ушаешь?
     - Конечно, босс. Ты же меня разбудил. Где горит?
     - Ты умница, Ая.
     - Тогда почему я везу эту детскую коляску?
     - Ая, пойди поспи.
     - Иду баиньки. Конец связи и отбой, босс.
     - Ты, наверное, Бог знает что подумал, Джейк, а я ведь в любой момент
готов был выпалить "п, р, ы, г". Благодаря твоей аппаратуре у Аи появилась
настолько быстрая реакция, что я был уверен:  она  вытащит  пас  из  какой
угодно неприятности  в  последнюю  долю  секунды.  И  не  думай,  что  это
лихачество.  Посмотри  на  прибор.  Горючего  осталось  семьдесят   четыре
процента. И больше взять неоткуда. А  я  не  знаю,  сколько  раз  нам  еще
предстоит садиться.
     - Капитан, это было блистательно. Хотя у меня душа ушла в пятки.
     -  Неправильная  форма  обращения,  капитан.  Мы  приземлились,   моя
отставка вступила в силу, теперь ты начальник.
     - Зеб, я же сказал, я не буду капитаном.
     - У  тебя  нет  выбора,  ты  уже  капитан.  Когда  капитан  погибает,
пропадает без вести  или  подает  в  отставку,  командование  переходит  к
следующему по должности. Ты можешь перерезать себе  горло,  Джейк,  можешь
дезертировать, все что хочешь можешь сделать, но ты не можешь  утверждать,
что ты не капитан, раз ты капитан!
     - Если ты можешь подать в отставку, то и я тоже могу!
     - Разумеется. В пользу астронавигатора, как следующего  по  должности
офицера.
     - Дити, я подаю в отставку! То есть, виноват: капитан Дити.
     - Нет-нет, папа, ни в коем случае! Я не знаю, что я  тогда  сделаю...
я... - Я умолкла, не зная как быть. Потом сообразила: -  Я  тоже  подаю  в
отставку... капитан Хильда.
     - Что? Не говори глупостей, Дити. Офицер  медслужбы  не  имеет  права
брать на себя командование. А  если  "офицер  медслужбы"  -  это  шутка  и
"офицер по науке" тоже, то тогда я просто пассажирка и опять-таки не  имею
на это права.
     - Шельма, - сказал мой муж, - ты отвечаешь тем же требованиям, что  и
все мы. Ты умеешь водить машину...
     - Я только что внезапно разучилась.
     - ...но  это  не  обязательно.  Способность  к  здравому  суждению  и
поддержка членов экипажа - вот единственное, что  требуется,  так  как  мы
находимся в миллионах милях и в нескольких вселенных от водительских  прав
и прочего. Я тебя поддерживаю; остальные, по-моему, тоже. Джейк?
     - Я? Конечно.
     - Дити?
     - Капитан Хильда знает, что я всецело поддерживаю ее, - заверила я. -
Я первая назвала ее капитаном.
     - Дити, - сказала тетя Хильда, - я только что подала в отставку.
     - Но в чью пользу? Тебе некому передавать  командование!  -  Кажется,
это прозвучало у меня недостаточно сдержанно.
     -   Я   передаю   командование   Великому   Духу   Маниту   [божество
североамериканских индейцев]. Или тебе, Зебби: все возвращается обратно по
кругу, и ты снова капитан... как и должно быть.
     - Ну нет, Шельма. Я свою вахту отстоял,  теперь  очередь  кого-нибудь
другого. Раз ты подала в отставку, то у нас больше вообще нет организации.
Ты напрасно думаешь, что уговорила меня. Ты  просто  теперь  до  скончания
века будешь первопоселенкой на этом бережку. А  пока  командования  у  нас
нет, разводите себе  балаган  сколько  хотите.  Надеюсь,  вам  уже  успела
осточертеть вся эта говорильня, эти ваши споры-разговоры - у  меня-то  они
уже в печенках сидят. То ли уголок ораторов в Гайд-парке, то  ли  школьный
дискуссионный клуб.
     - Послушай, Зебби, - с удивлением сказала тетя Хильда, - ты  что  же,
отыгрываешься на нас, что ли?
     - Миссис Берроуз, весьма возможно, что  вы  нашли  совершенно  точное
слово. Я за это время ох сколько всякого наглотался... и  не  в  последнюю
очередь вашими стараниями.
     Я не видела тетю Хильду такой удрученной со времени смерти моей  мамы
Джейн.
     - Прости меня, Зебби. Я не думала, что мое поведение  так  раздражает
тебя. Я не хотела тебя раздражать. Я знаю - я все время помню!  -  что  ты
спас нам - мне - жизнь целых пять раз  и  вообще  постоянно  спасаешь  нас
своим руководством. Я благодарна тебе настолько, насколько вообще способна
на благодарность, - а это значит  очень  глубоко  благодарна,  хотя  ты  и
думаешь, что я  мелкая  душонка.  Но  ведь  нельзя  демонстрировать  такую
глубокую благодарность каждое мгновение, как нельзя  постоянно  испытывать
оргазм. Некоторые эмоции слишком сильны,  чтобы  все  время  держаться  на
максимуме. - Она вздохнула, и по ее лицу  покатились  слезы.  -  Зебби,  я
больше  не  буду,  только  не  сердись,  ладно?  Я  постараюсь  больше  не
выпендриваться. Так сразу не отвыкнешь, я много лет так себя веду, это мой
защитный механизм. Но я отучусь, вот увидишь.
     - Ну что ты так, Хильда, - мягко сказал Зебадия. - Ты  же  знаешь,  я
люблю тебя - несмотря на твои штучки.
     - О, я знаю, знаю, уродина ты долговязая.  Ты  вернешься,  а?  Будешь
снова нашим капитаном?
     - Хильда, я никуда не уходил. Я как делал, так и буду делать все  то,
что умею и чему могу научиться. И что мне велят. Но капитаном я не буду.
     - Боже мой, как же так!
     - Ничего страшного. Мы просто изберем нового командира.
     Тут весьма некстати взъерепенился папа:
     - Зеб, ты напрасно становишься в позу и отчитываешь  Хильду  с  видом
оскорбленной гордости. По-моему, она не сделала тебе ничего дурного.
     - Джейк, об этом не тебе судить. Во-первых, она твоя жена. Во-вторых,
ты не должен был беспокоиться за всех, это я должен был. И от тебя я  тоже
натерпелся.
     - Я не знал этого... капитан.
     - Вот опять: ты нарочно называешь меня капитаном, а  я  ведь  уже  не
капитан. Ты лучше вспомни, как я пару часов назад обратился за  советом  к
своему заместителю и получил в ответ  нечто  ядовитое  насчет  "письменных
приказаний".
     - М-м-м... Да, сэр. Я вел себя недостойно.
     - Привести еще примеры?
     - Не надо. Вероятно, действительно были такие случаи. Я понял, сэр. -
Папа криво усмехнулся. - Хорошо, что  хотя  бы  Дити  не  доставляла  тебе
неприятностей.
     - Напротив, как раз она-то в основном их и доставляла.
     Все  это  время  я  была  сильно  расстроена  -  у  меня  как-то   не
укладывалось, что Зебадия всерьез отказывается быть нашим  командиром.  Но
теперь я была потрясена, обескуражена и уязвлена.
     - Зебадия, что я такого сделала?
     - Ты делала все те же пакости, что и они двое - только от  твоих  мне
приходилось тяжелее, потому что ты моя жена.
     - Но - но какие?!
     - Я скажу тебе с глазу на глаз.
     - Пускай папа и тетя Хильда слышат, я не против.
     - Зато я против. Наши  радости  мы  можем  делить  с  другими,  но  с
трудностями давай справляться сами.
     У меня защекотало в носу, на глаза навернулись слезы.
     - Но я должна знать.
     - Дея Торис, ты вполне  можешь  припомнить  все  инциденты  без  моей
помощи, если будешь честной сама с собой. У тебя прекрасная память, и  все
это произошло на протяжении последних суток. - Он отвернулся  от  меня.  -
Должен настоять на одной вещи, прежде чем  изберем  капитана.  Я  позволил
себя одурачить и отказался от власти на время стоянки. Это была  грубейшая
ошибка. На море капитан остается капитаном и  на  тот  период,  когда  его
корабль стоит на якоре. Тому, кто  будет  капитаном  после  меня,  следует
учесть мой горький опыт и не слагать с себя никаких полномочий  только  на
том основании, что Ая находится в наземном положении. Новый капитан  может
установить на это время менее строгие правила, если ситуация позволит.  Но
решать должен он. На  земле  положение  может  оказаться  опаснее,  чем  в
воздухе или в космосе. Вот как сегодня, когда объявились русские. Если  мы
приземлились, то это еще не значит, что  кончились  уроки  и  можно  пойти
поиграть.
     - Извини меня, Зебби.
     - Хильда,  я  больше  виноват,  чем  ты.  Я  хотел  сбросить  с  себя
ответственность. Сначала я  позволил  себя  уговорить,  а  потом  и  вовсе
перестал соображать. Возьмите хоть этот "тренировочный поход".  Не  помню,
чья это была идея...
     - Моя, - сказал мой отец.
     - Может, и твоя, Джейк,  но  мы  все  уцепились  за  нес  с  ребячьим
энтузиазмом. Хотели  сорваться  и  побегать,  словно  ватага  скаутов  без
наставника. Если бы мы вышли в срок, как  собирались,  где  бы  мы  сейчас
были? В тюрьме у русских? А может, нас и вовсе на свете  не  было  бы?  Не
подумайте, что я себе самому ставлю хорошие оценки:  я  отчасти  потому  и
подал в отставку, что оказался не на высоте.  Мы  собирались  оставить  Аю
Плутишку и все наше имущество без охраны  на  время  прогулки  -  подумать
страшно! Если бы я чувствовал бремя ответственности,  мне  бы  такое  и  в
голову не пришло.
     Зебадия состроил кислую рожу, потом взглянул на моего отца:
     - Джейк, ты самый старший из нас. Почему бы  тебе  не  взять  в  руки
председательский молоток на время избрания нового командира? Я за тебя.
     - Я тоже!
     - Поддерживаю!
     - Какой еще молоток? Откуда я вам возьму молоток на этой планете?
     Впрочем, папа ломался недолго. Мы вырвали листок из  записной  книжки
Зебадии, разорвали его на четыре части  и  проголосовали:  каждый  написал
имя.  Листочки  были  сложены  и  вручены  мне.  Я   объявила   результаты
голосования:
     "Зеб".
     "Зебадия".
     "Зебби".
     "Шельма".
     Зебадия повернулся назад, протянул руку, взял у меня бюллетени, отдал
мне тот, что означал "тетю Хильду", а остальные порвал на кусочки.
     - Я вижу, вы меня не поняли. Я отстоял свою вахту. Кто-то должен меня
сменить, иначе мы будем торчать на этом берегу, пока не умрем от старости.
Пока что наибольшее число действительных бюллетеней набрала Шельма - можно
ли считать, что она избрана? Или будем голосовать еще?
     Мы проголосовали еще:
     "Шельма".
     "Джейкоб".
     "Джейкоб".
     "Хильда".
     - Поровну, - сказал папа. - Может, попросить Аю проголосовать?
     - Уймись. Будешь считать голоса в следующем туре.
     "Шельма".
     "Дити".
     "Дити".
     "Хильда".
     - Эй! - запротестовала я. -  Кто  подменил  бумажку?  -  (Я  за  себя
определенно не голосовала.)
     "Шельма".
     "Хильда".
     "Зебби".
     "Хильда".
     - Один бюллетень недействителен, - сказал  мой  муж.  -  Вписано  имя
лица,  не  являющегося  кандидатом.  Вы  утверждаете  результаты,   мистер
председатель?
     - Да, - кивнул папа. - Дорогая моя... капитан Хильда, вы избраны  без
единого голоса против.
     У тети Хильды был такой вид, будто она вот-вот опять заплачет.
     - Вы просто сукины дети!
     - Это верно, - согласился мой муж, - но мы твои сукины дети,  капитан
Хильда.
     Ответом ему послужила невеселая улыбка.
     - Ладно, давайте. Буду стараться.
     - Мы все будем стараться, - сказал папа.
     - И все будем помогать, - сказал мой муж.
     - Обязательно будем! - сказала я совершенно искренне.
     - Извините меня, пожалуйста, - сказал папа, - мне с самого начала  не
терпелось найти поблизости кустик. - И он собрался было вылезти.
     - Минуточку!
     - Что-что? Да, дорогая... капитан.
     - Никому не разрешается выходить на поиски  кустика  без  вооруженной
охраны. Не более - и не менее - чем два человека будут удаляться от машины
одновременно.  Джейкоб,  если  тебе  нужно  срочно,   то   попроси   Зебби
поторопиться  -  я  хочу,  чтобы  охраняющий  был  вооружен   одновременно
винтовкой и пистолетом.
     В общем, в конце концов папа  отправился  за  кустик  последним  -  и
думаю, ему было уже совсем невмоготу. Чуть позже я случайно услышала,  как
папа говорил Зебадии:
     - Сын, ты читал басни Эзопа?
     - Конечно.
     - Тебе ничто не напоминает басню про то,  как  лягушки  просили  себе
царя?

     22. "ОТ КАЖДОГО ПО СПОСОБНОСТЯМ, КАЖДОМУ ПО ПОТРЕБНОСТЯМ". ХИЛЬДА:

     Я с первого же тура поняла, что Зебби твердо намерен  заставить  меня
сменить его  на  посту  капитана.  Поняв  это,  я  приняла  решение  стать
капитаном - с тем чтобы я им осточертела и они потребовали Зебби обратно.
     Потом вдруг оказалось, что я действительно  капитан  -  и  все  стало
по-другому. Я перестала стараться им осточертеть. Я стала  тревожиться  за
них. И стала - просто стараться.
     Сначала мой муж по вполне очевидной причине захотел найти кустик -  и
я неожиданно поняла, что на него может  напасть  бантф.  Не  барсумианский
бантф, а какой-нибудь местный хищный зверь.
     Вот я и приказала учредить вооруженную охрану.  И  ввела  правило  не
ходить в одиночку. Обременительное правило, но я  потребовала,  чтобы  оно
неукоснительно соблюдалось... и  ощутила  наконец,  какой  груз  лежал  на
Зебби.
     Но кое-что мне было  вполне  под  силу  усовершенствовать:  я  решила
сделать так, чтобы мы могли спать в машине.
     Пространство за переборкой позади задних  сидений  было  очень  плохо
организовано. До  наступления  темноты  оставалось  примерно  шесть  часов
(перемещаясь на запад, мы частично нагнали солнце), и  я  велела  вытащить
наружу все, что находилось в этом пространстве.
     Там было достаточно места,  чтобы  Зебби  и  Дити  могли  улечься  на
разостланном спальном мешке, укрывшись  одеялами.  Ну  а  мы  с  Джейкобом
позаботились  о  себе  так:  кресла  пилотов  сдвинули  вперед,  насколько
позволяли  установочные  болты,  откинули  их  почти  горизонтально,  щели
выровняли мягкими подушками, под ноги пристроили твердые подушки с  задних
сидений, положив их на коробки, которые все равно  больше  ни  на  что  не
годились, я намеревалась их выбросить, раз  уж  решила  навести  в  машине
порядок. Постель была, возможно, и не первоклассная, но слабое тяготение и
мой ласковый супруг придавали ей исключительную привлекательность.
     Купание - в речке, холодной! - с соблюдением тех же правил, что и при
посещении кустиков: с вооруженной охраной. Тщательно намылиться на берегу,
окунуться и ополоснуться - поживей! - выпрыгнуть и  растереться  докрасна.
Примитив? Роскошь!
     Тут  же  возникли  трудности.  Взять  хотя  бы   проблему   кустиков.
Разумеется, мне  было  известно,  что  отхожее  место  следует  устраивать
подальше  от  стоянки,  обязательно  ниже  по   течению   и   так   далее:
гигиенический устав для лагеря древен, как Ветхий Завет.
     Но мой первый приказ требовал, чтобы машину покидали одновременно  не
более чем двое и не менее чем двое, причем один  должен  быть  вооружен  -
остающиеся винтовка и пистолет предназначались для охраны Аи.
     Не успела я наспех отдать это приказание, как на меня грудой кирпичей
обрушилась жестокая истина: я, малышка невыросшая, отвечаю теперь за жизнь
четверых человек. Поначалу мое распоряжение казалось не  только  логичным,
но и необходимым и осуществимым: Джейкоб будет охранять меня, Зебби  будет
охранять Дити, мужчины - друг друга.
     Но я кое-что упустила из виду. Ведь мой приказ  требовал:  а),  чтобы
один мужчина с винтовкой всегда находился при машине; б)  чтобы  время  от
времени наши мужчины оба отходили от машины.
     Поскольку это невозможно, я внесла поправку: когда мужчины уходят  по
естественной надобности, мы, женщины, запираемся в машине. Откуда мне было
знать: может быть, на этой планете самый страшный  из  зверей  не  опаснее
Алисиной бегемошки, а может  быть...  В  общем,  поскольку  точно,  ничего
известно не было, я просто обязана была исходить Из того,  что  за  каждым
кустом прячется по меньшей мере тигр.
     Да что там: могло оказаться, что сам кустик - хищник.
     Я на лету,  не  успевая  переводить  дыхание,  усваивала  то,  о  чем
большинство людей и не подозревает: "неограниченная"  власть  командира  -
это не свобода, это смирительная рубашка. Командир не  может  действовать,
как ему хочется, - не может никогда, потому  что  каждую  минуту,  днем  и
ночью, отвечает за своих подчиненных.
     Он не имеет права рисковать сам, если есть хоть малейшая  возможность
избежать  риска.  Его  жизнь  не  принадлежит  ему,  она  принадлежит  его
подразделению.
     Когда мне навязали капитанство, я решила, что мы не двинемся с места,
пока не переоборудуем Аю Плутишку таким  образом,  чтобы  все  мы  четверо
могли спать в безопасности и комфорте, не  опасаясь,  как  бы  не  затекли
ноги.
     ШЕЛЬМА об этом не думала; КАПИТАН ХИЛЬДА  БЕРРОУЗ  подумала  об  этом
немедленно. Капитан Зебби думал об этом во время нашей первой стоянки,  но
позволил себя уговорить.
     Я знала, что смогу переустроить машину так, чтобы мы все могли  спать
за запертыми дверьми. Но на это потребуется время, старание  и  физическая
сила, а я только что  отдала  приказ,  по  которому  один  или  оба  наших
носителя физической силы будут отвлекаться от дела - сколько раз в  сутки?
Нас ведь четверо. И в таком деле человека не поторопишь. Я  с  содроганием
представила себе, как могут подвести даже самые безотказные рефлексы, если
над тобой стоит человек с ружьем - хотя бы и любимый человек с ружьем.
     Что же делать?
     Отменить приказ?
     Нет!
     Отмени приказ, если нашелся более удачный вариант  решения  проблемы.
Но пока его нет, не отменяй. Местечко было славное, и тем не менее  где-то
поблизости мог притаиться этот  самый  бантф.  Или  бука.  Или  бяка.  Или
буджум. Особенно буджум. Вот пойдет Зебби по  своим  делам,  отойдет  чуть
подальше, чем необходимо по соображениям удобства и приличия, и все:  "без
слуху и духу внезапно пропал" [цитата из "Охоты на Снарка" Льюиса Кэрролла
(пер. - Г.Кружков);  имена  всех  персонажей  "Охоты  на  Снарка",  как  и
название зловещего существа буджум, начинаются на букву "б"].
     А именно Зебби доставлял мне хлопоты - Зебби, который вроде бы  и  не
думал перечить новому капитану.
     - Капитан Хильда, милая, ну не нужен мне провожатый, честное слово. Я
пойду с винтовкой и буду охранять себя  сам.  Бояться  совершенно  нечего.
Оружие будет на боевом взводе. Обещаю.
     - Зебби, я не прошу, я приказываю.
     - Но я не хочу, чтобы девочки оставались без охраны!
     - Первый пилот!
     - Да, капитан.
     - Я не девочка. Я на одиннадцать лет старше вас.
     - Я просто хотел сказать...
     - Отставить!
     У бедняжки покраснели уши, но он умолк. Я сказала:
     - Астронавигатор!
     - А? Да-да, капитан-тетя.
     - Вы умеете стрелять из винтовки?
     - Да, конечно, папа  заставил  меня  выучиться.  Только  я  не  люблю
винтовку, я предпочитаю свой дробовичок.
     - Возьмите винтовку первого пилота и встаньте на охрану лагеря.
     - Я бы все-таки лучше с дробовиком.
     - Отставить, выполняйте приказание.
     Дити, обескураженная, подошла к Зебби, тот отдал ей ружье, не  говоря
ни слова, с каменным лицом.
     - Второй пилот, - сказала  я  своему  мужу,  -  возьмите  винтовку  и
пистолет, идите с первым пилотом и охраняйте его, пока он будет делать то,
что ему нужно.
     Зебби сглотнул.
     - Шельма - виноват,  капитан  Шельма.  В  этом  нет  нужды.  Мне  уже
расхотелось. Кончим этот разговор.
     - Первый пилот, прошу воздержаться от  употребления  моего  прозвища,
пока я являюсь вашим  командиром.  Второй  пилот,  выполняйте  приказание.
Оставайтесь с первым пилотом и  охраняйте  его  столько  времени,  сколько
будет необходимо для достижения цели вылазки.
     (Если Зебби имел в виду запор - эмоциональное напряжение иногда  дает
такой эффект,  -  то  позже  я  выполнила  бы  свои  обязанности  "офицера
медслужбы", причем прекрасно  обошлась  бы  без  четырех  дюжих  молодцов,
удерживающих Зебби по рукам и ногам. Власть  командира  почти  никогда  не
требует грубой силы. Странно, но факт - хотя ума не приложу, откуда я  это
узнала.)
     Когда мужчины отошли достаточно далеко, я сказала:
     - Дити, могу я научиться стрелять из этой винтовки?
     - Знаешь, я не хочу с тобой разговаривать. Ты унизила моего мужа... а
мы ему стольким обязаны.
     - Астронавигатор!
     Дити вытаращила глаза.
     - Слушай, да ты с ума сошла!
     - Астронавигатор.
     -