже, ничего не происходило. Там располагались апартаменты для  тех  членов
клуба, которые желали оставаться на ночь.
   Джанни и двое его девиц резались в джин. Я помахала им рукой и  вернулась
к себе в кабинет.
   Я положила списки вышедших на работу  в  специальный  ящик  для  передачи
клерку, закурила и пошла в кабинет к Винсенту. Он еще не появлялся. Это меня
удивило. Когда мы с ним расстались, примерно в восемь часов, он сказал,  что
вернется к десяти. Поскольку в данный момент мне больше нечего было  делать,
я подумала, что неплохо было бы спуститься в дискотеку  и  послушать  нового
диск-жокея.
   Классный диск-жокей  практически  делает  погоду:  правильно  подобранная
музыка именно для тех людей, которые собрались в данный момент в  дискотеке,
может завести их и заставить  скакать  и  прыгать,  как  детей.  Но  мне  не
хотелось снова спускаться туда, не было настроения. И вообще не хотелось  ни
с кем  разговаривать.  Оказалось,  что  вовсе  не  так-то  легко  все  время
улыбаться людям и делать вид, что тебе интересно то, о чем они говорят.
   Я погасила сигарету... Чего бы  мне  действительно  хотелось  -  так  это
забалдеть. Но  -  нельзя.  Правила  были  очень  строгими:  никакой  травки,
никакого кокаина, никаких таблеток во время работы.
   - Мы не желаем ничем рисковать, - сказал Винсент. - Все конкуренты  будут
искать  любую  возможность  взорвать  наше  дело.  Мы  должны  сделать   все
возможное, чтобы не дать им даже маленькой зацепки.
   Правда, в его апартаментах это правило не работало - у него было все:  от
травки и порошка до таблеток, которые он любил принимать,  когда  мы  с  ним
занимались любовью. Но  с  собой  он  никогда  ничего  не  носил.  Иногда  я
задумывалась: как, интересно, наркота попадала  к  нему  в  апартаменты?  Но
никогда об этом его не спрашивала. Был целый ряд вещей, о которых я с ним не
говорила. В их число входила его семья. Единственный раз,  я  помню,  видела
его отца и двух старших братьев. Вскоре после открытия  они  как-то  вечером
пришли к нам. С ними было еще двое мужчин. Винсент сразу же увел их  в  свой
кабинет. Примерно через полчаса они все вышли, и Винсент повел их показывать
клуб. Когда они уже покидали здание, я была как раз у выхода. Винсент  видел
меня, но не сделал ни малейшего поползновения познакомить нас.
   Его отец оказался невысоким, изящным человеком с волосами стального цвета
и черными непроницаемыми глазами. Винсент склонился к отцу и поцеловал его в
обе щеки.
   Пожилой человек улыбнулся, нежно погладил Винсента по щеке и кивнул ему.
   - Все очень хорошо, сынок, - сказал он. - Мы гордимся тобой.
   Он повернулся и вышел. За ним все остальные.
   Винсент взглянул на меня и, не говоря ни слова, вошел в лифт и поднялся в
свой кабинет. Через несколько минут я последовала за ним.
   На письменном столе стояла бутылка шотландского виски. И когда  я  вошла,
он как раз доливал стакан. До того я никогда не  видела,  чтобы  он  пил  на
работе.
   - Все хорошо, - сказал он мне быстро. - Все хорошо.
   Но я заметила, что руки его тряслись, когда он подносил стакан  к  губам.
Он сделал большой глоток.
   - Я хочу трахнуть тебя, - сказал  он.  В  его  глазах  возникло  какое-то
странное выражение. Я поняла, что он очень боится - каков будет мой ответ.
   - О'кей, - сказала я.
   - Прямо сейчас.
   - Запереть дверь?
   - Нет, не здесь. У меня дома. Переоденься. Через несколько минут  мы  уже
ехали к нему домой. Мы не сказали друг другу ни единого слова. Так, молча, и
доехали до дома, расположенного в нескольких кварталах от клуба.
   Вошли в его квартиру.
   Окна квартиры выходили на реку. Он включил свет и подошел к встроенному в
стену бару.
   - Ты куришь? - спросил он.
   Я кивнула.
   Он раскурил для меня косячок и взял себе другой.  Травка  была  чудесная,
очень легкая.  Обыкновенно  мне  требуется  не  более  двух  затяжек,  чтобы
забалдеть, но на этот раз со мной ничего не происходило.
   - Иди сюда, - сказал он.
   Я пошла за ним в спальню. Он повернулся ко мне, снимая пиджак.
   - Раздевайся.
   Я положила косячок в пепельницу и  стала  раздеваться.  Нагнулась,  чтобы
расстегнуть застежки на туфлях, а когда выпрямилась, он уже был голый.
   Некоторое время он смотрел на меня, потом открыл ящик в ночном столике  у
кровати, достал желтую коробку, маленький белый пузырек и крохотную  золотую
ложечку. Затем подошел ко мне с пузырьком  и  ложечкой,  отвинтил  пробку  у
пузырька и достал ложечкой немного белого порошка, поднес к одной  ноздре  и
сильно вдохнул, после чего повторил ту же процедуру с другой ноздрей...  Его
глаза заблестели.
   - Банг! - воскликнул он и протянул мне полную ложечку порошка.
   - Что это? - спросила я.
   - Кокаин, - сказал он. - Понюхай, не повредит. Он поднес ложечку к  моему
носу. Я вдохнула и сразу же чихнула  от  порошка.  Он  рассмеялся  и  поднес
ложечку к другой ноздре. Я снова втянула в себя воздух и  на  этот  раз  все
обошлось только тем, что слегка пощипало в ноздре.
   - Ну как оно? - спросил он.
   - Ничего не чувствую.
   - Еще почувствуешь, - засмеялся он. - Через одну-две минуты.
   Он оказался прав. Вначале  в  ноздрях  только  чуть-чуть  онемело,  потом
появилась сухость во рту, и вдруг - я взлетела в воздух!
   Он внимательно наблюдал за мной.
   - Хорошо?
   - Забирает...
   Он поставил пузырек и притянул меня к себе.  Его  губы  были  жесткими  и
чем-то меня царапали. Я чувствовала, как его руки  больно  впиваются  в  мои
плечи. Мы пошатнулись и почти упали поперек кровати. Его зубы впились в  мою
грудь, причиняя боль соскам. Я застонала от боли, и тогда он поднял  голову.
Его глаза в упор смотрели на меня.
   - Я схожу с ума по тебе. Ты это знаешь? - спросил он почти со злостью.
   Я покачала головой.
   Боль, которую он мне причинил, видимо, невозможно  было  сравнить  с  той
болью, которую он испытывал сам.  Он  потянулся,  взял  желтую  коробочку  и
достал оттуда капсулу с амилнитратом. Держа ее в руке, он  поднял  мои  ноги
так, что колени почти касались груди, сам встал на четвереньки, нависая надо
мной.  Все  его  тело  казалось  напряженным,  как  пружина.  Меня   удивило
отстраненное выражение его глаз. И тут,  не  успела  я  испугаться,  как  он
внезапно упал на меня, и я почувствовала, как он вошел в меня  на  всю  свою
длину. В тот же момент он раздавил капсулу.
   Мне показалось, что голова моя взорвалась от притока крови и жара. В  тот
же момент у него начался оргазм. Он резко поднялся надо мной, уперся  обеими
руками в матрас по обе стороны от меня. Его  лицо  было  искажено,  а  глаза
закрыты.
   - Нет, о Господи, нет!  -  почти  взвизгнул  он,  пытаясь  контролировать
спазм. - Нет, нет, нет! Я притянула его к себе.
   - Не нужно бороться с собой, не пытайся удерживаться. Заканчивай скорей.
   Его немного потрясло, и все кончилось.
   Он лежал очень тихо, только грудь его раздувалась от глубокого дыхания  и
давила на мою. И вдруг он заплакал - тяжело, надрывно, со всхлипами.
   Я прижала его голову к груди и стала глад