лчея   на
улицах-коридорах тоже не располагала к беседе.
     Луна-Сити кишит публикой в любое время. По субботам луниане из других
поселений набиваются сюда за покупками, а в  эту  субботу  еще  добавились
шрайнеры с супругами изо всей Северной Америки, да и других мест тоже.
     От западной станции метро мы прошли под внешнюю оболочку Луна-Сити  и
оказались прямо  перед  "Стариной  Монтгомери".  Я  уже  собирался  обойти
супермаркет слева и выйти на главную магистраль, но Гвен остановила меня.
     - Что? В чем дело, милая?
     - Твои брюки!
     - Что, расстегнута ширинка? Да нет, вроде не расстегнута!
     - Мы сейчас эти брюки  кремируем.  Хоронить  их  уже  поздно.  То  же
относится и к рубашке.
     - А мне казалось, тебе не терпится попасть в "Раффлз".
     - Ты прав, но мне надо всего пять минут, чтобы облачить тебя в  новый
обольстительный костюм.
     (По правде говоря, имело смысл. Брюки были настолько  грязны,  что  я
рисковал прослыть угрозой общественному здоровью. А Хэйзел знала, что я, в
отличие от большинства мужчин в  Луна-Сити,  никогда  не  ношу  шорт,  ибо
предпочитаю не выставлять напоказ свою искусственную ногу, а прикрывать ее
штаниной. Но при этом я вовсе не комплексую из-за нее. Моя нога - это  моя
личная проблема...)
     - Олл райт! - согласился я. - Но давай купим то, что висит поближе  к
дверям.
     Хэйзел обернулась в течение десяти  минут,  купив  мне  три  выходных
костюма-двойки, совершенно одинаковых  по  фасону,  но  разных  по  цвету.
Первоначальная цена была приличная, но она, сумев достойно  поторговаться,
снизила ее до приемлемого уровня (почти  вдвое!).  Поблагодарив  продавца,
она вручила ему чаевые и взглянула на меня, сияя:
     - Ты стал франтом, мой милый!
     Мне   тоже   так   показалось.   Костюмы    были    лимонно-зеленого,
тускло-розового и лавандового цветов. Я надел лавандовый,  и  он  пришелся
как раз впору. Я пошел вперед, помахивая тростью, держа под руку лучшую из
девушек и чувствуя себя превосходно!


     Даже боковой туннель, ведущий к "Раффлзу", оказался набит  людьми.  И
кучка красных фесок толпилась около нашего отеля. Я глянул  на  одного  из
этих  людей  и  тут  же  всмотрелся  пристальнее.  Второй  свой  взгляд  я
сопроводил ударом трости, которой ткнул его прямо в пах. В тот  же  момент
или секундой позже Хэйзел обрушила пакет (с моими костюмами) прямо на рожу
соседнему типу, да еще ударила его  в  низ  живота  сумкой.  Он  повалился
наземь и присоединил свои вопли к  крику  моего  "клиента".  Отведя  назад
трость и держа ее наперевес, я стал распихивать забурлившую  кучку  фесок,
расчищая дорогу к отелю и соблюдая при этом избирательность тычков: одному
в живот, другому в почку... но при этом  так,  чтобы  непременно  повалить
наземь.
     Хэйзел позаботилась еще об одном субъекте, снова пустив в ход пакет с
костюмами. Этот тоже лежал и не двигался. Еще один  (шестой?)  хотел  было
"успокоить" ее полицейской дубинкой, но получил прямо в лицо кончиком моей
палки. Он ухватился за нее, я же подался вперед и, чтобы  уберечь  его  от
стилета, ткнул тремя пальцами левой руки прямо в солнечное  сплетение.  Он
упал, но и я, не удержавшись, полетел прямо на него.
     Сразу же поднявшись, я рысью припустил к "Раффлзу", глядя под ноги  и
волоча палку за собой.
     Следующие несколько секунд помнятся смутно.  Я  не  заметил  Гретхен,
стоявшую у конторки портье. (Очевидно, она только что вошла.)  Помню  лишь
вскрик Хэйзел в момент, когда я стал падать:
     - Гретхен! Номер "Л", прямо и направо!
     По-видимому, я упал на девочку. На Луне я весил около тридцати кило -
не такой уж груз для деревенской девчонки, привыкшей к тяжелой работе.  Но
я все же был намного крупнее, чем Гретхен, и вдвое больше, чем  Хэйзел,  -
эдакий огромный неуклюжий куль! Кажется, я пробормотал, чтобы она сбросила
меня на пол, но Гретхен не обратила  на  мой  протест  никакого  внимания.
Идиот за конторкой что-то крикнул, но на него никто не обратил внимания.
     Наша дверь распахнулась перед Гретхен, и я услышал знакомый голос:
     - Б_о_ж_е _м_о_й_! Он же ранен!
     После этого я оказался на собственной постели, а надо мной склонилась
озабоченная Ксия.
     - Я не ранен, меня просто немного встряхнули, - сообщил  я  не  очень
внятно.
     - Как же, как же! Лежите смирно, пока я стягиваю ваши брюки!  Что,  у
одного из ваших джентльменов был нож?
     Мне хотелось сказать ей, чтобы она не взрезала мои  новые  брюки,  но
тут раздался выстрел. Стреляла моя супруга, влетевшая в открытую  дверь  и
сразу  же  спрятавшаяся  за  левую  створку.  Пригнув  голову,  она  снова
выстрелила, отпрыгнула назад, захлопнула дверь и заперла ее.  Она  окинула
взглядом комнату и скомандовала:
     - Быстренько перенесите Ричарда в освежитель. Кровать и всю остальную
мебель - к двери. Я не то застрелила, не то ранила двоих.
     Она села на пол спиной ко мне, больше не обращая на нас внимания,  но
все кинулись выполнять приказ.
     "Все" - это Гретхен, Ксия, Чоу-Му, папа Шульц и рабби Эзра.  Не  было
времени  удивиться,  тем  более  что  Ксия  и  Гретхен  перенесли  меня  в
освежитель, уложили на пол и вновь стали снимать с меня брюки. Но вот  что
меня удивило по-настоящему: моя здоровая нога, та, что состояла из  костей
и плоти, была порядком окровавлена. Я  установил  это  сперва  по  большим
пятнам крови на белой пелерине Гретхен, а потом уже понял, откуда  взялась
кровь, так как нога начала сильно болеть.
     Я терпеть не могу вида крови, особенно моей  собственной.  Поэтому  я
отвернулся и стал смотреть в дверь.  Хэйзел  все  еще  сидела  на  полу  и
вытаскивала что-то из сумки. Что-то, на вид превосходившее размерами  саму
сумку! Она начала говорить в это:
     - Ти-Эйч-Кью! [центральный штаб (англ.  аббревиатура)]  Майор  Липшиц
вызывает  Ти-Эйч-Кью!  Ответьте  мне,  черт  побери!  Проснитесь!  Мэйдэй,
мэйдэй! Эй, Руби!..



                                    20

                            Если кто-нибудь усомнится в моей  правдивости,
                         я могу лишь сказать, что мне жаль их, неверующих!
                                              Барон Мюнхгаузен (1720-1797)

     Ксия сказала:
     - Гретхен, дайте  мне  полотенце.  Ногу  надо  перетянуть  выше  раны
покрепче.
     - Уй-уй-уй!
     - Простите, Ричард!
     - Авария, авария! Хей, Мэри, я в заливе без весла! Откликнитесь!
     - Мы вас слышим, майор Липшиц! Сообщите  координаты  места,  планету,
систему, вселенную.
     Голос был механический с характерным жестяным оттенком,  от  которого
сводило зубы.
     - А теперь отпечатайте их потеснее...
     - Да ну вас к черту с этими формальностями!  Мне  необходимо  изъятие
типа "Т", и немедленно!  Проверьте  мои  полномочия  и  заткнитесь!  Точка
отсчета:  "Один  маленький  шаг  Армстронга".  Местные  координаты:  отель
"Раффлз", комната "Л". Немедленно начинайте отсчет времени!
     Я продолжал смотреть в комнату, чтобы не видеть  то  неприятное,  что
творили Ксия и Гретхен с моей ногой. Из-за двери номера доносились крики и
топот. Кто-то пытался ее взломать. И вдруг на  скальной  стене  справа  от
меня появилась и  стала  распахиваться  какая-то  новая  дверь.  Я  говорю
"дверь", не имея под рукой более точного обозначения. То,  что  я  увидел,
было круглым проемом с серебристо-серым  покрытием  от  пола  до  потолка.
Внутри этого проема виднелась характерная  дверь  какого-то  транспортного
средства. Какого именно, определить  было  нельзя,  ибо  все  пространство
проема занимала именно она. Створка скользнула в сторону, и кто-то изнутри
позвал:
     - Бабушка!
     И как раз в этот момент  рухнула  дверь  номера,  и  в  нее  ввалился
какой-то тип. Хэйзел выстрелила в него. За ним внутрь влез второй, она и в
него тоже пальнула.
     Я пытался дотянуться до своей палки, лежавшей у ног Ксии. О черт!
     - Дайте мне палку! Поскорее!
     - Ну, ну, спокойнее. Лежите смирно!
     - Дайте ее мне!
     У Хэйзел оставался всего один заряд,  а  может  ни  одного.  В  любом
случае настало время ее поддержать.
     Я услышал еще выстрелы. С отчаянием подумав, что стреляла не  она,  а
враг, я с невероятным усилием дотянулся до палки и  повернулся  боком.  Но
выстрелов больше не последовало. Два последних произвел рабби Эзра!
     (И почему меня удивило, что у инвалида на коляске может быть оружие?)
     Хэйзел крикнула:
     - Все на борт, двигайтесь, живо!
     И мы двинулись. Я вновь поразился,  когда  из  "транспорта"  высыпало
огромное (как мне  показалось)  количество  юношей  и  девушек,  поголовно
ярко-рыжих. Они беспрекословно подчинялось Хэйзел. Двое внесли рабби Эзру,
другие сложили его коляску и тоже передали ее "на борт". Чоу-Му и  Гретхен
поспешили войти в дверь, за ними последовал папа  Шульц.  Ксия  нырнула  в
дверцу, оставив попытку вести меня. Это сделали двое рыжеголовых,  мужчина
и женщина. Мои окровавленные штаны шлепали за мной по полу, а сам я крепко
вцепился в свою трость.
     Я лишь немногое сумел разглядеть в "транспорте".  Его  входная  дверь
вела в четырехместную кабину для пилота и пассажиров. Значит, это мог быть
космолет.  А  мог  и  не  быть:  панель  управления  выглядела  совершенно
необычной, и я не смог бы понять, как  управляют  машиной.  Меня  потащили
между сиденьями к задней дверце в багажном отсеке поверх сложенной коляски
рабби.
     Я что, шел у них как багаж? Нет, я пролежал там недолго,  потом  меня
развернули на девяносто градусов и пронесли через еще одну, большую дверь,
снова повернули на девяносто градусов и уложили на  полу.  И  слава  богу,
потому что впервые за много  лет  я  почувствовал,  что  обрел  нормальный
земной вес.
     Поправка: я этот вес ощутил еще накануне в  баллистической  трубе,  а
раньше - в космической развалюхе "Баджет джетс  17",  да  еще  четыре  дня
назад в течение часа на  Старой  Макдональдовой  ферме.  Но  на  этот  раз
внезапное ощущение тяжести оказалось сюрпризом и длилось долго. Я  потерял
довольно много крови, и мне  было  тяжеловато  дышать,  да  еще  кружилась
голова.
     Я  сам  себя  пожалел,  когда  увидел  выражение  лица  Гретхен.  Она
выглядела испуганной и несчастной. Ксия сказала:
     - Опустись на пол, дорогая, ложись рядом с Ричардом, так будет лучше.
Ричард, вы не могли бы немного подвинуться? Я бы тоже легла  на  пол,  мне
что-то нехорошо!
     И я оказался как бы в люльке  между  двумя  женщинами  и  не  испытал
ничего, кроме качки.
     Когда-то я проходил тренировки с ускорением в  два  "g",  то  есть  с
силой тяжести, в двенадцать раз превышающей лунное притяжение. Но это было
много лет назад, а теперь-то после пяти  лет  жизни  в  режиме  небольшого
притяжения, да еще ведя сидячий образ жизни!
     Явственно ощущалось, что Ксию и Гретхен вовсе не волнует факт  нашего
совместного возлежания на полу. Как и меня.
     Моя  возлюбленная  супруга  возникла  на  пороге,  неся   миниатюрное
деревце. Она поставила его на пол, послала мне воздушный поцелуй и  начала
опрыскивать растение.
     - Ксия, - предложила она, - а что, если я наполню теплой водой  ванну
для вас, двух лунианок? Вы можете полежать в ней.
     Слова Хэйзел заставили  меня  оглядеться.  Мы  находились  как  бы  в
"ванной". Она не  была  "освежителем",  каким  оборудуются  четырехместные
космолеты или какой был, например, в "Раффлзе".  Это  помещение  выглядело
античным. Доводилось ли вам видеть обои с  рисунком,  изображающим  фей  и
гномов? А впрочем, доводилось ли вам видеть вообще какие-нибудь обои?  Или
огромную железную ванну на  лапах  с  когтями?  Или  унитаз  с  деревянной
крышкой и верхним сливным бачком? Этот "санузел" был заполнен экспонатами,
попавшими сюда как бы прямехонько из музея истории материальной  культуры.
Если только забыть, что все предметы были новенькими и ярко сияли...
     Я подумал: а сколько же крови  из  меня  вытекло?  И  что  мне  такое
мерещится?
     - Спасибо. Гвен, но мне это вряд ли поможет, - откликнулась Ксия. - А
ты, Гретхен, хотела бы полежать в воде?
     - Я вообще не хочу двигаться!
     - Это не надолго, - утешила их Гвен.  -  Гэй  сделал  два  сдвига  во
избежание _б_о_м_б_е_ж_е_к_, но теперь мы идем на посадку. Ричард, как  ты
себя чувствуешь?
     - Стараюсь обрести чувства.
     - Конечно, ты их обретешь, милый! Впервые после года на Голден Руле я
ощущаю свой вес. Но контраст не слишком резок, так  как  я  там  ежедневно
упражнялась при одном "g". Миленький ты мой, насколько тяжела твоя рана?
     - Я не знаю.
     - Ксия?
     - Большая потеря крови и резаное ранение мышц. Двадцать-двадцать пять
сантиметров в длину и довольно глубоко. Не думаю,  что  задета  кость.  Мы
наложили тугую повязку. Если на корабле есть оборудование, рану хорошо  бы
обработать ультразвуком, а повязку усовершенствовать.
     - Вы и так все сделали превосходно.  Мы  вот-вот  сядем,  а  там  уже
окажут квалифицированную помощь, и будет все необходимое.
     - Олл райт. Я и сама пока что не очень-то в порядке.
     - Попробуйте расслабиться.
     Хэйзел подняла мои окровавленные штаны.
     - Простирну-ка я их, пока пятна не засохли.
     - В холодной воде, - выпалила Гретхен, но, порозовев и  засмущавшись,
добавила: - Так велит мама!
     - Ингрид совершенно права, дорогуша! - Хэйзел пустила воду в раковину
умывальника. - Ричард, вынуждена признаться,  что  во  время  потасовки  я
потеряла твои новые костюмы!
     - Костюмы мы можем купить снова. Но  мне  кажется...  что  я  начинаю
терять тебя!
     - Мой добрый Ричард! Вот твой бумажник и еще кое-что. Опустошаю  твои
карманы.
     - Давай-ка все мне, - я засунул изъятое в нагрудный карман рубашки. -
А где Чоу-Му? Мне показалось, что я его вижу, но был ли он с нами?
     - Он в другом освежителе вместе с папой Шульцем и папой Эзрой...
     - Да ну? И ты хочешь меня уверить, что в четырехместном космолете два
освежителя? Ведь это четырехместник, не так ли?
     - Он... он... а еще он имеет... "подожди, пока увидишь розовые сады".
И еще - плавательный бассейн!
     Мне хотелось достойно отпарировать, но ничего не пришло в  голову.  К
тому же я не понял: то ли насмешничает моя супруга, то ли говорит всерьез?
Тем более что и в то, что было перед глазами, поверить  казалось  трудным.
От глупой перепалки меня спасло появление рыжеволосой особы женского  пола
- молодой, мускулистой, веснушчатой, с  кошачьими  повадками,  энергичной,
хорошо пахнувшей...
     - Тетя Хэйзел, мы идем на посадку.
     - Спасибо, Лор!
     - Я Лэз. Кэс хочет знать, кто останется здесь, кто поедет  с  нами  и
как долго ждать взлета? Гэй желает знать, будут ли бомбить  и  следует  ли
применить еще один сдвиг? Бомбежки заставляют ее нервничать.
     - Что-то здесь не так. Гэй не должна спрашивать прямо. Не так ли?
     - Я не думаю, что она полагается на суждение Кэса.
     - Может, она и права. Кто командует сейчас?
     - Я.
     - Так. Я сообщу, кто полетит, а  кто  останется,  -  после  того  как
побеседую с папой и дядей Джеком. Это займет не больше  нескольких  минут.
Можете позволить Гэй остановиться  в  "мертвой  зоне",  если  хотите,  но,
пожалуйста,  пусть  она  держится  на  моей  частотной  тройке:  мы  можем
оказаться в цейтноте. А теперь я хочу переместить моего супруга,  впрочем,
прежде мне придется попросить позволения у другого пассажира  использовать
его кресло-коляску.
     Хэйзел повернулась, чтобы выйти. Я сказал ей вслед:
     - Я не нуждаюсь в коляске!
     Но она не услышала (по-видимому).


     Две  рыжеволосые  девицы  вынесли  меня  из  корабля  и   усадили   в
кресло-коляску Эзры с опущенной спинкой и  поднятым  низом.  Одна  из  них
покрыла мои ноги огромным махровым полотенцем. Я сказал:
     - Спасибо, Лэз!
     - Я Лор. Не удивляйтесь,  если  это  полотенце  исчезнет:  мы  раньше
никогда не выносили его наружу!
     Она вернулась "на борт", а Хэйзел покатила меня под носом  корабля  и
вдоль его левого борта. Он имел вид  настоящего  космолета  с  приподнятым
корпусом и  втягиваемыми  крыльями.  Мне  вновь  показалось  удивительным,
почему оба больших освежителя на левом борту. С точки зрения  аэродинамики
это было недопустимо!
     Но это и не было допущено! Левый борт выглядел как и правый - гладким
и ровным, безо всяких кубических выступов для душевых!
     Но времени на размышления об этом у меня не было,  ибо  настал  черед
другим непостижимым вещам. Еще до того как мы повернули в туннель, ведущий
к "Раффлзу", мой "сонихрон" как раз показал семнадцать часов по Гринвичу и
по лунному времени, то есть одиннадцать в часовом  поясе  номер  шесть  на
Земле.
     И дело было в том, что мы как раз там и оказались: в  шестом  часовом
поясе, на северном пастбище моего дяди Джока,  в  окрестностях  Гриннелла,
штат Айова! Становилось ясно, что я не только  потерял  много  крови,  но,
очевидно, перенес и сильный удар по голове - поскольку даже самому лучшему
военному экспрессу понадобилось бы не менее двух часов, чтобы долететь  от
Луны до Земли! (А на моем "сонихроне" прошло всего несколько минут!)
     Перед  нами  красовались  великолепно   отреставрированные   башенки,
веранды и терраски викторианского дома дяди Джока, а сам он шел  к  нам  в
сопровождении двух других джентльменов. Дядя был подвижен, как  всегда,  и
над его лбом высилась копна серебристо-белых волос, делавших  его  похожим
на Эндрю Джексона [седьмой президент США (1829-1837), один из  основателей
Демократической партии (1828)]. Двух его спутников я  не  знал.  Это  были
взрослые мужчины, но выглядели намного моложе дяди. Впрочем, все люди были
намного моложе его!
     Хэйзел остановила коляску, побежала вперед и, обвив руками одного  из
них, покрыла его лицо поцелуями. Мой дядюшка вырвал  ее  из  объятий  того
мужчины, поднял вверх, звонко  чмокнул  в  обе  щеки  и  передал  третьему
спутнику, который, выразив восторг таким же манером, опустил ее на землю.
     Прежде чем я почувствовал себя брошенным, она повернулась  к  первому
джентльмену, взяла его под руку и произнесла:
     - Папа, я хочу познакомить  тебя  с  моим  мужем,  Ричардом  Колином.
Ричард, это мой папа Мэнни, Мануэль Гарсиа О'Кэлли Дэвис.
     - Добро пожаловать в семью, полковник!
     Он протянул мне правую ладонь.
     - Благодарю, сэр!
     Хэйзел обернулась к третьему мужчине.
     - Ричард, это...
     - Это доктор Хьюберт, - прервал ее дядя Джок. - Лэйф,  пожми-ка  руку
моему племяннику, полковнику Колину  Кэмпбеллу.  Добро  пожаловать  домой,
Дикки! Что ты делаешь в этой детской колясочке?
     - Да просто нежусь, не иначе! А где тетя Сисси?
     - Заперлась, конечно, знает, что ты пожаловал... Но что  же  с  тобой
приключилось? Выглядишь как в воду опущенный. Сэди, от Дикки всегда  можно
ожидать такого: он всегда был тяжел на подъем! Подолгу торчал в туалете  и
никогда не учился по-настоящему печь пирожки!
     Я пытался  подобрать  достаточно  оскорбительный  ответ  на  подобные
инсинуации  (в  стиле  наших  семейных  "перебранок"!),  как  вдруг  земля
задрожала и раздался ужасающий  грохот:  "КРРУМП!"  Звук  взрыва:  правда,
может и не ядерного, но очень сильного. И ощущения были  пренеприятнейшие.
Дядя хохотнул:
     - Не намочи штанишки, Дикки! Это не в нас стреляют.  Лэйф,  а  вы  не
хотели бы его осмотреть здесь? Или лучше в доме?
     Доктор Хьюберт произнес:
     - Позвольте мне посмотреть на ваши зрачки, полковник!
     И я взглянул на него, а он - на меня. Космолет, находившийся слева от
меня, после взрыва внезапно исчез. Ушел, "не оставив позади ни хвоста".
     Последнее подтвердило гипотезу о том, что я, несомненно, не  в  себе.
Впрочем, никто этого не заметил. Поэтому я не стал ни на чем настаивать  и
попытался припомнить - где я мог раньше видеть этого лекаря?
     - Я думаю, сотрясения нет... Скажите, чему равен натуральный логарифм
от "пи"?
     - Если