при той же силе и продолжительности  тяги,  чем  летел
бы, отправившись прямо с  Луны  или  космической  станции.  Это  рассуждение
способно поставить в тупик, но оно верно.
   На время маневра капитан Стоун отправил близнецов в машинное отделение, а
Хейзел взял вторым пилотом. Кастор, оскорбленный в лучших чувствах, не  стал
спорить - последнее внушение относительно корабельной дисциплины еще звучало
в ушах. Во время маневра у пилотов полно работы - второй в это время  должен
следить за автопилотом, быть наготове перейти  на  ручное  управление,  если
понадобится, и следить за отсечкой. Первый же держит  равновесие  корабля  с
помощью гироскопов и маховика, не отводя при  этом  глаз  от  измерительного
телескопа - целостата. Он должен быть уверен до последнего предела  точности
своих приборов в том, что корабль движется  точно  в  направлении,  обратном
струе двигателя.
   При перелете от Земли к Марсу ошибка в  одну  минуту  дуги,  или  в  одну
шестидесятую градуса, приводит в конечном счете к ошибке в пятнадцать  тысяч
миль. Подобные ошибки или оплачиваются горючим, расходуемым для  исправления
маршрута, или - если она слишком велика - следует  трагическая,  необратимая
расплата жизнями капитана и экипажа, когда  корабль  устремляется  в  пустые
глубины космоса.
   Хоть Роджер Стоун был высокого мнения о способностях своих  близнецов,  в
этот  щекотливый  момент  он  предпочел,  чтобы  рядом  был  второй   пилот,
умудренный возрастом и опытом. Пока в соседнем кресле сидела Хейзел, он  мог
спокойно посвятить все внимание собственной сложной задаче.
   Участок пространства, куда следовало направлять корабль, ограничивали три
звезды: Спика, Денеб и Фомальгаут, сведенные в телескоп  при  помощи  призм.
Марс пока скрывала из виду мощная грудь  Земли,  да  и  бесполезно  было  бы
наводить корабль на Марс - путь к нему проходит по длинной кривой  линии,  а
не по прямой. Изображение одной  из  звезд  начало  потихоньку  отходить  от
других. Вспотевший Роджер включил гироскопы и  поправил  корабль  маховиком.
Блуждающая звезда поползла на место.
   - Доплер? - спросил он у Хейзел.
   - В русле.
   - Время?
   - Около минуты. Сынок, ты знай стреляй своих уток и не дергайся.
   Роджер молча вытер руки о рубашку. Через несколько секунд Хейзел спокойно
сказала:
   - На экране радара неопознанный объект, сэр. Управляется роботом,  дальше
цепочка цифр.
   - Насколько это нас касается?
   - Приближается с севера по правому борту. Возможно столкновение.
   Роджер с трудом удержался, чтобы не взглянуть  на  свой  экран  -  он  не
сказал бы ему ничего сверх того, что сообщила Хейзел, - и продолжал смотреть
в окуляр целостата.
   - Указано, как можно этого избежать?
   - Сынок, мы либо врежемся в него, либо нет. Маневрировать слишком поздно.
   Роджер заставил себя сосредоточиться на звездах. Хейзел права,  управлять
космическим Кораблем - не баранку крутить. При  высоких  скоростях  и  тугих
витках на дне колодца гравитации  не  просчитанный  маневр  мог  привести  к
столкновению. Или забросить их на неизвестную орбиту, по которой они никогда
не доберутся до Марса.
   Но что это  за  объект?  Не  космический  корабль  -  он  управляется  не
человеком, а роботом. Не метеор - на нем есть  радар.  Не  боевая  ракета  -
слишком высоко для нее. Роджер убедился, что изображения звезд на  месте,  и
взглянул сначала на экран радара, который ничего ему не сказал,  а  потом  в
иллюминатор правого борта.
   Праведное небо! Он увидел его!
   В черноте космоса пылала большая яркая звезда... и она росла... росла!
   - В телескоп смотри, сын, - сказала Хейзел. - Девятнадцать секунд.
   Роджер вернулся к телескопу - изображения были все там же.
   - Кажется, пройдет мимо, - сказала Хейзел.
   Роджер не мог посмотреть. В  этот  самый  миг  что-то  промелькнуло  мимо
иллюминатора и тут же показалось в другом - видимое, но быстро  удаляющееся.
Стоуну показалось, что объект был крылатый, вроде торпеды.
   - Фухх! - выдохнула Хейзел. - Едва разминулись, зараза!  -  И  сказала  в
микрофон: - Всем приготовиться к ускорению - готовность пять секунд!
   Роджер не сводил глаз со своих звезд, которые твердо держались  в  кадре.
Потом выброс двигателя вдавил его в кресло. Перегрузка была  четырехкратной,
много больше, чем при старте с Луны, но и продолжалась чуть  больше  минуты.
Капитан Стоун продолжал наблюдать за звездами, готовый  поправить  курс,  но
тщательность,  с  которой  он  разместил  груз  перед   отправлением,   была
вознаграждена - корабль держался на курсе.
   - Отсечка! - крикнула Хейзел.  Шум  и  давление  сразу  исчезли.  Капитан
перевел дух и сказал в микрофон:
   - У вас все нормально, Эдит?
   - Да, дорогой, - слабо ответила она. - Все хорошо.
   - Машинное отделение?
   - О'кей! - ответил Поллукс.
   - Блокировать и закрыть.
   Машинное отделение теперь долго не понадобится - все поправки по курсу  и
скорости на этом отрезке будут производиться  спустя  дни  и  недели,  после
тщательных вычислений.
   - Есть, сэр. Па, а что там было на радаре?
   -  Заткнитесь,  -   перебила   Хейзел,   -   нас   вызывают   по   радио.
"Перекати-Стоун", Луна - слышу вас, служба движения.
   Послышались шум, щелчок, и женский голос прочел:
   - Служба  движения  вызывает  "Перекати-Стоун",  Луна  -  предупреждение:
согласно вашему плану полета  вы  приблизитесь  на  допустимую  дистанцию  к
экспериментальному ракетному спутнику Гарвардской радиационной  лаборатории.
Придерживайтесь  плана  полета  -   вы   избегнете   контакта   в   пределах
безопасности. Конец сообщения. Повторяю... - Сообщение прозвучало еще раз, и
связь прекратилась.
   - Нечего сказать,  вовремя  сообщили!  -  взорвалась  Хейзел.  -  Ух  вы,
просиживатели стульев! Бюрократы! Держу пари - это  сообщение  задержали  на
контуре добрый час, пока какой-нибудь идиот ругался с прачечной о  пропавшем
белье.
   "На  допустимую  дистанцию"!  -  не  унималась   она.   -   "В   пределах
безопасности"! Да эта хреновина мне брови опалила!
   - Разошлись, как в море корабли - на добрую милю.
   - Мили недостаточно, и ты хорошо это знаешь. У меня это отняло десять лет
жизни, а я в своем возрасте не могу себе такого позволить.
   Роджер пожал плечами. После всех волнений и передряг он чувствовал упадок
духа и ужасную слабость - с самого старта он жил на стимуляторах и совсем не
спал.
   - Пойду-ка я  завалюсь  часиков  на  двенадцать.  Сделай  предварительную
проверку нашего вектора - если ничего серьезного не обнаружится, ты меня  не
буди. Посмотрю, когда встану.
   - Есть, капитан Блай.
   Первая проверка не выявила никаких  неточностей  орбиты,  и  Хейзел  тоже
отправилась в постель - в переносном смысле. В невесомости  она  никогда  не
пристегивалась к койке, предпочитая плыть туда, куда несет ее поток воздуха.
Она делила каюту с Мид,  а  всех  мальчишек  поселили  в  кубрики.  Близнецы
попытались уснуть, но Лоуэлл спать не хотел. Он чувствовал себя прекрасно  и
открывал все новые чудеса невесомости. Он хотел играть в пятнашки.  Близнецы
не хотели играть в пятнашки, но Лоуэлл все равно играл. Поллукс ухватил  его
за щиколотку.
   - Слушай, ты! Тебя мало тошнило?
   - Меня не тошнило!
   - Да? А за кем нам пришлось убирать, за Санта Клаусом?
   - Нету никакого Санта Клауса. И меня не тошнило. Врешь, врешь, врешь!
   - Ты с ним не спорь, - посоветовал Кастор. - Просто придуши да  и  выкинь
наружу. Изменение фактора массы сможем объяснить и исправить завтра.
   - Не тошнило меня!
   - Мид все время дрыхла на прошлом отрезке, -  сказал  Поллукс.  -  Может,
уговоришь ее заняться им?
   - Попробую.
   Мид не спала и отнеслась к предложению с интересом.
   - Сколько?
   - Ну брось, сестренка!
   - Скажем, вы моете посуду три дня?
   - Вымогательница! По рукам. Иди прими объект.
   Мид пришлось занять кубрик под детскую. Близнецы пошли спать в рубку, где
пристегнулись к пилотским креслам, не затягивая ремней,  -  этого  требовали
корабельные правила, иначе можно повредить приборы во время сна.


   Глава 8 БОЛЬШОЙ ПЕРЕПОЛОХ
   Капитан Стоун бросил весь экипаж, за исключением доктора Стоун и Лоуэлла,
на вычисление их новой орбиты. Все работали на  основе  одинаковых  исходных
данных, полученных с Земли и проверенных по  собственным  приборам.  Капитан
подождал, пока все закончат, и только тогда сравнил результаты.
   - Что у тебя, Хейзел?
   - У меня получилось, капитан, что ты разминешься с Марсом не  больше  чем
на миллиончик миль.
   - А у меня получилось, что я выйду прямо на него.
   - Ладно, так и быть, у меня тоже.
   - Кас? Пол? Мид?
   Результаты близнецов сошлись до шести десятичных  знаков,  до  пяти  -  с
цифрами отца и бабушки, но ответ, который получился у Мид, был не  похож  ни
на один из прочих. Отец с любопытством просмотрел ее расчеты.
   - Девочка моя, я никак не могу понять, как ты сумела  получить  такое  из
компьютера. Насколько я понимаю, ты послала нас на Проксиму Центавра.
   - Правда? - заинтересовалась Мид.  -  Знаешь  что,  давай  попробуем  мою
орбиту и посмотрим, что получится. Будет интересно.
   - Но непрактично. Ты заставила нас лететь со скоростью света.
   - То-то я смотрю - очень большие цифры получаются.
   Хейзел ткнула костлявым пальцем в расчет.
   - Вот тут должен быть минус, солнышко.
   - Это еще не все. - заметил Поллукс. - Поглядите-ка,  -  он  взял  листок
Мид,
   - Хватит, Пол,  -  прервал  его  отец.  -  Ты  тут  не  для  того,  чтобы
критиковать Мид.
   - Но...
   - Оставь при себе.
   - Пусть его,  папа,  -  сказала  Мед.  -  Я  же  знаю,  что  все  сделала
неправильно. - Она пожала плечами. - В первый раз это делаю, если не считать
школу. Почему-то все по-другому, когда по-настоящему.
   - Верно, все астрогаторы это знают. Ну ничего. У Хейзел средние цифры, ее
результат мы и запишем в журнал.
   Хейзел подняла руки над головой и потрясла ими.
   - Победитель, чемпион!
   - Это все, папа? - спросил Кастор. - Больше не будет  маневров,  пока  не
начнешь рассчитывать подход к Марсу?
   - Конечно, нет. Никаких перемен по крайней мере шесть месяцев. А что?
   -  Тогда  мы  с  Полом  почтительно   испрашиваем   разрешения   капитана
разгерметизировать трюм и выйти наружу. Хотим поработать с велосипедами.
   - Военную фразеологию можете опустить. У меня тут для вас есть новости. -
Роджер достал из поясной сумки листок бумаги.  -  Минутку,  внесу  кое-какие
изменения.
   Он что-то написал на нем и прикрепил листок к доске объявлений.
   РАСПОРЯДОК ДНЯ
   7.00. Подъем (послабление Эдит, Хейзел и Вундеру).
   7.45. Завтрак (Мид готовит, близнецы моют посуду).
   9.00. Учебные занятия: Кастор и Поллукс - математика;  Мид  -  астрогация
под руководством Хейзел; Лоуэлл - трескотня, ужимки и прыжки, на  усмотрение
мамы.
   12.00. Конец утренних занятий.
   12.15. Ленч.
   13.00. Кастор и Поллукс - математика; Мид работы по гидропонике.
   16.00. Конец дневных занятий.
   18.00. Обед. Работы по уходу за кораблем согласно служебным обязанностям.
   Суббота.  После  завтрака  -  уборка   корабля,   ответственная   Хейзел.
Капитанская проверка в 11.00. Стирка личных вещей после ленча.
   Воскресенье. Медитация, занятия, развлечения. Рукоделие после ленча.
   Хейзел ознакомилась с написанным.
   - Куда мы, собственно,  направляемся,  Роджер?  В  Ботани-Бей?  Ты  забыл
указать время порки крестьян.
   - Это хорошая мысль.
   - Возможно.  Шесть  против  десяти,  что  твой  распорядок  и  недели  не
продержится.
   - Принимается. Покажите ваши деньги.
   Близнецы тоже отнеслись к расписанию неодобрительно.
   - Но ведь, папа, - выпалил Поллукс, - ты совсем не оставил нам  время  на
ремонт велосипедов - ты хочешь, чтобы мы потеряли наш вклад?
   - Я отвел тридцать часов в неделю для занятий. Вам остается сто  тридцать
восемь часов. Как вы их используете - ваше дело, если, как договорились,  не
будете отставать в учебе.
   - А если мы начнем заниматься в восемь тридцать, - спросил  Кастор,  -  и
потом сразу после ленча? Можно нам будет пораньше закончить уроки?
   - Не вижу препятствий.
   - А если мы иногда будем заниматься по вечерам? Можно будет поработать?
   - Тридцать часов в неделю, - пожал  плечами  отец,  -  и  любые  разумные
поправки к расписанию допускаются, только записывайте в журнал точное  время
занятий.
   - Теперь, когда вы утрясли этот вопрос, -  сказала  Хейзел,  -  должна  с
сожалением  сообщить  вам,  капитан,  что  другой  пункт  сей   прокрустовой
программы невыполним -  по  крайней  мере  в  ближайшее  время.  Я  бы  рада
посвятить наш цветочек в тайны астрогации, но сейчас  мне  некогда.  Учи  ее
сам.
   - Почему?
   - Почему? Он еще спрашивает! Кому и знать, как не тебе?  "Бичи  космоса",
вот почему. Мне придется пахать носом недели три-четыре  -  надо  наработать
серии на несколько месяцев, пока мы не вышли из зоны связи.
   Роджер с грустью посмотрел на мать.
   - Я знал, что это случится, Хейзел, но не думал, что так рано. Умственная
деятельность замирает, разум меркнет...
   - Чей разум меркнет? Ты, молодой...
   - Спокойно. Если оглянешься через левое плечо, посмотришь  в  иллюминатор
правого борта и приглядишься как следует, то можешь вообразить, будто видишь
"Бога войны". Он от нас не дальше десяти тысяч миль.
   - А мне-то что? - подозрительно спросила Хейзел.
   - Бедная Хейзел! Мы будем заботиться о тебе. Мать, по нашей  орбите  идут
несколько  больших  торговых  кораблей,  и  у  каждого   достаточно   мощный
передатчик, чтобы пробиться к Земле. Мы никогда не выйдем из зоны связи.
   Хейзел уставилась в иллюминатор, будто там и вправду можно  было  увидеть
"Бога войны".
   - А чтоб я пропала, - выдохнула она. - Роджер, отведи меня в мою  комнату
- вот, молодец. Совершенно верно, это маразм. Бери-ка обратно свой сериал  -
сомневаюсь, что смогу сочинять дальше.
   - Ага! Ты снова взялась за него, так что придется сочинять. А насчет этих
самых "бичей" я все хотел задать тебе пару вопросов,  и  вот  сейчас  у  нас
впервые выдалась свободная минута.  Во-первых,  почему  ты  опять  позволила
втянуть нас в это дело?
   - Потому что они потрясли у меня перед носом слишком большой пачкой денег
- перед этим ароматом никто из Стоунов сроду не мог устоять.
   - Я просто хотел, чтобы ты сама в этом созналась. Ты хотела снять меня  с
крючка, помнишь? А теперь сама его проглотила.
   - Наживка пожирнее.
   - Это факт. А теперь вот что: не  знаю,  как  ты  осмелилась  взяться  за
продолжение, сколько бы тебе там ни предложили. В последней  серии,  что  ты
мне показывала, ты не только  прикончила  Властелина  Галактики,  но  еще  и
оставила нашего героя в безвыходном положении. Насколько я помню, он сидит в
радиоактивной батисфере на дне юпитерианского аммиачного океана. Океан кишит
чудовищами, которые дышат метаном и все до одного по гипнотическому наущению
Властелина Галактики так и рвутся съесть Джона Стерлинга, - а у него  только
перочинный ножик. Как ты его оттуда вытащила?
   - Мы придумали, - сказал Пол. - Если допустить...
   - Тише, дитя. Ничего  сложного,  Роджер.  Сверхчеловеческим  усилием  наш
герой вырвался из роковой ловушки и... - Это не ответ.
   - Ты ничего не понимаешь. Следующая  серия  на  Ганимеде.  Джон  Стерлинг
рассказывает секретному  агенту  Долорес  О'Шенахан  о  своих  приключениях.
Рассказывает,  понятно?  Благородство  не  позволяет  ему  хвастаться  перед
девушкой.  Пока  он  с   юмором   излагает   историю   своего   героического
освобождения, действие начнет  развиваться  дальше,  да  так  быстро  и  так
кроваво, что наша невидимая публика не опомнится до самой рекламной паузы, -
а там уж им найдется, о чем еще подумать.
   - Это литературное мошенничество, - покачал головой Роджер.
   - А кто сказал, что это литература? Это просто способ помочь  корпорациям
снизить налоги. У меня три новых спонсора.
   - Хейзел, а где сейчас наши? - спросил Поллукс. - Что там с ними?
   Хейзел посмотрела на хронометр.
   - Роджер, твое расписание уже вступило в силу? Или  можно  начать  завтра
утречком?
   - Давайте  завтра,  -  слабо  улыбнулся  Роджер.  -  Раз  уж  мы  открыли
литературную конференцию, позову-ка я Лоуэлла.  От  него  я  получаю  лучшие
идеи: его уровень развития  как  раз  соответствует  среднему  уровню  нашей
публики.
   - На месте Вундера я бы обиделся.
   - Тихо! - Хейзел взмыла к люку и позвала: - Эдит!  Можно  у  тебя  дикого
зверя позаимствовать?
   - Он у меня, бабушка, - ответила Мид. - Подождите, я тоже иду. - И тут же
явилась вместе с Лоуэллом. Лоуэлл спросил:
   - Что, бабушка Хейзел? Будем играть в пятнашки?
   - Нет, сынок, - кровь проливать. Реки крови. Надо убить парочку злодеев.
   - Здорово!
   - Насколько я помню - я ведь с ними так быстро расстаюсь, - я их оставила
в Черной туманности. Продовольствие кончилось, квантовое топливо  тоже.  Они
заключили временное перемирие со своими пленниками-арктурианами и освободили
их, потому что те - кремниевые существа и людей не едят. Но самим героям как
раз приспело время этим заняться, вот  только  вопрос  -  кого  зажарить  на
вертеле? А помощь арктуриан им нужна потому, что Космический Зверь, которого
они захватили в прошлой серии и посадили в пустой бак от горючего, уже проел
все,  кроме  последней  перегородки,  и  у  него-то  нет  никаких   дурацких
предрассудков по поводу биохимии. Углерод там или кремний - ему все едино.
   - Это как-то нелогично, - заметил Роджер. - Если его организм основан...
   -  К  порядку,  -  сказала  Хейзел.  -  Прошу  вносить  только   полезные
предложения. Пол, у тебя, кажется, что-то блеснуло во взгляде?
   - А этот Зверь радарное излучение выдержит?
   - Это уже кое-что. Но надо немножко усложнить. Мид?
   Близнецы начали выгружать велосипеды наружу на  следующий  день.  На  них
были такие же скафандры, которые  они  носили  на  Луне,  добавились  только
магнитные ботинки и маленькие ракетные двигатели.  Последние  пристегивались
за спиной, а сопла торчали на поясе. На спине висел еще  и  запасной  баллон
высокого давления для подпитки двигателя, но в невесомости лишняя  масса  не
была помехой,
   - И помните, - предупредил их отец, -  что  ракеты  включаются  только  в
самом крайнем случае. Пользуйтесь тросами.  И  не  полагайтесь  на  ботинки,
когда травите трос - держитесь за второй, пока отпускаете первый.
   - Да знаем мы все это, папа.
   - Разумеется. Только предупреждаю, я могу неожиданно прийти с  проверкой.
И при малейшем нарушении техники безопасности - дыба  и  тиски  для  пальцев
плюс пятьдесят палок.
   - А кипящее масло?
   - Не по средствам. Думаете, я шутки шучу? Если кто-нибудь из вас сорвется
и его отнесет от корабля, не ждите, что я буду  его  разыскивать.  Один  все
равно лишний.
   - А кто? - спросил Поллукс. - Может, Кас?
   - Иногда мне кажется, что один,  а  иногда  -  что  другой.  При  строгом
соблюдении корабельных правил я временно воздержусь от решения.
   В трюме не  было  шлюзового  отсека  -  близнецы  разгерметизировали  его
полностью и открыли дверь, едва не  забыв  пристегнуть  тросы.  Выглянув  за
дверь, они заколебались. Хоть они  всю  свою  жизнь  носили  скафандры  -  в
открытый космос на орбите они выходили впервые.
   Из люка на них смотрела бесконечная космическая ночь - тьма казалась  еще
более густой и холодной от немигающих бриллиантов звезд  на  много  световых
лет от них. Одно дело - смотреть на них с безопасной  поверхности  Луны  или
через толстое кварцевое стекло иллюминатора, и совсем  другое  -  когда  нет
никакой преграды между твоим хрупким  телом  и  головокружительной  холодной
ночной глубиной.
   - Кас, - сказал Поллукс, - мне это не нравится.
   - Да тут нечего бояться.
   - Чего ж у меня тогда зубы стучат?
   - Выходи, я подержу твой трос.
   - Ты слишком добр ко мне, дорогой брат, - просто  черт  знает  как  добр!
Выходи ты, а я подержу т