ужна  машина.  Мне  просто
внушают  симпатию  всякие  штуки,  которые  делают  свое  дело  надежно  и
эффективно. Эта машина сразу пришлась мне по душе.
     - Понятно.
     Мэри была занята тем, что  прощупывала  радаром  окрестности.  Затем,
убедившись, что вокруг спокойно, бесшумно вывела машину на берег.
     Когда они вошли в ее квартиру и уселись в  гостиной,  она  придвинула
поближе к нему сигареты и спиртное, а сама зашла в спальню и переоделась в
домашний наряд, в котором выглядела  миниатюрней  и  моложе,  чем  обычно.
Когда она снова появилась в гостиной,  Лазарус  встал,  прикурил  для  нее
сигарету, протянул ей и нескромно присвистнул, заметив наконец происшедшую
с ней перемену.
     Она улыбнулась, взяла сигарету и опустилась в большое кресло,  поджав
под себя ноги.
     - Лазарус, ты вселяешь в меня надежду.
     - Девочка, у тебя что, нет зеркальца?
     - Я не об этом, - нетерпеливо отмахнулась она.  -  Тому  причиной  ты
сам. Я уже лет десять тому назад смирилась  с  мыслью,  что  конец  не  за
горами, я была готова к этому, я ждала. И вот напротив меня  сидишь  ты...
ты, который  на  много-много  лет  старше  меня.  И  ты  заставляешь  меня
воспрянуть духом.
     Он выпрямился:
     - Ты ждешь смерти?  Какая  глупость,  девочка!  Да  ты  еще  лет  сто
проживешь за милую душу!
     Она устало махнула рукой:
     - Мне не до шуток. Ты же прекрасно знаешь, что внешность тут  ни  при
чем. Лазарус, Я не хочу умирать!
     Лазарус мягко ответил:
     - Я и не думал  шутить,  сестренка.  Поверь,  ты  никоим  образом  не
выглядишь кандидаткой на тот свет.
     Она пожала плечами:
     - Это  всего  лишь  дело  биотехники.  Просто  я  сохраняю  внешность
тридцатилетней.
     - Я бы сказал, что ты  выглядишь  еще  моложе.  Правда,  я  не  знаю,
конечно, всяких там новомодных штучек. Я ведь уже говорил, что не  посещал
собраний более ста лет. Вообще-то, честно говоря, я все это  время  совсем
не контактировал с Семьями.
     - Вот как? А почему, если не секрет?
     - Это долгая история. И довольно глупая. Одним словом, они мне просто
надоели. Раньше я всегда был представителем на ежегодных встречах, но  они
стали слишком официальными и неинтересными  -  по  крайней  мере  так  мне
казалось. И я отдалился от Семей.  Период  Междувластия  я  почти  целиком
пережил на Венере. Потом, после подписания Договора, я ненадолго  вернулся
на Землю. Впрочем, и тогда я прожил здесь не  более  двух  лет.  Не  люблю
засиживаться на одном месте.
     Мэри восхищенно смотрела на него:
     - О, расскажи мне о своих приключениях. Я  ведь  почти  не  бывала  в
космосе, только раз летала в Луна-Сити.
     - Обязательно, - пообещал он, - когда-нибудь.  А  пока  я  льщу  себя
надеждой, что ты все-таки поведаешь  мне,  как  ты  ухитряешься  сохранять
такую внешность. Ведь тебе, сестренка, никак не дашь твоих лет.
     - Надеюсь. То есть конечно, не дашь. А вот о том, как это делается, я
почти ничего не  знаю.  Гормоны,  симбиотика,  манипуляции  с  железами  и
немного психотерапии - что-то  в  этом  роде.  Подобные  меры  приводят  к
задержке  старения  членов  Семей,  а  внешние  признаки   можно   уделить
косметически. - Она помолчала. -  Когда-то  они  считали,  что  напали  на
секрет бессмертия, на подлинный фонтан Вечной Молодости. Но это  оказалось
заблуждением.  Старость  просто  откладывается...  и   укорачивается.   За
девяносто дней до конца - первое недвусмысленное предупреждение,  а  затем
смерть  от  старости.  -  Она  вздрогнула.  -  Конечно,  многие  не  хотят
дожидаться печального итога. Две недели на установление точного  диагноза,
затем - эвтаназия.
     - Вот дьявольщина! Ну нет,  я  с  такой  судьбой  не  смирюсь!  Когда
старуха с косой придет за мной, ей придется тащить меня силой,  а  я  буду
брыкаться и вырываться изо всех сил.
     Мэри смущенно улыбнулась:
     - Мне  нравится,  когда  ты  так  говоришь,  Лазарус.  Я  никогда  не
позволила бы себе вести такие разговоры с человеком младше меня.  Но  твой
пример вселяет в меня оптимизм.
     - Мэри, мы еще переживем  многих  из  них,  не  волнуйся.  Кстати,  о
собрании: я не в курсе дела, я ведь совсем недавно вернулся на Землю. Этот
парень, Ральф Шульц, в самом деле знает, что говорит?
     - Наверное, да. Его дед был выдающимся человеком, да и отец тоже.
     - Я думал, ты знаешь самого Ральфа.
     - Немного. Он один из моих внуков.
     - Приятно слышать. Выглядит он намного старше тебя.
     -  Ральф  решил,  что  ему  больше  всего   приличествует   внешность
сорокалетнего, вот и все. Его отец был  двадцать  седьмым  моим  ребенком.
Ральф должен быть - дай-ка я подсчитаю - о, по крайней мере на восемьдесят
или девяносто лет моложе меня. Но, несмотря на это, он старше многих  моих
детей.
     - Ты много сделала для Семей, Мэри.
     - Они  для  меня  тоже.  Мне  нравилось  растить  детей  и  полностью
использовать все преимущества своих тридцати лет. Я имела все, что  только
могла бы пожелать. - Она снова вздрогнула. - Я знаю, почему я так боюсь, -
я очень люблю жизнь!
     -  Постой!  Я  думал,  что  мой  ободряющий  пример  и   мальчишеское
зубоскальство излечат тебя от подобного уныния.
     - Ну... в чем-то ты мне, несомненно, помог...
     - М-м-м... послушай, Мэри. А почему бы тебе не выйти замуж еще раз? И
не завести новых сорванцов? Тогда у тебя не будет времени для страхов.
     - Что?! Это в мои-то годы? Лазарус, да ты просто шутник!
     - А что тут такого? Ты ведь моложе меня.
     Она некоторое время изучающе смотрела на него.
     - Лазарус, ты что, делаешь мне предложение? В  таком  случае  попрошу
выражаться яснее.
     Он взволнованно вздохнул:
     - Подожди, не нужно спешить. Я ведь говорил так, в общем. Я не гожусь
для семейной жизни. В  самом  деле,  всякий  раз,  когда  я  женюсь,  жена
буквально заболевает от отчаяния, потому что я вечно где-то скитаюсь. Нет,
я совсем не то хотел сказать... Ну, я имею в виду, ты очень хорошенькая  и
все такое... любой мужчина с радостью...
     Она остановила его, подойдя к нему и прикрыв ему губы своей  ладонью.
Лукаво улыбаясь, она сказала:
     - Я вовсе не хотела смущать  тебя,  кузен.  Впрочем,  может  быть,  и
хотела - мужчины становятся такими забавными, когда  подозревают,  что  их
пытаются заманить в сети.
     - Ну ладно, - хмуро буркнул он.
     -  Забудь  об  этом,  дорогой.  Лучше  скажи  мне,  какой  план  они,
по-твоему, изберут?
     - На этой сходке?
     - Да.
     - Конечно же, никакой. Они не  придут  ни  к  какому  решению.  Мэри,
комитет - это единственная известная форма жизни с сотней желудков  и  без
малейшего намека на мозг. В конце концов  кто-нибудь,  у  кого  есть  своя
голова на плечах, заставит их  принять  его  план.  Правда,  вот  не  могу
сказать, каким он будет.
     - А какой образ действий ты бы сам предпочел?
     - Я? Никакой. Мэри, если мне за  предыдущую  пару  веков  и  довелось
твердо узнать что-то, то это следующее: ничто не вечно под луною. Войны  и
депрессии, Пророки и Общественные Договоры - все проходит. Вся загвоздка в
том, чтобы пережить их.
     Она задумчиво кивнула:
     - Ты, пожалуй, прав.
     - Конечно, я прав. Только через сто  лет  начинаешь  понимать,  какая
чудная штука - жизнь. - Он встал, потянулся. - А теперь юноша  был  бы  не
прочь чуток вздремнуть.
     - Я тоже.
     Квартира Мэри находилась на  последнем  этаже.  При  желании  потолок
можно было сделать прозрачным. Мэри отключила его непроницаемость,  убрала
освещение, и теперь они сидели  в  темноте,  созерцая  панораму  звездного
неба.  От  него  их  отделял  только  тонкий  слой  невидимого   пластика.
Потягиваясь, Лазарус поднял голову, и взгляд  его  задержался  на  любимом
созвездии.
     - Странно, - удивился он, - такое впечатление, что в созвездии Ориона
появилась четвертая крупная звезда.
     Мэри взглянула вверх:
     - Это, наверное, звездолет Второй Экспедиции  к  Центавру.  Посмотри,
движется он или нет?
     - Трудно сказать без инструментов.
     - Пожалуй, да, - согласилась она. - Правильно сделали, что  построили
его в космосе.
     - А иначе его было и не создать. Он слишком велик для Земли. Мэри,  я
могу расположиться прямо здесь? Или у тебя приготовлена другая комната?
     -  Твоя  комната  -  вторая  слева.  Позови  меня,  если   что-нибудь
понадобится. - Она приблизила к нему лицо  и  поцеловала  его  в  щеку.  -
Доброй ночи!
     Лазарус направился в свою комнату.


     На следующее утро Мэри  Сперлинг  проснулась  в  обычное  время.  Она
встала, стараясь не шуметь,  чтобы  не  разбудить  Лазаруса.  Скользнув  в
туалетную комнату, она  стала  приводить  себя  в  порядок:  приняла  душ,
растерлась,  сделала  массаж  и  выпила   тонизирующую   таблетку,   чтобы
скомпенсировать короткий отдых. Завтрак  был  умеренным  -  она  не  могла
позволить  себе  излишеств.  Взбодрившись  и  перекусив,   Мэри   занялась
прослушиванием  вчерашних  вызовов,  поступивших  в  ее  отсутствие.   Она
прокрутила несколько малозначительных сообщений, даже  не  пытаясь  в  них
вникнуть, как вдруг узнала голос Борка Вэннинга.
     - Хэлло! - прозвучало из аппарата. - Мэри, это Борк.  Звонил  тебе  в
двадцать один час.  Я  зайду  завтра,  часов  в  десять  утра.  Мы  сходим
искупаемся и позавтракаем где-нибудь. Если ты, конечно, не  против.  Пока,
дорогая! Мое почтение.
     - Мое почтение, - машинально повторила она. Черт бы его побрал! Никак
не может удовлетвориться моим отказом.
     "Мэри, - сказала она себе, - ты  теряешь  форму!  Ты  в  четыре  раза
старше, а все же до сих пор не поставила его на место!
     Может быть,  вызвать  его  и  отказаться?  Нет,  слишком  поздно.  Он
появится с минуты на минуту. А вот и он!"



                                    2

     Перед тем как лечь спать, Лазарус снял килт и швырнул его в шкаф... в
котором  невидимые  силы  вдруг  подняли  юбку,  расправили  и   аккуратно
повесили. "Здорово сделано", - отметил про себя Лазарус. Он оглядел себя и
усмехнулся:  килт  скрывал  бластер,  висевший  на  одном  бедре,  и  нож,
укрепленный на  другом.  Он  знал  о  существовании  закона,  запрещающего
ношение личного оружия, но без него он чувствовал себя просто голым.  Этот
закон был предрассудком, плодом перестраховочного  недомыслия  -  не  было
опасных предметов, были только опасные люди.
     Выйдя из туалетной комнаты, он положил оружие так, чтобы оно было под
рукой, и лег спать.
     Проснулся он совершенно  неожиданно,  причем  руки  его  уже  сжимали
бластер и нож... Потом он вспомнил, где находится, и решил  выяснить,  что
же его разбудило.
     Причиной оказался звук голосов,  доносившихся  из  гостиной.  "Просто
плохая звукоизоляция, - решил Лазарус, - а Мэри, должно быть, отвечает  на
вызовы". Значит, и ему нечего валяться  в  постели.  Он  стряхнул  с  себя
остатки сна, встал и направился в душ. Освежившись,  он  пристегнул  своих
верных помощников и отправился разыскивать хозяйку дома.
     Дверь  гостиной  бесшумно  распахнулась,  и  голоса   стали   громче.
Разговор, похоже, был  интересным.  Гостиная  имела  Г-образную  форму,  и
присутствие Лазаруса оставалось незамеченным. Он  затаился  под  дверью  и
стал подслушивать. Стыда он не испытывал - вовремя  подслушанный  разговор
не единожды спасал ему жизнь. Лазарусу даже нравилось это занятие.
     Мужчина убеждал:
     - Мэри, я не могу уразуметь, в чем  причина!  Я  знаю,  что  нравлюсь
тебе.  Наш  брак  принесет  тебе  только  пользу.  Так  почему  же  ты  не
соглашаешься?
     - Я уже объясняла тебе, Борк. Все дело в возрасте.
     - Это просто глупо. Чего ты ждешь? Прекрасного  принца?  Я,  конечно,
согласен, что несколько старше  тебя...  но  женщине  и  необходим  зрелый
мужчина, чтобы он направлял ее. Да и не так уж я стар.
     Услышанного было достаточно, чтобы возбудить в Лазарусе  неприязнь  к
незнакомцу. Противный голос...
     Мэри ничего не отвечала. Мужчина продолжал:
     - А у меня приготовлен для тебя один сюрприз. Я  бы  с  радостью  все
рассказал тебе сейчас, но... пока это государственная тайна.
     - Тогда не рассказывай. Все  равно  ничто  не  может  заставить  меня
переменить решение, Борк.
     - А вот это как раз-таки и может! М-м-м... ладно, я расскажу тебе.  Я
знаю, что тебе можно доверять.
     - Нет, Борк, прошу тебя...
     - Не волнуйся, все равно через несколько дней секрет станет  известен
всем и каждому. Мэри... я никогда не стану слишком старым для тебя!
     - Что ты имеешь в виду?
     Лазарусу   показалось,   что   в   ее   голосе    прозвучали    нотки
подозрительности.
     - Только то, что я сказал, Мэри, - открыта тайна вечной молодости!
     - Что? Кем? Как? Когда?
     - Ага, вот ты и заинтересовалась! А?! Ладно, не буду мучить тебя.  Ты
слышала об этих дряхлых чудаках, которые называют себя Семьями Говарда?
     - Да, конечно, я слышала о них, - медленно проговорила она.  -  Ну  и
что из этого? По-моему, они просто обманщики.
     - Не совсем так. Я знаю точно. Администрация тщательно изучает всю их
похвальбу. Некоторым из них действительно более ста лет - а  они  все  еще
молоды!
     - В это трудно поверить.
     - Тем не менее это правда.
     - А... как они это делают?
     - Ха! В этом-то вся загвоздка. Они утверждают, что долголетие зависит
от наследственности, что оно передается от  предков-долгожителей.  Но  это
все  чепуха,  полностью  противоречащая  научным   данным.   Администрация
тщательно изучила полученную информацию, и ответ может быть  только  один:
секрет вечной молодости действительно скрывают.
     - Ты в этом уверен?
     - Слушай, Мэри! Ты замечательная  девушка,  но  даже  тебе  не  стоит
подвергать сомнению выводы лучших ученых умов. Впрочем,  я  не  о  том.  А
теперь  -  уже  совершенно  конфиденциально.  Мы  еще  не  завладели  этим
секретом, но в самом недалеком будущем  он  станет  нашим  достоянием.  Мы
схватим этих ребят и допросим, не привлекая  внимания  общественности.  Мы
все хорошенько выведаем у них, и тогда ни ты, ни я никогда не  состаримся.
Что ты на это скажешь?
     Мэри ответила медленно и едва слышно:
     - Конечно, было бы прекрасно, если бы все могли жить долго.
     - Что? Да, я тоже так полагаю. Но как бы там  ни  было,  мы  с  тобой
обязательно получим вечную молодость, в чем бы она ни заключалась. Подумай
о нас, дорогая. Годы и годы  счастливого  брака  двух  молодых  людей.  Не
меньше ста лет. А может, даже...
     - Секундочку, Борк. Этот "секрет"... он что, не будет общедоступен?
     - Видишь ли,  это  вопрос  политический.  Перенаселенность  и  поныне
остается одной из основных проблем. Видимо, придется  предоставить  вечную
молодость только людям, играющим в жизни  общества  ключевую  роль,  и  их
женам. Но ты не забивай свою чудесную головку чужими проблемами  -  нас  с
тобой сия чаша не минует.
     - Ты намекаешь, что я получу молодость, если выйду за тебя замуж?
     - М-м-м... Ты все ставишь с ног на голову. Я сделаю для тебя все, что
угодно, - потому что я люблю тебя. Но наш  брак  многое  бы  упростил.  Ну
скажи, что ты согласна.
     - Давай пока оставим эту тему. А как вы рассчитываете добиться от них
признания?
     Лазарус  поймал  себя  на  том,  что  почти  видит  многозначительный
ответный жест Борка.
     - О, у нас они заговорят!..
     - Ты хочешь сказать, что вы отправите их на Окраину, если  они  будут
упорствовать?
     - На Окраину? Хм! Ты, видно, не вполне отдаешь себе отчет в  важности
происходящего, Мэри. Утаивание секрета будет  не  просто  предосудительным
поступком. Это будет уже изменой - изменой всей человеческой расе.  У  нас
есть способы! Способы,  которые  использовали  Пророки...  если,  конечно,
Семьи откажутся делиться своими тайнами по доброй воле.
     - Ты что! Это ведь нарушение Договора!
     - Псу под хвост этот  Договор!  Решается  вопрос  жизни  и  смерти  -
неужели ты думаешь, что мы позволим ничтожному клочку  бумаги  встать  нам
поперек дороги? Что могут значить  подобные  мелочи,  когда  речь  идет  о
жизненно важных для человечества вещах? Договор не стоит того, чтобы  люди
умирали из-за него. А жизнь есть жизнь. Эти... эти собаки на сене пытаются
сохранить тайну только для себя. Мы не станем отступать только потому, что
"так поступать нехорошо".
     Мэри воскликнула голосом, полным ужаса:
     - Значит,  ты  действительно  думаешь,  что  Совет  поступит  вопреки
Договору?
     - Думаю? План действий  выработан  сегодня  ночью  на  заседании.  Мы
разрешили Администратору использовать всю полноту власти.
     Лазарус напряженно вслушивался. Наконец Мэри вымолвила:
     - Борк...
     - Да, дорогая?
     - Ты должен что-то предпринять. Останови их.
     - Остановить? Ты сама не знаешь, что говоришь. Я не могу... да  и  не
хочу, если бы даже и мог.
     - Но ты должен.  Ты  должен  убедить  Совет.  Они  допускают  ошибку,
трагическую  ошибку.  Не  нужно  ничего  предпринимать,  чтобы   заставить
говорить этих несчастных. Никакой тайны нет!
     - Что? По-моему, ты чрезмерно возбуждена. Ты хочешь убедить меня, что
твое мнение правильнее, весомее мнения умнейших людей планеты. Поверь,  мы
знаем, что делаем. Такие методы нравятся нам не больше, чем  тебе,  но  мы
идем на них ради общего блага. Прости, что я затронул  эту  тему.  У  тебя
такое доброе сердце, ты такая нежная и ранимая. За это  я  и  люблю  тебя.
Давай поженимся, и не терзайся понапрасну о  судьбе  сугубо  политического
дела.
     - Выйти за тебя? Никогда!
     - Мэри, ты просто расстроена. Ну назови мне хоть одну вескую  причину
для отказа.
     - Хорошо. Я тебе ее назову. Она в том, что я -  одна  из  тех  людей,
которых ты собираешься преследовать.
     Последовала пауза.
     - Мэри... по-моему, с тобой не все в порядке.
     - Не в порядке? Со мной? Для своих лет  я  чувствую  себя  прекрасно.
Послушай меня, болван! У меня есть внуки, которые вдвое старше  тебя.  При
мне первый Пророк захватил страну. При мне Гарриман запустил первую лунную
ракету. Тебя еще и на свете не было  -  даже  твои  дед  и  бабка  еще  не
встретились, - когда я была уже зрелой  замужней  женщиной.  А  теперь  ты
стоишь здесь и спокойно  рассказываешь,  как  вы  собираетесь  пытать  мне
подобных. Выйти за тебя? Да я  скорее  выйду  замуж  за  одного  из  своих
правнуков!
     Лазарус переменил позу, и запустил правую руку под полу  килта.  Беды
следовало ждать с минуты на минуту. С женщиной, подумал  он,  можно  иметь
дело только в том случае, если вразумлять ее на каждом шагу.
     В  голосе  Борка  зазвучал  металл,  нотки   страстной   влюбленности
сменились властным тоном опытного руководителя:
     - Успокойся, Мэри. Сядь.  Я  позабочусь  о  тебе.  Но  сначала  выпей
успокоительного. Я приглашу к тебе лучших психиатров города - да  что  там
города - страны! Все будет хорошо.
     - Убери руки!
     - Мэри...
     Лазарус шагнул в комнату и направил бластер на Вэннинга.
     - Что, сестренка, эта макака причиняет тебе беспокойство?
     Вэннинг в растерянности переводил взгляд с Мэри на незнакомца.
     - Кто вы такой? - с негодованием осведомился он наконец. - И  что  вы
здесь делаете?
     Лазарус по-прежнему обращался только к Мэри:
     - Только скажи мне словечко, сестренка, и я разнесу его на куски,  от
которых очень легко будет избавиться.
     - Нет, Лазарус. - Ее голос снова был спокоен. - Спасибо,  но  в  этом
нет необходимости. И убери, пожалуйста, бластер. Я не хочу неприятностей.
     - Ладно. - Лазарус нехотя опустил оружие.
     - Кто вы такой? - повторил Вэннинг. -  И  вообще,  что  означает  это
вторжение?
     - Я как раз собирался тебя спросить об этом  же,  дружок,  -  ласково
отозвался Лазарус, - да только это сейчас неважно. Я, как и Мэри, один  из
тех чудаков, которых ты ищешь.
     Теперь Вэннинг начал понимать.
     - Ясно