ести дело до конца.
     -  Не  горюйте.  Прежде  чем  мы  получили  практические  результаты,
пришлось истратить миллиарды и засадить за работу тысячи  специалистов.  Я
слышал, что силы, брошенные на решение  этой  проблемы,  превосходили  все
когда-либо  затраченные  человечеством  на  научный   поиск.   Даже   если
сравнивать с разработкой тем по атомной энергетике. - Родни  улыбнулся:  -
Понимаете, им  просто  необходимо  было  получить  какие-то  положительные
результаты, это стало уже политическим делом. - Родни повернулся к  Форду:
- Когда известно о бегстве Семей Говарда дошло  до  публики,  шеф,  вашего
драгоценного преемника едва удалось спасти от разъяренной толпы.
     Харди  еще  некоторое  время  продолжал  выспрашивать  подробности  о
вторичных процедурах - о санации зубов, задержке роста,  гормонотерапии  и
многом другом, - до  тех  пор  пока  на  выручку  Родни  не  пришел  Кинг,
напомнивший,  что  основной  целью  визита  является  обсуждение   условий
возвращения Семей на Землю.
     Родни одобрительно кивнул:
     - Мне кажется, что пора перейти  к  делу.  Как  я  понимаю,  капитан,
значительное  количество  ваших  людей  в  настоящее  время  пребывает   в
состоянии низкотемпературного сна?
     "Почему бы ему не сказать просто "в анабиозе"?" -  прошептал  Лазарус
Либби.
     - Именно так.
     - Следовательно, они  вполне  могут  пробыть  в  этом  состоянии  еще
некоторое время?
     - А почему вы видите в этом необходимость, сэр?
     Родни развел руками:
     -  Администрация  находится  в  довольно  сложном  положении.  Короче
говоря, у нас недостаток жилья.  И  разместить  за  один  день  сто  тысяч
человек просто невозможно.
     Капитану Кингу снова  пришлось  призвать  присутствующих  к  порядку.
Затем он кивнул  Заккуру  Барстоу,  который  обратился  непосредственно  к
Родни:
     - Я  не  вижу  в  этом  большой  проблемы.  Какова  ныне  численность
населения в Северной Америке?
     - Около семисот миллионов человек.
     - И вам трудно найти место для одной семидесятой процента? Это звучит
как-то неубедительно.
     - Вы не понимаете, сэр, - возразил Родни. - Нашей  главной  проблемой
является плотность населения. Право на уединение,  будь  то  квартира  или
усадьба, из всех  гражданских  прав  стало  наиболее  ревниво  охраняемым.
Прежде чем расселять вас, мы должны сначала подобрать подходящее место или
придумать еще что-нибудь.
     - Понимаю, - сказал Лазарус. - Политика. Вы просто не желаете  никого
беспокоить, чтобы не поднялся шум.
     - Ну, я бы так не сказал.
     - Отчего же? Может быть, у вас на носу выборы? А?
     - Вообще-то, да, но здесь нет никакой связи.
     Лазарус фыркнул.
     Заговорил Джастин Фут:
     - Мне кажется, что администрация подходит  к  этому  вопросу  слишком
поверхностно.  Ведь  мы  не   какие-нибудь   там   бездомные   иммигранты.
Большинство  из  нас  владеют  своими  собственными   домами.   Как   вам,
несомненно, известно, и мы, по совершенно  очевидным  причинам,  старались
обзаводиться недвижимым имуществом. Я уверен, что значительная часть  этих
построек сохранилась и по настоящее время.
     - Несомненно, - подтвердил Родни. - Но они заняты другими.
     Джастин Фут пожал плечами:
     -  А  нам-то  какое  дело?  Это  уже  обязанность   правительства   -
разбираться с людьми, которые заняли чужие дома. Что касается меня,  то  я
постараюсь высадиться  одним  из  первых,  добиться  ордера  на  выселение
незаконного хозяина в ближайшем суде и вступить  во  владение  собственным
домом.
     - Все не так просто. Омлет из яиц делать просто,  но  не  так  просто
сделать яйца из омлета. С точки зрения закона вы мертвы уже много  лет.  А
нынешний владелец вашего дома - всеми уважаемый здравствующий человек.
     Джастин  Фут  встал  и  расширенными  глазами  уставился   на   посла
Федерации. "Словно загнанная в угол мышь", - подумал Лазарус.
     - Мертв с точки зрения закона?! Это  какого,  с  позволения  сказать,
закона? Это я-то? Да я всю жизнь был уважаемым адвокатом,  тихо  и  честно
занимался своим делом, никому не причинял вреда. И  вот  меня  без  всяких
оснований арестовывают и вынуждают бежать с родной Земли. А теперь  мне  в
глаза спокойно заявляют, что  собственность  моя  конфискована,  а  сам  я
объявлен несуществующим и лишен  гражданских  прав  за  то,  что  со  мной
произошло по чужой вине. Что же это за правосудие? А Договор еще в силе?
     - Вы неправильно меня поняли...
     - Я все правильно понял. Если о  правах  человека  вспоминают  только
тогда, когда это выгодно, то  Договор  не  стоит  бумаги,  на  которой  он
написан. Я устрою вам испытание,  сэр;  испытание,  которое  будет  многое
значить для Семей. Если  мне  не  вернут  мою  собственность  полностью  и
незамедлительно, я подам в суд на всех препятствующих мне в  этом  лиц.  Я
устрою  шумный  показательный  процесс.  Я   много   лет   страдал   из-за
расследования, оскорбления личности и угрозы для  жизни.  Теперь  меня  не
убедишь словами. И я буду  кричать  об  этом  хоть  с  крыш  домов.  -  Он
остановился перевести дух.
     - Он прав, Майлз,  -  спокойно  заметил  Слэйтон  Форд.  -  Лучше  уж
правительству изыскать возможность побыстрее уладить это дело.
     Лазарус встретился глазами  с  Либби  и  указал  ему  на  дверь.  Оба
незаметно выскользнули.
     - Джастин займет их еще минимум на час, - пояснил он. - Пошли-ка пока
заглянем в "клуб" и что-нибудь перехватим.
     - Вы действительно думаете, что нам там делать нечего?
     - Успокойся. Если мы понадобимся шкиперу, он разыщет нас где угодно.



                                    8

     Лазарус проглотил три сэндвича, две  порции  мороженого  и  несколько
стаканов сока; Либби удовлетворился гораздо меньшим.  Лазарус  съел  бы  и
больше, но ему пришлось прервать трапезу под градом вопросов, посыпавшихся
на него со всех сторон от посетителей "клуба".
     - Отдел снабжения так и не смог опять встать на ноги,  -  пожаловался
он, допивая третий стакан. - Человечки слишком облегчили им жизнь. Энди, а
ты любишь чили с красным перцем?
     - Да, пожалуй.
     Лазарус вытер рот салфеткой.
     - Раньше в Тихуане был ресторанчик, где подавали самое лучшее из всех
отведанных мною чили. Интересно, сохранилось это заведение или нет?
     - А где эта Тихуана такая? - спросила Маргарет Везерэл.
     - Ты совсем не помнишь Землю, Пегги, верно? Так вот, дорогая,  это  в
нижней Калифорнии. Ты знаешь, что такое Калифорния?
     - Думаешь, я не учила географию? Калифорния в Лос-Анджелесе.
     - Почти угадала. А сейчас, возможно, права и совсем.
     В это время включилась система оповещения корабля:
     - Старший астронавигатор! Немедленно к капитану в рубку управления!
     - Это меня? - удивился Либби и  торопливо  вышел.  Вызов  повторился,
затем последовало:
     - Внимание! Внимание! Приготовиться к ускорению! Внимание!  Внимание!
Приготовиться к ускорению!
     - Ну вот и началось, ребята, - сказал  Лазарус,  встал  и  отправился
вслед за Либби, насвистывая на ходу:

                     Калифорния, к тебе я возвращаюсь,
                     А когда-то ведь покинул я тебя...

     Корабль уже разгонялся, звезды исчезли. Капитан Кинг вышел  из  своей
рубки вместе с гостем, посланником Земли. Майлз Родни был чем-то ошеломлен
и явно нуждался в глотке-другом спиртного.
     Лазарус и Либби оставались в рубке. Делать им пока было нечего - часа
четыре   по   корабельному   времени   кораблю   предстояло   пробыть    в
парапространстве, чтобы потом выскочить  в  непосредственной  близости  от
Земли.
     Лазарус закурил сигарету.
     - Энди, а что ты собираешься делать по возвращении?
     - Я еще не думал.
     - Тогда лучше начать. Ведь кое-что изменилось.
     - Сначала я, возможно, немножко побуду дома...  Не  думаю,  чтобы  на
Озарке все сильно изменилось.
     - Холмы-то там наверняка все  такие  же.  А  вот  люди  скорее  всего
изменились.
     - Как это?
     - Помнишь, я рассказывал тебе,  как  в  один  прекрасный  момент  мне
осточертели Семьи и я почти столетие не поддерживал с ними  связь?  А  все
потому, что они стали слишком скучны, равнодушны и напыщенны. Я больше  не
мог их выносить. Так вот, боюсь, что теперь почти  все  стали  такими  же,
поскольку собираются жить вечно. Долгосрочные вложения - и,  будь  уверен,
ты обязательно наденешь калоши, когда на улице  дождь...  и  все  в  таком
духе.
     - По вас не скажешь, что это так...
     - Я подхожу к жизни по-другому. У  меня  никогда  не  было  серьезных
побудительных причин жить вечно. К тому же, как заметил  Гордон  Харди,  я
представитель всего лишь третьего поколения Семей Говарда.  Я  просто  жил
себе да и жил, не зная забот. Чего нельзя сказать про других.  Взять  хотя
бы  Майлза  Родни  -  он  до  смерти  перепуган  тем,  что  столкнулся   с
непредвиденным  оборотом  событий,  который  требует  от   него   принятия
ответственных решений.
     -  Я  очень  обрадовался,  когда  Джастин  выступил  против  него,  -
усмехнулся Либби. - Я и не думал, что у Джастина хватит пороху.
     -  А  тебе  не  приходилось  видеть,  как  маленькая  шавка  выгоняет
здоровенного пса со своего двора?
     - Вы думаете, что Джастин добьется своего?
     - Конечно, добьется, особенно с твоей помощью.
     - С моей?
     - Разве кто-нибудь, кроме тебя, знает что-либо о парадвижении?  Я  не
имею в виду сведения, которыми ты поделился со мной.
     - Я надиктовал основные принципы на пленку.
     - Но ведь ты не передал эту пленку  Майлзу  Родни.  А  Земля  позарез
нуждается в овладении секретом межзвездных  перелетов,  Энди.  Ты  же  сам
слышал, высказывание Родни о перенаселенности. Ральф говорил, что  теперь,
чтобы завести ребенка, нужно получить разрешение правительства.
     - Черт побери! Не может быть!
     - Может. Так  что  если  бы  появилась  возможность  эмигрировать  на
приличную планету, желающих оказалось  бы  хоть  отбавляй.  И  вот  тут-то
появляешься  ты  со  своим  двигателем.  С  его  помощью  освоение   звезд
становится реальностью. И им придется пойти нам навстречу.
     - Вообще-то, это не мое изобретение. Его разработали человечки...
     - Не будь таким скромником. Сейчас оно у тебя в руках.  И  ведь  тебе
наверняка хочется поддержать Джастина, верно?
     - Да, конечно.
     - В таком случае мы используем парадвигатель как свой  козырь.  Может
быть, я даже сам буду вести  торги.  Но  это  уже  к  делу  не  относится.
Главное, кому-то придется вести разведку перед  тем,  как  начнется  волна
эмиграции. Так давай откроем крупную торговлю недвижимостью, Энди. Пошарим
в своем уголке Галактики и посмотрим, что там можно наскрести по сусекам.
     Либби почесал нос и задумался.
     - Звучит довольно заманчиво... Пожалуй, я  согласен,  только  сначала
хочу побывать дома.
     - Ради Бога. Спешка в нашем деле только повредит. Итак,  заметано.  Я
подыщу небольшую симпатичную яхту - эдак тысяч на  десять  тонн,  -  и  мы
оборудуем ее твоим двигателем.
     - А где мы возьмем деньги?
     - Деньги у нас будут. Я организую компанию так, чтобы во время нашего
с тобой путешествия она могла функционировать  самостоятельно.  А  еще  мы
создадим несколько дочерних компаний, с  привлечением  других  акционеров.
Потом...
     - Ваши планы выглядят очень прозаично.  А  я  думал,  что  это  будет
похоже на приключение.
     - Ерунда, практическая сторона  дела  не  должна  тебя  тревожить.  Я
подыщу кого-нибудь, кто будет заправлять  финансами,  вести  книги  и  все
остальные дела компании. Кого-нибудь  вроде  Джастина.  А  может  быть,  и
самого Джастина.
     - Ну тогда ладно.
     - А мы с тобой тем временем будем шататься по космическим просторам и
глазеть на все, стоящее нашего внимания. Поверь мне, будет очень весело!


     Долгое время они молча сидели рядом, не  нуждаясь  в  словах.  Первым
нарушил тишину Лазарус:
     - Энди...
     - Да?
     - А ты собираешься испробовать на себе этот новый  метод  переливания
крови?
     - Наверное, да. Когда-нибудь.
     - Я все не перестаю думать об этом. Между нами, реакция моя оставляет
желать лучшего. Сто лет назад я был куда более сноровистым в драке.  Может
быть, мой срок уже приближается? Знаешь, у меня и в мыслях не было строить
планы насчет нашей компании до тех пор, пока  я  не  услышал  о  продлении
жизни. Передо мной открылись новые перспективы. Я обнаружил, что  думаю  о
далеком будущем, - а обычно никогда не загадывал  дальше,  чем  на  неделю
вперед.
     Либби усмехнулся:
     - Похоже, что вы взрослеете.
     - Думаю, что уже пора.  Серьезно,  Энди,  наверное,  я  действительно
взрослею. А последние  два  столетия  были  временем  моей,  так  сказать,
юности. Ведь несмотря на то, что я прожил столько, я знаю о  самых  важных
для человека вещах не больше, чем малышка Пегги Везерэл. Люди - земляне то
есть - никогда не имели вдосталь времени, чтобы заняться поисками  ответов
на извечные вопросы. У них были  огромные  возможности,  и  всегда  что-то
служило помехой их применению. Если  разобраться,  по-существу  в  решении
вопроса о смысле существования мы ни на шаг не ушли дальше обезьян.
     - И как же вы собираетесь искать ответы на "извечные вопросы"?
     - Откуда я знаю? Лучше спроси меня об этом лет через пятьсот.
     - Думаете, имеет смысл?
     - Да, думаю.  По  крайней  мере  у  меня  будет  время  пошататься  и
подобрать  кое-какие  интересные  факты.  Вот,   например,   насчет   этих
джокайрийских богов...
     - Это были не боги, Лазарус. Не нужно их так называть.
     - Конечно, они никакие не боги. Я и сам не хуже тебя знаю.  Я  думаю,
что  это  просто  создания,  у  которых  было  достаточно  времени,  чтобы
пораскинуть мозгами. Когда-нибудь, лет так через тысячу, я хотел бы  войти
прямо в храм Криила, посмотреть ему в глаза и сказать: "Здорово,  старина!
Ну как, знаешь ты что-нибудь, чего я не знаю?"
     - Это может нанести вред вашему здоровью.
     - Ну что ж. По крайней мере померяемся силами. Мне не понравилось то,
как нас оттуда выкинули. Во всей Вселенной  не  должно  быть  места,  куда
человек не имел бы права сунуть нос. Так уж мы устроены, и  я  думаю,  это
неспроста.
     - Может, нам так кажется?
     - Да, конечно,  может  быть,  все  это  просто  одна  большая  шутка,
совершенно бессмысленная. - Лазарус встал и потянулся, почесывая грудь.  -
Но скажу тебе одно, Энди. Каким бы  ни  был  окончательный  ответ,  всегда
находится одна обезьяна, не удовлетворенная им,  которая  упорно  лезет  и
лезет вверх, оглядывая все вокруг себя,  лезет  до  тех  пор,  пока  ветки
дерева держат ее.




                              Роберт ХАЙНЛАЙН

                       ЕСЛИ ЭТО БУДЕТ ПРОДОЛЖАТЬСЯ...




                                    1

     На посту было холодно. Я было захлопал в ладоши, чтобы согреться,  но
тут же остановился, испугавшись потревожить Пророка. В ту ночь я стоял  на
часах как раз у его личных апартаментов - эту честь я заслужил,  выделяясь
аккуратностью на поверках и смотрах. Но  сейчас  мне  совсем  не  хотелось
привлекать его внимания.
     Был я тогда молод и не очень умен -  свежеиспеченный  легат  из  Вест
Пойнта, один из ангелов господа, личной охраны Воплощенного Пророка.
     При рождении мать посвятила меня  Церкви,  а  когда  мне  исполнилось
восемнадцать, дядя Абсолом, старший мирской цензор, припал к стопам Совета
старейшин, дабы они рекомендовали меня в военное училище.
     Вест Пойнт меня  вполне  устраивал.  Конечно,  я,  также  как  и  мои
однокурсники, ворчал на военную службу, но уж если  говорить  честно,  мне
нравилась монашеская жизнь - подъем в пять, два часа молитв и размышлений,
потом лекции и занятия разнообразными военными  дисциплинами:  стратегией,
теологией,   психологией   толпы,   основами   чудес.   После   обеда   мы
практиковались в стрельбе и укрепляли тело упражнениями.
     Я не был в числе лучших кадетов и не надеялся стать ангелом  господа,
хотя и мечтал  об  этом.  Но  у  меня  всегда  были  отличные  отметки  за
послушание и неплохие по практическим дисциплинам. И меня выбрали.  Я  был
почти греховно горд. Еще  бы,  попасть  в  самый  святой  из  всех  полков
Пророка, в котором даже рядовые были в ранге офицеров и которым командовал
Разящий Меч Пророка, маршал войск. В день, когда я получил блестящий щит и
копье, положенные ангелу, я  поклялся  готовиться  к  принятию  сана,  как
только достигну звания капитана, которое позволяло на это надеяться.
     Но в эту ночь, спустя несколько месяцев с того первого дня,  несмотря
на то, что щит мой блестел как прежде, в  сердце  моем  появилось  тусклое
пятнышко. Жизнь в Новом  Иерусалиме  оказалась  не  совсем  такой,  как  я
представлял ее в Вест Пойнте. Дворец и Храм  были  пронизаны  интригами  и
политиканством. Священники, дьяконы, государственные  министры,  дворцовые
функционеры - все  были  заняты  борьбой  за  власть  и  благорасположение
Пророка. Даже офицеры нашего полка не избежали этого.  Наш  славный  девиз
"Non Sibi Sed Dei" [Ничего для себя - все богу (лат.)] приобрел кисловатый
привкус.
     Я и сам был не без греха. Хоть я и не вмешивался в драку  за  мирские
блага,  я  совершил  нечто  такое,  что  было  греховнее:  я  посмотрел  с
вожделением на посвященную особу другого пола.
     Прошу вас, поймите меня лучше, чем  я  сам  себя  тогда  понимал.  По
возрасту я был мужчина,  а  по  опыту  -  ребенок.  Единственная  женщина,
которую я хорошо знал, была моя мать. Мальчишкой в семинарии,  прежде  чем
попасть в Вест Пойнт, я почти боялся девочек. Мои интересы  ограничивались
уроками, матерью и военным отрядом нашего прихода.  В  военном  училище  я
попросту не видел женщин. Мои  человеческие  чувства  были  заморожены,  а
случайные соблазнительные сны я расценивал как искушения дьявола.
     Но Новый  Иерусалим  -  не  Вест  Пойнт,  и  ангелам  не  запрещалось
жениться, хотя большинство из моих товарищей не стремились  к  этому,  ибо
женитьба вела к переводу в один из обычных полков, а многие из нас лелеяли
надежду стать военными священниками.
     Не запрещалось выходить замуж и мирским дьяконессам, которые работали
во Дворце и в Храме. Но чаще всего они были старушками, напоминавшими  мне
моих тетушек и вряд  ли  способными  вызывать  романтические  чувства.  Не
увлекался и более молодыми сестрами, пока не встретил сестру Юдифь.
     Я  стоял  на  том  же  посту  месяц  назад,  впервые  охраняя  личные
апартаменты Пророка, и, разумеется, волновался,  ожидая  обхода  дежурного
офицера.
     Во внутреннем коридоре напротив моего  поста  вспыхнул  на  мгновение
свет, и  я  услышал  звуки  шагов.  Я  взглянул  на  хроно:  конечно,  это
девственницы, обслуживающие Пророка. Каждую  ночь,  в  десять  часов,  они
сменялись. Я никогда не видел этой церемонии и не надеялся увидеть. Я знал
только, что девственницы, заступающие на суточное дежурство, тянули жребий
- кому выпадет  честь  лично  прислуживать  священной  особе  Воплощенного
Пророка.
     Я не стал больше прислушиваться и отвернулся. Минут через  пятнадцать
фигура в  темном  плаще  проскользнула  мимо  меня,  подошла  к  парапету,
остановилась там и стала смотреть на звезды. Я выхватил пистолет,  но  тут
же  смущенно  сунул  обратно  в  кобуру,  потому  что   понял,   что   это
всего-навсего дьяконесса.
     Сначала я решил, что она - мирская дьяконесса, могу поклясться, мне и
в голову не пришло, что она может быть священной дьяконессой. В уставе  не
было пункта, запрещавшего им выходить из покоев, но я никогда  не  слышал,
чтобы они это делали.
     Не думаю, что она меня заметила прежде,  чем  я  сказал:  "Мир  тебе,
сестра".
     Она вздрогнула, подавила крик, но потом собралась все-таки с духом  и
ответила: "Мир тебе, малый брат".
     И только тогда я  увидел  на  лбу  ее  з