ультой будет прервана во время бомбежки.
     (Знаете, что использовал Банк вместо компьютера?  Двести  клерков  со
счетами. Счеты? Это  такие  проволочки  с  нанизанными  на  них  бусами  -
старейший числовой компьютер, настолько древний, что никто даже не помнит,
когда его  изобрели.  _Р_у_с_с_к_и_е_,  китаезы  и  япошки  пользуются  им
испокон веков, в маленьких лавчонках и по сей день.)
     Проблема  переделки  лазерных  буров  в  оружие  космической  обороны
решалась проще, хотя, может быть, и менее надежно. Нам  пришлось  оставить
их на прежних лафетах; не было ни времени, ни стали,  ни  мастеров,  чтобы
сделать новые.  Поэтому  мы  сосредоточили  усилия  на  усовершенствовании
прицелов. Потребовались телескопы. Их было мало - какой  дурак  возьмет  с
собой в ссылку телескоп? И где  тот  рынок,  что  снабдит  лагерника  этим
товаром позже?
     Геодезические инструменты и бинокуляры на шлемах - вот и все, что  мы
нашли, плюс оптические приборы, конфискованные в  лабораториях  землян.  В
конце концов нам  удалось  оборудовать  буры  широкоугольными  визирами  с
низким увеличением для поиска цели и мощными линзами  для  точной  наводки
плюс поворотными и подъемными механизмами, а также телефонами, по  которым
Майк мог сообщать артиллеристам, куда целиться. Четыре бура были  снабжены
самосинхронизирующимися  следящими  приводами,  так  что  Майк   взял   их
полностью  под  свой  контроль.  Синхронизаторы  были  поэаимствованы   из
обсерватории,  астрономы  используют  их  в  камерах  Боша  и  Шмидта  при
картировании неба.
     Главной проблемой оставались люди. Дело не  в  деньгах,  зарплаты  мы
повышали постоянно. К тому же бурильщик работу любит, иначе он не  занялся
бы этим делом. Но сидеть в дежурке день за днем, ожидая  тревоги,  которая
всякий раз оказывается учебной,  -  это  ж  рехнуться  можно!  И  начались
самоволки. Как-то в сентябре я провел учебную  тревогу  -  боевые  расчеты
были на месте только у семи буров.
     Я обговорил проблему с Вайо и Сидрис тем  же  вечером.  На  следующее
утро Вайо спросила, дадим  ли  мы  с  профом  согласие  на  _б_о_л_ь_ш_о_е
пожертвование? Они с Сидрис сформировали группу,  которую  Вайо  окрестила
"Отрядом Лисистраты" [героиня одноименной комедии Аристофана]. Я  не  стал
вникать, какие у них там обязанности и зарплаты, поскольку  при  очередной
проверке обнаружил в  дежурной  рубке  трех  девчонок  и  полный  комплект
бурильщиков. Девчонки были в форме Второго  артиллерийского  полка,  равно
как и мужики (до того бурильщики на форму  вообще  плевать  хотели),  а  у
одной  так  даже  красовались  сержантские  нашивки  и  эмблема  командира
расчета.
     Я сократил время инспекции до минимума. У девушек, как  правило,  для
бурения не та мускулатура, и вряд ли эта пичужка смогла бы орудовать буром
так, чтобы оправдать свою эмблему. Но поскольку регулярный  командир  тоже
находился на посту,  вреда  от  того,  что  девушка  научится  работать  с
лазером, я не видел, моральное же состояние войска повысилось  на  глазах.
Больше я о нем не беспокоился.
     Проф явно недооценил новый Конгресс. Уверен, он просто  хотел,  чтобы
этот орган не глядя ставил печати на все  наши  решения  и  таким  образом
превращал бы их в "глас народа". Однако  новые  конгрессмены  были  не  из
породы болтунов и развили такую бурную деятельность, какой проф от них  не
ожидал.  Особенно  Комитет  по   организации,   резолюциям   и   структуре
постоянного правительства.
     Этот комитет совсем отбился от рук, ибо все мы были  слишком  заняты.
Руководили Конгрессом проф, Финн и Вайо. Проф появлялся там,  только  если
надо было произнести речь, одним словом,  редко.  Он  занимался  с  Майком
разработкой планов и анализом ситуации (наши шансы  в  сентябре  семьдесят
шестого выросли до одного из пяти), координировал со Стью и  Шини  Шиханом
пропаганду, контролировал официальные  известия  для  Земли  и  совершенно
непохожие на них "новости",  шедшие  через  "подпольное"  радио,  а  также
подтасовывал информацию, поступавшую с Терры. И вообще хотел быть в  курсе
всех событий; я докладывал ему раз в день,  все  остальные  министры  -  и
настоящие, и подставные - тоже.
     Финна Нильсена я загрузил работой по горло; он был моим  "командующим
вооруженными силами". Под  его  началом  была  лазерная  пехота  -  вместо
шестерых парней, отбивших у врага оружие в тот день,  когда  мы  захватили
Смотрителя, она теперь насчитывала восемьсот, разбросанных по всей Луне  и
вооруженных  конгвильскими  копиями  лазеров.   Кроме   того,   были   еще
военизированные организации, подчинявшиеся Вайо: "Воздушные силы  стиляг",
"Стиляги Дебса", "Адские леди", "Иррегулярники" (их держали из соображений
моральных и переименовали в "Пиратов Питера Пэна") и  "Отряд  Лисистраты".
Всех их я сплавил Финну. У меня были другие проблемы - я пытался совмещать
обязанности "государственного деятеля" с профессией  компьютерщика,  когда
подворачивалась подходящая работенка вроде установки  компьютера  у  новой
катапульты.
     Кроме того, я плохой руководитель, а у Финна к этому делу  талант.  Я
спихнул на него еще и Первый, и Второй артиллерийские  полки.  Но  сначала
соединил их в бригаду и назначил бригадным генералом судью Броуди.  Броуди
в военных делах понимал не больше моего - то есть ничего не понимал, -  но
личностью был известной и  уважаемой,  обладал  острым  умом,  а  главное,
работал когда-то бурильщиком, пока не потерял ногу.  Финн  же  бурильщиком
отродясь не  был,  а  потому  ставить  его  непосредственно  над  ними  не
следовало - они бы его и слушать  не  стали.  Сначала  я  думал  назначить
своего собрачника Грега, но Грег нужен был на катапульте в Океане Бурь, он
там единственный механик, который прошел через все стадии строительства.
     Вайо  помогала  профу,   помогала   Стью,   руководила   собственными
организациями, то и дело моталась в Океан Бурь, а  потому  времени,  чтобы
заниматься Конгрессом, у нее не оставалось. Эта задача свалилась на  плечи
председателя комитета Вольфганга Корсакова... который был загружен  больше
нас всех; "ЛуНоГоКо" взяла на себя все  бывшие  обязанности  Администрации
плюс еще множество других дел.
     У Вольфганга был отличный комитет, и хорошо бы профу приглядывать  за
ним повнимательней. Вольф настоял, чтобы его правую руку -  Моше  Баума  -
избрали вице-председателем, и со всей ответственностью объяснил ему задачи
комитета в определении того, каким должно быть постоянное правительство. А
затем повернулся к комитету спиной.
     Эти деловые ребята разделили работу между собой и начали действовать;
изучали  формы  правления  в  библиотеке   Карнеги,   проводили   собрания
подкомитетов, по три-четыре человека в каждом (достаточно для того,  чтобы
встревожить профа, если бы он знал), а когда в  начале  сентября  собрался
Конгресс, чтобы утвердить несколько назначений и избрать новых независимых
конгрессменов, товарищ Баум взял молоток и вместо окончания сессии объявил
перерыв. Затем они собрались  по  новой,  превратили  себя  в  расширенный
комитет, приняли резолюцию, и мы вдруг узнали,  что  наш  Конгресс  -  это
Конституционный Конвент,  разделенный  на  рабочие  группы,  возглавляемые
председателями подкомитетов.
     Думаю, проф был потрясен. Но отменить решение не  мог:  все  делалось
законно, с соблюдением всех правил, разработанных самим профом. Однако  он
оправился от удара, поехал в Новолен, куда  перебрался  Конгресс  (Новолен
ближе к центру поселений), и поговорил с ними как всегда доброжелательно -
не заявил открыто: так, мол, и так, ребята, вы не правы, а просто  выразил
сомнение в целесообразности их действии.
     После чего, изысканно поблагодарив собравшихся за внимание,  принялся
разносить в клочья подготовленные ими варианты решений.
     -  Товарищи  конгрессмены!  Подобно  огню  и  термоядерному   сплаву,
правительство - опасный слуга и жестокий  хозяин.  Сейчас  вы  свободны  -
постарайтесь остаться такими и впредь. Помните: вы можете сами лишить себя
свободы  куда  быстрее,  чем  это  сделал  бы  любой  тиран.  Не  спешите,
взвешивайте  все  детали,  обдумывайте  тщательно  возможные   последствия
каждого слова. Я не стану огорчаться, если Конвент прозаседает десять лет,
прежде чем примет решение, я боюсь другого - что вы  справитесь  со  всеми
вопросами за год.
     Не   доверяйте   ничему   очевидному,   берите   под   сомнение   все
традиционное... ибо в прошлом человечество не  добилось  ничего  хорошего,
возложив на себя правительственное ярмо. Например,  в  одном  из  черновых
вариантов я нашел предложение разделить Луну  на  избирательные  округа  и
пересматривать время от времени их сетку в соответствии  с  изменениями  в
численности населения.
     Это традиционный путь - а потому он должен быть взят под подозрение и
считаться виновным, пока его невиновность не будет доказана. Возможно,  вы
думаете, что  это  _е_д_и_н_с_т_в_е_н_н_ы_й_  способ?  Если  позволите,  я
предложу  вам  другие.  Можно  разделить   избирателей,   исходя   из   их
профессиональной принадлежности... или возраста... или  по  алфавиту.  Или
вообще  не  делить  -  пусть  каждый  член  парламента   избирается   всем
населением.  И  не  возражайте,  что  это  сделает  невозможным   избрание
человека, который не пользуется, так  сказать,  "вселунной"  известностью;
может оказаться, что для Луны такой вариант наиболее предпочтителен.
     Вы могли бы даже рассмотреть вариант, при котором проходят кандидаты,
получившие _н_а_и_м_е_н_ь_ш_е_е_ число голосов;  непопулярные  люди  могут
оказаться для вас спасителями от новой тирании. Не  отвергайте  эту  мысль
только потому, что она кажется вам абсурдной. Обдумайте ее! Из истории  мы
знаем, что правительства, избранные огромным большинством, порой  были  не
лучше, а хуже, чем откровенные тирании.
     Но если вы непременно хотите репрезентативное правительство, то  и  в
этом случае можно найти  способы  организовать  выборы  более  эффективно,
нежели по территориальным округам. К примеру - каждый из вас  представляет
здесь около десяти тысяч жителей, то есть около  семи  тысяч  избирателей,
достигших возрастного ценза, но некоторые были избраны лишь незначительным
большинством.  Предположим,  что  вместо  выборов  кандидат  должен  будет
собрать под своим заявлением четыре тысячи подписей.  Тогда  он  с  полным
правом  будет  представлять  эти  четыре  тысячи  и  никакого   обиженного
меньшинства вообще не останется, ибо те,  кто  в  территориальных  округах
становится меньшинством,  при  такой  системе  могут  собрать  голоса  под
собственными заявлениями или подписать другие. И в  итоге  все  избиратели
будут иметь тех представителей, которых  они  действительно  предпочли.  А
депутат,  собравший  восемь  тысяч  подписей,  мог  бы  иметь  в   будущем
правительственном органе два голоса. Трудности,  возражения,  практические
предложения, все это следует рассмотреть... их множество! Но вы  могли  бы
их проанализировать и таким  образом  избежать  хронической  болезни  всех
репрезентативных правительств - наличия озлобленного меньшинства,  которое
считает себя (и справедливо!) лишенным гражданских прав.
     Но что  бы  вы  ни  делали...  НЕ  ПОЗВОЛЯЙТЕ  ПРОШЛОМУ  СТАТЬ  ВАШЕЙ
СМИРИТЕЛЬНОЙ РУБАШКОЙ!
     Я  заметил,  что  один  из  вариантов  превращает  наш   Конгресс   в
двухпалатный  парламент.  Превосходно.  Чем  больше  препятствий  на  пути
законодательства, тем лучше. Но вместо того чтобы следовать  традициям,  я
бы предложил  сделать  законодательной  одну  палату,  а  другую  наделить
одной-единственной   функцией   -   отвергать   принятые   законы.   Пусть
законодатели  принимают  законы  большинством  в  две  трети  голосов,   а
"отвергатели" проваливают их одной третью. Нелепо? А  вы  подумайте.  Если
закон еле собрал две трети голосов, может, это не слишком хороший закон? И
если закон не по душе целой трети людей, может, лучше обойтись без него?
     Что касается конституции, разрешите  мне  привлечь  ваше  внимание  к
великим  достоинствам  _з_а_п_р_е_т_о_в_.  Сформулируйте   и   подчеркните
запреты! Пусть ваш документ будет набит  до  отказа  перечислением  вещей,
которые правительству запрещается делать  навсегда.  Никакой  обязательной
воинской повинности... ни малейших попыток вмешаться в свободу  печати,  в
свободу слова, в свободу передвижений...  а  также  религии,  образования,
коммуникаций, профессий...  и  никакого  принудительного  налогообложения.
Товарищи, если вы не поленитесь потратить пять лет на изучение  истории  и
одновременно будете включать в перечень запретов все новые и  новые  вещи,
которые  правительство  обязуется  не  делать  _н_и_к_о_г_д_а_,  а   затем
составите конституцию, сплошь состоящую из  отрицательных  предложений,  я
буду спокоен за будущее.
     Чего я больше  всего  боюсь,  так  это  утвердительных  постановлений
трезвомыслящих и благонамеренных людей, наделяющих правительство правом  и
властью  _д_е_л_а_т_ь_  то,  что,  по  их  мнению,  должно  быть  сделано.
Пожалуйста, всегда помните, что Лунная Администрация была создана с  самой
что ни на есть благородной целью такими трезвомыслящими и благонамеренными
людьми, всенародно избранными. С этой мыслью я возвращаю вас вашим трудам.
Благодарю вас.
     -  Г_о_с_п_о_д_и_н_  президент!  Разрешите  вопрос!  Вы   сказали   -
"никакого принудительного налогообложения". Тогда  откуда,  по-вашему,  мы
возьмем деньги на расходы? Дарзанебы!
     - Помилуйте, сэр, это  уже  ваши  проблемы.  Я  могу  лишь  высказать
несколько предположений. Добровольные взносы, как в любой церкви,  которая
сама   себя   содержит...   государственные   лотереи,   естественно,   не
принудительные... А может быть, вы, конгрессмены, пороетесь в  собственных
кошельках и заплатите за то, что вам нужно? Это  будет  один  из  способов
сократить численность правительства до минимума, при котором оно могло  бы
выполнять свои обязанности, каковы бы они ни были.  Если,  конечно,  такие
существуют. Я был бы рад, если бы нашим единственным законом было "Золотое
правило" ["И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы  поступайте
с ними" ("Евангелие от Луки", гл. 6, стих 31)]; я не вижу необходимости  в
других законах, как, впрочем, и в насильственном внедрении этого. Но  если
вы _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ считаете,  что  ваши  ближние  должны  ради
своего блага иметь законы, почему бы _в_а_м _с_а_м_и_м_  не  заплатить  за
это?   Товарищи,   я   умоляю   вас   не   прибегать   к   насильственному
налогообложению. Нет худшей тирании, чем заставлять  человека  платить  за
то, чего он не хочет, только потому, что _в_ы_ считаете  -  так  для  него
будет лучше.
     Проф раскланялся и вышел, я и Стью - за ним. Когда мы остались втроем
в капсуле метро, я его поддел:
     - Проф, мне очень понравилась  ваша  речь...  но  насчет  налогов  вы
говорите одно, а делаете другое. Как вы думаете, кто будет оплачивать  все
наши расходы, которые растут не по дням, а по часам?
     Он долго молчал, потом сказал:
     - Мануэль, мое единственное желание - дожить до  того  дня,  когда  я
перестану разыгрывать из себя главу исполнительной власти.
     - Значит, ответа не будет?
     -  Ты  ткнул  пальцем  в   дилемму,   которая   стоит   перед   всеми
правительствами, и одновременно в причину, по которой я  стал  анархистом.
Право взимать налоги, единожды данное, не знает  пределов  -  оно  длится,
пока само себя не уничтожит. Я не шутил, когда посоветовал им  порыться  в
собственных кошельках. Покончить  с  правительством,  видимо,  невозможно;
иногда я думаю, что правительство - неизбежная  болезнь  человечества.  Но
можно держать правительство на голодном пайке, сделать его малочисленным и
безвредным.  Ты  можешь  придумать  для  этого   лучший   способ,   нежели
потребовать от правителей, чтобы  они  сами  оплачивали  стоимость  своего
антиобщественного хобби?
     - Все равно это не объясняет, как расплатиться за то, что  мы  делаем
сейчас.
     - Как? Мануэль, ты же знаешь, _к_а_к_ мы это делаем. Мы в_о_р_у_е_м_.
Я не горжусь этим, но и не стыжусь. Другого способа нет. Если нас  схватят
за руку, нас могут ликвидировать - к этому я готов. Но  по  крайней  мере,
воруя, мы не создаем опасного прецедента налогообложения...
     - Проф, мне крайне неприятно это говорить...
     - Тогда зачем говоришь?
     - Затем, черт возьми, что я увяз так же глубоко, как и вы... и  хочу,
чтобы все было возмещено! Мне крайне неприятно это говорить, но ваши слова
сильно отдают лицемерием.
     Он хихикнул.
     - Дорогой Мануэль,  неужели  тебе  понадобилось  столько  лет,  чтобы
прийти к выводу, что я лицемер?
     - Значит, вы это признаете?
     - Нет. Но если тебе легче от того, что ты так считаешь, - пожалуйста,
я готов служить козлом отпущения. Однако перед самим собой я не  лицемерю,
ибо уже в тот день, когда мы провозгласили революцию, я понимал,  что  нам
понадобится много денег и вот их придется красть. Это меня не  смущало,  я
считал, что лучше воровство, чем ожидающие нас через  шесть  лет  голодные
бунты, а через восемь - каннибализм. Я сделал выбор и не жалею о нем.
     Я замолчал, не совсем, впрочем, удовлетворенный.
     - Профессор, - сказал Стью, - я очень рад, что вы  жаждете  перестать
быть президентом.
     - Вот как? Вы, значит, разделяете предубеждения нашего друга?
     - Только отчасти. Поскольку я с рожденья был  обречен  на  богатство,
воровство меня смущает меньше, чем его. Но раз Конгресс сейчас принялся за
конституцию, я намерен выбрать свободную минутку и явиться  на  сессию.  Я
планирую провозгласить вас королем.
     Проф был глубоко шокирован.
     - Сэр, если вы меня провозгласите, я откажусь, если  меня  выберут  -
отрекусь.
     - Не  торопитесь.  Возможно,  это  единственный  способ  получить  ту
конституцию, которую вы хотите. Я тоже ее хочу и так  же,  как  и  вы,  не
слишком обольщаюсь. Вы могли бы стать королем - люди приняли бы  вас:  мы,
лунари, с республикой еще не обвенчались. Им понравится идея, вот увидите!
Церемонии, мантии, двор и все такое прочее...
     - Нет!
     - Ja-_Д_а_! Когда придет время, вы не  сможете  отказаться.  Ибо  нам
нужен король, а другого кандидата, который годился бы на  эту  роль,  нет.
Бернардо Первый, Король Луны и Император Ближнего Космоса!
     - Стьюарт, я прошу вас немедленно прекратить. Меня от этого тошнит.
     - Привыкнете. Я роялист, потому что  демократ.  Я  не  позволю  вашим
предрассудкам погубить мою идею, так же как вы не позволили  страху  перед
воровством погубить идею революции.
     - Погоди, Стью, - вмешался я. - Ты сказал, что ты роялист, потому что
демократ?
     -  Конечно!  Король  -  единственная  защита  граждан  от  тирании...
особенно от самых худших тиранов - от них самих.  Проф  идеально  подходит
для этой работенки... потому, что ее не хочет. Его единственный недостаток
в том, что он холостяк и не  имеет  наследника.  Но  мы  это  исправим.  В
качестве наследника я собираюсь предложить _т_е_б_я_. Наследный принц! Его
Королевское  Высочество  принц  Мануэль  де  ла  Пас,  герцог   Луна-Сити,
генерал-адмирал вооруженных сил и Защитник немощных.
     Я разинул рот. Потом закрыл лицо руками.
     - Б_о_г_ мой!




                       ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ДАРЗАНЕБЫ!


                                    23

     В понедельник 12 октября 2076 года, около  девятнадцати  ноль-ноль  я
сидел дома и отходил от тяжелого суматошного  дня,  проведенного  в  нашей
штаб-квартире в "Малине". Делегация фермеров производителей  зерна  хотела
повидать профа, и меня вызвали к ним, так как проф был в Гонконге.  Я  был
не в духе и нагрубил им. Прошло уже два месяца после  объявления  эмбарго,
но ФН не  оказала  нам  чести  подложить  хоть  какую-нибудь  свинью.  Нас
игнорировали, на  наши  претензии  не  отвечали:  очевидно,  счи