зок. - А вот со мной
- нет.
     - Что-нибудь серьезное?
     - Нет, что вы. Это займет минут пять, не больше. Можете вы пожертвовать
пятью минутами? И держать ваш ротик на замке?
     -  Думаю, что смогу. Если позволите,  я воспользуюсь  вашим телефоном и
скажу своей помощнице, где я.
     - Нет! - возразил он. - Просто заприте  за  мной дверь и не открывайте,
пока я не постучу на мотив "Мы все умеем: стрижем и бреем".
     - Хорошо, сэр, - произнесла Джил с сомнением в  голосе. - Вашей больной
что-нибудь нужно? Я что-нибудь могу сделать для нее?
     - Нет-нет. Просто посидите и понаблюдайте за экраном. Не беспокойте ее.
     -  А  где  вы  будете,  если  что-нибудь  случится?  В  комнате  отдыха
персонала?
     - Я буду в мужском туалете. И больше, пожалуйста, ни слова. Так надо.
     Он вышел, и  Джил заперла за ним дверь, а потом  взглянула на монитор и
посмотрела показания  приборов.  Женщина  спала,  экраны показывали  сильный
пульс  и ровное дыхание. Джил  удивилась постоянному  врачебному наблюдению:
больная вовсе не собиралась помирать с минуты на минуту.
     Потом она решила посмотреть, нет ли в дальней комнате нужной кровати.
     Хотя это и противоречило распоряжению  доктора Браша, она была уверена,
что не побеспокоит  больную.  Уж  она-то  знала,  как  пройти по палате,  не
разбудив пациента.
     Кроме   того.   Джил  давным-давно  поняла,  что  не  следует  так   уж
беспрекословно слушаться докторов. Она открыла дверь и тихонечко вошла.
     Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться,  что миссис Бэнкерстон
забылась в типичном старческом сне. Ступая совершенно бесшумно. Джил подошла
к смежной  комнате. Дверь была заперта, но  универсальный ключ легко  открыл
ее.
     Джил увидела, что энергетическая  кровать стоит  на месте.  А потом она
увидела, что палата  занята:  в кресле, держа на коленях книгу с картинками,
сидел Человек с Марса.
     Смит поднял глаза и подарил ей лучезарную улыбку обрадованного ребенка.
     У Джил закружилась голова.  Валентайн Майкл Смит  здесь? Этого не могло
быть, его же перевели, она сама видела запись в журнале.
     Непонятные события  вдруг  обрели  смысл. Подставной  Человек с Марса в
стереопрограмме... старуха, одной ногой стоящая  в могиле, просто прикрывает
тот факт, что в палате есть еще один пациент... дверь, к которой не  подошел
универсальный  ключ...  мучивший  ее ночью  кошмар  про  выезжающий из ворот
Бетесды "мясной фургон" с путевым  листом, в котором значилось не два трупа,
а один.
     Лишь   только  все  это   пронесетесь  в  ее  голове,  она  испугалась,
представив, что с нею могут теперь сделать.
     Смит неуклюже встал, развел руки и сказал:
     - Водный брат!
     - Здравствуй. Э... ну, как ты?
     - Мне хорошо. Я рад,  - он  добавил  еще  что-то на странном  каркающем
языке, остановился,  вспомнив, что она  не понимает его, и сказал, тщательно
подбирая слова: -  Ты здесь, мой брат. Тебя не было. Теперь ты  здесь,  и  я
впиваю тебя.
     Джил вдруг остро ощутила два чувства, раздирающие ее душу: одно нежное,
от  которого таяло  сердце,  и  другое  -  леденящий страх.  Смит  ничего не
заметил.
     - Видишь? -  обрадованно сообщил он.  - Я хожу!  Я  немного окреп. - Он
сделал  несколько  шагов   и   остановился  -  восторженный,   задыхающийся,
улыбающийся. Она заставила себя улыбнуться.
     - А у нас  прогресс,  а? Ты набираешься  сил. Вот это  характер! Но мне
пора идти... Я забежала просто поздороваться. На его лице тут же  проступило
отчаяние.
     - Не надо уходить!
     Но мне надо торопиться!
     Смит удрученно поглядел на нее:
     - Я причинил тебе зло, -  с трагической уверенностью проговорил он. - Я
не знал.
     - Зло? Ox, нет же, нет! Но мне надо уходить... и побыстрее!
     На его лице теперь не было совершенно никакого выражения.
     - Возьми меня с собой, мой брат.
     - Что? Нет, я не могу. И  мне надо уходить, надо прямо сейчас.  Знаешь,
не говори никому, что я была здесь... Пожалуйста!
     - Не говорить, что мой водный брат был здесь?
     -  Да.  Никому не  говори. М-м...  я еще приду. А  ты  будешь послушным
мальчиком, подождешь и никому не скажешь.
     Смит переварил это с совершенно безмятежным видом.
     - Я буду ждать. Я не скажу.
     - Ну и хорошо!  - Джил подумала, как  ей, интересно, удастся  выполнить
свое обещание?
     Теперь  она понимала, что "сломанный" замок на самом деле вовсе не  был
сломан. Глаза ее метнулись к двери,  и она увидела, почему не могла  открыть
ее. К ней была привинчена ручная задвижка.
     Обычно задвижки на дверях в ванных и других комнатах были устроены так,
что отпирались универсальным ключом, чтобы больной не мог  запереться. Здесь
же замок удерживал  Смита взаперти, и  задвижка редкого  в  Бетесде типа  не
позволяла войти в комнату даже тем, у кого был универсальный ключ.
     Джил отодвинула задвижку.
     - Жди меня. Я приду.
     - Я буду ждать.
     Она  вернулась  в   первую  комнату  и   сразу  же  услыхала:  "ту-тук,
ту-тук-тук" - сигнал, про который говорил доктор Браш. Она поспешно впустить
его.
     Он буквально ворвался в комнату.
     -  Где  вы  были,  сестра? Я  стучал  три раза!  - И  он  подозрительно
уставился на дверь во внутреннюю комнату.
     - Я увидела, что ваша пациентка заворочалась, - быстро солгала  Джил, -
и поправила ей подушку.
     - Проклятье, я же велел вам просто сидеть у пульта!
     Джил  вдруг  поняла, что  доктор  сам  испуган, и  мгновенно  перешла в
контратаку:
     -  Доктор,  -  произнесла  она ледяным тоном, - я  не отвечаю  за  вашу
пациентку.  Но  уж  раз вы поручили ее моим заботам, я сделала то, что сочла
необходимым. А если вы недовольны тем, что я сделала, вызывайте главврача.
     - Что? Нет-нет... забудьте о том, что я вам наговорил.
     - Нет, сэр. Больным  в  таком возрасте ничего не  стоит  задохнуться во
сне. Некоторые сестры сносят все нападки докторов...  но только не я. Зовите
главврача.
     - Нет-нет, мисс Бодмен, я выпалил это не подумав. Прошу прощения.
     - Очень хорошо, доктор, - произнесла она сквозь сжатые зубы.
     - Я вам еще нужна?
     - А? Нет, спасибо. Спасибо,  что  подежурили за  меня. Только... ну, не
говорите никому, ладно?
     - Не скажу. - "Можешь быть уверен! Но что мне делать теперь? Ox, как бы
я хотела, чтобы  Бен был в городе!" Она вернулась к себе и притворилась, что
просматривает бумаги. В конце концов она вспомнила об энергетической кровати
и позвонила на склад. Затем отослала за ней свою помощницу и стала думать.
     Где Бен? Если  бы  он был в городе, она бы отпросилась минут на десять,
позвонила бы ему  и перевалила бы все заботы на  его широкие  плечи. Но Бен,
черт  бы  его  побрал,  скрылся за горизонтом,  предоставив  ей вести мяч  в
одиночку.
     Или нет? Червячок, точивший ее подсознание, прогрыз себе ход наружу.
     Бен  не  покинул  бы  город,  не  сообщив,  чем  окончилась его попытка
повидать  Человека  с  Марса.  Как сообщница  заговорщика она  имела  на это
право... а Бен всегда играл честно.
     Она словно наяву услышала сказанные им слова: "...если что случится, ты
будешь козырем в рукаве...  солнышко, если  обо  мне ничего не будет слышно,
вся надежда только на тебя".
     Раньше она не думала об этом, потому что не  верила, что с  Беном может
что-нибудь случиться.  Теперь пришла пора серьезно подумать. В жизни каждого
человека наступает время, когда  он - или  она  - вынужден рискнуть "жизнью,
богатством и  честью священной" ради дела с весьма сомнительным исходом. Для
Джил  Бодмен  это  время наступило  сегодня,  в  три  часа сорок семь  минут
пополудни.
     Человек с Марса, едва ушла Джил, опустился  в свое кресло. Он не взял в
руки  книгу  с  картинками.  Он  просто  стал  терпеливо ждать,  хотя  слово
"терпеливо" не совсем  соответствовало марсианским  понятиям. Он  неподвижно
сидел и  тихо радовался тому,  что его водный  брат обещал прийти  снова. Он
готов был  ждать вот  так  - не двигаясь, ничего не делая - столько, сколько
понадобится. Пусть даже годы.
     Он  не имел ни  малейшего понятия о  том, сколько времени прошло  с той
минуты, когда он разделил воду со своим братом. И не только потому,  что это
место  непонятным  образом   искажалось  во  времени  и  очертаниях   и  это
сопровождалось  явлениями и звуками,  не поддающимися  пока  грокингу,  но и
потому, что всей культурой его гнезда время воспринималось совсем иначе, чем
людьми.  Разница заключалась не в более продолжительном, если  перевести  на
земные  годы,  времени жизни,  а в  самой  основе.  На  Марсе  нельзя  найти
подходящих выражений, чтобы сказать: "Сейчас  позднее, чем  ты  думаешь" или
"Скоро не бывает споро", хотя и по разным причинам: первое просто немыслимо,
тогда  как второе - неписанный закон, упоминать о котором так же  ни к чему,
как советовать рыбе принять ванну.
     Но сказать "Как  было  в  Начале, так есть и  так  будет"  -  настолько
по-марсиански, что перевести это гораздо легче, чем "два плюс два - четыре",
а на Марсе это вовсе не считается трюизмом.
     Смит ждал.
     Услышав, как в  двери поворачивается ключ, он вспомнил, что слыхал этот
звук перед последним появлением водного брата, поэтому он ускорил метаболизм
на  тот  случай,  если  все  повторится.  Он  изумился,  увидев,  что  дверь
открывается  и  в  нее  проскальзывает  Джил, поскольку  ему  не  было  даже
известно,  что  это тоже дверь. Но  он сразу грокнул  это и  переключился на
всепоглощающую  радость, приходящую только в  присутствии птенца  из редкого
гнезда,  твоего  водного  брата  или  (при  определенных обстоятельствах)  в
присутствии Старших.
     Радость его была  слегка  испорчена тем, что  водный брат  не  разделял
ее...  он казался более  расстроенным,  чем тот,  кого нельзя было спасти от
рассоединения из-за какой-нибудь досадной потери или травмы.
     Но  Смит уже  знал,  что эти существа способны  выносить  отрицательные
эмоции, о которых и подумать-то страшно, не умирая при этом.
     Его брат Махмуд подвергал  себя душевным  мукам  пять  раз в день и  не
только не  умирал, но даже утверждал,  что эти мучения совершенно необходимы
ему.
     Его  брат  капитан  Ван-Тромп  был  подвержен  ужасным  непредсказуемым
приступам, каждый  из которых  должен  был,  по разумению Смита,  привести к
немедленному рассоединению,  чтобы избежать конфликта... и все же этот брат,
насколько он знал, жил в добром здравии.
     Поэтому он не придал особого значения состоянию Джил. Она протянула ему
узел.
     - Вот, надень-ка это. Быстрее!
     Смит взял узел и ждал. Джил выразительно поглядела на него и сказала:
     - О господи! Ладно. Снимай одежду. Я помогу.
     Ей пришлось и раздевать, и одевать его. На  нем  было больничное белье,
халат  и шлепанцы -  не  потому, что  ему так  нравилось,  а потому, что ему
велели так одеться. Он уже мог управляться с  одеждой, но не так быстро, как
надо было Джил. Она быстро раздела его. Она была медсестрой, а он никогда не
слыхал  о табу, действующих между мужчинами и женщинами, так  что соблюдение
приличий не было им помехой. Он пришел в восторг от фальшивых кожиц, которые
Джил натянула ему на ноги. Она  не  дала ему времени восхвалить их  и быстро
подвязала  чулки тесемкой. Одежду медсестры она выпросила у одной из женщин,
объяснив, что она нужна ее двоюродной сестре  для маскарада.  Джил  завязала
пелерину и решила, что скрыла большинство половых отличий - по крайней мере,
она  надеялась на  это.  С туфлями была проблема; они немного  жали, а Смиту
было трудно ходить даже босиком.
     Потом она все же повязала ему на голову косынку.
     - Волосы у тебя, пожалуй, коротковаты, - сказала она обеспокоенно, - но
все же не короче,  чем носят некоторые  девушки. Ладно, сойдет и так. - Смит
не ответил,  поскольку не совсем  понял это замечание. Он подумал,  что надо
отрастить волосы, но понял, что на это потребуется время.
     - Теперь,  -  сказала Джил,  -  слушай  меня  внимательно.  Что  бы  ни
случилось, не говори ни слова. Ты понял?
     - Не говорить. Я не буду говорить.
     - Просто иди за мной...  Я возьму тебя за руку. Если ты знаешь молитвы,
молись!
     - Молитвы?
     - Ладно, забудь.  Просто иди за  мной и не разговаривай. - Она отворила
дверь, оглянулась и вывела его в коридор.
     Смит обнаружил там массу предметов странных конфигураций, многие сильно
раздражали глаза.
     На него буквально навалились расплывчатые изображения, которые он никак
не мог  разглядеть.  Он слепо заковылял,  почти  полностью отключив зрение и
прочие чувства, чтобы оградить себя от этого хаоса.
     Она довела его до конца коридора и ступила на пересекающую его  бегущую
дорожку.  Смит пошатнулся и  упал бы, не  подхвати его Джил. Дежурная сестра
покосилась на них. Джил выругалась сквозь  зубы  и впредь  более внимательно
присматривала за ним.
     На крышу  они  поднялись на  обычном лифте: Джил  была  уверена, что не
сможет помочь ему в трубе скоростной подъемки.
     На  крыше они  столкнулись  с первой  проблемой,  хотя  Смит  этого  не
заметил.
     Небо привело его в буйный восторг, он не видел никакого неба с тех пор,
как покинул Марс. Это  небо было  ярким, красочным  и  радостным  -  обычный
вашингтонский день.
     Джил высматривала такси. Крыша  была  пуста, как она и  надеялась - все
сменившиеся с дежурства  сестры уже  разлетелись по домам, исчезли и дневные
посетители.  Но  одновременно  исчезли   и  такси.  А  она  не  осмеливалась
воспользоваться аэроавтобусом.
     Она уже собиралась вызвать машину, когда одна из них пошла на посадку.
     - Джек! - крикнула она служителю. - Это такси занято?
     - Я заказал его для доктора Фиппса.
     - О господи! Джек, вы не сумеете быстренько заказать еще одно для меня?
Это моя двоюродная сестра Мэдж... работает в южном  крыле... у нее ларингит,
и ей вредно стоять на ветру.
     Служитель почесал затылок.
     - Ну... только  для вас, мисс Бодмен.  Берите  это. А доктору  Фиппсу я
вызову другое.
     - Джек, вы просто прелесть! Мэдж, ничего не  говори, я отблагодарю его.
У нее пропал голос, и я собираюсь дать ей горячего рому.
     -  Вот-вот,  самое  то,  что  надо. Старые средства  лучше  всего,  как
говорила моя матушка. - Он забрался в такси,  по памяти набрал адрес Джил, а
потом  подал им руку. Джил  села первой, чтобы Смит не выдал, что незнаком с
этой церемонией.
     -  Спасибо, Джек.  Огромное спасибо.  Такси полилось в  воздух, и  Джил
глубоко вздохнула.
     - Ну вот, можешь говорить.
     - Что я должен сказать?
     - А? Все, что заблагорассудится.
     Смит  обдумал  это.   Широта  предложения   требовала  ценного  ответа,
подходящего для братьев. Он подумал о нескольких, отбросил их, поскольку  не
мог  перевести, и  остановился на  одном, оставляющем даже  в этой  странной
плоской  речи достаточно  тепла, которому могли бы обрадоваться сближающиеся
братья.
     - Пусть наши яйца делят одно гнездо. Джил изумленно взглянула на него.
     - Как? Что ты сказал?
     Смит  расстроился  из-за  неудачной попытки и  воспринял это  как  свою
собственную ошибку. Он  мрачно подумал, что время от времени вселяет тревогу
в эти существа, хотя всего-навсего хочет  добиться определенности. Он сделал
еще одну  попытку, мобилизовав весь  свой небогатый  словарь, чтобы выразить
мысли по-другому:
     - Мое гнездо - твое гнездо.
     На этот раз Джил улыбнулась.
     - Ух  ты, как  здорово!  Я  не  уверена, что  понимаю тебя,  но лучшего
предложения мне  еще не  делали, - она помолчала и прибавила:  - Но сейчас у
нас по горло забот. Так что давай повременим, ладно?
     Смит понимал Джил еще меньше, чем она его.  Но  он  уловил удовольствие
водного брата и  его предложение  подождать.  Ожидание  не требовало никаких
усилий;  он откинулся на спинку сиденья, уверил  себя, что  между  ним и его
братом  все  отлично, и наслаждался расстилающимся  внизу видом.  Все это он
видел впервые, и везде, куда ни глянь, находилось  много вещей, которые было
необходимо грокнуть.
     Ему пришло  на  ум, что эпитеты,  применяемые  дома,  не  подходят  для
великолепного пейзажа, расстилающегося внизу.
     Это  чуть было не  привело  его к  сравнительному анализу марсианских и
человеческих методов, но этого не любили Старшие,  и  мозг поспешно отбросил
эту ересь.
     Джил тихо  сидела и  напряженно думала. Вдруг она обнаружила, что такси
уже в двух шагах от ее дома... и до  нее дошло, что  дом - последнее  место,
куда стоит идти, и первое место, куда нагрянут, едва поймут, кто помог Смиту
скрыться. Поскольку она ничего не знала о методах полиции, она подумала, что
наверняка оставила в палате Смита массу отпечатков пальцев, но  не вспомнила
о том, что их  видели в коридоре и на крыше. Была также возможность (как она
слыхала),  что  техники   прочтут   регистрирующую   ленту  робота-пилота  и
определят, откуда и куда он летал.
     Она нажала на клавиши,  стирая свой адрес. Такси взмыло вверх и повисло
в воздухе. Куда лететь? Где  спрятать  взрослого  человека,  полуидиота,  не
способного даже  самостоятельно одеться?  Ведь его  будут теперь разыскивать
тщательнее, чем любого преступника.
     Если бы только рядом был Бен! Бен... где же ты?
     Она взяла микрофон и безо всякой надежды набрала номер Бена.  Ее сердце
радостно подпрыгнуло,  когда ей  ответил мужской голос... и упало, когда она
поняла, что это помощник Бена.
     -  О, простите, мистер Килгаллен, это Джил  Бодмен. Я думала, что звоню
Бену домой.
     - Так оно  и есть. Я переключаю его видео на офис  всякий раз, когда он
отсутствует дольше суток.
     - Так его все нет?
     - Нет. Могу я чем-нибудь помочь?
     -  М-м... нет.  Мистер Килгаллен, разве не странно, что  Бен исчез? Вас
это не беспокоит?
     -  Нет,  что  вы.  Он  предупредил,  что  не  знает,  как  долго  будет
отсутствовать.
     - А разве это не странно?
     - Только не для работы мистера Кэкстона, мисс Бодмен.
     - Ну...  Мне кажется, что в его отсутствии есть нечто очень странное. Я
думаю, вы должны сообщить об этом. Вы должны уведомить об этом всю страну...
весь мир!
     В  такси не было экрана,  но Джил почувствовала,  что  Осберт Килгаллен
выпрямился.
     -  Боюсь, мисс Бодмен,  что мне придется  выполнять распоряжения  моего
работодателя. И  э-э...  только не обижайтесь. Каждый раз, как только мистер
Кэкстон  отсутствует,  ему  обязательно  названивает  какая-нибудь  "хорошая
знакомая".
     Одна из дур, жаждущих надеть на него хомут, перевела для себя Джил... А
этот тип решил, что я - одна из них.
     Она  выбросила  из  головы  мысль  попросить   помощи  у  Килгаллена  и
отключилась.
     Куда деваться? В голову пришла неожиданная  мысль. Если Бена нет... и к
этому  приложили  руку деятели  из  администрации...  то в, самую  последнюю
очередь Валентайна Майкла Смита будут искать в квартире Бена...  если только
не связали ее с Беном, а это было маловероятно.
     У двери в квартиру Бена Джил почти вплотную прижалась губами к шепталке
и тихонько объявила:
     - Карфаген должен быть разрушен!
     Ничего. Проклятье!  Он сменил код.  Она стояла, пытаясь  справиться  со
слабостью в коленях и пряча лицо от Смита. Потом она снова приблизила губы к
шепталке.  Одна  и та же электронная цепь  открывала  дверь  и докладывала о
пришедших.
     Она решила назвать себя на тот невероятный случай, если Бен вернулся.
     - Бен, это Джил, - прошептала  она. Дверь открылась. Они вошли, и дверь
захлопнулась. Джил сперва подумала, что это Бен впустил их, но потом поняла,
что  случайно  наткнулась  на  новый  пароль... задуманный, как  можно  было
догадаться, в виде комплимента... который  должен был заодно  излечить ее от
паники.
     Смит  спокойно  стоял  у  края  зеленой  лужайки  и  внимательно изучал
обстановку.  Это  место  было настолько ново  для него,  что не  поддавалось
грокингу  за