о нравилось.
   - Ты ждешь меня лишь потому, что я  разрешаю  тебе  вести  машину,  -
поддразнил я Джини.
   - Не забывай, папа, что я без ума от  твоего  автомобиля  с  откидным
верхом, - парировала она; ее карие глаза смеялись.
   Я взглянул на Мардж. Она смотрела на нас с еле  заметной  улыбкой  на
губах. Она знала, чем все закончится.
   - Что мне делать с этой девчонкой? - сказал я с наигранным отчаянием.
   Продолжая улыбаться, Мардж ответила:
   - Теперь уже поздно что-либо исправлять. Придется тебе ехать с ней.
   Я залпом выпил кофе и встал.
   - О'кей, - сказал я.
   Джини посмотрела на меня с улыбкой.
   - Я принесу твои пальто и шляпу, папа.
   Она побежала в прихожую.
   - Вернешься рано, Бред?
   Я посмотрел на Мардж.
   -  Не  знаю.  Может,  задержусь,  чтобы  обсудить  с   Крисом   заказ
сталелитейщиков. Постараюсь освободиться поскорей.
   Она поднялась  и,  обойдя  стол,  подошла  ко  мне.  Наклонившись,  я
поцеловал ее в гладкую нежную щеку.
   Она подставила губы. Я поцеловал их.
   - Не переутомляйся, мистер.
   Она улыбнулась.
   - Обещаю, мэм.
   Со двора донесся гудок  автомобиля.  Джини  уже  выкатила  машину  из
гаража. Я направился к двери. У порога обернулся и посмотрел на жену.
   Она провожала меня улыбкой.
   Я улыбнулся в ответ.
   - Знаете, мэм, будь я на двадцать лет моложе, я бы,  наверно,  сделал
вам предложение.

Глава 2

   Я шел по дорожке к автомобилю. Вокруг меня умирал октябрь. Я провожал
его с сожалением. Это было мое время года.  Кто-то  предпочитает  зелень
июня, а я люблю багрянец и золото осени. Эти цвета удивительным  образом
действуют на меня.
   Наполняют жизненной силой.
   Остановившись возле машины, я  уставился  на  Джини.  Она  улыбалась,
глядя на меня.
   - Зачем ты опустила верх? - спросил я, надевая  лежавшее  на  сиденье
пальто.
   - Что за удовольствие ездить на  таком  авто  с  поднятым  верхом?  -
запротестовала она.
   - Но, милая, - произнес я, садясь рядом с дочерью, - уже осень;  лето
закончилось.
   Не успев  ответить  мне,  она  включила  скорость  и  поехала.  Затем
произнесла:
   - Не будь старым занудой, папочка.
   Я  едва  сдержал  улыбку.  Поглядел  на  Джини.  Она   сосредоточенно
управляла машиной. Я увидел розовый кончик  языка,  высунувшийся  в  тот
момент, когда Джини выруливала на улицу. В этом месте у нее  всегда  был
такой вид.
   Она надавила педаль газа, и я почувствовал, что  автомобиль  набирает
скорость. Бросил взгляд на спидометр. К концу квартала мы уже  ехали  со
скоростью сорок миль в час; стрелка продолжала ползти вправо.
   - Полегче, милая, - предупредил я.
   Джини на миг оторвала взгляд от дороги и посмотрела на меня. Ее глаза
говорили мне больше, чем она смогла бы выразить словами. Я  почувствовал
себя стариком, виновато прикусил язык и уставился на ленту асфальта.
   Через несколько секунд мое настроение улучшилось.
   Джини была права. Что за удовольствие  ехать  в  таком  автомобиле  с
поднятым верхом? Есть необъяснимая прелесть в езде по загородной дороге,
мимо пламенеющей осенней листвы,  под  ясным  небом,  раскинувшимся  над
твоей головой.
   - Что ты подаришь маме к юбилею,  папа?  -  прозвучал  неожиданно  ее
голос.
   Я посмотрел на дочь. Глаза Джини по-прежнему следили  за  дорогой.  Я
еще не думал об этом.
   - Не знаю, - признался я.
   Она бросила на меня быстрый взгляд.
   - Тебе пора определиться с этим  вопросом,  -  сказала  Джини  с  тем
практицизмом, который типичен для женщин, когда речь идет о подарках.  -
Осталось меньше месяца.
   - Да, - пробормотал я. - Надо поразмыслить.
   У меня родилась идея.
   - Может быть, ты знаешь, что бы ее порадовало?
   Дочь покачала головой.
   - Нет, ломай голову сам. Просто мне стало любопытно-Отчего? - спросил
я.
   Интересно, какие мысли таятся в этой хорошенькой маленькой головке.
   Остановив машину перед светофором, она посмотрела на меня.
   - Неважно.
   Ее рот медленно растянулся в улыбке.
   - Я подумала,  не  приедешь  ли  ты  домой  с  букетом,  купленным  в
последний момент.
   Я почувствовал, как краска заливает мое лицо. Я не  предполагал,  что
ее юные глаза подмечают так много.
   - Мне никогда не удается придумать, что бы ей подарить.
   Она посмотрела на меня.
   - Неужели у тебя совсем нет воображения, папа?
   Я смутился.
   - Погоди, Джини. Я - очень занятый человек. Не могу думать обо  всем.
К тому же у мамы есть все, что ей нужно. Что еще я могу купить для нее?
   Она снова включила скорость, и мы тронулись.
   - Конечно, папа, - суховатым тоном произнесла она. - У мамы есть  все
необходимое. Новый холодильник, плита, стиральная машина.
   Джини перевела взгляд на меня.
   - Тебе не приходило в  голову  подарить  маме  что-нибудь  нужное  ей
лично? Не обязательно полезное, но приносящее радость?
   Я начал теряться в догадках. Она явно имела что-то в виду.
   - Например?
   - Скажем, норковую шубу, - быстро проговорила Джини,  снова  уставясь
на дорогу.
   Я удивленно посмотрел на дочь и недоверчиво произнес:
   - Она хочет ее иметь? Она всегда говорила, что норковая шуба ей ни  к
чему.
   - Ты меня удивляешь, папа. Какая женщина не мечтает о норковой шубе?
   Джини рассмеялась.
   - Я, право, не понимаю, что мама  в  тебе  нашла.  Ты  напрочь  лишен
романтики.
   Я невольно улыбнулся. Едва не спросил Джини, не верит ли она  до  сих
пор,  что  ее  принес  аист,  но  понял,  что  нельзя  так  говорить   с
шестнадцатилетней девушкой, которой известны все факты жизни, даже  если
это твоя дочь. Я спросил ее серьезным тоном:
   - Думаешь, мне следует подарить ей норковую шубу?
   Кивнув, Джини остановила машину напротив школы.
   - Тогда я так и поступлю, - сказал я.
   - Ты не так уж безнадежен, папа, - произнесла она, закрыв дверь.
   Я перебрался на сиденье водителя и поднял голову.
   - Спасибо, - торжественно произнес я.
   Она чмокнула меня в щеку.
   - Пока, папа.

***

   Я прибыл на работу к одиннадцати часам в прекрасном  настроении.  Дон
обещал мне сделать для Мардж нечто потрясающее. У  него  сохранились  ее
мерки с лета, когда она шила себе платье из шелка. Я  знал,  что  он  не
подведет. За шесть с половиной тысяч можно постараться.
   - Где вы были, шеф? - спросила Микки, забирая у меня пальто и  шляпу.
- Пол Реми все утро звонит из Вашингтона.
   - Ходил по магазинам.
   Я направился в кабинет. Микки последовала за мной.
   Я обернулся.
   - Что ему нужно?
   - Он не сказал, - ответила она. - Ему надо было срочно  поговорить  с
вами.
   - Позвони в Вашингтон, - сказал я, усаживаясь за стол.
   Когда дверь закрылась за  Микки,  я  задумался.  Что  нужно  Полу?  Я
надеялся, что у него все в порядке. Работа  профессионального  политика,
будь он семи пядей во лбу, способна преподносить любые сюрпризы. Пол был
помощником президента.
   Он мне по-настоящему нравился. Без его содействия я не поднялся бы до
моего нынешнего положения.  В  некотором  смысле  он  испытывал  чувство
ответственности за меня. Все началось в первые дни войны.
   Меня признали годным к нестроевой, и в  конце  концов  я  оказался  в
рекламном  отделе  Управления  военной  промышленности.  Там  я  впервые
встретил Пола. Он руководил сектором, осуществляющим связь с прессой.  Я
попал к нему.
   Это был счастливый случай. Мы тотчас нашли общий язык.  До  войны  он
был преуспевающим бизнесменом с западного  побережья.  Пол  Реми  продал
свою фирму, чтобы занять государственную должность  в  Вашингтоне.  Меня
незадолго до этого уволили из  кинокомпании,  и  я  тоже  отправился  на
поиски работы в столицу.
   Он буквально ворочал горы, и я, по его мнению, тоже.
   Когда война завершилась, Пол вызвал меня к себе в кабинет.
   - Что ты теперь собираешься делать, Бред? - спросил он меня.
   Помню, что я пожал плечами.
   - Наверное, поищу новое место.
   - Ты не думал открыть собственную фирму?
   - Наш бизнес требует немалых средств.  Мне  он  не  по  карману.  Нет
денег.
   - Я знаю нескольких предпринимателей, которые заинтересованы в  твоей
помощи. Для начала тебе понадобится весьма небольшая контора.
   Я бросил на него взгляд.
   - Это - воздушный замок. Розовая мечта любого пресс-агента, -  сказал
я,  опускаясь  в  кресло  напротив  Пола.   -   Однако   продолжай.   Не
останавливайся.
   Так все началось. Я арендовал  маленький  однокомнатный  офис,  нанял
Микки, мою секретаршу, затем перебрался в  более  просторную  контору  и
увеличил штат до двадцати пяти человек. У Пола было много  друзей,  а  у
них, в свою очередь, тоже имелись друзья.
   Зазвонил телефон. Я снял трубку и услышал голос Микки.
   - Мистер Реми на проводе, Бред, Я нажал клавишу селектора.
   - Здравствуй, Пол. Как дела?
   Я услышал приветствие Пола. Потом потекли обычные жалобы.
   - Все становится только хуже, - завершил он свою тираду.
   - Не сдавайся, босс, - ободряюще произнес я. - Никогда не знаешь, что
принесет завтрашний день.
   Он снова засмеялся, затем голос Пола стал серьезным.
   - Могу я обратиться к тебе с просьбой, Бред?
   - Конечно, Пол. Я к твоим услугам.
   - Это касается одной из благотворительных затей Эдит, - сказал он.
   Эдит,  его  жена,  была  славной   женщиной,   но   обожала   суетную
вашингтонскую  атмосферу,  которая  сильно  влияла  на  нее.   Мне   уже
доводилось кое-чем помогать ей.
   Я делал это ради Пола. Я был его должником.
   - Конечно, Пол, - сказал я. - С радостью. Говори.
   - Я сам не очень-то в курсе, Бред, - отозвался он. -  Эдит  попросила
меня предупредить тебя о том, что сегодня  днем  к  тебе  придет  миссис
Хортенс Э. Шайлер.
   Она все объяснит.
   - Хорошо, Пол, - сказал я, записав имя и фамилию на листке бумаги.  -
Я сделаю все, что нужно.
   - И еще. Бред, - произнес Пол. - Эдит просит тебя  отнестись  к  этой
девушке с особым вниманием. Это важно для Эдит.
   Меня забавляло, что Эдит употребляет слово "девушка".  Она  разменяла
шестой десяток, однако все ее подруги-ровесницы были "девушками".
   - Пусть Эдит не беспокоится. Примем по высшему разряду.
   Он засмеялся.
   - Спасибо, Бред. Ты знаешь, как близко к сердцу  Эдит  принимает  все
эти дела.
   - Можешь на меня положиться, - отозвался я.
   Мы обменялись еще несколькими фразами, и я положил трубку.  Посмотрел
на листок бумаги. Хортенс Э.
   - Шайлер. Типичное имя для вашингтонской дамы. И выглядит она, должно
быть, под стать ему. Я нажал кнопку.
   Микки вошла в кабинет с блокнотом и карандашом.
   - Займемся работой, - сказал я. - Сегодня утром  мы  и  так  потеряли
массу времени.

Глава 3

   В половине пятого, когда мы  с  Крисом  вычисляли  стоимость  заказа,
предлагаемого ассоциацией сталелитейщиков, зазвонил  телефон.  Я  быстро
подошел к столу и щелкнул клавишей.
   - Никаких звонков, Микки, - раздраженно буркнул я и вернулся к черной
доске, висевшей на стене. - Давай цифры, Крис.
   Его  бледно-голубые  глаза   поблескивали   за   стеклами   очков   с
металлической оправой. Сейчас у Криса был почти счастливый  вид.  Как  и
всегда, когда он говорил о деньгах.
   - Еженедельные публикации в четырех сотнях газет, - произнес он своим
четким, немного гортанным голосом,  -  обойдутся  в  пятьсот  пятнадцать
тысяч  долларов.  Наши  пятнадцать   процентов   комиссионных   составят
семьдесят семь тысяч. Работа художника, размножение  и  макетирование  -
тысяча в неделю, пятьдесят две тысячи в год.
   - Прекрасно, прекрасно, - нетерпеливо произнес я. - Но  справимся  ли
мы с этой работой? Я не хочу опять сесть в лужу, как год назад с заказом
Мейсона.
   Он спокойно посмотрел на меня. Я  подрядился  выполнить  за  тридцать
пять тысяч  работу,  которая  обошлась  нам  в  шестьдесят  тысяч.  Крис
сдержанно улыбнулся.
   - За это ты мне и платишь, - заметил он. - Чтобы я удерживал тебя  от
подобных ошибок.
   Я кивнул.
   - Во что это обойдется нам?
   - Четыре сотни в неделю, - ответил  он.  -  Наш  доход  составит  сто
восемь тысяч.
   Я улыбнулся Крису.
   - Молодец, - сказал я, хлопнув его  по  плечу.  -  Теперь  спланируем
кампанию.
   Позволив себе тень улыбки, он повернулся к доске с  закрепленными  на
ней рекламными эскизами. Десять плакатов образовывали ровный ряд.
   Я услышал, как за моей спиной открылась  дверь,  и  обернулся.  Микки
направилась ко мне.
   - Кажется, я просил меня не беспокоить, - выпалил я.
   - К вам пришла миссис Шайлер, Бред, - невозмутимо  произнесла  Микки,
не замечая моего раздражения.
   Я растерянно уставился на нее.
   - Миссис Шайлер? Кто это?
   Микки посмотрела на визитную карточку, которую она держала в руке.
   - Миссис Хортенс Э. Шайлер, -  прочитала  она  и  протянула  карточку
мне-. - Она сказала, что вы обещали ее принять.
   Я взял визитку. Фамилия ничего мне не говорила.
   - Я ни с кем не договаривался о встрече. Специально освободил  вторую
половину дня, чтобы поработать с Крисом.
   Как-то странно поглядев на меня, Микки забрала карточку.
   - Что мне сказать ей? - спросила она.
   Я пожал плечами.
   - Скажи что хочешь.  Что  я  ушел  в  город  или  провожу  совещание.
Выпроводи ее. Нам надо закончить.
   Я повернулся лицом к доске.
   Из-за спины донесся голос Микки.
   - Она сказала, что  не  обидится,  если  вы  откажетесь  принять  ее,
поскольку  вас  предупредили  совсем  недавно.  Но  завтра  она   должна
вернуться в Вашингтон и хотела бы знать, когда вы сможете встретиться  с
ней.
   Теперь я вспомнил. Это была одна из "девушек"
   Эдит.
   - Что же ты сразу мне не объяснила?  Насчет  нее  утром  звонил  Пол.
Придется принять миссис Шайлер.
   Я задумался.
   - Попроси ее подождать  несколько  минут.  Извинись  за  задержку.  Я
позвоню тебе, когда освобожусь.
   Лицо Микки выражало облегчение.
   - Есть, шеф, - отчеканила она и вышла из кабинета.
   Я посмотрел на Криса.
   - Ладно, годится, - сказал я. - Остальное обсудим утром.
   - У тебя будет мало времени на изучение плана  до  встречи  с  Мэттом
Брэйди и другими членами комитета в два часа дня, - заметил он.
   Я направился к столу.
   - Ничего не поделаешь, Крис, - обронил я через плечо. - Если  окажусь
в цейтноте, придется играть с листа. Мне это не впервой.
   Он неодобрительно посмотрел на меня.
   - Эти ребята весьма зубастые.
   - Не волнуйся, Крис. Они сделаны из того же теста, что  и  мы.  Любят
женщин, деньги, вино. У них нет крыльев. Мы подберем к ним ключик, как и
ко всем прочим.
   Договориться можно с кем угодно, надо  только  понять,  что  человеку
нужно. Сумеем сделать это - получим заказ. Все очень просто.
   Он покачал головой. Я  нажал  кнопку,  мысленно  посмеиваясь.  Бедный
старина Крис. Он жил в  уходящем  мире.  Помню  его  реакцию,  когда  он
впервые узнал о том, что я предложил клиенту женщину. Я  испугался,  как
бы  краска,  залившая  лицо  Криса,  не  стекла   на   его   белоснежный
накрахмаленный воротничок.
   - О'кей, Микки, - сказал я  в  переговорное  устройство.  -  Пропусти
старуху ко мне.
   - Что вы сказали, Бред? - изумленно переспросила она.
   - Я говорю - пропусти  ко  мне  старуху.  Что  с  тобой  сегодня?  Ты
оглохла?
   - Вы что, не видели ее прежде? - спросила Микки, еле сдерживая смех.
   - Нет, - выпалил я. - И надеюсь не видеть в будущем.
   Теперь Микки рассмеялась не таясь.
   - Десять против одного, что вы измените свое мнение.  Если  этого  не
случится, я поверю вам, когда вы в очередной  раз  скажете,  что  решили
отказаться от общения с женщинами.
   В динамике раздался щелчок; я посмотрел на Криса.
   - Она спятила, - заявил я.
   Он вяло улыбнулся и шагнул к двери. Не успел он  дойти  до  нее,  как
дверь начала открываться. Крис торопливо отпрянул в  сторону,  чтобы  не
удариться.
   Я услышал голос Микки.
   - Пожалуйста, сюда, миссис Шайлер.
   Я начал медленно подниматься из-за стола. В кабинет вошла Микки. Крис
посмотрел в приемную. Такого выражения на его лице я еще не видел.
   Затем появилась она, и я понял, что означало это выражение.  Все-таки
его жилы наполнены кровью, а не долларовыми купюрами, подумал я.
   Мое лицо тоже, очевидно, не осталось бесстрастным,  поскольку  Микки,
закрывая дверь за собой  и  Крисом,  лукаво  улыбнулась.  Я  понял,  что
неуверенно иду навстречу посетительнице.
   - Миссис Шайлер, - сказал я, протягивая руку. - Бред Ровен.
   Она улыбнулась, пожимая мою руку.
   - Рада познакомиться с вами, мистер  Ровен,  -  тихо  сказала  миссис
Шайлер. - Эдит много говорила мне о вас.
   Ее голос напоминал перезвон колокольчиков.
   Я посмотрел на нее. Мне довелось повидать множество женщин. Работая в
кинокомпании, я общался с красивейшими женщинами мира. Это входило в мои
служебные обязанности. Я мог иметь их в  неограниченном  количестве.  Но
эта дама была чем-то особенным.
   В ней чувствовалась порода. Передо мной был бриллиант чистейшей воды.
Золото  высшей  пробы.  Большие  белые  орхидеи  в  витрине   цветочного
магазина. Нежное утреннее солнце. Июньская изумрудная зелень.  Рубиновый
портвейн после обеда. Любовная песня Билли Эпстайна.
   Ее  темно-каштановые  волосы,  коротко  постриженные  спереди,  сбоку
доходили  до  плеч.  Темно-синие,  почти   фиолетовые   глаза   казались
бездонными озерками.
   Лицо  было  овальным,  с  высокими  скулами,  нежным,  мягким   ртом,
скругленным  подбородком,  чуть  вздернутым  носиком.  Ее  ровные   зубы
сверкали белизной.
   Я перевел дыхание и подтянул  живот.  Внезапно  пожалел  о  том,  что
слишком редко  играл  этим  летом  в  теннис  и  гольф,  отчего  у  меня
образовалось маленькое брюшко.
   - Называйте меня Бредом, - сказал  я,  пододвигая  к  ней  кресло.  -
Пожалуйста, садитесь.
   Она села; по-прежнему находясь в состоянии легкого шока,  я  вернулся
за мой большой стол, чтобы прийти в себя.
   Я снова взглянул на миссис Шайлер. Она сняла перчатки, и я увидел  ее
руки - белые, тонкие, с нежно-перламутровым лаком на  ногтях.  На  левой
руке у нее было кольцо с крупным бриллиантом.
   - Пол предупредил меня о вашем визите, - смущенно произнес я. - Но  я
не ждал вас так скоро.
   Она снова улыбнулась. Комната озарилась светом.
   - Называйте меня Элейн.
   - Э-лейн, - повторил я за ней.
   На лице миссис Шайлер опять появилась улыбка.
   - Мне никогда не нравилось имя Хортенс.
   Ее голос звучал по-дружески доверительно.
   - Не могу простить это маме.
   Я усмехнулся.
   - Понимаю. Родители нарекли меня Бернардом. Все звали меня Берни.
   Она достала сигарету из плоского золотого портсигара,  и  я  едва  не
расшиб себе лоб, поспешив обойти стол и поднести ей огонь.  Она  сделала
глубокую затяжку и медленно выпустила дым.
   Я вернулся к своему креслу и сел; в душе у меня происходила борьба. Я
не мог понять причину.
   Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.
   - Эдит  посоветовала  обратиться  к  вам,  потому  что,  -  она  тихо
засмеялась, - вы - единственный человек в мире, способный помочь мне.
   Я тоже позволил себе рассмеяться. Я начал успокаиваться. Почувствовал
себя в своей тарелке. Старая, как мир, лесть. Снова посмотрел на  миссис
Шайлер. Понял, что выбило меня из колеи - я ожидал увидеть копию Эдит.
   - Каким образом? - спросил я.
   - Меня выбрали председателем нашего местного комитета по профилактике
полиомиелита, и я  подумала,  что  вы  можете  помочь  мне  спланировать
эффективную кампанию, способную дать ощутимые результаты.
   Она выжидательно посмотрела на меня.
   Моя симпатия к ней мигом улетучилась.  Как  бы  ни  выглядела  миссис
Шайлер, прежде всего она была "девушкой" Эдит. Ее волновало только  одно
- как бы захватить побольше газетной площади. Я испытал разочарование.
   Сам не знаю, почему это произошло. Все эти светские  дамы  одинаковы.
Мечтают об известности, жаждут внимания прессы. Я поднялся.
   - Буду рад помочь вам, миссис Шайлер, - сухо  сказал  я.  -  Если  вы
оставите моей секретарше ваш адрес и  информацию  о  деят