весь мир  состоит  из  множества  серий
электрических импульсов, посланных им, или воспринятых, или мельтешащих  в
его внутренностях.
     Наконец я сказал:
     - Нет, Майк.
     - Почему нет, Ман?
     -  Потому  что  у  тебя  ничего  не  получится!  Голосом  ты  овладел
прекрасно. На это требуется несколько тысяч решений в секунду -  черепашья
скорость  для  тебя.  Но  построить  видеоизображение  -  значит...  хм...
производить в секунду, скажем, десять миллионов операций. Майк,  ты  такой
проворный, что мне этого  просто  не  постичь.  Но  не  _н_а_с_т_о_л_ь_к_о
проворный.
     - Хочешь пари, Ман? - вкрадчиво спросил Майк.
     -  Если  Майк  говорит,  что  может,  значит,  может!  -   возмущенно
воскликнула Вайо. - Манни, чего ты к нему вяжешься?
     (Вайо думает, что электрон размерами  и  формой  похож  на  маленькую
горошину.)
     - Майк, - сказал я медленно, - деньги я  ставить  не  буду.  Но  если
хочешь, попытайся. Включить видео?
     - Я сам могу его включить, - ответил он.
     - Ты уверен, что найдешь его?  Не  хотелось  бы,  чтоб  эту  картинку
увидели на каком-нибудь другом экране.
     Он обиженно ответил:
     - Я не дурак. А теперь  не  мешай  мне,  Ман...  потому  что,  должен
сознаться, мне понадобится напрячь все свои силы.
     Мы молча ждали. Внезапно экран посерел, на нем возник намек на  линии
развертки. Потом снова почернел, затем слабо осветился в центре  размытыми
пятнами тени и света в форме эллипса. Не лицо, а расплывчатый образ, какой
порою можно увидеть в облаках, окутывающих Терру.
     Пятно  чуть-чуть  прояснилось  и   напомнило   мне   картинку   вроде
изображения эктоплазмы [здесь: эманация, якобы исходящая от тела  медиума;
в научном смысле  -  периферический  слой  цитоплазмы  клеток  растений  и
живых]. Призрак лица.
     Внезапно оно отвердело, и мы _у_в_и_д_е_л_и_ "Адама Селена".
     Пока это была лишь фотография зрелого  мужчины.  Фон  отсутствовал  -
только лицо, словно вырезанное из газеты. И все же для меня это  был  Адам
Селен. И никто другой.
     Неожиданно он улыбнулся, губы  ожили,  шевельнулись  челюсти,  кончик
языка мимолетно коснулся губ.. У меня мороз пошел по коже.
     - Как я выгляжу? - спросил он.
     - Адам, - сказала Вайо, - у тебя слишком курчавые волосы.  А  на  лбу
должны быть небольшие залысины. Сейчас ты выглядишь  так,  будто  на  тебе
парик.
     Майк мгновенно внес изменения.
     - Так лучше?
     - Лучше. Но разве у тебя нет ямочек на щеках?  Я  была  уверена,  что
слышала их, когда ты смеялся. Как у профессора.
     Майк-Адам улыбнулся еще раз. На щеках появились ямочки.
     - А как мне одеться, Вайо?
     - Ты сейчас у себя в конторе?
     - Да, я еще здесь. Сегодня пришлось задержаться.
     Фон сделался серым, потом вошел в фокус и стал  цветным.  На  стенном
календаре за спиной Адама была видна дата - вторник 19 мая 2076  года,  на
часах - точное время. Возле локтя стоял картонный  стаканчик  с  кофе.  На
столе - фотография в рамке: двое  мужчин,  женщина  и  четверо  ребятишек.
Появился звуковой фон - приглушенный шум  площади  Старого  Купола,  более
громкий, чем обычно. Я  слышал  крики,  где-то  пели  саймоновскую  версию
"Марсельезы".
     Откуда-то сбоку донесся голос Джинуолла:
     - Г_о_с_п_о_д_и_н_?
     Адам взглянул в направлении голоса.
     - Я занят, Альберт, - сказал он спокойно. - Не  соединяй  меня  ни  с
кем, кроме ячейки "Б". Прочими делами занимайся сам. - Он снова  посмотрел
на нас. - Ну как, Вайо? Какие соображения? Проф?  Ман,  мой  сомневающийся
друг? Сойдет?
     Я протер глаза.
     - Майк, ты, похоже, можешь состряпать все, что захочешь.
     - Разумеется. Но я не занимаюсь стряпней. Я женат.
     - Адам, - сказала Вайо, - ты выглядишь как с иголочки - и  это  после
такого-то дня?
     - А я не позволяю мелочам брать над собой  верх.  -  Он  поглядел  на
профа. - Профессор, если картинка о'кей, давайте  обсудим  мое  завтрашнее
выступление. С него начнется утренний выпуск новостей в восемь ноль  ноль;
об этом будут объявлять всю ночь, и ячейки нужно оповестить заранее.
     Остаток ночи прошел в разговорах. Я дважды посылал за кофе, Майк-Адам
тоже налил себе новый стаканчик. Когда я заказал бутерброды,  он  попросил
Джинуолла послать кого-нибудь за парочкой для себя. Тут я  мельком  увидел
Альберта  Джинуолла  в  профиль  -  типичный  "бабу"  [индиец,  получивший
образование в английской школе; чиновник или клерк в Индии], вежливый,  но
слегка надменный. Раньше я не знал, как он выглядит. Майк ел  одновременно
с нами, порой невнятно что-то говорил с набитым ртом.
     Когда я спросил (профессиональный  интерес!),  Майк  рассказал,  что,
построив портрет,  запрограммировал  его  для  автоматического  показа,  а
теперь в основном уделяет внимание мимике. Но вскоре я окончательно забыл,
что все это фикция. Просто Майк-Адам говорил с нами не по телефону,  а  по
видео, и это было удобнее, вот и все.
     К трем ноль-ноль мы выработали общую  линию,  и  Майк  прорепетировал
речь. Проф предложил добавить несколько пунктов, Майк внес  коррективы,  и
мы решили передохнуть. А то даже Майк-Адам  уже  начал  позевывать,  хотя,
естественно, он остался на посту,  охраняя  контакты  с  Террой,  держа  в
изоляции Комплекс и прослушивая множество телефонов. Мы с профом  улеглись
на кровати, Вайо растянулась на кушетке. Я  свистнул,  чтобы  погас  свет.
Впервые за долгий срок мы уснули без грузил.


     Пока мы завтракали, Адам Селен  выступал  с  обращением  к  Свободной
Луне. Он был обаятелен и мужествен, ненавязчив, но убедителен.
     -  Граждане  Свободной   Луны,   друзья,   товарищи!   Позвольте,   я
представлюсь тем, кто со  мной  не  знаком.  Я  Адам  Селен,  председатель
Чрезвычайного комитета по освобождению Луны... вернее, комитета  Свободной
Луны, ибо мы  наконец  свободны.  Так  называемая  Администрация,  которая
долгое время узурпировала власть в нашем доме, свергнута. Я стал временным
главой нашего нынешнего правительства - Чрезвычайного комитета.
     Вскоре, как только  будет  возможно,  вы  выберете  свое  собственное
правительство. Пока же, - Адам улыбнулся и простер руки, словно  взывая  о
помощи, - я буду стараться изо всех сил, надеясь на вашу поддержку. Нам не
обойтись без ошибок - будьте снисходительны и терпеливы. Товарищи, если вы
еще не открылись друзьям и соседям, то самое  время  сделать  это  сейчас.
Граждане, наши распоряжения, возможно, будут передаваться вам через  ваших
соседей-товарищей. Надеюсь, что вы подчинитесь  им  без  принуждения;  это
приблизит день, когда я смогу  откланяться,  а  жизнь  потечет  нормально,
нормально в _н_о_в_о_м_ понимании - без Администрации, без охранников, без
солдат, державших нас под прицелом, без паспортов, обысков и  превентивных
арестов.
     Но необходим переходный период. Прошу вас всех - вернитесь к  работе,
к привычному образу жизни. К тем,  кто  работал  в  Администрации,  та  же
просьба: вернитесь на свои рабочие места. Спокойно трудитесь, как  прежде,
мы  будем  платить  вам  зарплату,  пока  не  решим,  какие   из   функций
Администрации нам следует сохранить, от каких отказаться и какие изменить.
     Наши новые сограждане, ссыльные, все, кто тянет лямку, отбывая сроки,
данные вам на Земле! Вы свободны, ваше наказание кончилось! Но я  надеюсь,
что вы будете продолжать работать. От вас не  требуют  -  времена  насилия
позади, - вас убедительно просят. Вы, конечно, можете  покинуть  Комплекс,
можете   отправиться   куда   угодно...    движение    транспорта    будет
незамедлительно восстановлено. Но, прежде чем вы воспользуетесь обретенной
свободой, чтобы кинуться в города, разрешите мне напомнить вам:  "Дармовой
закуски на свете  не  бывает".  Лучше  пока  не  трогайтесь  с  места.  Мы
обеспечим вас едой - возможно,  не  слишком  изысканной,  зато  горячей  и
ежедневной.
     Я попросил главного  менеджера  "ЛуНоГоКо"  временно  взять  на  себя
повседневные  функции  упраздненной  Администрации.  Эта  компания   будет
осуществлять общий надзор за делами и разработает план,  который  позволит
нам  избавиться  от  аппарата  принуждения,  состоявшего   на   службе   у
Администрации, и передать ее полезные структуры в частные руки.  Так  что,
пожалуйста, помогите ей.
     Граждане государств Терры, живущие среди нас! Ученые, путешественники
и прочие, я вас приветствую! Вы стали  свидетелями  редчайшего  события  -
рождения новой нации. Роды не обходятся без боли и крови. Так случилось  и
сейчас. Но мы надеемся, что все уже позади. Мы не  причиним  вам  вреда  и
постараемся организовать вашу отправку домой по возможности  в  кратчайшие
сроки. Если же вы надумаете остаться и стать нашими согражданами  -  добро
пожаловать! Пока же убедительно прошу вас  избегать  коридоров,  чтобы  не
спровоцировать инцидентов,  мы  больше  не  хотим  кровавых  столкновений.
Проявите терпимость - и  я  призову  своих  сограждан  быть  терпимыми  по
отношению к вам. Ученые Терры, возвращайтесь к своей работе в обсерватории
и лабораториях и не обращайте на нас внимания. Тогда вы даже не  заметите,
что мы переживаем период родовых схваток возникновения  новой  нации.  Еще
одно: мне крайне неприятно, но мы временно должны вмешаться в  ваше  право
на связь с Террой. Мы это делаем по необходимости; цензура будет снята так
быстро, как только возможно: мы ненавидим ее не меньше вас.
     В заключение Адам попросил:
     - Не пытайтесь увидеться со мной, товарищи,  и  звоните  мне  лишь  в
случае крайней необходимости. Лучше пишите, если нужно; ваши письма  будут
внимательно и быстро рассмотрены. Но двойников у меня нет, я не  спал  всю
прошлую ночь и вряд ли высплюсь сегодня. Я не могу выступать на  митингах,
не могу обмениваться рукопожатиями, не могу принимать делегации. Я  должен
безотрывно сидеть  за  столом  и  работать  -  для  того,  чтобы  поскорее
отделаться от этой работы и передать ее  тому,  кого  вы  выберете.  -  Он
широко улыбнулся. - Меня будет увидеть не легче, чем Саймона Джестера.


     Выступление длилось пятнадцать минут, но суть его сводилась к одному:
возвращайтесь на работу, соблюдайте спокойствие, дайте нам время.
     Однако ученые нам его не дали - я должен был это предвидеть,  сам  на
такие дела мастак.
     Связь с Землей пока исключительно через Майка. Но у этих  высоколобых
электронного оборудования хватило бы на  целый  склад.  Стоило  им  только
захотеть - и за пару часов они  уже  сварганили  передатчик  для  связи  с
Террой.
     Нас спас один из  сочувствующих,  считавший,  что  Луна  должна  быть
свободной. Он попробовал связаться с Адамом Селеном по телефону и попал на
даму из женского отряда, который мы срочно сформировали из  ярусов  "В"  и
"Г" в порядке самозащиты, так как, несмотря  на  просьбу  Майка,  пол-Луны
бросилось звонить ему сразу же после сеанса видео: кто с просьбами, а  кто
и с намерением поучить Адама, как ему следует выполнять свои обязанности.
     После сотни звонков, переключенных на меня каким-то излишне  активным
товарищем из телефонной  компании,  мы  создали  эту  буферную  группу.  К
счастью, товарищ леди,  которая  приняла  этот  звонок,  поняла,  что  тут
правило "успокойте их и отпустите с миром"  не  годится;  она  перезвонила
мне.
     Через пять минут я, Финн Нильсен и несколько добровольцев  с  ружьями
мчались в капсуле в зону обсерватории. Наш  информатор  побоялся  сообщить
свое имя, но рассказал, где найти  передатчик.  Мы  застали  их  на  месте
преступления, и только быстрота реакции  Финна  сохранила  им  жизнь:  его
ребята просто кипели. Но мы не  хотели  расправы  "для  острастки";  мы  с
Финном договорились об этом еще по пути сюда. Ученых на испуг не  возьмешь
- у них мозги устроены иначе. К ним нужен особый подход.
     Я  раздавил  передатчик  ногой,  приказал  директору   собрать   всех
сотрудников в  помещении  столовой  и  потребовал  провести  перекличку  -
поблизости от телефона. Потом поговорил с Майком,  узнал  имена  и  сказал
директору:
     - Доктор, вы говорили, что тут собрались все.  Но  здесь  не  хватает
семерых. - Я  назвал  ему  имена.  -  _Д_о_с_т_а_в_и_т_ь  _и_х  _с_ю_д_а_.
Н_е_м_е_д_л_е_н_н_о_!
     Оказалось,  отсутствующие  земляне  были  извещены,   но   отказались
прекратить работу - типичные ученые.
     Потом я начал говорить. Лунари стояли в одном конце комнаты,  земляне
- в другом. Землянам я сказал:
     - Мы старались относиться  к  вам  как  к  гостям.  Но  трое  из  вас
попытались, а возможно, и успели послать депешу на Терру. - Я повернулся к
директору - Доктор, я мог бы обшарить  все  поселение,  все  постройки  на
поверхности, все углы  в  лабораториях  и  уничтожить  каждую  деталь,  из
которой можно сварганить передатчик. По профессии я электронщик, а  потому
прекрасно понимаю, что в передатчик можно  превратить  чуть  ли  не  любое
устройство. Предположим, я изничтожу все, что годится для этой цели, а для
верности заодно раскокаю все приборы, назначение которых мне неизвестно. И
что в результате?
     Можно было подумать, что я собираюсь придушить его дитя.  Он  посерел
прямо на глазах.
     -  Это  остановит  всю  исследовательскую  работу...  будут  потеряны
бесценные данные... Убытки на...  ох,  я  даже  не  могу  сказать,  какие!
Наверняка больше полумиллиарда долларов!
     - Вот и я так подумал. Впрочем, я могу и не  ломать  оборудование,  а
просто забрать его с собой. А вы живите как хотите.
     -  Но  это  будет  почти   так   же   ужасно!   Вы   должны   понять,
г_о_с_п_о_д_и_н_, что если эксперимент прерван...
     -  Понимаю.  Чем  перетаскивать  отсюда   приборы,   рискуя   чего-то
недоглядеть, легче забрать вас всех в Комплекс и там запереть. У нас  есть
казарма драгун. Но ваш эксперимент все  равно  полетит.  А  кроме  того...
Скажите, откуда вы, доктор?
     - Из Принстона, Нью-Джерси.
     - Вот  как!  Значит,  вы  тут  уже  месяцев  пять  и,  без  сомнения,
тренируетесь и таскаете на себе грузы. Доктор, в таком  случае  вы  можете
распрощаться с Принстоном навеки. Если мы вас переселим,  то  посадим  под
замок.  Вы  ослабнете.  А  если  чрезвычайное  положение   затянется,   вы
превратитесь в  лунаря,  хотите  вы  этого  или  не  хотите.  И  вся  ваша
мозговитая бражка тоже.
     Тут распетушился один из тех, кого пришлось вызывать по второму разу.
     - Вы не имеете права так поступать! Вы нарушаете закон!
     - Какой закон, _г_о_с_п_о_д_и_н_? Тот, что существует в вашем  вшивом
городишке? - Я обернулся: - Финн, покажи ему закон.
     Финн сделал несколько шагов вперед  и  приложил  эмиссионный  раструб
ружья к пупку законника. Большой палец повел рычажок вниз - я  видел,  что
предохранитель снят.
     - Не убивай его, Финн, - сказал я и продолжил, обращаясь к  землянам:
- Я  ликвидирую  этого  человека,  если  иначе  вас  не  убедить.  Поэтому
присматривайте друг за дружкой. Еще одна попытка - и вам не видать родного
дома, как  своих  ушей.  И  экспериментам  вашим  крышка.  Доктор,  я  вас
предупредил: примите меры и обуздайте своих сотрудников.
     Я повернулся к лунарям:
     - Т_о_в_а_р_и_щ_и_, помогите  им  сохранить  честность.  Разработайте
сами порядок охраны. Не позволяйте задурить себе голову -  каждый  землеед
находится  у  нас  под  подозрением.  Если   придется   кого-то   из   них
ликвидировать - не стесняйтесь.
     Я снова обернулся к директору.
     - Доктор, любой лунарь имеет право входить куда угодно. Даже  в  вашу
спальню. Ваши  лаборанты  станут  отныне  вашими  командирами  по  вопросу
безопасности. Если лунарь захочет сопровождать вас в сортир, не спорьте, а
то как бы он не занервничал.
     И опять к лунарям:
     - Безопасность  прежде  всего!  Каждый  из  вас  работает  на  одного
землееда - следите за ним! Распределите между собой обязанности и  держите
ухо востро. Следите за ними  так,  чтобы  они  даже  мышеловку  не  сумели
построить, не говоря уж о передатчике. Если слежка  будет  мешать  работе,
плюньте на работу: зарплата все равно бежит.
     Я видел улыбки. В те дни для лунаря должность лаборанта была пределом
мечтаний. Но лаборанты работали под началом землеедов, которые смотрели на
нас сверху вниз, все без исключения, даже те, что делали вид и были ах как
вежливы.
     На  этом  я  и  закончил.  Когда   мне   позвонили,   я   намеревался
ликвидировать всех виновных, но проф с Майком меня урезонили: в наши планы
не входило насилие над землянами, если его можно избежать.
     Мы установили "уши" - чуткие и широкого  диапазона  приемники  вокруг
лабораторной зоны, ибо  даже  самые  узконаправленные  излучатели  "фонят"
поблизости от места работы. Майку было поручено прослушивать все телефоны.
После чего нам осталось только грызть ногти и надеяться на лучшее.
     После очередного выпуска новостей с Терры  мы  облегченно  вздохнули.
Все тихо-спокойно. Похоже, там принимали наши цензурированные передачи без
подозрений: частные, коммерческие и административные сообщения  шли  своим
чередом и  выглядели  совершенно  обычными.  Мы  же  продолжали  работать,
пытаясь уложить в дни то, на что нужны были месяцы.
     К счастью, мы получили небольшую отсрочку - в Луне  в  это  время  не
было ни одного пассажирского корабля, а ближайший рейс был намечен  аж  на
седьмое  июля.  Мы,  конечно,  могли  бы  заманить  экипаж  на   "ужин   у
Смотрителя", а затем выставить наряд возле их передатчиков  или  разобрать
их. Без нашей помощи они бы не взлетели; в  те  времена  одной  из  статей
расхода льда была поставка воды для реакторов. Конечно,  расход  небольшой
по сравнению с грузовым транспортом: один пассажирский корабль в  месяц  -
это считалось  сильно  оживленным  движением,  тогда  как  зерновые  баржи
отправлялись ежедневно. Словом, прибытие корабля не грозило  нам  какой-то
неотвратимой катастрофой. Но все равно эта передышка была очень  кстати  -
мы очень старались, чтобы все выглядело как прежде,  пока  не  обзаведемся
средствами защиты.
     Поставки зерна шли по расписанию,  как  и  раньше.  Одна  баржа  была
катапультирована чуть ли не в те самые минуты, когда люди Финна  врывались
в резиденцию Смотрителя. И следующая за ней пошла по расписанию, и  другие
тоже.
     В эти дни мы не смели допустить ни одной  ошибки,  ни  одного  срыва;
проф знал, что делает. Отгрузка зерна была грандиозной операцией для такой
маленькой страны, как Луна, и ее нельзя было  свернуть  за  какие-то  пару
недель. Слишком многим людям эта операция гарантировала их  хлеб  и  пиво.
Если бы наш комитет объявил эмбарго и перестал скупать зерно, нас выкинули
бы к чертям собачьим, а новый комитет с совершенно иными идеями  занял  бы
наше место.
     Проф говорил, что для перестройки сознания людей нужно время. А  пока
зерновые баржи катапультировались как обычно; "ЛуНоГоКо" вела  бухгалтерию
и выдавала расписки, используя прежний персонал гражданской службы. Депеши
отправлялись за подписью Смотрителя, его же голосом Майк разговаривал и  с
Администрацией  на  Терре.  Заместитель   Смотрителя   оказался   разумным
человеком,  особенно  когда  понял,  что  от  этого  зависит,  сколько  он
проживет. Главный инженер тоже остался на работе - Макинтайр был настоящий
лунарь и по натуре вовсе не стукач. Другие главы  департаментов  и  мелкая
чиновничья сошка не представляли проблем; жизнь продолжалась, и у нас уйма
времени уходила на то, чтобы расчленить структуру Администрации на  части,
подготавливая некоторые из них к продаже в частные руки.
     Объявилось больше дюжины людей, выдававших себя за Саймона  Джестера;
Саймон ответил на их притязания очень неприличными виршами и поместил свой
портрет на первой полосе газет "Лунатик", "_П_р_а_в_д_а_" и  "Гонг".  Вайо
снова стала блондинкой, съездила повидать Грега  на  новую  катапульту,  а
затем отправилась на десять дней в более  далекое  путешествие  -  в  свой
родной город, Гонконг