м"?
     - Видно, маловато я с вас содрал.
     - Извините?
     - Вы же ничего не поняли. Но  я  обчистил  ребят  до  нитки,  да  еще
оштрафовал их, чтобы задумались. А взять с вас больше, чем с них, права не
имел. И очень жаль, что не имел, раз вы принимаете все это за шутку.
     - Поверьте мне, сэр, я  не  считаю  это  шуткой.  Мне  просто  трудно
поверить, что ваши местные законы позволяют предать человека смерти... вот
так, походя... и за столь незначительный проступок.
     Я вздохнул. С чего бы вы начали объяснение, если из слов  собеседника
ясно,  что  он  не  просто  нуль  в  данном  вопросе,  но  еще   и   полон
предрассудков, которые противоречат фактам, и вдобавок ко  всему  даже  не
подозревает, что эти предрассудки у него наличествуют?
     - Стью, - начал  я,  -  давайте  разберемся  по  порядку.  Здесь  нет
"местных законов", по которым вас можно было бы "предать  смерти".  И  ваш
проступок  не  был  "незначительным".  Я  просто  сделал  скидку  на  ваше
невежество. И все случилось вовсе не "походя", иначе мальчики спокойненько
оттащили бы вас к ближайшему шлюзу с  нулевым  давлением,  сунули  туда  и
слиняли. Вместо этого  они  -  парни-то  просто  молодцы!  -  соблюли  все
формальности и выложили собственные денежки, чтобы судить вас. И  даже  не
ворчали, когда вердикт оказался совсем не таким, как  они  надеялись.  Вам
еще что-нибудь не ясно?
     Лажуа усмехнулся, и на щеках у него появились такие же ямочки, как  у
профа. Я обнаружил, что чем дальше, тем больше он мне нравится.
     - Боюсь, что абсолютно все. Мне кажется, я очутился в Зазеркалье.
     Он меня не удивил, поскольку я бывал на Земле и  немного  представляю
себе их мировосприятие. Землеед просто не мыслит своего существования  без
закона, в котором черным по белому все пропечатано на все случаи жизни.  У
них  есть  специальные  законы  для  частных  сделок  и   для   заключения
контрактов. Ей-богу!  Но,  если  человек  не  держит  слово,  кто  захочет
заключать с ним контракт? Или репутация уже ничего не значит?
     - У нас нет законов, - сказал я. - Нам не позволили  их  иметь.  Есть
обычаи, но они  неписаные  и  их  не  насаждают  силой  -  они  сами  себя
насаждают, если можно так выразиться, потому  что  они  просто  следствие,
вытекающее из объективных обстоятельств.  Фактически  наши  обычаи  -  это
законы природы, которые диктуют людям, как себя вести,  чтобы  остаться  в
живых. Когда вы сегодня приударили за Тиш, вы нарушили закон природы...  и
поэтому чуть было не вдохнули вакуум.
     Он задумчиво прищурился.
     - Не объясните ли вы мне, какой закон природы я нарушил? Я  хотел  бы
понять - иначе придется вернуться  на  корабль  и  сидеть  там  до  самого
отлета. Чтобы остаться в живых.
     - Разумеется. Он так прост, что если вы его поймете, то  уже  никогда
больше не попадете впросак. Смотрите - у нас тут  два  миллиона  мужчин  и
меньше одного миллиона женщин. Это физический факт, такой же,  как  камень
или вакуум. Добавьте сюда идею "дарзанебы". Дефицит всегда поднимает цену.
Женщин мало, на всех не хватает, и это превращает их в  самое  драгоценное
сокровище в Луне, которое дороже воздуха  и  льда,  поскольку  без  женщин
мужикам один черт, что жить, что помирать. За исключением  киборгов,  если
вы считаете их мужиками; мне лично это никогда не удавалось.
     Итак, что же произошло в результате? - продолжал я. - Причем  учтите,
что в двадцатом веке, когда этот  обычай  или  естественный  закон  только
начал складываться, соотношение  было  еще  хуже:  десять  и  даже  больше
мужиков на одну женщину. Во-первых, произошло то, что всегда происходит  в
тюрьмах: мужчины стали пользоваться мужчинами. Это мало помогло;  проблема
осталась нерешенной, ибо большинству мужчин нужны _ж_е_н_щ_и_н_ы_,  и  они
не согласны на эрзац, если есть шанс получить настоящее gelt.
     Возбуждение достигло таких масштабов, что за  женщин  стали  убивать.
Послушать рассказы старожилов - кровь в  жилах  стынет,  такая  резня  тут
была. Но со временем уцелевшие  нашли  способ,  как  жить  дальше,  и  все
утряслось. Установился порядок, такой же естественный, как гравитация. Кто
сумел приспособиться к реальности, остался в живых, кто не сумел -  помер.
Нет проблем.
     А реальность такова: женщин мало и они задают тон...  а  вы  окружены
двумя миллионами мужчин,  которые  следят,  чтобы  вы  танцевали  под  эту
музыку. У вас нет выбора, выбор принадлежит только ей. Она  может  врезать
вам так сильно, что кровь хлынет ручьем, вам же  нельзя  тронуть  ее  даже
пальцем. Вспомните, вы только обняли Тиш за талию, может быть, попробовали
поцеловать... А предположим, она пошла бы с вами в гостиничный номер?  Что
тогда?
     - Господи! Я думаю, они разорвали бы меня в клочья!
     - Они не сделали бы ровным счетом _н_и_ч_е_г_о_. Пожали бы плечами  и
притворились, что вас в упор не видят. Потому как выбирает _о_н_а_,  а  не
вы. И не они. Только она. И вы бы  рисковали  собственной  шеей,  если  бы
предложили ей пойти в номер; она  могла  оскорбиться,  а  тогда  бы  парни
отделали вас по первое число. Но... возьмем, к примеру,  эту  Тиш.  Глупая
маленькая сучка. Покажи вы ей ненароком пачку банкнот, которую я  видел  в
вашем  бумажнике,  и  она  вполне  могла  бы  сама  предложить  вам  пойти
перепихнуться. В этом случае вы были бы в полной безопасности.
     Лажуа вздрогнул.
     - В ее-то  годы?  Я  даже  подумать  об  этом  боюсь.  Она  ведь  еще
малолетка! Это же уголовное преступление, все равно что изнасилование.
     - Ох, черт побери! Да ничего подобного! Женщины в ее годы обычно  уже
замужем  или  должны  быть  замужем.  Стью,  изнасилований  в  Луне   _н_е
б_ы_в_а_е_т_. Никогда. Мужчины не позволят. Если бы такое вдруг случилось,
никто не стал бы искать судью - все мужики в радиусе  слышимости  кинулись
бы на помощь жертве. Но шансы, что девушка  в  ее  возрасте  девственница,
практически равны нулю. Пока малышки подрастают, матери  присматривают  за
ними с помощью всех горожан:  дети  тут  в  безопасности.  Но,  когда  они
достигают брачного возраста, их уже не удержать, и матери даже  не  делают
таких попыток. Если девчонке нравится шляться по коридорам и  забавляться,
ее не остановишь. Как только она достигла половой зрелости - она сама себе
хозяйка. Вы женаты?
     - Нет. - Он добавил с улыбкой: - Во всяком случае сейчас.
     - А предположим, вы женаты и жена говорит вам, что хочет завести  еще
одного мужа. Что бы вы сделали?
     - Странно, что вы выбрали такой пример - со мной  как  раз  случилось
нечто подобное. Я обратился к адвокату и добился, чтобы  она  не  получила
алиментов.
     - Алименты! Тут и слова-то такого  никто  не  знает,  я  его  впервые
услыхал на Земле. Здесь вы... вернее, муж-лунарь мог бы  сказать:  "Думаю,
моя дорогая, нам понадобится помещение попросторнее". Или просто поздравил
бы жену и своего нового собрачника. Или, если бы ему уж очень тошно стало,
"выписался" бы и пошел паковать чемоданчик. Но в любом случае - ни  намека
на скандал. Подними он хоть малейший шум - и  против  него  ополчатся  все
окружающие. Его облили бы презрением все  знакомые,  как  мужчины,  так  и
женщины. Бедолаге осталось бы только сбежать  в  Новолен,  сменить  имя  и
попробовать начать жизнь заново.
     Все наши обычаи работают по такому же  принципу.  Если  ты  вылез  на
поверхность, а у твоего спутника кончился кислород - отдай ему баллон и не
спрашивай о деньгах. Но, если он откажется заплатить, когда  вы  вернетесь
назад, можешь ликвидировать его без всякого судьи, никто тебя не упрекнет.
Впрочем, он заплатит; воздух - это святое,  почти  как  женщины.  Если  ты
обыграл новичка-лопуха в покер, дай ему денег на воздух. Не на еду - пусть
вкалывает или сдохнет, это его проблемы. Если ты ликвидировал человека  не
в порядке самозащиты, оплати его долги и позаботься о  детях,  иначе  люди
перестанут с тобой разговаривать,  ничего  у  тебя  не  купят,  ничего  не
продадут.
     - Манни, вы хотите сказать,  что  я  могу  убить  человека,  а  потом
уладить все за деньги?
     - Да ничего подобного! Но ликвидация не  противозаконна,  потому  что
законов здесь нет - кроме распоряжений Смотрителя, - а Смотрителю  плевать
на наши разборки. Мы же считаем так: если мужика убили, значит, он сам  на
это напросился. Так оно чаще всего и бывает. В противном случае его друзья
возьмут дело в свои руки и ликвидируют виновного. И нет  проблем.  Кстати,
ликвидации бывают крайне редко. Даже официальные поединки, и те увидишь не
часто.
     - "Его друзья возьмут дело в свои руки"! Манни,  а  предположим,  эти
ребята пошли бы до конца? У меня тут нет друзей.
     - Потому-то я и согласился судить. Хотя вряд ли они  решились  бы  на
такое. Но  я  не  хотел  рисковать.  Ликвидация  туриста  могла  запятнать
репутацию нашего города.
     - А это случается часто?
     - Да я вообще такого  не  припомню;  может,  какой-нибудь  несчастный
случай и был не совсем случайным. Новичок тут всегда  ходит  по  краю,  уж
такое это место - наша Луна. Говорят, если  новичок  прожил  тут  год,  он
будет жить вечно. Но в первый год ни один агент ему страховку не выдаст. -
Я взглянул на часы. - Стью, вы обедали?
     - Нет, я как раз собирался пригласить вас в мой отель.  Там  прилично
готовят. Гостиница "Орлеан".
     У меня мороз пошел по коже - как-то раз отведал их готовки.
     - А может, зайдем ко мне домой, я вас со своими  познакомлю?  В  этот
час у нас обычно есть что похлебать.
     - А это удобно?
     - Конечно. Подождите минутку, я позвоню.
     Ма сказала:
     - Мануэль, дорогой, как это мило! Поезд давно пришел. Я  решила,  что
ты приедешь завтра или даже позже.
     -  Просто  вляпался  в  пьяный  дебош,  Мими,  и  связался  с  дурной
компанией. Иду домой,  если,  конечно,  найду  дорогу,  и  приведу  дурную
компанию с собой.
     - Хорошо, дорогой. Обед через двадцать минут. Постарайся не опоздать.
     - И тебя не интересует, что это за компания - мужская или женская?
     - Зная тебя, предполагаю, что женская. Но, думаю, я разберусь,  когда
увижу.
     -  Ты  знаешь  меня  как  облупленного,  Ма.  Скажи  девочкам,  пусть
принарядятся. Чтобы любых гостей затмили.
     - Только не тяни - обед перестоится. Пока, милый. Целую.
     - Целую, Ма. - Я подождал, потом  набрал  "Майкрофт-ХХ".  -  Майк,  я
хочу, чтобы ты проверил одно имя. Землянин, пассажир с  "Попова",  Стьюарт
Рене Лажуа. Стьюарт пишется через "ю", а фамилию поищи и на "Л", и на "Ж".
     Долго ждать не пришлось. Майк  нашел  Стью  во  всех  главных  земных
справочниках: "Кто есть кто",  "Данн  и  Брэдстрит",  "Готский  Альманах",
"Ежегодник лондонского "Таймс" и  так  далее.  Француз  по  происхождению,
роялист, богач, еще шесть имен, которые он для удобства свел воедино,  три
ученых степени, в том числе юридическая, полученная  в  Сорбонне,  знатные
предки во Франции и Шотландии, разведен (детей нет) с высокочтимой Памелой
де-Дефис  Голубая-Кровь.  Такие  землееды  обычно  считают   ниже   своего
достоинства разговаривать с лунарем, у которого в роду одни арестанты.  Но
Стью был готов общаться с кем угодно.
     Я послушал минут пять, потом попросил Майка подготовить полное  досье
со всеми подробностями.
     - Майк, похоже, это наша птичка.
     - Возможно, Ман.
     - Ладно, я побежал. Пока!
     К гостю я вернулся в глубокой задумчивости. Почти год назад, во время
той пьяной беседы в номере "Малины" Майк обещал нам  один  шанс  из  семи,
если будут соблюдены кое-какие условия. Одним из sine qua non была  помощь
с Терры.
     Несмотря на проект "швыряния камней", Майк понимал, да и мы тоже, что
могучую  Терру  с  одиннадцатью  миллиардами  жителей   и   неисчерпаемыми
ресурсами нечего и думать  победить  трем  миллионам  безоружных  лунарей,
пусть даже мы сидим на пригорке и можем кидать в них камешки.
     Майк  провел  параллель  с  восемнадцатым  веком,  когда   отделились
американские  колонии  Британии,  и  с  двадцатым,  когда  многие  империи
лишились своих  колоний,  и  подчеркнул,  что  свобода  ни  разу  не  была
достигнута с помощью одной  только  грубой  силы.  Во  всех  этих  случаях
имперские государства участвовали в каких-нибудь  заварухах,  выдохлись  и
сдали позиции, так и не использовав свои силы.
     Уже несколько месяцев мы были достаточно сильны,  чтобы  при  желании
справиться с охраной Смотрителя. Как  только  наша  катапульта  заработает
(теперь уже с минуты на минуту), мы не будем больше беззащитными.  Но  нам
необходим "благоприятный климат" на Терре. А тут не  обойтись  без  помощи
самой Терры.
     Проф сначала считал это легкой задачей. Но  она  оказалась  одной  из
самых сложных. Почти все его друзья  на  Земле  поумирали,  а  у  меня  их
отродясь не водилось, кроме нескольких преподавателей. Мы спустили вниз по
ячейкам запрос: "Каких шишкарей на Земле вы знаете лично?" Ответ был один:
"Шутить изволите?". Нулевая программа.
     Проф следил за списками  пассажиров  прибывающих  кораблей,  стараясь
найти там кого-нибудь подходящего для контакта, читал  лунные  перепечатки
земных газет в поисках  упоминаний  о  шишке,  с  которой  можно  было  бы
связаться с помощью прежних знакомых; я же и не пытался - среди  горсточки
моих знакомых не было никаких важных персон.
     Проф  не  выловил  Стью  из  списка   пассажиров   "Попова".   Ничего
удивительного - они ведь не были  знакомы.  Конечно,  Стью  мог  оказаться
просто чудаком, как на то намекала его странная визитная карточка. Но  это
был единственный землянин, с которым  мне  довелось  посидеть  в  Луне  за
рюмкой, на вид мужик был стоящий, а если учесть еще и сведения  Майка,  то
улов получался совсем неплохой. Словом, клевала крупная рыба.
     Поэтому я и повел его домой - хотел посмотреть, какое впечатление  он
произведет на мое семейство.
     Начало было хорошим. Ма улыбнулась и протянула руку. Стью взял  ее  и
склонился так низко, что я испугался, как бы он не вздумал ее  поцеловать.
Но, видно, мои наставления насчет женщин не пропали даром. Ма  заворковала
и повела его к столу.



                                    12

     Апрель и май 2076 года  ознаменовались  новыми  трудами  и  усилиями,
направленными  на  то,  чтобы  настроить  лунарей  против   Смотрителя   и
подвигнуть его на ответные репрессии. Беда с Мортом заключалась в том, что
он вовсе не был мерзавцем и сам по себе ненависти не вызывал, разве только
как символ Администрации; нужно было как следует  ругнуть  его,  чтобы  он
начал действовать. Кстати, в этом смысле средний лунарь был не  лучше.  Он
презирал Смотрителя, потому что  Смотрителей  положено  презирать,  но  по
натуре своей не был революционером, так что пытаться его расшевелить - все
равно что гору с места  сдвинуть.  Пиво,  пари,  женщины,  работа...  Если
революция  не  умерла  от  анемии,   так   это   исключительно   благодаря
драгунам-усмирителям с их выдающимся талантом возбуждать к себе ненависть.
     Но даже драгунов нам приходилось подстегивать. Проф все твердил,  что
нам необходимо "Бостонское чаепитие" [в декабре 1773 года в знак  протеста
против налогообложений бостонцы потопили в  своей  гавани  большую  партию
чая, привезенного на английских кораблях], ссылаясь на мифический инцидент
в  давней  революции,  подобием  которого  он  намеревался  вызвать   шум,
способный взбудоражить все общество.
     И  все  же  мы  не  опускали  рук.  Майк  переписал   заново   старые
революционные  песни:  "Марсельезу",  "Интернационал",  "Янки  Дудл",  "Мы
победим", "А пироги будут  в  раю"  и  прочие,  чтобы  они  обрели  лунную
тематику. Такие штучки, как "Сыны Булыжника, проснитесь! / Не  дозволяйте,
чтоб Смотритель / Свободу  вашу  погубил!"  Саймон  Джестер  распространял
повсюду, а когда они достаточно укоренились в памяти, их стали  наигрывать
по радио и видео (разумеется, только мелодию). Смотритель попал в дурацкое
положение,  так  как  ему  пришлось  запрещать   исполнение   определенных
музыкальных тем; а нам это только на руку - пускай их народ насвистывает.
     Майк скопировал  голос  и  манеру  речи  заместителя  Администратора,
главного инженера и других  глав  департаментов;  по  ночам  у  Смотрителя
телефон стал трезвонить без умолку. Звонили помощнички.  Правда,  они  это
наотрез отрицали. Поэтому Альварес установил систему  подслушивания  и  не
без помощи Майка проследил источник этих  звонков.  Им  оказался  запасной
телефон его собственного шефа, чей утробный рык он тут же узнал.
     Следующий звонок, разбудивший Морта, был сделан уже от  имени  самого
Альвареса, и то, что Морт сказал Альваресу, и то, что  Альварес  сказал  в
свое оправдание, выглядело как помесь безумия с идиотизмом.
     Проф велел Майку прекратить - он боялся, что Альварес может  потерять
работу, а этого мы не хотели: Альварес отлично лил воду на нашу  мельницу.
Но к тому времени драгунов уже дважды поднимали ночью  в  ружье  якобы  по
приказу Смотрителя, что сильно подорвало их моральный дух.  Смотритель  же
до конца уверовал, что со всех сторон окружен предателями, тогда  как  его
подчиненные считали, что у начальства шарики зашли за ролики.
     В  газете  "_Л_у_н_н_а_я  _П_р_а_в_д_а_"  появилось  объявление,  что
состоится лекция доктора Адама Селена на тему "Поэзия и искусство  Луны  -
новый Ренессанс". Никто из товарищей на нее не  пошел  -  по  ячейкам  был
спущен приказ всем оставаться  дома.  Когда  на  месте  проведения  лекции
появилось три взвода драгун, они там никого не  обнаружили.  Так  сказать,
принцип неопределенности Гейзенберга в приложении  к  "Багряному  цветку".
Главный редактор газеты провел пару крайне неприятных часов, объясняя, что
он лично не принимает объявлений и  что  это  объявление  кто-то  доставил
прямо  в  редакцию  и  оплатил  наличными.  Редактору  было  приказано  не
принимать больше никаких объявлений от Адама Селена. Затем приказ отменили
и велели брать от Адама Селена любую бумажку и немедленно извещать об этом
Альвареса.
     Мы испытали новую катапульту, сбросив груз в южной  части  Индийского
океана на 35ё восточной долготы и 60ё южной широты, то есть в  точке,  где
кроме рыб никто не  обитает.  Майк  был  в  восторге  от  своей  меткости,
поскольку высунулся поглядеть на цель всего два  разочка,  улучив  момент,
когда следящие и направляющие радары  Администрации  бездействовали,  и  с
первой  же  попытки  попал  в  яблочко.  На  Терре  газеты  сообщили,  что
Кейптаунская   станция   космических   наблюдений    зарегистрировала    в
субантарктике гигантский метеорит; оценка силы удара полностью совпадала с
расчетами Майка. Он позвонил мне и  расхвастался,  когда  пришли  вечерние
известия агентства Рейтер.
     - Я тебе говорю, все тютелька в тютельку, - заливался он. - Я сам все
наблюдал! Какой замечательный всплеск!
     Более  поздние  сообщения  насчет  ударной  волны,   поступившие   от
сейсмических  станций,  а  также  о   цунами   -   от   океанографических,
подтвердили, что Майк восторгался не зря.
     У нас была всего одна глыба  в  стальной  оболочке  (купить  сталь  -
проблема), иначе Майк потребовал бы еще раз испытать свою новую игрушку.
     "Колпаки свободы" стали все чаще появляться на  головах  _с_т_и_л_я_г
и их девчонок; "Саймон Джестер" тоже обзавелся  колпачком  между  рожками;
магазин "Bon Marche" ["Добро пожаловать" (фр.)]  раздавал  их  в  качестве
премий. У Альвареса произошел неприятный  разговор  со  Смотрителем:  Морт
потребовал,  чтобы  ему  разъяснили,  почему  его  главный  шпик   считает
необходимым реагировать на каждую дурацкую выходку подростков? Может быть,
Альварес спятил?
     В начале мая я столкнулся на Карвер-Казвей со Слимом  Лемке.  На  нем
был "колпак свободы". Он, похоже, обрадовался встрече,  а  я  поблагодарил
его за быстрое возвращение долга (он явился через три дня после  суда  над
Стью и запл