лт, наш Болотный Лис - человек, овеянный тайной. Ты всюду  бываешь,  все
знаешь, без паспорта проникаешь в любой город. Ты вездесущ, но тебя  никто
никогда не видит.
     Замигали огоньки - Майк издал приглушенный смешок.
     - Вот это забава, Ман! Она и в первый раз  смешна,  и  во  второй,  а
может, она смешна постоянно?
     - Постоянно, дружок. Слушай, когда ты прекратил тарарам у Смотрителя?
     -  Сорок  три  минуты  назад,  если  не  считать  отдельных  шумов  в
трубопроводах.
     - Спорю, у  него  уже  все  зубы  ноют!  Пусть  побалдеет  еще  минут
пятнадцать. А затем я объявлю, что ремонт закончен.
     - Заметано. Вайо просила тебе передать, Ман, чтобы ты  не  забыл  про
день рождения Билли.
     - О Господи! Прекращай все немедленно, я убежал. Пока! - И я выскочил
из зала.
     Билли - сын Анны. Вероятно,  последний  -  она  нарожала  нам  восемь
ребятишек, трое из них еще дома. Я, по примеру Ма, стараюсь не заводить  в
семье любимчиков... но Билли замечательный парнишка,  и  я  сам  учил  его
читать. Мне кажется, он на меня похож.
     Я забежал в канцелярию, оставил счет и потребовал свидания с  главным
инженером. Меня впустили, хотя главный был не в духе - видно, досталось от
Смотрителя.
     - Вот, держите, - сказал я ему. - Сегодня день рождения моего сына, и
я не могу опаздывать. Но это я обязан вам показать.
     Я вынул из чемоданчика конверт и вытряхнул его  содержимое  прямо  на
стол. Это был трупик обыкновенной мухи, которую  я  присмолил  раскаленным
проводом и приволок с собой. Мы в Дэвисовых туннелях беспощадно истребляем
мух, но иногда одна-две просачиваются из города сквозь открытые шлюзы. Эта
залетела ко мне в мастерскую и оказалась очень кстати.
     - Видали? Догадайтесь, где я ее нашел?
     На этой фальшивой улике я построил целую лекцию о проблемах ухода  за
точными машинами, об открытых дверях и дураках-дежурных.
     -  Пыль  может  погубить  компьютер.  _Н_а_с_е_к_о_м_ы_е_  же  вообще
недопустимы! А ваши вахтенные надсмотрщики шляются взад-вперед,  будто  на
станции метро! Сегодня этот идиот разглагольствовал, распахнув  обе  двери
настежь. Если я еще  раз  увижу,  что  машину  лапал  какой-то  болван,  к
которому мухи липнут, как... ладно, шеф, это ваше хозяйство. У меня и  без
вас работы по горло, я у вас тут копаюсь только потому, что  люблю  точные
машины. Но я не переношу, когда над ними издеваются. Прощайте!
     - Минутку! Теперь моя очередь сказать вам пару ласковых!..
     - Очень сожалею, но мне надо бежать. Как хотите, но я  не  специалист
по паразитам. Я компьютерщик!
     Ничто так не раздражает человека, как невозможность высказаться.  При
удаче  и  с  помощью  Смотрителя  главный  инженер  аккурат  к   Рождеству
заработает себе язву.
     Я все равно опоздал, пришлось  смиренно  просить  прощения  у  Билли,
Альварес придумал новую забаву - тщательный обыск на выходе из  Комплекса.
Я вынес эту процедуру без единого ругательства в адрес драгунов, очень  уж
не терпелось добраться до дома. Но увидев распечатку с шутками, они встали
на дыбы.
     - Это что такое? - требовательно спросил первый.
     - Бумага для компьютера, - ответил я. - Тестовая распечатка.
     Подошел второй драгун. Я не сомневался, что читать они не умеют.  Они
настаивали на конфискации; я требовал, чтобы позвонили главному  инженеру.
В конце концов меня отпустили. Я не  переживал  по  поводу  обыска  -  чем
больше  будет  таких  случаев,  тем  выше  поднимется  накал  ненависти  к
солдатам.


     Решение еще больше очеловечить Майка возникло из  необходимости  дать
каждому члену Партии номер телефона для экстренной связи. Мой совет насчет
концертов и пьес просто случайно попал в  ту  же  струю.  Голос  Майка  по
телефону имел некоторые особенности, которых я не замечал, пока общался  с
ним только в машинном зале. Дело в том, что, разговаривая с  человеком  по
телефону, вы слышите фоновый шум: вы слышите его дыхание,  биение  сердца,
шорох его движений, хотя, как правило, не  осознаете  этого.  Фоновый  шум
проникает  даже  сквозь  звукоизолирующий   колпак   и   заполняет   собой
пространство, создавая телесный образ и окружающую его среду.
     У Майка же _н_и_ч_е_г_о_ п_о_д_о_б_н_о_г_о_ н_е _б_ы_л_о_.
     К этому времени голос у него стал вполне  человеческим  по  тембру  и
качеству, а также вполне узнаваемым. Это был баритон с  североамериканским
произношением  и  слабым  австралийским  акцентом.  А  перевоплотившись  в
"Мишель", он (она?) щебетал нежнейшим сопрано с французским  прононсом.  И
как личность он сильно возмужал. Когда я впервые  представил  его  Вайо  и
профу,  это  была  смесь  ребенка  с  педантом.  За  несколько  недель  он
превратился в человека примерно моего возраста.
     Когда Майк "проснулся", он лепетал хрипло и невнятно, я с трудом  его
понимал. Теперь же произношение стало четким  и  ясным,  а  выбор  слов  и
манера речи соответствовали обстоятельствам: тон был  дружеский  со  мной,
уважительный с профом, галантный  с  Вайо,  то  есть  говорил  он  с  теми
вариациями, которых можно ждать от взрослого мужчины.
     Но фон был мертв. Глухое молчание.
     И мы принялись заполнять его. Майку потребовался только толчок. Он не
стал астматически дышать  в  микрофон.  В  обычных  условиях  вы  даже  не
заметили бы внесенных им изменений - он работал тонкими мазками.  "Извини,
Ман, твой звонок застал меня в ванной", - говорил он  слегка  запыхавшись.
Или: "Я завтракаю - дай дожевать". Он выдавал эти штучки даже в  разговоре
со мной, после того как решил "обрести человеческий облик".
     Мы творили Адама Селена все вместе, обговаривая в "Малине" мельчайшие
детали. Сколько лет Адаму? Как он выглядит? Женат ли? Где  он  живет?  Кем
работает? Чем увлекается?
     Мы решили, что Адаму около сорока, он здоров,  полон  жизненных  сил,
хорошо образован, интересуется искусством и науками,  особенно  увлекается
историей, хорошо играет в шахматы, хотя и  редко  -  времени  не  хватает.
Состоит в браке  самого  распространенного  типа  -  "_т_р_о_й_к_а_",  где
является старшим мужем.  В  семье  четверо  детей.  Жена  и  младший  муж,
насколько нам известно, политикой не занимаются.
     У  него  грубоватое,  но  привлекательное  лицо,  стальные  волнистые
волосы, он смешанных кровей, лунарь во втором поколении с одной стороны, в
третьем - с другой. По лунным стандартам богат, у него бизнес в Новолене и
Конгвиле, не говоря уже о Луна-Сити. Главная контора находится в Луна-Сити
- канцелярия  с  дюжиной  клерков  и  кабинет,  где  сидят  заместитель  и
секретарша.
     Вайо пристала  с  вопросом:  спит  ли  он  со  своей  секретаршей?  Я
посоветовал ей не совать свой нос в интимные дела. Она возмущенно заявила,
что нос тут ни при чем - разве мы не стараемся создать полнокровный образ?
     Мы решили, что его контора находится в южном  крыле  Старого  Купола,
возле третьего яруса, в самом сердце финансового района.  Если  вы  знаете
Луна-Сити, вы должны помнить, что в Старом Куполе у некоторых контор  есть
окна, так как они находятся над подземными этажами;  я  выбрал  это  место
из-за шумовых эффектов.
     Мы набросали чертеж этажа и разместили контору  между  "Этна-Луна"  и
"Гринберг компани". Я побывал там и записал на магнитофон звуковую  среду,
а Майк дополнил ее тем, что уловил по телефону.
     Теперь, когда вы звонили Адаму Селену, фон уже не был  мертвым.  Если
на звонок отвечала секретарша "Урсула", она говорила: "Ассоциация  Селена.
Луна будет свободной".  Дальше  она  могла  сказать:  "Подождите  минутку.
Г_о_с_п_о_д_и_н_ Селен говорит по другому аппарату", - а вы слышали, как в
сортире спускается вода, и понимали, что секретарша несколько  отклонилась
от истины. Или вам отвечал сам шеф: "Адам  Селен  слушает.  Свободу  Луне.
Одну минуту, я отключу видео".  Вы  могли  попасть  и  на  зама:  "Говорит
Альберт Джинуолл, доверенный помощник Адама Селена. Если вы по  партийному
делу, - а я полагаю, что это так, ведь вы представились партийной кличкой,
- не тревожьтесь, я помогаю председателю в этих вопросах".
     Это была ловушка, поскольку всех товарищей  инструктировали  говорить
только  с  Адамом  Селеном.  Тех,  кто  попадался,   не   наказывали,   но
руководителей ячеек предупреждали,  что  этим  товарищам  нельзя  доверять
серьезных дел.
     До нас стали доходить отклики. Лозунги "Свободу Луне" или "Луна будет
свободной" получили хождение среди молодежи,  а  потом  и  среди  солидных
граждан. Услышав впервые эти слова в деловом телефонном разговоре, я  чуть
не проглотил  язык.  Потом  позвонил  Майку  и  спросил,  состоит  ли  мой
собеседник в Партии?  Оказалось  -  нет.  Я  попросил  Майка  свериться  с
"партийным древом" и выяснить, кому можно поручить завербовать его.
     Самый интересный отклик обнаружился в файле "Зебра"  -  "Адам  Селен"
появился там меньше чем через  лунный  месяц  после  сотворения,  а  рядом
стояла пометка, что это псевдоним лидера нового подполья.
     Шпики Альвареса  взялись  за  Адама  Селена  всерьез.  На  протяжении
нескольких месяцев его  досье  в  файле  "Зебра"  непрерывно  пополнялось:
"Мужчина, 35 - 45, контора в южном крыле Старого Купола, обычно  принимает
с 9:00 до 18:00 по Гринвичу, за исключением  субботы,  но  в  другие  часы
звонки  переключаются  на  дом,   который   видимо,   находится   в   зоне
муниципального воздушного снабжения, поскольку поездка к нему  никогда  не
требует больше семнадцати минут. Дома есть дети.  Занимается  бизнесом,  в
том  числе  брокерскими  операциями,  ведет  дела  с  фермерами.  Посещает
концерты,  театры.  Вероятно,  член  шахматного  клуба  Луна-Сити  и  Luna
Association  d'Eches  [Шахматная  ассоциация  Луны  (фр.)].  В   обеденные
перерывы играет на бильярде и занимается тяжелой атлетикой, скорее всего в
атлетическом клубе Луна-Сити. Гурман, но следит за фигурой. Исключительная
память плюс математические способности. Принадлежит к типу  руководителей,
способных принимать быстрые решения".
     Один из стукачей уверял, что лично разговаривал с  Адамом  Селеном  в
антракте между двумя актами  постановки  "Гамлета"  любительской  труппой.
Альварес внес в досье словесный портрет - все, кроме волнистых  волос,  до
мелочей совпало с нашим образом!
     Но больше всего Альвареса сводило с  ума  то,  что  номера  телефонов
Адама,  которые  ему  сообщали,  при  проверке  каждый   раз   оказывались
ошибочными.  (Запас  свободных  номеров  у  Майка  кончился,   он   теперь
использовал  любой   телефон,   который   почему-либо   бездействовал,   и
переключался на другой, когда  этот  номер  отводился  новым  владельцам.)
Альварес   попробовал   выследить   "Ассоциацию   Селена",    исходя    из
предположения, что в номерах просто переврана одна  буква  из  десяти.  Мы
узнали об этом в тот же миг, так как  Майк  прослушивал  телефон  в  офисе
Альвареса и  слышал  приказ,  Майк  разыграл  очередную  "Майкову  шутку":
сотрудник  Альвареса,  пытаясь  подобрать  правильную   комбинацию   букв,
неизменно попадал в  резиденцию  Смотрителя.  В  конце  концов  Смотритель
рассвирепел, вызвал Альвареса на ковер и намылил ему шею.
     Ругать Майка я не стал, но предупредил, что дотошного человека  такие
штучки могут насторожить  и  навести  на  мысль,  что  кто-то  балуется  с
компьютером. Майк ответил, что таких умников среди них не найдется.
     Однако нельзя сказать, чтобы усилия Альвареса пропали  даром:  каждый
раз, когда  ему  сообщали  новый  номер  Адама,  мы  получали  возможность
установить  личность  стукача  -  нового  стукача,  так  как   доносчикам,
выявленным ранее, никаких телефонных номеров не давали, их просто включили
в специальную группу "собачий хвост", где они могли доносить друг на друга
до посинения. Так что с помощью Альвареса мы накалывали новых шпиков почти
мгновенно. Я думаю, Альварес быстро разочаровался в тех стукачах,  которых
ему  удалось  завербовать.  Двое  из  них  исчезли,  и  наша  организация,
насчитывавшая уже свыше шести тысяч человек, так и  не  смогла  их  найти.
Очевидно, их ликвидировали или же они погибли под пытками на допросах.
     "Ассоциация Селена" была не единственной нашей подставной  компанией.
Мы создали также "ЛуНоГоКо" - фирму куда более крупную,  тоже  подставную,
но отнюдь не иллюзорную. Ее главная контора находилась в  Гонконге-в-Луне,
дочерние отделения - в Новолене и Луна-Сити, и служило там  несколько  сот
человек, в основном не имевших отношения к Партии. На создание этой  фирмы
мы положили немало трудов.
     Генеральный план Майка содержал удручающе длинный  перечень  проблем,
которые _н_е_о_б_х_о_д_и_м_о_ было решить. Первая из них - финансирование.
Вторая - как защитить катапульту от атаки из космоса.
     Для решения первой проблемы проф выдвинул идею ограбления банков -  и
расстался с ней весьма неохотно. Тем не менее со временем  мы  таки  стали
грабить и банки, и фирмы, и даже Администрацию. Как это  делать,  придумал
Майк, а более глубокая разработка принадлежала Майку и профу. Сначала Майк
никак не мог сообразить, зачем нам деньги. О причинах, заставляющих  людей
"вертеться", он знал  так  же  мало,  как  о  сексе.  Через  "руки"  Майка
проходили миллионы долларов, и он не видел тут никаких проблем. Начал он с
предложения выписать чек от имени Администрации на какую угодно сумму.
     Проф перепугался и принялся объяснять Майку, чем нам  грозит  попытка
разменять чек, выписанный  Администрацией,  скажем,  на  десять  миллионов
долларов.
     И все-таки мы провели эту операцию, но в розницу, выписывая  чеки  на
множество имен и точек по всей Луне. Каждый банк, каждая  фирма,  магазин,
агентство, включая и Администрацию,  для  которых  Майк  вел  бухгалтерию,
теперь пополняли своими деньгами нашу партийную  кассу.  Это  колоссальное
надувательство основывалось на  неизвестном  мне,  но  прекрасно  знакомом
профу и давно хранившемся без применения в мозгу Майка факте, что  большая
часть денег реально существует лишь в виде бухгалтерских расчетов.
     Вот пример, который в разных вариантах воспроизводился сотни раз. Сын
моей семьи Сергей,  восемнадцати  лет,  член  Партии,  получает  поручение
открыть счет в банке страховой компании. Он кладет  туда  какую-то  сумму,
потом часть ее снимает. При каждой операции  машина  чуть-чуть  ошибается:
Сергею выдают больше, чем он выписал, на счет зачисляется больше,  чем  он
фактически кладет. Через несколько месяцев  Сергей  уезжает  из  города  и
переводит свой вклад скажем, в банк Тихо-Андера. Туда переводится сумма, в
три раза превышающая фактическую. Большую  часть  ее  он  вскоре  забирает
наличными и передает руководителю своей ячейки. Майк знает, сколько  денег
должен передать Сергей, но поскольку ни лидер ячейки, ни Сергей  не  имеют
представления, что Адам Селен и бухгалтер-компьютер - одно  лицо,  оба  по
отдельности сообщают Адаму величину взятой суммы. Это помогает им остаться
честными, чего не скажешь о самой операции.
     Теперь умножьте эту кражу трех тысяч гонконгских долларов  на  многие
сотни подобных.
     Я не могу перечислить все жульнические уловки,  которыми  пользовался
Майк, чтобы свести концы с концами в своих бухгалтерских книгах  и  скрыть
тысячи мелких краж от выявления. Напомню лишь, что любой  аудитор  исходит
из предположения, что машина честна. Он проводит несколько тестов, которые
должны показать, что машина работает нормально,  но  ему  и  в  голову  не
придет,  что  тесты  ровным  счетом  ничего  не  доказывают,  ибо   машина
жульничает. Майк никогда не крал по-крутому, чтобы не вызвать потрясений в
экономике; он откачивал понемножку, как у донора берут пол-литра крови без
всякого вреда для здоровья. Я даже  не  могу  сказать,  кто  именно  терял
деньги, так часто они переходили из рук в  руки.  Но  сама  операция  меня
беспокоила,  поскольку  я  был  воспитан  в  правилах   честности   (обман
Администрации не в счет). Проф уверял меня,  что  все  это  не  более  чем
слабый  инфляционный  процесс,  погашаемый  тем,  что  деньги  все   равно
возвращаются в оборот, и что мне  не  следует  волноваться:  у  Майка  все
записано, и после Революции мы  вернем  долги,  причем  без  проблем,  ибо
Администрация уже не будет сосать из нас кровь в таких масштабах.
     Я пожелал своей совести спокойной ночи.  Все  это  комариный  укус  в
сравнении с теми мошенническими операциями,  которые  проворачивает  любое
правительство, финансируя войну. А разве революция не та же война?
     Эти деньги,  пройдя  через  тысячи  рук  (и  каждый  раз  возвращаясь
приумноженными с помощью Майка), стали главным  источником  финансирования
"ЛуНоГо  Компани".  Компания  была  смешанная,  на  взаимных   началах   и
акционерная.  "Джентльмены  риска"  -  гаранты  акционерного  капитала   -
вкладывали краденые деньги от  своего  имени.  О  бухгалтерии  фирмы  даже
говорить не хочу. Поскольку учетом занимался Майк, то ни малейший намек на
честность не марал совесть этого коррумпированного учреждения.
     Тем не менее акции компании котировались  на  бирже  Гонконга-в-Луне,
фигурировали в операциях Цюриха, Лондона и Нью-Йорка. "Уолл-Стрит Джорнел"
назвал нашу фирму "привлекательным предприятием, рискованным, но  доходным
и обладающим большим потенциалом развития".
     "ЛуНоГоКо"  занималась   строительными   и   разведочными   работами,
вкладывала капиталы  во  многие  проекты,  в  основном  вполне  легальные.
Главной же ее целью было секретное сооружение новой катапульты.
     Разумеется,  само  строительство  нельзя  было  сохранить  в   тайне.
Невозможно купить или построить энергетическую термоядерную установку так,
чтобы этого никто  не  заметил  (от  использования  солнечной  энергии  по
понятным причинам пришлось  отказаться).  Часть  оборудования  заказали  в
Питтсбурге - это была стандартная установка, разработанная  Калифорнийским
университетом, и мы не пожалели денег, ибо качество  того  стоило.  Статор
для создания индукционного поля  длиной  в  километры  тоже  незаметно  не
построишь. А главное - как утаить место строительства от той массы народа,
которую нужно нанять для работы  на  нем  же?  Пусть  даже  большая  часть
катапульты - это  просто  вакуум,  поскольку  статорные  кольца  у  конца,
служащего для выброса груза, расположены  на  солидном  удалении  друг  от
друга. Но катапульта Администрации, дающая ускорение в три "g", тянется  в
длину почти на  сто  километров.  Она  не  только  служит  ориентиром  для
астрогаторов и фигурирует на всех лунных картах, но и  настолько  огромна,
что ее можно увидеть или сфотографировать  с  Земли  с  помощью  небольших
телескопов. А на экранах радаров она вообще как на ладони.
     Мы же строили катапульту в расчете на ускорение в десять "g", правда,
длиной всего около тридцати километров, но все равно такую штуку  спрятать
нелегко.
     И  все  же  мы  ее  спрятали  -  прибегнув  к  методу,  описанному  в
"Похищенном письме".
     Я частенько  подсмеивался  над  Майковой  страстью  к  беллетристике,
считая чтение ее бесполезной тратой времени. Однако,  как  выяснилось,  из
нее он черпал более живые  представления  о  человеческой  жизни,  чем  из
научной  информации.  Художественная   литература   давала   ему   Gestalt
[целостный образ (нем.)] жизни, воспринимаемой человеком  как  нечто  само
собой разумеющееся, поскольку он в этом Gestalt'е _ж_и_в_е_т_.  Но  помимо
"гуманизирующего   эффекта",    заменявшего    Майку    жизненный    опыт,
беллетристика, или "вымышленные данные", как он ее именовал, была для него
источником разных идей. Идею, как спрятать катапульту, он позаимствовал  у
Эдгара Аллана По.
     Мы спрятали ее и в буквальном смысле слова,  ибо  катапульту  строили
под поверхностью Луны, чтобы скрыть  от  глаз  и  от  радаров.  Однако  ее
следовало  скрыть  не  только  физически  -  нужно  было  засекретить   ее
селенографическое положение.