вой трос.
   - Не дури, выходи давай.
   - После тебя, дедуля.
   - Ну ладно!
   Кастор схватился за края  люка  и  вылез  наружу.  Он  попытался  прижать
подошвы ботинок к корпусу корабля, но у него никак  не  получалось  -  мешал
скафандр и не было силы тяжести, чтобы помочь ему. В  результате  он  только
перекувырнулся и сила инерции оторвала его пальцы  от  гладких  краев  люка.
Кастор отлетел от корпуса и оказался в пустоте.  Продолжая  барахтаться,  он
повис на тросе в трех-четырех футах от корабля.
   - Тащи меня обратно!
   - Да опусти ноги, балда!
   - Тащи меня обратно, идиот несчастный!
   - Не называй меня так. - Поллукс отпустил трос еще на пару футов.
   - Пол, брось дурить. Мне это не нравится,
   - Я думал, ты у нас храбрец, дедуля!
   Кастор ответил неразборчиво. Поллукс решил, что с него довольно, подтянул
брата к борту и, крепко держать за задрайку люка, схватил Кастора за  башмак
и прижал его подошву к корпусу. Башмак со щелчком прилип к стали.
   - Пристегивай второй трос, - распорядился Поллукс.
   Кастор, все еще тяжело дыша, нашел глазами ближайшую скобу на  корпусе  и
пошел к ней, поднимая ноги так, будто шел по липкой  грязи.  Он  зацепил  за
скобу второй трос и выпрямился.
   - Лови, - крикнул Поллукс и бросил ему свой трос.
   Кастор поймал его и закрепил рядом со своим.
   - Готово? - спросил Поллукс. - Тогда я здесь отстегиваю.
   - Держат. - Кастор подошел ближе к люку.
   - Я пошел.
   - Давай. - И Кастор потянул за трос Поллукса.
   Тот выплыл из люка, и брат не позволил  ему  встать,  а  стал  потихоньку
травить трос, пропуская его между пальцами, чтобы погасить  инерцию.  Вскоре
Поллукс  оказался  на  конце  пятидесятифутового  троса,  где  и   продолжал
болтаться.
   При  этом  он  активно  барахтался,  но  без  толку  -  загребать  вакуум
бесполезно. Увидев, что трос кончился, Поллукс прекратил извиваться.
   - Подтяни меня?
   - Скажи "пожалуйста".
   Поллукс сказал кое-какие другие слова,  почерпнутые  в  лунных  доках,  и
украсил Их цветистыми выражениями, позаимствованными у бабушки.
   - Лучше катись с корабля, - заключил он,  -  а  то  я  сейчас  спущусь  и
отвинчу с тебя шлем. - Он попытался ухватить одной  рукой  трос,  но  Кастор
отдернул его.
   - Тогда скажи "эники-беники".
   Поллукс сообразил,  что  легче  захватить  трос  на  поясе,  где  он  был
пристегнут, чем ловить его в пустоте, и усмехнулся.
   - Ладно, эники-беники.
   - То-то. Держись, тащу. - Кастор потихоньку подтянул брата,  схватил  его
за ноги и поставил на корпус. - Ох и дурацкий вид у тебя был, - заметил он.
   - Эники-беники! - повторил Поллукс их магическое слово.
   - Прошу извинения, юнец. За работу.
   Скобы были расположены по всему корпусу на расстоянии двадцати футов друг
от друга. За них закрепляли  снасти  во  время  ремонта,  они  же  облегчали
наружный  осмотр  корпуса  в  доке.  Теперь  близнецы  использовали  их  для
размещения велосипедов. Они извлекали  велосипеды  из  трюма  по  полудюжине
зараз, нанизывая их в петлю троса наподобие выловленной рыбы.  Каждую  такую
связку прицепляли к одной скобе. Машины плавали за бортом, как шлюпки  возле
океанского корабля.
   Привязывая велосипеды,  близнецы  вскоре  оказались  за  "горизонтом"  на
светлой стороне корабля.  Поллукс  шел  вперед,  неся  в  левой  руке  шесть
велосипедов, и вдруг остановился.
   - Эй, дедуля, вид-то какой!
   - Не смотри на Солнце, - резко сказал Кастор.
   - Не будь дураком. Насладись.
   Перед ними висели два тонких полумесяца - Земля и Луна. "Стоун"  медленно
удалялся от Земли по ее орбите и еще медленнее - от Солнца. Еще много недель
они будут видеть Землю как шар, как диск, прежде чем расстояние превратит ее
в яркую звезду. Сейчас она казалась почти такой  же  большой,  как  с  Луны,
только  теперь  Луна   сопровождала   ее.   Светлая   сторона   Земли   была
зеленовато-бурой, густо покрытой ватой  облаков.  Темная  сторона  светилась
бриллиантами городов.
   Но братья не обращали внимания на Землю - они смотрели на  Луну.  Поллукс
вздохнул.
   - Красивая, правда?
   - Что, юнец? Тоскуем по родине?
   - Нет. Но она все  равно  красивая.  Слушай,  Кас,  давай  -  сколько  бы
кораблей у нас ни было, всегда будем  регистрировать  их  в  Луна-Сити.  Это
будет наш порт.
   - Годится. А городишко наш видишь?
   - Кажется, да.
   - Может, у тебя просто пятнышко на шлеме. Я не вижу. Давай работать.
   Они увешали велосипедами все ближние к люку скобы и двинулись  на  корму,
но Поллукс сказал:
   - Эй, стой-ка! Отец не велел заходить за шестьдесят пятый шпангоут.
   - Чего там, за девяностым и то чисто. Двигатель у нас работал меньше пяти
минут.
   - Зря ты так уверен. Нейтроны - шустрые ребята. И  ты  же  знаешь,  какой
отец педант.
   - Это точно, - сказал вдруг третий голос. Близнецы не выпрыгнули из своих
башмаков только потому, что те были  плотно  застегнуты.  Они  обернулись  и
увидели отца, который стоял, подбоченившись, возле пассажирского шлюза.
   - Привет, папа, - поперхнувшись, сказал Поллукс.
   - Ну и напугал ты нас, - пробормотал Кастор.
   - Прошу прощения. Да вы не отвлекайтесь -  я  просто  вышел  полюбоваться
видом. - Он посмотрел на их работу.
   - Превратили мой корабль в свалку металлолома.
   - Надо же нам где-то работать. Да и кто нас видит?
   - Здесь вам в затылок смотрит Всевышний. Но не думаю, что он против.
   - Слушай, папа, ты  вроде  говорил,  что  не  разрешаешь  нам  заниматься
сваркой в трюме?
   - Да, я это вроде говорил - не  разрешаю.  Вспомните,  что  случилось  на
"Конунге Кристиане".
   - Тогда мы соорудим стенд и будем варить здесь. О'кей?
   - О'кей. Но день слишком хорош, чтобы говорить о делах. - Роджер протянул
руки к звездам и посмотрел вокруг.
   - Славное местечко. Полно жизненного пространства. Хорошая декорация.
   - Это точно,  но,  если  хочешь  на  что-нибудь  посмотреть,  перейди  на
солнечную сторону.
   - И правда. Помогите мне с тросами. - Все трое обогнули корпус и вышли на
солнечный свет. Капитан Стоун, уроженец Земли, посмотрел сначала  на  родную
планету.
   - Похоже, большой шторм на Филиппинах.
   Близнецы не ответили. Погода была для них явлением  таинственным,  и  они
относились к ней неодобрительно. Отец повернулся к ним и тихо сказал:
   - Я рад, что мы отправились путешествовать, ребята. А вы? - Еще бы! А как
же!
   Они уже позабыли, какой холодной и неприветливой казалась им еще  недавно
окружавшая их черная бездна.  Теперь  это  был  громадный  дом,  великолепно
обставленный, ну разве что не совсем обжитой. Их дом, в котором можно жить и
делать все, что хочешь.
   Они долго еще стояли и наслаждались. Наконец капитан Стоун сказал:
   - Ну, я уже достаточно нагрелся. Пошли в тень. - Он потряс головой, чтобы
стряхнуть каплю пота с кончика носа.
   - Нам все равно надо работать.
   - Я вам помогу - так дело пойдет быстрее.
   "Перекати-Стоун" двигался к Марсу, а его экипаж вошел в ежедневный  ритм.
Доктор Стоун ловко управлялась  с  готовкой  в  невесомости  -  она  здорово
поднаторела в этом  за  год  интернатуры  в  невесомой  клинике  околоземной
космической станции. Мид было до нее далеко, но надо уж  очень  постараться,
чтобы испортить завтрак. Отец наблюдал за ее гидропонными работами,  помогая
углубить знания, которые она получила в лунной школе. Доктор Стоун делила  с
бабушкой заботу  о  младшеньком,  а  на  досуге  потихоньку  разбирала  свои
многолетние  записи  к  труду  "О   кумулятивных   эффектах   многоканальной
гипоксии".
   Близнецы обнаружили, что математика может быть еще  интереснее,  чем  они
думали, и гораздо труднее - она требовала  смекалки  даже  больше,  чем,  по
мнению близнецов, у них было, а это  немало  значило.  Так  что  приходилось
работать  головой.  Отец  взялся  за  старые  номера  "Реактивного  мира"  и
штудировал справочник по управлению кораблем, но всегда находил время, чтобы
учить и высмеивать близнецов. Оказалось, что Поллукс не способен представить
себе график функции, читая уравнение.
   - Не понимаю, - сказал  отец.  -  У  тебя  же  были  хорошие  отметки  по
аналитической геометрии.
   Поллукс покраснел.
   - В чем дело? - спросил отец.
   - Дело, папа, в том...
   - Ну-ну.
   - Ну, у меня были не совсем хорошие отметки.
   - То есть как? У вас обоих был высший балл - я прекрасно помню.
   - Ну, видишь ли... Мы в том семестре были очень заняты, и нам показалось,
что будет логично...
   - Давай-давай выкладывай!
   - Кастор сдавал за двоих геометрию, - сознался Поллукс, - а я  сдавал  за
двоих историю. Но учебник я прочел.
   - Надо же! - вздохнул Роджер Стоун. - Ну, сейчас срок давности,  пожалуй,
уже прошел. Теперь ты на себе  ощущаешь,  что  подобные  преступления  несут
наказание в самих себе. Вот понадобилось, а ты ни бум-бум.
   - Да, сэр.
   - Придется накинуть  тебе  еще  час  в  день  -  пока  не  сможешь  четко
представить  по  уравнению  четырехмерную  гиперповерхность  в  неэвклидовом
континууме, даже стоя на голове под холодным душем.
   - Да, сэр.
   - Кастор, а ты какой предмет замотал? Тоже учебник прочел?
   - Да, сэр. Историю средневековой Европы, сэр.
   - Хмм... Виноваты вы оба одинаково, но меня не слишком  волнует  предмет,
который не требует логарифмической линейки и таблиц. Будешь помогать брату.
   - Есть, сэр.
   -  Если  время  будет  поджимать,  я  помогу  вам  с  вашими  поломанными
велосипедами, хотя и не следовало бы.
   Близнецы рьяно взялись за дело. К концу второй недели отец  объявил,  что
доволен  познаниями  Поллукса  в  аналитической  геометрии.   Братья   стали
подниматься все выше и выше, на вершины с разреженным воздухом:  комплексная
логика  матричной  алгебры,   блистающая   ледяным   одеянием...   тензорное
исчисление, отпирающее врата  атому...  дикие  и  чудесные  уравнения  поля,
сделавшие  человека  царем  Вселенной...  сокрушительная,  уму  непостижимая
интуиция решения Форсайта, которое открыло двадцать первый век  и  позволило
человечеству сделать еще один великий шаг к звездам. К  тому  времени  когда
Марс стал светиться в небе ярче,  чем  Земля,  они  ушли  гораздо  выше  тех
областей,  где  отец  мог  следовать  за  ними,   и   продолжали   познавать
неизвестное.
   Обычно они учились по одной книге, плавая голова к голове по  кубрику,  и
одна пара ног указывала на небесный север, другая -  на  юг.  Близнецы  рано
приобрели привычку читать одну книгу одновременно, и в результате оба читали
текст вверх ногами так же легко,  как  и  в  нормальном  положении.  Однажды
читавший именно так Поллукс сказал брату:
   - Знаешь, дедуля, вот я читаю и начинаю думать - не пойти ли нам в  науку
вместо бизнеса. В конце концов, деньги - это еще не все.
   - Да, - согласился Кастор, - есть еще акции, боны,  патентные  права,  не
говоря уж о движимом и недвижимом имуществе.
   - Я серьезно.
   - Мы будем заниматься и  тем  и  другим.  Я  дочитал  страницу  -  щелкни
выключателем, когда и ты дочитаешь.
   "Бог  войны",  орбита  которого  немного   отличалась   от   стоуновской,
постепенно нагонял их и уже был виден невооруженным  глазом,  как  звезда  -
переменчивая звезда. Она мигала и каждые шестнадцать секунд вспыхивала ярким
светом. В целостат "Стоуна" было отчетливо  видно,  почему  это  происходит:
"Бог войны" все время кувыркался, производя полный оборот  за  тридцать  две
секунды. Так он создавал, по  принципу  центрифуги,  искусственную  тяжесть,
оберегая нежные желудки своих земных пассажиров.  Через  каждые  пол-оборота
солнечные лучи отражались от его блестящего корпуса как раз под таким углом,
чтобы послать ослепительную  вспышку  в  сторону  "Стоуна".  При  взгляде  в
телескоп блеск просто резал глаза.
   Наблюдение, как выяснилось, было обоюдным. Стоуны  получили  радиограмму.
Хейзел отпечатала ее и с непроницаемым лицом вручила сыну.
   <"Бог войны" - "Перекати-Стоуну", лично. Родж, старина, гляжу на  тебя  в
телескоп. Что это  на  тебе  такое?  Грибок?  Или  водоросли?  Ты  похож  на
рождественскую елку. П. Ванденберг, капитан>.
   Капитан Стоун сверкнул глазами.
   - Ах ты, толстый голландец! Я тебе покажу "грибок". Ну-ка, мать, передай:
<Капитан капитану - личная радиограмма.  Как  это  ты  ухитряешься  углядеть
что-либо в телескоп на своей пьяной  карусели?  И  как  тебе  нравится  быть
нянькой при куче "земноводных"? Вдовушки, конечно, дерутся за  право  сидеть
за капитанским столом. Весело, держу пари. Роджер Стоун, капитан>.
   Вскоре пришел ответ: <Роджер-поджер, я допускаю за свой  стол  пассажирок
исключительно до двадцати лет, чтобы  присматривать  за  ними.  Предпочтение
отдается блондинкам массой пятьдесят кило. Приходи к обеду. Ван>.
   Поллукс посмотрел в иллюминатор, где как раз сверкнул "Бог войны".
   - А почему бы и  нет,  папа?  Спорим,  я  могу  туда  долететь  на  своем
двигателе с одним запасным кислородным баллоном.
   - Не дури. У нас не хватит троса даже при самом тесном сближении. Хейзел,
передай: "Миллион благодарностей, но мне  готовит  лучшая  девочка  во  всей
Системе".
   - Это я, папа? - спросила Мид. - А я думала,  тебе  не  нравится,  как  я
готовлю.
   - Можешь не задирать нос, кнопка. Я говорю о твоей маме, разумеется.
   - Но я ведь похожа на нее, да?
   - Немножко. Передавай, Хейзел.
   <Ты прав. Мое почтение Эдит.  Серьезно,  что  это  такое?  Прислать  тебе
пестициды или клопомор? Или это просто можно сбить палкой?>
   - Почему ты ему не скажешь, папа? - спросил Кастор.
   - Ладно, скажу. Передавай: <Велосипеды. Не требуются?>
   К общему удивлению, капитан Ванденберг ответил: <Может, и требуются. Есть
у вас "Сэндмен Рейли"?>
   - Скажи, есть! - ответил Поллукс. - В отличном состоянии и  с  новенькими
шинами. Прелесть машина.
   - Полегче, - перебил отец. - Я ваш груз видел. Если там и есть  велосипед
в отличном состоянии, "Рейли" или какой другой, вы хорошо его спрятали.
   - Ко времени доставки будет в лучшем виде, папа.
   - Как ты думаешь, зачем ему велосипед, дорогой? - спросила доктор  Стоун.
- Не руду же разведывать?
   - Может, просто путешествовать. Ладно, Хейзел, можешь передать  -  но  я,
ребята, сам посмотрю этот велосипед. Ван на меня полагается.
   Хейзел встала.
   - Пусть мальчишки сами передают свое вранье. Надоела мне эта болтовня.
   Кастор сел за ключ и начал торговаться.  Оказалось,  что  шкипер  лайнера
действительно хочет купить велосипед. После долгих  переговоров  сошлись  на
цене гораздо ниже той, которую  сначала  запросил  Кастор,  и  ниже  средних
марсианских цен, но значительно выше той, что близнецы  заплатили  на  Луне.
Покупку требовалось доставить франко-борт на Фобос, орбита Марса.
   Роджер  продолжал  время  от  времени  обмениваться  со  своим  приятелем
дружескими ругательствами и сплетнями. На следующей неделе "Бог войны" вошел
в зону телефонной связи, но разговоры стали реже и потом совсем прекратились
- истощились темы. "Бог войны" подошел на самое близкое расстояние  и  начал
снова удаляться. Стоуны не слышали его больше трех недель.
   Потом Мид приняла вызов и поспешила на корму, где отец помогал  близнецам
наносить эмаль на отремонтированные велосипеды.
   - Папа, тебя  просят  к  телефону.  Вызывает  капитан  "Бога  войны",  по
служебному делу.
   - Иду. - РоДжер поспешил к рации.  -  "Перекати-Стоун",  говорит  капитан
Стоун.
   - Говорит командир "Бога войны". Капитан, не могли бы вы...
   - Минутку. Это ведь не капитан Ванденберг?
   - Нет, это Роули, второй помощник.
   - Я понял, что меня официально вызывает капитан вашего корабля. Разрешите
мне поговорить с ним.
   -  Я  пытаюсь  объяснить,  капитан.  -  Голос  офицера  звучал  нервно  и
раздраженно. - Кораблем командую я.  Капитан  Ванденберг  и  мистер  О'Флинн
находятся в лазарете.
   - Вот как? Извините. Надеюсь, ничего серьезного?
   - Боюсь, что нет, сэр. У нас тридцать семь больных на сегодняшнее утро  и
четыре смертельных случая.
   - Боже праведный! Что с вами такое?
   - Не знаю, сэр.
   - Но что говорит ваш врач?
   - В том-то и дело, сэр. Врач умер во время дневной вахты. Капитан, вы  не
смогли бы подойти к нам? У вас есть резерв для маневра?
   - Это еще зачем?
   - У вас на борту врач, не так ли?
   - Но это моя жена!
   - Она врач, не так ли?
   Роджер помолчал и ответил:
   - Я перезвоню вам, сэр.
   Состоялось совещание на высшем уровне с участием капитана, доктора  Стоун
и Хейзел. Сначала доктор Стоун настояла на том, чтобы вызвали "Бога  войны",
и выслушала полный отчет о симптомах и распространении болезни.
   - Ну что, Эдит? - спросил ее муж, когда сеанс связи кончился.
   - Не знаю. Надо посмотреть.
   - Послушай, я не позволю тебе рисковать.
   - Я врач, Роджер.
   - Ты сейчас не практикуешь. К тому же ты мать семейства.  Это  совершенно
исключает...
   - Я врач, Роджер.
   - Да, дорогая, - тяжело вздохнул муж. - Весь вопрос в том, сможешь ли  ты
сойтись с "Богом войны" или нет.
   - Вы с Хейзел уже выяснили?
   - Сейчас начнем вычислять.
   - Пойду проверю свои запасы, - нахмурилась Эдит. - Я не предполагала, что
придется бороться с эпидемией.
   Когда она ушла, терзаемый сомнениями Роджер спросил Хейзел:
   - Что скажешь, мать?
   - Сынок, твое дело пропащее. Она принимает свою клятву всерьез, ты  давно
это знаешь.
   - Но я-то не давал клятву Гиппократа! Если  я  не  приведу  корабль  куда
надо, что она сможет сделать?
   - Ты не доктор, это верно. Но ты капитан космического рейса. Похоже,  тут
действует правило "помощь и спасение".
   - К черту правила! Речь идет об Эдит,
   - Лично мне, - медленно сказала Хейзел, - семья Стоун дороже благополучия
всего человечества вместе взятого. Но решать за тебя я не могу.
   - Я ее не пущу! Не во мне дело. С нами Вундер - он совсем еще  маленький.
Ему нужна мать.
   - Нужна.
   - Это решает вопрос. Пойду поговорю с ней.
   - Минутку! Если ты так решил, капитан, то позволь сказать  -  ты  не  так
берешься за дело.
   - Почему?
   - Единственный способ удержать твою жену -  это  получить  на  компьютере
нужный тебе ответ: что сблизиться с "Богом войны", а потом попасть  на  Марс
физически невозможно.
   - Да. Ты права. Поможешь мне смошенничать?
   - Куда ж я денусь?
   - Тогда за дело.
   - Как скажете, сэр. А знаешь, Роджер, - если "Бог войны" прибудет на Марс
в разгаре неопознанной эпидемии на борту, ему ни за что не дадут сесть.  Его
отведут на парковочную орбиту, снова заправят горючим и  отошлют  обратно  в
следующий благоприятный срок.
   - Ну  и  что?  Мне-то  какая  забота,  что  богатенькие  туристы  и  куча
эмигрантов будут разочарованы?
   - Пусть так. Но это еще не все. Ван и  первый  помощник  больны,  а  если
свалится еще и второй, то "Бог войны" может не добраться  и  до  парковочной
орбиты.
   Роджеру не нужно было  долго  объяснять  -  при  подходе  к  планете  без
управления умелого пилота корабль ждет одно из двух: или он разобьется,  или
уйдет в пустое пространство и будет блуждать там,  подобно  комете,  которая
никогда не достигнет пристанища. Роджер закрыл лицо руками:
   - Что делать, мать?
   - Капитан ты, сынок.
   - Я ведь это знал с самого начала, - вздохнул Роджер.
   - Да, но ты должен был побороть сомнения.  -  Хейзел  поцеловала  его.  -
Какие будут указания, сын?
   - Давай вычислять. Хорошо, что мы не тронули резерв при старте.
   - Вот-вот.
   Когда Хейзел поделилась новостью с другими, Кастор спросил:
   - Папа велел нам тоже рассчитать траекторию?
   - Нет.
   - Хорошо, а то нам надо побыстрей загрузить  обратно  велосипеды.  Пошли,
Пол. Мид, может, ты наденешь скафандр и поможешь нам? Если ты не нужна маме?
   - Нужна, - ответила Хейзел, - чтобы присматривать за Лоуэллом и не давать
ему путаться у всех под ногами. А велосипеды обратно грузить ни к чему.
   - Что? Как же можно уравновесить корабль для маневра,  пока  они  там?  И
потом, при запуске двигателя тросы могут