ль сексуальной, сколь задорной.
     В двадцать два часа мы уже лежали  на  своих  топчанах:  Гретхен  под
самой стенкой, Гвен рядом, потом я, потом Билл. При силе притяжения в одну
шестую земного каменное ложе казалось мягче пуховой перины в Айове.
     Я заснул очень быстро, но вскоре - через час? через два? -  проснулся
из-за соседства чьего-то теплого тела, прижимающегося ко мне.
     - Сейчас, лапушка? - и, проснувшись окончательно, спросил: - Это  ты,
Гвен?
     - Это я, мистер Ричард! Вы, правда, хотели бы, чтобы моя попка совсем
покраснела? И чтобы я плакала?
     Я натужно прошептал:
     - Девочка, иди обратно к стенке!
     - Ну пожалуйста!
     - Нет!
     - Гретхен, - мягко произнесла Гвен, - иди  туда,  где  твоя  постель,
пока ты не разбудила людей. Давай я помогу тебе перекатиться через меня.
     Она это  сделала,  обняв  женщину-ребенка  и  что-то  нашептывая  ей.
Оставаясь рядышком, они заснули (я надеюсь) в обнимку.
     Снова уснуть мне удалось нескоро.



                                    12

                                  Мы слишком горды, чтобы бороться.
                                                 Вудро Вильсон (1856-1924)

                                  Насилие не решает ничего.
                                                    Чингис-Хан (1162-1227)

                                  Мыши за то, чтобы коты носили бубенчики.
                                          Эзоп (ок. 620 - ок. 560 до н.э.)

     Прощальные поцелуи через скафандры на редкость безопасны. Я  об  этом
подумал, Гретхен, наверное, - тоже. Но так все же лучше.
     Прошедшей ночью Гвен спасла меня от "участи хуже смерти",  за  что  я
был ей признателен. (Ну да,  ну  да,  -  умеренно  признателен!)  Конечно,
старик,  совращаемый  созревающей  девочкой  (Гретхен  должно  исполниться
только тринадцать через два месяца!), - явление довольно-таки комическое и
мишень для насмешек любых "правильно мыслящих" людей!
     И все же с того момента, как Гретхен показала  мне,  что  не  считает
меня слишком старым, я ощущал себя все моложе и моложе (значит,  к  заходу
солнца я могу впасть в последнюю стадию старческого "детства"!).
     Поэтому считаем, что я  благодарен  Гвен.  Это  и  будет  официальная
версия. Но по-моему, Гвен вздохнула с облегчением  лишь  после  того,  как
Гретхен   в   полдень,   прощально   помахав   нам   рукой    из    кабины
грузовика-вездехода своего отца, дождалась, пока  мы  тронулись  на  юг  в
автобусе (тоже вездеходе) тетки Лилибет. Автобус назывался  "Услышь  меня,
Иисус!".
     "Услышь" намного крупнее Джинксова грузовика. Его  поверхность,  ярко
размалеванная сценами из Священного Писания, еще испещрена и  цитатами  из
Библии.
     Он был рассчитан на восемнадцать  пассажиров  плюс  груз,  не  считая
водителя и стрелка-охранника, помещавшегося в башенке на крыше автобуса.
     Шины вездехода имели чудовищные размеры: они были вдвое выше  меня  и
заслоняли окна машины. Дно пассажирского салона покоилось на  осях  колес,
расположенных на высоте человеческого роста. С обеих сторон автобуса между
передними и задними колесами располагались  двери  и  трапы.  Из-за  колес
глядеть  в  окна  почти  невозможно,  но  лунни  не  слишком  интересуются
пейзажами родной планеты, да те и впечатляют больше с орбиты.
     Наш путь  пролегал  по  дну  Моря  Ясности  от  Кавказской  гряды  до
Гемусовых гор [Гемус или Гем - мифический персонаж, сын Борея; его  именем
названа горная  цепь  на  Балканах].  Некоторые  полагают,  что  в  лунных
пейзажах таится некое очарование. Но уж  очень  скрытое,  ибо  поверхность
была плоска, как блин, и настолько же "привлекательна", как холодные блины
без масла или повидла.
     И все же я был доволен, что тетушка Лилибет поместила  нас  в  первом
ряду справа - Гвен у окна, меня рядом, а Билла слева  от  меня.  Мы  могли
видеть все то, что попадало в поле зрения водителя, поскольку впереди  нас
находилось ветровое стекло, да немножко еще можно было увидеть и  в  окно,
находившееся за краем переднего колеса, ось которого располагалась  дальше
нашего  ряда.  Вид  справа,  впрочем,  был  не  очень   ясным,   поскольку
пластмассовые окна от времени помутнели и покрылись трещинками.  Зато  вид
через  ветровое  стекло  был  настолько  ясен,  насколько  позволяли  наши
гермошлемы. В скафандрах, арендованных нами у  Чарли  Вонга,  иллюминаторы
оказались солнцезащитными,  предохраняющими  глаза  от  резких  лучей,  но
вместе с тем обеспечивающими хорошую видимость. Те  же  качества  отличают
солнечные очки высокого класса.
     Водительское место находилось у левого борта на возвышении, так что у
тетушки Лилибет обзор был превосходным.
     Мы почти  не  разговаривали  друг  с  другом,  ибо  все  переговорные
устройства гермошлемов были настроены на одну и ту же волну и в  наушниках
стоял почти вавилонский гвалт, и мы их просто выключили. Я  и  Гвен  могли
переговариваться, прижимаясь шлемами, но это было  не  слишком  удобно.  Я
развлекался тем, что пытался различить дорогу, по  которой  мы  ехали.  На
Луне ведь не действуют магнитные компасы из-за отсутствия магнитного поля,
а лунный спин [механический момент вращения] равен одному полному  обороту
в месяц, что делает беспомощными также и  компасы  гироскопические.  Можно
использовать инерционные определители направления, но  они  очень  дороги,
хотя не понятно почему - ведь  их  производство  для  управления  ракетных
двигателей освоено давным-давно!
     На этом участке поверхности  Луны  всегда  можно  ориентироваться  по
положению Земли, а половину времени (то есть во время лунного "дня")  -  и
по положению солнца. А по звездам? Конечно,  звезды  всегда  находятся  на
лунном небе: там же нет ни облаков, ни дождей, ни смога. О, конечно же! Но
послушайте, я хочу сказать любому земному "суслику": легче увидеть  звезды
из Айовы, чем с Луны!
     И вот почему. Вы одеты в скафандр, верно? Его шлемы оснащены  линзами
и козырьком для защиты глаз, его эффект примерно равен встроенному  смогу.
Если солнце в зените, то забудьте о звездах, так как ваши линзы  затемнены
(тот самый солнцезащитный эффект), а если солнца на  небе  нет,  то  Земля
находится где-то между половиной фазы и  полной  фазой,  а  ее  отражающая
поверхность в восемь раз больше, чем у Луны на  земном  небе.  К  тому  же
альбедо [число, показывающее, какую часть  падающей  на  космическое  тело
энергии оно отражает (зависит от цвета  поверхности)]  Земли  в  пять  раз
выше. Стало быть, "земной свет" на Луне в сорок раз сильнее лунного  света
на Земле, он просто ослепителен. Так о каких же звездах может  идти  речь,
когда вы находитесь на Луне?
     О, я  имею  в  виду  только  человеческие  глаза.  В  астрономические
телескопы звезды видны превосходно. А чтобы видеть  звезды  глазами,  надо
укрыться в дымоходе глубиной в метр или два. Но где взять такой  "дымоход"
на Луне? А может, использовать обыкновенные трубы и глядеть через них? Это
могло бы отсечь ослепляющий блеск светил, и  звезды  засияли  бы  вам  как
"благодать в сем ничтожном мире..."
     ...Впереди на небе виднелась Земля, слегка прошедшая полуфазу.  Слева
- солнце, поднявшееся за полтора дня на двадцать градусов или чуть меньше.
Оно  заставляло  блестеть  плоский  грунт  и  удлиняло   тени   от   всего
мало-мальски возвышающегося над поверхностью, что  должно  было  облегчить
управление машиной для тетушки Лилибет.
     Судя по карте, висевшей в шлюзе "Счастливого Дракона", мы  стартовали
от 32^27' северной широты и 6^56' восточной долготы и  держались  курса  в
направлении к 17^32' северной широты и 14^11' восточной долготы, то есть к
участку вблизи от кратера Менелай. Это позволяло нам идти  почти  прямо  к
югу, в  целом  же  нам  предстояло  преодолеть  расстояние  около  пятисот
пятидесяти километров, отклонившись к востоку примерно  на  двадцать  пять
градусов. Ничего удивительного, что прибытие к месту назначения  ожидалось
не ранее чем около трех часов пополуночи завтра!


     Надо сказать, что никакой "дороги" там и не было. У тетушки  Лилибет,
судя по всему, не имелось ни  прибора-указателя  пути,  ни  навигационного
инструмента. Машина была оснащена лишь одометром и спидометром [измерители
длины пути и скорости]. И я подумал, что тетушка вела ее, как  это  делают
старые речные шкиперы, полагающиеся лишь на  "знание  пути".  Но  мне  так
казалось только поначалу, и лишь потом я кое-что приметил. На  нашем  пути
стояли вехи. На всем пути. Стоило нам миновать одну, как нас ждала другая,
у самого горизонта. Вчера, когда мы ехали к "Счастливому Дракону", я их не
заметил, а может, их и не было.
     Возможно, Гретхен и похожа на тех марктвеновских шкиперов. Но тетушка
Лилибет, наверное, ориентировалась по вехам,  хотя  наш  путь  пролегал  в
значительном отдалении от этих  указателей-вспышек.  Скорее  всего  они  в
первую очередь  нужны  были  неопытным  водителям,  а  не  таким  надежным
штурманам, каким была Лилибет с ее "Услышь меня, Иисус!".
     Я начал считать эти указатели, придумав себе нечто вроде игры: если я
пропускаю вешку, то теряю  очко.  Две  промашки  подряд  означали  "смерть
заблудившегося на Луне". Такое не было редкостью в прежние времена,  да  и
теперь случалось. Луна ведь место обширное,  она  больше,  чем  Африка,  и
почти равна Азии. И каждый квадратный метр ее  смертелен,  если  допустить
хотя бы маленькую ошибку!
     Характеристика лунианина ("лунни"): люди любого цвета, размера, пола,
НИКОГДА НЕ ДЕЛАЮЩИЕ ОШИБОК В ОПРЕДЕЛЕНИИ МЕСТА СВОЕГО НАХОЖДЕНИЯ.
     До того как мы сделали  свою  первую  остановку,  я  дважды  "погиб",
прозевав вехи-указатели...


     В пятнадцать ноль пять тетушка Лилибет остановила автобус и  включила
табло с  надписью  "Остановка  для  отдыха  -  двадцать  минут".  Под  ним
значилось еще: "Опоздавшие платят штраф по кроне за минуту".
     Все вышли. Билл схватил тетушку Лилибет под руку  и  приблизил  к  ее
шлему свой. Она хотела было отмахнуться от него, но потом прислушалась.  Я
не собирался его контролировать: двадцать минут для "остановки на отдых" -
не такой долгий срок, если учесть возню со скафандром.  Конечно,  женщинам
приходится труднее, чем мужчинам, и времени требуется больше.
     Среди пассажиров находилась женщина с тремя детьми. Правый  рукав  ее
скафандра ниже локтя был завязан узлом. Как она могла управляться? Я решил
уплатить за нее штраф, если она задержится...
     Освежитель был ужасен. Пещера в скале с воздушным шлюзом, примыкающая
к дому  какого-то  обитателя,  совмещающего  фермерство  с  добычей  льда.
Какое-то количество кислорода для дыхания было,  но  зловоние  там  стояло
неописуемое. Оно напоминало мне о выгребной яме в замке  на  Рейне  вблизи
Ремагена, где я квартировал  во  время  "трехнедельной  войны".  Там  была
уборная, оборудованная  над  скалой  с  глубокой  расщелиной,  которую  за
девятьсот лет ни разу не чистили...
     Никто не опоздал; впрочем, опоздала сама тетушка Лилибет. А с  нею  и
Билл.
     Он спросил совета Лилибет относительно дерева-сан, которое доктор Чан
оснастил более совершенной защитной  оболочкой  с  зажимами,  позволяющими
опрыскивать его с меньшими трудностями. Они несли  его  вдвоем,  не  очень
торопясь. Не знаю, выкроил  ли  Билл  время,  чтобы  помочиться.  Тетушка,
разумеется, успела - все равно "Услышь..." не мог катиться без нее!


     Потом около девятнадцати тридцати была  еще  остановка  на  ужин.  Он
проходил в  небольшой  капсуле,  занимаемой  четырьмя  семьями  и  носящий
название "Роб Рой". После предыдущей капсулы эта показалась  нам  вершиной
цивилизации. В ней было чисто, ничем не пахло, встретили  нас  дружески  и
гостеприимно. В меню особого выбора не было: цыплята,  яблоки  в  тесте  и
пирог с лунными ягодами, все достаточно дорогое. Но чего ждать  от  места,
находящегося почти в небытии, на лунной поверхности? Там  еще  продавались
кустарные сувениры, ими  торговал  маленький  мальчик.  Я  выбрал  вышитый
кошелечек, сделав ненужную мне покупку, чтобы  поддержать  хороших  людей.
Декоративная  надпись  на  нем  гласила:  "Город  Роб  Рой,  столица  Моря
Ясности". Я вручил сувенир своей любимой жене.
     Гвен все время помогала однорукой женщине с тремя детишками. Ее звали
Екатерина О'Тул, а детишек - восьми, семи и пяти лет - Патриком, Бриджет и
Игорем. Остальные трое пассажиров автобуса составляли одно семейство: леди
Дайана Керр-Шэпли и два ее мужа. Они были богаты и не склонны к общению  с
нами, плебеями. У мужей было оружие, но внутри скафандров.  Какой  в  этом
смысл?


     После этой остановки грунт уже не был таким ровным, как прежде, и мне
показалось, что тетушка стала держаться поближе к  указателям  дороги.  Но
вела она машину по-прежнему быстро и  напористо,  и  нас  подбрасывало  на
огромных, не слишком тугих шинах,  что  заставляло  меня  с  беспокойством
думать о  нестойком  желудке  Билла.  Но  теперь  он  хотя  бы  не  держал
дерево-сан. Тетушка помогла закрепить его ремнями в багажном отделении  на
корме. Я пожелал Биллу удачи: ужасно, если рвота происходит внутри  шлема.
Со мной это однажды случилось, лет двадцать пять назад. Ф-фу!
     В следующий раз мы остановились почти перед  полуночью.  Все  то  же.
Солнце поднялось еще на  несколько  градусов  и  продолжало  стремиться  к
зениту. Тетушка сообщила, что осталось покрыть расстояние в сто  пятьдесят
километров и что с Божьей помощью мы прибудем вовремя.
     Но Господь отказал тетушке в помощи, которой та была достойна.  Через
пару часов,  из  "ниоткуда"  (а  может,  из-за  скал?)  появился  вездеход
поменьше нашего, но значительно быстрее. Он под углом перерезал нам путь.
     Я шлепнул Билла по руке, обхватил Гвен за плечи, и мы  повалились  на
пол, хоть как-то защищенные стальной  обшивкой  автобуса.  Ныряя  вниз,  я
успел заметить вспышку со стороны чужой машины.
     Наш  автобус  остановился  прямо  перед  перегородившим  нам   дорогу
вездеходом. Тетушка поднялась с места. Они уложили ее еще одним  выстрелом
из лучевого пистолета.
     Гвен "достала" того стрелка из своего "мийако", прямым  попаданием  в
линзу гермошлема (наилучшая из  мишеней,  когда  стреляешь  в  человека  в
скафандре пулями,  а  не  лазерным  лучом!).  Она  целилась,  опираясь  на
приступку  водительского  помоста.  Я  же  "достал"  водителя,   тщательно
прицелившись своей палкой, ибо в ней лежало всего пять патронов, а  других
боеприпасов ближе чем в Голден Руле (в моем саквояже, будь он проклят!)  у
меня не было.
     Из атакующего вездехода посыпались наружу другие фигуры в скафандрах.
Гвен приподнялась и снова выстрелила.
     И все это происходило в ужасающей тишине вакуума!
     Я приготовился добавить к  выстрелу  Гвен  свой:  но  в  этот  момент
показалась еще одна машина. Это  был  не  вездеход,  а  нечто  хитроумное,
такого я никогда раньше не видел: всего одно колесо, супергигантская шина,
похожая на "пончик" высотой минимум в восемь метров. А может, и в  десять.
Начинкой  этого  "пончика",  наверное,  могла  быть  (или  была?)  силовая
установка. По обе стороны  от  втулки  колеса  находились  укрепленные  на
кронштейнах платформы, на которых в приподнятых седлах (по одному с каждой
стороны) возвышались притороченные ремнями  стрелки.  Под  ними  на  обоих
бортах сидело по водителю или штурману (или технику?).  И  не  спрашивайте
меня, как они координировали свои действия!
     Не могу поклясться, что разобрался во  всех  деталях,  поскольку  был
слишком занят. Я целился в  стрелка,  находившегося  поближе  ко  мне,  но
пришлось отказаться от меткого выстрела, так как он... атаковал  тех,  кто
нападал на нас! У него было  энергетическое  оружие  (лазер,  направленный
луч?), уж не знаю какое, ибо я видел лишь быстрые вспышки и - результаты.
     Огромный "пончик" описал четверть оборота, и я увидел другую  пару  -
водителя и стрелка, но эти уже действовали против нас! Из  дула  вырвалась
вспышка... и я выстрелил в лицевую линзу  стрелка.  После  этого  я  попал
(надеюсь) в шею водителя. Выстрел не столь  удачный,  как  предыдущий,  но
если нет возможности быстро наложить клейкую  заплату,  он  быстренько,  в
течение нескольких секунд, выйдет из игры.
     "Пончик" описал полный  оборот,  и,  когда  остановился,  я  попал  в
другого стрелка (наносекундой раньше, чем тот сумел выстрелить в меня).  Я
хотел было "достать" и водителя, но не уверенный в точности попадания,  не
стал рисковать: у меня оставался единственный патрон.
     "Пончик" быстро уходил на восток: набирая скорость, ударяясь о валуны
и подпрыгивая вверх, он вскоре скрылся за горизонтом.
     Я посмотрел на первый вездеход. Вокруг него,  вдобавок  к  тем  двум,
которых мы застрелили с первого раза в самой  машине,  валялось  еще  пять
трупов: двое у левого борта, трое у правого. Никого больше видно не  было.
Я приблизил к шлему Гвен свой и спросил "это все, что ли?", но она  сильно
ткнула меня в бок. Я обернулся. Покрытая шлемом голова показалась в проеме
левой двери. Я вытянул свою палку  и  пробил  звездообразную  дыру  в  его
лицевой пластине. Он исчез. Я поглядел влево. Там никого не было, но  зато
в правую дверь лез еще один тип. И я выстрелил в него...
     Поправка: я пытался в него выстрелить,  но  у  меня  больше  не  было
зарядов. Я ринулся на него, ткнув палкой: он схватился за  ее  конец,  что
оказалось для него роковым, ибо я  воткнул  в  него  двадцатисантиметровый
стопорный клинок из шеффилдской стали. Острие вошло в скафандр и  проникло
между ребрами. Я выдернул клинок и снова воткнул  во  врага.  Этот  стилет
(имеющий треугольное лезвие полусантиметровой ширины с пазами на всех трех
сторонах для стока крови) я воткнул в него во второй раз с  целью  отвлечь
его внимание, иначе он, умирая, успел бы прикончить меня из лазера.
     Он испустил дух, наполовину вползши в автобус, поэтому лезвие вошло в
него полностью. Я выдернул стилет и  втянул  его  обратно  внутрь  трости.
Потом, ухватившись  за  край  ближайшего  сиденья,  я  поднялся  на  ногу,
стараясь минимально ее напрягать, подскочил к  креслу  и  сел.  Я  страшно
устал, хотя вся потасовка длилась не более двух-трех минут. Наверное, меня
одолел адреналин - при его переизбытке я всегда  выматываюсь  до  предела.
Все кончилось, и это было хорошо, поскольку ни у Гвен, ни у меня  не  было
патронов, к тому же тот "штыковой прием" я не смог бы использовать дважды:
к нему прибегаешь  только  в  том  случае,  если  противник  хватается  за
предохранительное кольцо твоей "палки для ходьбы"...
     В вездеходе их было девять, и все они оказались  убитыми.  Гвен  и  я
уложили пятерых, а остальных прикончили стрелки из гигантского  "пончика".
У этих четверых зияли совсем другие отверстия на гермошлемах.
     Не знаю, скольких я убил в "суперпончике", - ибо тел они не оставили,
а теперь уже скрылись за горизонтом...
     Наши собственные потери: четверо. Первым оказался стрелок, сидевший в
башенке над водителем.  Я  вскарабкался  наверх  и  заглянул  в  люк.  При
притяжении в одну  шестую  я  смог  с  такой  же  легкостью  подняться  по
вертикальной лесенке, как любой другой. Наш стрелок  погиб,  возможно,  от
самой первой вспышки. Спал он или бодрствовал в то время? Кто знает, и кто
смог бы ему помочь? Он мертв, и все.
     Но наша вторая жертва, тетушка Лилибет, не погибла, этому помог Билл.
Он догадался приложить к ее костюму две клейкие заплаты и сумел  проделать
это очень быстро: одну - на левый рукав, другую - на верхнюю часть  шлема.
Это пресекло утечку  воздуха.  По  истечении  шестидесяти  секунд,  открыв
клапан  запасного  баллончика  костюма,  он  дал  ему  вновь   наполниться
воздухом. И тем самым спас тетушке жизнь.
     Я впервые убедился, что Билл способен  на  эффективные  действия.  Он
разобрался, где спрятана  сумка  с  клейкими  заплатами  -  около  сиденья
водит