ла.  И  почему  ты
полагаешь, что я лягу в постель с Кэрол? Я ничего на этот счет не  говорил
и не просил о такой привилегии.
     Я повернулась вправо.
     - Ты слышишь этого человека, Брайан?  Понимаешь  теперь,  почему  мне
больше года не удавалось его изловить? Он ничуть не возражал против  того,
чтобы трахнуть Нэнси...
     - Меня это не удивляет - я тоже не возражал бы, - облизнулся мой муж.
- Нэнси - нечто особенное, я всегда это знал.
     - Старый ты козел, любимый. Не думаю, чтобы ты  пропустил  хоть  одну
юбку с тех пор, как тебе исполнилось девять...
     - Восемь.
     - Хвастун и врунишка. И Теодор не лучше. Дает мне понять,  что  готов
исполнить мечту Кэрол, если я улажу это со штабом, то есть  с  тобой...  я
это делаю, потом говорю Кэрол, чтобы не отчаивалась - мама хлопочет, и все
еще может быть хорошо. А теперь он  делает  вид,  будто  впервые  об  этом
слышит.
     - Я предвидел, Морин, что у Брайана будут возражения - и они есть.
     - Минутку, Лазарус. Я не возражаю. Кэрол - физически взрослая женщина
и, как я сегодня узнал, уже не девственница. Оно и не  удивительно:  Кэрол
на год старше, чем была ее мать, когда...
     - Почти на два, - вставила я.
     - Ты молчи - я дочку сватаю. Я  просто  оговорил  несколько  разумных
правил, чтобы уберечь Кэрол. Ты ведь согласен, Лазарус, что они разумны?
     - Безусловно, капитан. Просто я отказываюсь подчиняться им.  Это  мое
право, как ваше право - устанавливать их. Вы поставили мне условие, что  я
могу сойтись с вашей дочерью Кэрол только по вашим правилам. Решено - я ее
не трону.
     - Прекрасно, сэр!
     - Джентльмены, джентльмены! - позволила  я  себе  несколько  повысить
голос. - Вы оба прямо как Вудро. Что это за правила?
     Теодор промолчал, а Брайан обиженно ответил:
     - Во-первых, я просил его воспользоваться резинкой.  С  тобой  или  с
Нэнси это было не обязательно - вы обе и так брюхатые. Он отказался. Тогда
я...
     - Ты удивлен, дорогой? Не ты ли говорил, что это все равно  что  мыть
ноги, не снимая носков.
     - Да, но Кэрол ребенок  пока  совсем  ни  к  чему.  И  уж  тем  более
незаконный, пока она не заключила говардский союз. Я знаю,  Мо,  Теодор  -
тоже говардец, поэтому сказал: ладно, если Кэрол забеременеет  от  этакого
прощания с солдатом, пусть он тогда пообещает, что после  войны  вернется,
женится на Кэрол и  возьмет  ее  с  ребенком  на...  как  называется  твоя
планета, капитан? Бундок?
     - Бундок - это город, я живу  в  его  пригороде.  Планета  называется
Теллус Терциус, Земля номер три.
     - Почему же ты не соглашаешься, Теодор? - вздохнула я. - Ты  говорил,
что у тебя четыре жены и три собрата-мужа. Почему бы тебе не жениться и на
нашей Кэрол? Она хорошо готовит и не так уж много ест.  И  у  нее  славный
характер и любящее сердечко. - Я думала  о  том,  с  какой  радостью  сама
отправилась бы в Бундок - и вышла замуж за Тамару. Этого, конечно не будет
- у меня ведь тут Брайни и малыши, но помечтать и старухе можно.
     - Я живу по своим правилам, - медленно сказал Теодор, - и у  меня  на
то свои резоны. Если капитан Смит не доверяет моему отношению к людям...
     - Не к людям, капитан! А к шестнадцатилетней девочке,  за  которую  я
отвечаю.
     - И я тоже. Я повторяю - к людям, шестнадцатилетние они  девочки  или
нет. Вы требуете от меня обещания - обещаний я не даю. Это все, и я жалею,
что мы подняли этот вопрос. Я его  не  поднимал.  Я  здесь  не  для  того,
капитан, чтобы спать с вашими леди - я приехал попрощаться и поблагодарить
семью, которая дарила мне тепло и гостеприимство. Я не хотел  смущать  ваш
покой. Извините, капитан.
     - Тед, не будь ты таким официальным, черт тебя подери. Ты  прямо  как
мой тесть, когда он сердится. Ничей покой ты не смущал. Ты принес  большую
радость моей жене, и я  благодарю  тебя  за  это.  Я  знаю,  что  она  все
подстроила: она давно говорит, что сделала бы с  тобой,  если  бы  застала
одного. Речь только о Кэрол, а она на  тебя  не  покушалась.  Если  ты  не
хочешь ее на тех минимальных условиях, которые я поставил для ее же блага,
пусть путается с мальчишками своего возраста, как ей и положено.
     - Полностью согласен, сэр.
     - Да брось ты к черту это "сэр"! Ты лежишь в постели с моей женой.  И
со мной.
     - Нечего сказать - хорошо придумали.
     - Мо, это единственное разумное решение.
     - Мужчины! Всегда делают то, что считают  "разумным",  и  всегда  все
портят своим упрямством. Брайни, как ты не поймешь,  что  Кэрол  не  нужны
обещания? Ей хочется просто раздвинуть ноги, закрыть  глаза  и  надеяться,
что будет ребенок. Если ребенка не получится, она  себе  через  месяц  все
глаза выплачет. А если получится - что ж, я доверяю Теодору, и Кэрол тоже.
     - Ох, Бога ради, Мо! - сказал Брайни. - Тед, вообще-то  с  ней  легко
ладить...
     - Морин, - начал Теодор, - ты сказала,  что  она  выплачет  себе  все
глаза через месяц. Ты знаешь ее календарь?
     - Дай подумать. - Мои девочки сами вели  свои  календари,  но  старая
опытная мама тоже держала ухо востро, на всякий случай. -  Сегодня  сред?.
Если я правильно помню, у Кэрол должно начаться через три недели. А что?
     - Ты помнишь мое "правило правой  руки",  с  помощью  которого  можно
вычислить, когда "выбивать чек", как ты говоришь?
     - Помню. Ты сказал, что нужно отсчитать четырнадцать  дней  с  начала
менструации - это и будет верный день, а еще предыдущий и следующий.
     - Да, это правило касается того, как забеременеть,  но  оно  имеет  и
обратную сторону - можно высчитать, как не забеременеть.  Если  у  женщины
цикл  проходит  регулярно  и  нет  никакой  патологии.  У  Кэрол  он  идет
регулярно?
     - Как часы. Двадцать восемь дней.
     - Брайан,  если  допустить,  что  Морин  правильно  помнит  календарь
Кэрол...
     - Спорить могу, что правильно. Она никогда не ошибается  в  счете,  с
тех пор как выучила, сколько будет дважды два.
     - Тогда Кэрол на этой неделе не может забеременеть. К  следующему  ее
плодоносному периоду я буду далеко в море, а пока что целый взвод  морских
пехотинцев не в силах сделать ей ребенка.
     - Надо поговорить с Айрой, - задумался Брайни. - Если он  подтвердит,
я снимаю все возражения.
     - Нет.
     - То есть как это нет? Я больше не ставлю условий, успокойся.
     - Нет, сэр. Вы мне не доверяете, а я ничего не  обещаю.  Ситуация  не
изменилась.
     Я чуть не заплакала от полного изнеможения. У мужчин голова  устроена
не так, как у нас, и мы их никогда не поймем. Но и  обойтись  без  них  не
можем. От бурной сцены меня спас стук в дверь. Нэнси.
     - Можно?
     - Входи, Нэнс! - крикнул Брайан.
     - Входи, дорогая, - подхватила я.
     Она вошла, и я подумала - какая она миленькая. Утром она побрилась  в
честь обмена, который предложили они с Джонатаном - чтобы Джонатан  лег  в
постель со мной, а Нэнси с Теодором. Теодор колебался,  боясь  ранить  мои
чувства, но я настояла, зная, как хорошо ему будет с нашей Нэнси (а  Нэнси
с ним, Джонатану с  Морин;  я  была  ужасно  польщена,  что  Джонатан  это
предложил.)
     Остальной зверинец отец увел в  цирк  Эла  Дж.Барнса,  выступавший  в
Индепенденс-холле - всех, кроме Этель; эта была слишком мала для  цирка  и
слишком мала, чтобы понимать. Я поставила ее кроватку в своей ванной,  где
могла ее слышать.
     Наш обмен прошел превосходно, и я приобрела еще более высокое  мнение
о будущем зяте. Часа в три мы вчетвером - Нэнси, Джонатан, Теодор  и  я  -
собрались в "Смитфилде", моей  большой  кровати,  поболтать.  Как  говорит
Брайни, нельзя заниматься этим все время, но говорить об  этом  можно  без
конца.
     Так мы нежились в "Смитфилде",  болтая  и  ласкаясь,  когда  позвонил
Брайан - он только что приехал в город. Я велела ему быстрей идти домой  и
с помощью нашего семейного шифра известила его о том, что ждет его  здесь.
Нэнси поняла мой шифр и широко раскрыла глаза, ко ничего не сказала.
     Полчаса спустя она закрыла глаза, раздвинула ноги и  впервые  приняла
своего отца - потом открыла  глаза,  посмотрела  на  нас  с  Джонатаном  и
усмехнулась. Я усмехнулась ей в ответ, а Джонатан был слишком занят.
     Что нужно этому миру - так это побольше любви, потной, дружеской и не
знающей стыда.


     Потом дети ушли вниз - Нэнси поняла, что я хочу побыть одна  с  моими
двумя мужчинами. Телефон на длинном шнуре она забрала с собой. Сейчас  она
стояла около кровати и улыбалась нам.
     - Слышали  звонок?  Дедушка  вышел  на  связь.  Велел  передать,  что
цирковой фургон - твоя машина, милый Тед-Лазарус, - прибудет ровно в  пять
минут седьмого. Так что Джонатан уже в ванне - я  ему  сказала,  чтобы  не
тратил всю горячую воду. Одежду он оставил здесь,  сейчас  отнесу  ему,  а
сама помоюсь и оденусь тут. А твои вещи где, Тед-Лазарус милый?
     - В швейной комнате. Сейчас спущусь.
     - Отбой, - сказал Брайан. - Нэнс, будь  хорошей  девочкой  и  захвати
вещички Теда, как пойдешь снова наверх. Тед, у нас в  семействе  обходятся
без церемоний. Оденешься вместе с нами, когда позвонят в  дверь.  Жене  не
нужно других опекунов, кроме мужа,  и  я  не  собираюсь  объяснять  детям,
почему мы принимаем гостя наверху. Мои beau-pere  знает,  в  чем  дело,  и
прикроет нас. А Кэрол если и догадается, то промолчит. Спасибо, Нэнси.
     - Pas de quoi, mon cher pere [не за что, дорогой папа (фр.)]. Папа, а
правда, Теду не надо сегодня уезжать?
     - Тед уедет со мной в воскресенье вечером. Он  приписан  ко  мне  для
особых поручений, и я с головой выдал его твоей  матери,  которая  к  тому
времени его доконает.
     - О нет! - хором сказали мы с Нэнси.
     - Нет-то нет, но попытается. Ну, беги, милая, и запри за собой дверь.
     Нэнси послушалась, и муж повернулся ко мне.
     - Огневушка, теперь без двадцати шесть. Не займешь ли ты нас с  Тедом
чем-нибудь на двадцать пять минут?
     Я сделала глубокий вдох.
     - Постараюсь.



                           14. ЧЕРНЫЙ ВТОРНИК

     Мир как миф. При всей моей любви к Хильде, при всей любви к Джубалу и
при всем уважении к его аналитическому гению теория "мир как  миф"  ничего
не объясняет.
     Как сказал бы доктор Уилл Дюран, эта гипотеза неудовлетворительна.  Я
училась философии у доктора Дюрана в двадцатом -  двадцать  первом  годах,
вскоре  после  того,  как  он  расстался  с  католической  церковью,  стал
агностиком и социалистом и вступил в брак - а все из-за того, что спутался
с четырнадцатилетней девчонкой вдвое моложе себя.
     Доктор Дюран, должно быть, разочаровал миссис Гранди - он женился  на
своей подсудной любви и прожил с ней до самой своей смерти, до девяноста с
лишним лет, без намека на  какой-либо  скандал.  Миссис  Гранди,  наверно,
говорила себе, что порой не стоит подслушивать у замочных скважин.
     Потеря для церкви обернулась приобретением  для  мира.  Неспособность
страстного  молодого  учителя  держать  руки  подальше   от   хорошенькой,
способной  и  скороспелой  ученицы   подарила   нескольким   университетам
величайшего историка и философа, а Морин познакомила с метафизикой - самое
мое волнующее интеллектуальное приключение, с тех пор как отец  познакомил
меня с профессором Томасом Генри Гексли.
     Профессор Гексли открыл мне, что теология не дает ни на что  ответов,
поскольку является беспредметной наукой.
     Беспредметной? Да,  в  ней  нет  содержания  -  одна  только  розовая
подслащенная водичка. "Тео" значит "Бог", а "логия" - "слово"; все  слова,
оканчивающиеся на "логия", означают  "учение",  "наука",  или  "знание"  о
чем-то,  что  названо  в  первой  части   слова.   Например,   гиппология,
астрология, проктология, эсхатология, скатология и так  далее.  Но  прежде
чем изучать предмет, надо определить  для  начала,  о  чем  идет  речь.  С
гиппологией все просто; лошадь все видели. Проктология тоже не проблема  -
задницу тоже все видели. А если вас так строго воспитали,  что  вы  ее  ни
разу не видели, пойдите в свой  муниципалитет  -  их  там  полно.  Но  вот
предмет, обозначенный символом "тео", - дело тонкое.
     "Бог", "боги"... видели ли вы когда-нибудь Бога? Если да, то когда  и
где, какого Она была роста и сколько весила? Какого цвета у Нее кожа? Есть
ли у Нее пупок, и если да, то почему? Есть ли у Нее груди? Для какой цели?
Имеются ли у Нее органы деторождения и выделения?
     (Если кто-то полагает, что я издеваюсь над Богом  в  образе  мужчины,
или кто там по чьему образу создан, пусть продолжает по своему вкусу.)
     Согласна,  что  у  наиболее  прогрессивных  служителей  Божьих   идея
антропоморфического Бога давно уже вышла из моды, но это не приближает нас
к  смыслу  понятия   "Бог".   Давайте   спросим   фундаменталистов,   ведь
епископалиане не допустят Бога в его храм, пока он не начистит обувь и  не
подстрижет свою ужасную бороду... а унитарии и вовсе не пускают.
     Итак, послушаем фундаменталистов: "Бог есть Творец.  Он  создал  мир.
Если мир существует, следовательно, он был создан, а стало  быть,  есть  и
Создатель. Этого Создателя мы называем Богом. Падем же  ниц  и  поклонимся
Ему, ибо Он всемогущ и труды Его говорят о Его могуществе".
     Будьте добры, пригласите сюда доктора С.И.Хайакаву, а если он занят -
любого студента, у которого больше тройки по логике. Мне нужен кто-нибудь,
кто  объяснил  бы,  почему  тавтологическое  рассуждение  ошибочно  и  как
абстрактные  понятия  логически  привязываются  к  конкретным.  Что  такое
конкретное понятие? Это словесное обозначение какого-либо предмета  -  ну,
скажем, "кот", или "лодка", или  "коньки",  на  которые  можно  указать  и
согласиться, что, когда  говорят  "лодка",  имеется  в  виду  не  мохнатое
четвероногое, способное втягивать когти.
     Со словесным обозначением "Бог" так не получится, ибо указать  не  на
что. И тавтология тут не поможет. Когда указывают  на  что-то  другое  (на
реальный мир) и утверждают, что у  него  должен  быть  создатель,  и  этот
создатель должен обладать такими-то и такими-то качествами -  это  не  что
иное, как бездоказательное суждение. Вы показали на  конкретную  вещь,  на
реальный мир, и утверждаете, что у этой вещи должен быть "Создатель"?  Кто
это вам сказал? Имя и адрес? А  кто  сказал  ему?  Утверждать,  что  нечто
конкретное было создано из ничего - даже не из пустоты - кем-то,  кого  вы
показать не можете, не значит прийти к философскому или вообще какому-либо
выводу. Так, звук пустой  -  "рассказанная  полоумная  повесть,  шумна,  и
яростна, и ничего не значит" [Шекспир, "Макбет"].
     Иезуиты   учатся   молоть    подобную    чушь    четырнадцать    лет.
Фундаменталистские проповедники на Юге обучаются  этому  в  гораздо  более
короткий срок. Но все равно это чушь.


     Вы уж простите меня.  Попытки  определить,  что  такое  "Бог",  могут
довести человека до крапивницы. В отличие от теологии, у  метафизики  есть
предмет - реальный мир, который можно осязать, пробовать на вкус и  видеть
- мир ухоженных дорог, красивых мужчин,  железнодорожных  билетов,  лающих
собак, войн и воскресной пастилы. Однако в метафизике ответов тоже  нет  -
одни вопросы.
     Зато какие чудесные вопросы!
     Был ли этот мир создан? Если да, то когда, кем и зачем?
     Каким образом сознание (человеческое "я") связано с реальным миром?
     Что происходит с этим "я", когда тело,  которое  я  ношу,  прекращает
действовать, умирает, разлагается и его едят черви?
     Почему я здесь? Откуда взялась и куда иду?
     Почему здесь вы? Здесь ли вы? Есть ли вы вообще? Или я совсем одна?
     И много еще.
     В метафизике каждая из этих идей называется длинным  словом,  но  вам
они ни к чему: для вопросов, на которые нет  ответов,  сойдут  и  короткие
английские слова.
     Люди, которые заявляют, будто знают ответы  на  эти  вопросы,  -  это
мошенники, выманивающие у вас денежки. Без всяких исключений.  А  если  вы
уличите их в обмане, осмелитесь сказать вслух, что король  голый,  они  по
возможности линчуют вас, причем из лучших побуждений.
     Со мной сейчас  именно  это  и  происходит.  Я  распустила  язык,  не
разобравшись  в  устройстве  здешнего  общества,  а  теперь  меня  повесят
(надеюсь, всего лишь повесят) за тяжкое преступление - святотатство.
     Мне следовало быть умнее. Со мной уже был случай в Сан-Франциско:  не
думая никого этим задеть, я заметила, что, по всем имеющимся данным, Иисус
был голубой.
     И на меня ополчились сразу  две  группы  населения:  а)  голубые,  б)
нормальные. Насилу я убралась из города.
     Как я хочу, чтобы Пиксель вернулся.


     В понедельник мы поженили нашу Нэнси с Джонатаном Везерелом.  Невеста
прятала под белым одеянием эмбрион величиной с орех, открывающий ей доступ
в Фонд Говарда, мать невесты глупо ухмылялась, вспоминая,  чем  занималась
на неделе, а мать жениха отличали более спокойная улыбка  и  отсутствующий
взгляд, проистекающие от аналогичной (хотя и не идентичной) деятельности.
     Мне стоило многих  хлопот  подложить  Элеанор  Везерел  под  сержанта
Теодора. Я знала, что им будет хорошо - мой муж  говорит,  что  Элеанор  -
матрасная плясунья мирового класса, -  но  старалась  не  только  ради  ее
блага. Элеанор - все равно что пробный камень и при сексуальном  сношении,
en rapport, сразу чувствует малейшую фальшь.
     Вернемся на два дня назад. В среду мой зверинец  прибыл  из  цирка  в
шесть ноль-пять, а в шесть тридцать мы устроили пикник  на  заднем  дворе,
уложившись в этот срок благодаря тому,  что  Кэрол  приготовила  обед  еще
утром. На закате Брайан зажег садовые фонарики, и молодежь стала играть  в
крикет, а мы, старшие - Брайан, отец, Теодор и я -  сидели  на  качелях  и
разговаривали.
     Разговор шел о способности женщин  к  оплодотворению:  Брайан  хотел,
чтобы отец послушал мнение капитана Лонга на этот счет.


     Но сначала я должна рассказать, что прошлой ночью, во вторник,  когда
весь дом уснул, пришла к отцу и заявила, что хочу  сообщить  ему  страшную
тайну. И повторила странные вещи, которые сказал сержант Теодор  во  время
того дурацкого  и  неожиданного  посещения  Электрик-парка:  будто  бы  он
капитан Лазарус Лонг, говардовец из будущего.
     Несмотря на предупреждение  о  страшной  тайне,  отец  оставил  дверь
приоткрытой. К нам постучалась Нэнси, и мы впустили ее. Она присела к деду
на кровать с другой стороны, лицом ко мне, и  сосредоточенно  слушала  мой
рассказ.
     - Мне сдается, ты  ему  поверила,  Морин,  -  и  про  путешествие  во
времени, и про корабль, летающий в эфире, и про все прочее.
     - Отец, он знает дату рождения Вудро. Это ты ему сказал?
     - Нет - я же знаю твою политику на этот счет.
     - И дату твоего рождения знает тоже -  не  только  год,  но  число  и
месяц. Ты говорил ему?
     - Нет, но это не секрет - можно найти во всех моих документах.
     - Откуда ему взять твои документы? И дату рождения матери он знает  -
год, число и месяц.
     - Это труднее, но тоже возможно. Дочка, он же сам сказал,  что  любой
человек, имеющий  доступ  к  архивам  Фонда  в  Толидо,  может  найти  эти
сведения.
     - Почему тогда он знает, когда родился Вудро,  а  когда  Нэнси  -  не
знает? Отец, он прибыл сюда, имея сведения о всех своих предках -  так  он
говорит, - то есть о Вудро и его родословной, но когда родились  братья  и
сестры Вудро, не знает.
     - Ну, если он действительно получил доступ к архивам судьи Сперлинга,
он мог запомнить как раз эти даты, чтобы было чем подкрепить свою историю.
Самое интересное, что он сказал, что война кончится 11 ноября этого  года.
На мой взгляд, она должна кончиться еще летом - причем  Британии  придется
худо, Франции еще хуже, а нас ждет унижение... но может затянуться до лета
следующего, девятнадцатого года - тогда  победят  союзники,  но  непомерно
дорогой ценой. Если окажется, что дата, предсказанная Тедом, -  11  ноября
1918 года - верна, я поверю ем